Значение принятия христианства Русью. Древняя русь митрополит иларион
Святитель Иларио́н Киевский, Печерский, митрополит
Святитель Иларион, митрополит Киевский и всея Руси, жил в эпоху великого князя Ярослава Мудрого († 1054), сына святого равноапостольного Владимира. В историю Русской Церкви он вошел как первый из ее русских предстоятелей, поставленных на митрополию Собором русских епископов.
Русская Церковь была в то время митрополией, входящей в состав Константинопольского патриархата. Первыми митрополитами на Руси были греки, поставление их совершалось в Царьграде. Святой Иларион, священник княжеского села Берестова, под Киевом, был духовным отцом и сподвижником князя Ярослава. "Боголюбивый князь Ярослав любил Берестово и бывшую там церковь святых апостолов, и многих пресвитеров чтил и содержал, – рассказывает преподобный Нестор Летописец. – Был среди них пресвитер имени Иларион, муж благ, и книжен, и постник. Ходил он из Берестова на Днепр, на холм, где ныне ветхий монастырь Печерский, и тут молитву творил в глухом лесу. Ископав пещерку малую двухсаженную, приходя из Берестова, пел здесь часы и молился в уединении Богу..." Святой Иларион, как свидетельствуют его творения, был не просто "муж книжный", но обладал великими духовными дарованиями, глубиной богословского ведения. Все свои силы он отдавал служению Русской Церкви. Когда скончался митрополит Феопемпт, Русь находилась в состоянии войны с Византией. Соборным суждением иерархов Русской Церкви было решено поставить митрополита в Киеве, не обращаясь в Царьград. Святой Иларион славился среди русского духовенства высотой духовной жизни и проповедническим дарованием. Незадолго до того он произнес в Десятинной церкви в похвалу святому князю Владимиру свое знаменитое "Слово о законе и благодати", в котором дал богословское осмысление места Русской Церкви в истории Божественного домостроительства спасения.
Выбор Собора архиереев был по ду&s
azbyka.ru
Реферат - Святитель Иларион митрополит Киевский
Перевезенцев С. В.
Иларион (ум. после 1051 г.) – первый митрополит Киевский из русских с 1051 г., автор первого русского литературно-философского сочинения «Слово о Законе и Благодати».
О его жизни нам практически ничего не известно. Есть лишь два упоминания в «Повести временных лет», запись похожего содержания в конце «Исповедания веры» самого Илариона (или от его имени), ссылка Симона на «Житие Антония» (о поставление в пресвитеры и пострижении Илариона Антонием Печерским) и упоминание его имени в «Уставе Ярослава».
Видимо, до избрания в митрополиты Иларион был пресвитером одного из киевских храмов. Но единственный достоверный факт — в 1051 г., в правление Ярослава Мудрого, совет епископов избрал его киевским митрополитом, первым, русским по происхождению. До него (с 1037 г.), да и долгое время после него, этот важнейший церковно-политический пост занимали исключительно греки, назначаемые из Византии.
В самом избрании Илариона усматривается два важных факта. С одной стороны, — это попытка возродить традиции ранней, еще Владимировой поры, Русской Церкви, глава которой избирался всеми епископами. С другой стороны, здесь заметно желание подчеркнуть независимость Киевского государства от Византии, как в церковном, так и в политическом смыслах. И недаром сам Иларион, в отличие от митрополитов-греков, стремился к завоеванию Русской Церковью самостоятельного положения, поддерживал идею самостоятельности и всего Русского государства. Впрочем, эта ситуация продолжалась недолго — уже вскоре великие киевские князья вновь обратились к покровительству константинопольского патриарха. Видимо, помимо прочего, немаловажное значение здесь сыграло разделение Церквей, произошедшее в 1054 году. И имя Илариона больше нигде не упоминается. По некоторым предположениям, свои последние дни Иларион провел в Киево-Печерском монастыре, во всяком случае, именно там, по преданию, находится его могила.
Тем не менее, личность Илариона, митрополита Киевского, несомненно, принадлежит к числу наиболее значительных в отечественной истории. Ведь он внес весомый вклад в становление русской культуры, создав первое отечественное литературно-философское произведение — «Слово о Законе и Благодати».
«Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона представляет собой интереснейший памятник отечественной религиозно-философской мысли, т.к. свидетельствует о проявление в XI духовного наследия раннего русского христианства, близкого к кирилло-мефодиевской традиции… Сам текст памятника сохранился более чем в 50 списках XV—XVI вв. и в разных редакциях, а наиболее авторитетным считается список середины XV в. (ГИМ, Син., № 591, лл. 168—203). Именно по этому списку текст «Слова» был издан Н.Н. Розовым в 1963 г. Новые переиздание «Слова» начались только с середины 80-х годов, последняя из них — в серии «Библиотека литературы Древней Руси» — подготовлена А.М. Молдованом. Обычно время написания памятника датируется между 1037 и 1050 гг. (первая дата — освещение собора Софии, вторая — кончина супруги Ярослава Ирины — Ингигерд, которая обычно датируется 1050 г.). М.Д. Приселков сужает эти хронологические вехи до 1037 — 1043 гг. А.Г. Кузьмин, наоборот, предлагает отказаться от нижней даты и приблизить датирование памятника к верхней дате, при этом саму верхнюю дату он считает 1051 годом, а не 1050-м. Содержание памятника также вызывает различные мнения. Так, еще И.Н. Жданов обратил внимание на противопоставление Иларионом Нового Завета Ветхому, как Благодати Закону, и русской Церкви Византии. Недавно В.В. Кожинов попытался иначе интерпретировать мнение митрополита Илариона, считая, что весь пафос «Слова» направлен против Хазарского каганата. Однако эта точка зрения не нашла поддержки у большинства исследователей.
Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста — «Молитва» и «Исповедание веры», которые обычно публикуются вместе со «Словом».
Логический анализ позволяет разделить «Слово о Законе и Благодати» на три составные части. Первая часть — это своеобразное философско-историческое введение. В его основе лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового заветов — Закона и Благодати. Смысл подобного рассуждения многообразен. С одной стороны, это продолжение чисто богословского спора между западной, римской Церковью и Церковью восточной, православной. Дело в том, что западное христианство почитало Ветхий завет как собрание разного рода правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений и т.д. На Востоке Ветхому завету придавалось гораздо меньшее значение.
Иларион в своем «Слове» стоит ближе к восточной Церкви. Он говорит: «Прежде законъ, ти по томъ благодеть, прежде стень, ти по томъ истина». Таким образом, Иларион подчеркивает, что следование нормам только лишь Ветхого Завета не приводит людей к спасению души, как не спасло знание Закона («тени») древних иудеев. Более того, предпочтение Ветхого завета может привести к иудаизму.
Вообще, слово «стень» можно переводить или как «сень», или как «тень». В посланиях апостола Павла Закон, завет Закона — «тень будущего» (Кол. 2, 17), «образ и тень небесного» (Евр. 8, 5), «тень будущих благ» (Евр. 10, 1). В Острожской Библии эти места переведены следующим образом: «стень грядущих», «иже образомъ и стени служат небесных», «сень бо имыи законъ грядущихъ благъ». Следовательно, в содержательном отношении «стень» — прообраз, отражение, пророчество будущих благ, благодати.
Лишь Новый завет («истина»), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением Он открыл всем народам путь к спасению: «Законъ бо предътечя бе и слуга благодети и истине, истина же и благодеть слуга будущему веку, жизни нетленни. Яко законъ привождааше възаконеныа къ благодетьному крещению, крещение же сыны своа препущаеть на вечную жизнь. Моисеа бо и пророци о Христове пришествии поведааху, Христос же и апостоли его о въскресении и о будущиимъ веце».
В доказательство своей мысли Иларион пишет пространное рассуждение на тему библейской притчи о Сарре и Агари. Это рассуждение — первый образчик символическо-аллегорического толкования библейских сюжетов в русской литературе. Впоследствии, символическое толкование Библии станет основным методом в творчестве древнерусских книжников.
Суть же притчи такова. Сарра — жена праотца Авраама — долгое время была бесплодной. И Авраам, по совету жены, породил сына Измаила от рабыни Агари. Но Господь смилостивился над Саррой, и в глубокой старости она тоже смогла родить сына — Иакова.
Смысл этой притчи, по Илариону, очень глубок. Агарь — это образ Ветхого завета, Закона, который появляется на свет раньше, но, рожденный рабыней, продолжает и сам оставаться рабом. Сарра — это символ Нового завета, Благодати, которая рождает свободного Иакова. Так и Ветхий завет не может быть истиной, хотя он и явился раньше Нового завет. Следовательно, не «первородство» имеет решающее значение, а то, что Господь послал истину людям в заветах Иисуса Христа. «Закон бо прежде бе и възнесеся в мале, и отииде, — говорит Иларион. — Вера христианьская, послежде явльшися, больши первыа бысть и расплодися на множьство языкъ. И Христова благодеть, всю землю обять и ако вода морьскаа покры ю».
В рассуждение Илариона о Сарре и Агари прослеживаются две важнейших идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасает всех людей, принявших Святое Крещение, независимо оттого, когда произошло само крещение. Во-вторых, одного факта крещения достаточно для того, чтобы люди, его принявшие, были достойны спасения. «Христианыихъ же спасение благо и щедро простираяся на все края земленыа… — пишет Иларион. — Хрьстиани же истиною и благодатию не оправдаються, нъ спасаються».
Во второй части «Слова» Иларион развивает идеи спасения одной Благодатью уже в приложении к Руси. Крещение Руси, совершенное великим князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас ее, приведя к познанию истины. «И уже не идолослужителе зовемся, — пишет Иларион, — нъ христиании, не еще бежнадежници, нъ уповающе въ жизнь вечную». И теперь, как радостно восклицает Иларион: «Вся страны благыи Богъ нашь помилова и насъ не презре, спасе ны, и въ разумъ истинныи приведе».
Приняв Русь под свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не в «худая» и «неведомая» земля, но земля Русская, «яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци» света. Более того, христианская Русь может надеяться на великое и прекрасное будущее, ибо оно предопределено Божиим Промыслом.
Третья часть «Слова» посвящена прославлению великих киевских князей. Прежде всего, речь идет о князе Владимире (в крещении — Василий), которого посетил Сам Всевышний и в сердце которого воссиял свет ведения: «И тако ему въ дни свои живущю и землю свою пасущу правдою, мужествомь же и съмысломъ, приде на нь посещение Вышняаго, призре на нь всемилостивое око благааго Бога, и въсиа разумъ въ сердци его, яко разумети суету идольскыи льсти и възыскати единого Бога, сътворьшааго всю тварь видимую и невидимую».
Кроме Владимира, славит Иларион князя Ярослава Мудрого (в крещении — Георгий), современником и соратником которого был и сам митрополит. Но интересно, что Иларион прославляет также и язычников Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Более того, в своем сочинении Иларион именует русских князей титулом «каган». А ведь этот титул в те времена приравнивался к титулу императора. Да и самого Владимира Иларион сравнивает с императором Константином: «Подобниче великааго Коньстантина, равноумне, равнохристолюбче, равночестителю служителемь его!»
Как можно видеть, богословские рассуждения митрополита Илариона являются основанием для серьезных историко-политических обобщений и выводов. Доказательства в пользу Благодати дают митрополиту Илариону возможность показать место и роль Руси в мировой истории, продемонстрировать величие его Родины, ибо Русь была освящена Благодатью, а не Законом.
По сути дела, «Слово» — это похвальная песнь Руси и ее князьям. А воспевание достоинства и славы Русской земли и княживших в ней потомков Игоря Старого направлено прямо против политических притязаний Византии.
«Слово о Законе и Благодати» иллюстрирует и первые шаги христианства в Древней Руси. Нетрудно заметить, что у Илариона христианство носит ярко выраженный оптимистический характер, оно пронизано верой в то, что спасение будет дано всем, принявшим Святое Крещение, что само христианство преобразило Русь, открыло ей врата в божественные чертоги.
Следовательно, в толковании христианского вероучения, митрополит Иларион близок к раннему русскому христианству, имеющему свои истоки в кирилло-мефодиевской традиции. И в этом Иларион был не одинок. Как показывают исследования, похожие взгляды высказаны в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» Иакова-мниха, где большое место занимают сюжеты, сравнивающие подвиги Владимира и Ольги с деяниями Константина и Елены. Главное же, и в одном, и другом памятниках ярко чувствуется оптимистическое, радостное, даже восторженное настроение от самого факта Крещения Руси.
В историософском же смысле, митрополит Иларион продолжил и развил линию начатую еще в летописной традиции, предприняв усилия по «вписыванию» истории Руси в библейскую историю. Многочисленные библейские аналогии, которые наполняют текст «Слова о Законе и Благодати», позволяют автору представить Русь, как государство, вставшее в ряд других христианских государств и занимающее в этом ряду самое достойное место. Но, совершенно сознательное и доказательное предпочтение Нового Завета Ветхому, доказывало и самостоятельность Руси как в сравнении с Западом, так и в сравнении с Востоком.
Позднее Иларион был канонизирован Русской Православной Церковью, время канонизации неизвестно. Память святого отмечается в день поминовения собора всех Киево-Печерских преподобных отцов на 2-й неделе Великого Поста и в день поминовения собора Киево-Печерских преподобных отцов, почивающих в Ближних пещерах – 28 сентября (11 октября).
www.ronl.ru
Значение принятия христианства Русью — Митрополит Иларион (Алфеев)
Доклад митрополита Волоколамского Илариона на пленарном заседании международной научно-практической конференции «Князь Владимир. Цивилизационный выбор» (Москва, 19 ноября 2015 года).
Сердечно приветствую всех участников научно-практической конференции «Князь Владимир. Цивилизационный выбор».
Хочу напомнить, что научные мероприятия, посвященные 1000-летию преставления Крестителя Руси, проходили в течение всего года – начиная с XXIII Рождественских чтений в январе – в разных городах России, Украины и Беларуси. Важно отметить, что почти все такие конференции были организованы совместно церковными и светскими структурами при поддержке местных властей. Вот география подобных мероприятий, помимо Москвы и Петербурга (в хронологическом порядке): Владивосток, Казань, Новгород, Калуга, Шуя, Тюмень, Гомель, Киев, Ярославль, Симферополь, Хабаровск, Омск, Сочи… Таким образом, во многих городах состоялись встречи церковных и светских ученых, которые вместе размышляли о святом Владимире, его исторической роли и наследии.
Наша конференция является продолжением осмысления как самой фигуры равноапостольного князя, так и истории Православной Руси – истории, которая, по существу, является плодом его поистине апостольской деятельности.
Конференцию открыл вчера Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, чей обстоятельный и глубокий доклад можно рассматривать как своего рода итог дискуссий, которые велись на протяжении всего года. Сегодня и завтра, размышляя о наследии Крестителя Руси, мы будем вновь и вновь обращаться к прозвучавшим вчера мыслям Предстоятеля Русской Православной Церкви.
Наша конференция – научная. Результаты конкретных исследований, которые будут представлены в докладах, помогут нам лучше понять, как почитание князя Владимира и память о нем влияли на историческое развитие русского Православия, культуры и государственности. Мы будем, прежде всего, обращаться к истории – к фактам и процессам – не для того, чтобы создавать новые мифы, а чтобы обогатить знания о наших истоках, о подлинном Владимировом наследии, поныне сохраняющем свою актуальность.
В то же время сегодня для нас князь Владимир – это не только историческая личность и почитаемый Церковью святой. В нынешнюю эпоху мнимых и реальных разделений и противостояний, которую переживает историческая Русь, сам его образ глубоко символичен: он объединяет народы, культуры, государства, местные традиции, потому что образ Владимира Святого, прежде всего, напоминает о его судьбоносном деянии – Крещении Руси.
Владимирово наследие – фактор единения. Любые попытки присвоить это наследие или раздробить на части противоречат его существу. Ибо главное наследие князя Владимира – вера Христова, свет которой воссиял на Руси. Апостол Павел увещевал римских христиан: «Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них» (Рим. 16. 17). Путь к преодолению разделений среди нынешних наследников равноапостольного Владимира – православных христиан в разных странах канонической ответственности Русской Православной Церкви – лежит через обращение к общему и единому духовному истоку: к событию принятия христианства Древней Русью.
Говоря о значении этого события для русской истории в целом, следует выделить несколько аспектов.
Перед Своим Вознесением от земли Господь Иисус Христос заповедал Своим ученикам и апостолам: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16. 15-16). Евангелист Марк завершает свое повествование словами: «Они пошли и проповедовали везде, при Господнем содействии и подкреплении слова последующими знамениями» (Мк. 16. 20).
Мы именуем равноапостольными тех святых, которые совершали апостольскую миссию в более поздние времена, отдаленные от раннехристианской эпохи. Святой князь Владимир совершил эту миссию, когда, приняв Святое Крещение сам, стал «свидетелем Христовым» среди своего народа – буквально «на краю земли», по слову Деяний Апостольских (Деян. 1. 8). В его время Русь, действительно, была краем христианской ойкумены, но с принятием христианства эта ойкумена расширилась и включила в себя новые обширные земли и живущие на них народы.
Принесение света веры Христовой – главный и основополагающий аспект принятия христианства при святом Владимире. Благодаря этому деянию славянские племена вошли в христианский мир, который в то время – еще до Великой схизмы – на европейском континенте представлял собой единое религиозное пространство. Это важно подчеркнуть: святой Владимир не выбирал одну из христианских конфессий – православие или католичество: он ввел свой народ в Церковь Христову.
Другой аспект Крещения Руси – восприятие русским народом церковного Предания. Разумеется, это не могло быть однократным действием. Потребовались годы и даже столетия, чтобы освоить богатство христианской традиции, которая к моменту принятия христианства на Руси имела тысячелетнюю историю и различные культурно-географические изводы. Но последующая русская история показала, что, приняв христианство в его византийском варианте, Русь оставалась открытой к иным его культурно-историческим воплощениям. В особенности это проявилось в последние столетия, когда русское христианство плодотворно взаимодействовало со всем христианским миром, обмениваясь дарами и свидетельствуя о Православии на языках богословия, духовного опыта и церковного искусства.
Другим важнейшим следствием принятия христианства при святом Владимире был культурный перелом, который пережила древняя языческая Русь. Произошло принципиальное преодоление «провинциальности», на которую обречено всякое племенное сознание. Отныне русская культура стала формироваться и развиваться в соответствии с характерным для христианства двуединством всеобщего и частного. Вера Христова – универсальна, но на уровне культуры она всегда имеет конкретные исторические и национальные воплощения.
В данном случае культуру следует понимать широко – не только как письменную, визуальную, музыкальную культуру, но и как весь строй совместной жизни людей с его нравственными, политическими, правовыми, бытовыми и другими аспектами. Русская православная культура строилась в соответствии с христианскими идеалами и нормами. Ее смысловым ядром всегда было то «единое на потребу» (Лк. 10. 41-42), о котором говорил Господь: вечное спасение каждого человека. Культурное своеобразие русской жизни никоим образом не противоречило вселенскому Евангельскому провозвестию, а было лишь его конкретно-историческим воплощением наряду с другими христианскими культурами Востока и Запада.
В социальном отношении принятие Русью христианства положило начало формированию русской национальной общности, которая складывалась через объединение племенных сообществ, социальных слоев и отдельных людей в едином духовном пространстве Христовой Церкви. Для языческого сознания идея церковного единства поверх мирских разделений была поистине революционной. Конечно, такое духовное единение не всегда становилось реальностью и было, скорее, идеалом, однако посредством этого идеала утверждался принцип богообразности каждого человека и равенства всех людей перед Богом, несмотря на естественные для того времени сословные и иные различия. И важно подчеркнуть, что идея и опыт единого народа, единой нации возникают в русской истории именно благодаря Владимирову Крещению, то есть через осмысление «народа» как, прежде всего, «народа Божия», который составляют все православные христиане – члены Церкви Христовой.
Другой стороной этого процесса было формирование русской христианской государственности. Об этом сегодня подробно будут говорить другие участники нашей конференции. Со своей стороны хотел бы подчеркнуть, что после Владимирова Крещения на Руси сложилась определенная система церковно-государственных отношений. Для этой системы характерно наличие в русском обществе двух авторитетов – государственного и церковного – которые не соперничают, а плодотворно взаимодействуют ради общего блага народа и государства.
За Крещением следует воцерковление, и Русь уже при князе Владимире была не только крещена, но и воцерковлена. Была создана епархиальная церковная структура во главе с первоиерархом, с самого начала существовавшая параллельно с мирской (государственной) властью. Возникновение такого параллелизма – свидетельство глубокой воцерковленности как самого великого князя Владимира, так и его преемников. В эпоху так называемой феодальной раздробленности именно Церковь с ее единой структурой была не только духовной, но и организационной скрепой русских земель. Позднее Русская Церковь в лице ее иерархов и других церковных деятелей сыграла важнейшую роль в формировании централизованного русского государства уже в новых исторических условиях.
Конечно, в ходе истории сбалансированное и плодотворное взаимодействие Церкви и государства неоднократно нарушалось в ту или иную сторону. Важно, однако, другое: принцип взаимной автономии государства и Церкви, которые при этом пребывают в конструктивном сотрудничестве в интересах всего общества, всегда был своего рода нормативом. Этот принцип, естественный для христианской государственности, равным образом применим и для взаимоотношений Церкви и современного светского государства, если светскость понимается как действительная нейтральность, а не как скрытая секулярная идеология.
Приняв христианство в его восточном изводе, который можно назвать византийским в широком смысле (в значении, о котором говорил Дмитрий Оболенский – Byzantine Commonwealth), Русь вступила в семью христианских народов. После схизмы XI века она последовательно отстаивала Православие, став его оплотом в те времена, когда древние Православные Церкви оказались в иноверном пленении.
Несмотря на то, что в отдельные исторические периоды на Руси была сильна тенденция к самоизоляции, в целом русское христианство – и в духовном, и в культурном аспектах – явило пример гармоничного сочетания христианского универсализма и национальной самобытности.
Особенным образом сила веры, проявляющаяся в верности Христу Спасителю, открылась нашему народу и всему миру в годы жестоких гонений на Церковь. Духовный подвиг новомучеников и исповедников Церкви Русской в XX веке – одно из самых ярких свидетельств того, что принятие христианства Русью при святом князе Владимире нельзя сводить к историческим перипетиям древности. Этот подвиг убеждает нас в постоянном «Господнем содействии» и является одним из тех «последующих знамений» (Мк. 16. 20), которые спустя тысячу лет снова обращают нас к апостольской миссии святого князя Владимира.
В заключение хотел бы сказать о том, что история, к осмыслению которой мы сегодня обращаемся, не есть только феномен прошлого. В английском языке есть такая грамматическая форма: past continuous (продолжающееся прошедшее время). История представляет собой то прошедшее время, которое продолжается в настоящем и перетекает в будущее. Без осмысления истории, без усвоения ее уроков мы не можем полноценно строить свое настоящее и закладывать фундамент для будущего. Об этом, к сожалению, часто забывают.
Церковь обладает уникальным опытом актуализации истории. В литургической жизни Церкви прошлое ежедневно оживает через праздники и памяти святых. И память равноапостольного князя Владимира для Церкви – не просто дань уважения к великому созидателю Святой Руси. Это еще и постоянное напоминание о том, что созданный благодаря его судьбоносному выбору наднациональный и вневременной духовно-культурный феномен, именуемый Святой Русью, продолжает свое бытие в настоящем благодаря Русской Церкви. Именно она сегодня выполняет ту уникальную объединяющую миссию на пространстве исторической Руси, начало которой было положено равноапостольным князем, поставившим наш народ на путь ко спасению и вечной жизни во Христе.
old.hilarion.ru
Иларион - первый русский митрополит
Его "Слово о Законе и Благодати" стало философским обоснованием нового смысла бытия Руси …
В середине XI века в Киеве произошло событие, о котором древнерусский летописец рассказал всего лишь одной фразой, размещенной в "Повести временных лет" под 1051 годом: "Поставил Ярослав русина Иллариона митрополитом, собрав для этого епископов".
А между тем, событие, случившееся в Киеве в 1051 году, было далеко не ординарным. Ведь впервые киевскую митрополичью кафедру возглавил выходец из русских - пресвитер Иларион. До Илариона этот важнейший церковно-политический пост занимали исключительно греки, назначаемые из Византии.
Стремление к независимости
О жизни Илариона, митрополита Киевского, нам практически ничего не известно. Есть лишь два упоминания в "Повести временных лет", запись похожего содержания в конце "Исповедания веры" самого Илариона (или от его имени), ссылка Симона на "Житие Антония" (о поставлении в пресвитеры и пострижении Илариона Антонием) и упоминание имени Илариона в церковном "Уставе Ярослава".
В частности, "Повесть временных лет" сообщает, что до своего поставления в митрополиты Иларион служил пресвитером (т.е. старшим священником) в селе Берестовом, в княжеской церкви во имя Святых Апостолов. Это был очень благочестивый человек. Для уединенной молитвы он часто уходил из Берестового на высокий, гористый, заросший дремучим лесом берег Днепра, который круто спускался к речным водам. И выкопал Иларион в той горе небольшую пещерку. Здесь, в этой пещерке он и возносил свои молитвы Богу. Великий князь Ярослав очень любил Илариона, часто советовался с ним, прислушивался к его мнению. И потому, когда возникла необходимость, князь Ярослав предложил священнику Илариону возглавить русскую церковь. Поставление Илариона в митрополиты торжественно прошло в новом, только что построенном соборе святой Софии в Киеве.
В самом факте избрания собором епископов Илариона в митрополиты Киевские усматривается два важных момента. С одной стороны, это попытка возродить традиции ранней (еще Владимировой поры) русской церкви, глава которой избирался всеми епископами. С другой стороны, здесь заметно желание подчеркнуть независимость Киевского государства от Византии, как в церковном, так и в политическом смыслах.
И недаром сам Иларион, в отличие от митрополитов-греков, стремился к завоеванию русской церковью самостоятельного положения, поддерживал идею самостоятельности и всего русского государства.
Деятельность Илариона на посту митрополита Киевского нам известна фрагментарно. В частности, сохранились сведения о том, что Иларион совершил освящение киевской церкви святого Георгия - небесного покровителя князя Ярослава и рукополагал в ней новоставимых епископов. Кроме того, вместе с князем Ярославом они разработали церковный устав-судебник, вошедший в историю под названием "Устава Ярослава".
Впрочем, уже вскоре великие киевские князья вновь обратились к покровительству константинопольского патриарха. Видимо, помимо прочего, немаловажное значение здесь сыграло разделение церквей, произошедшее в 1054 году. И имя Илариона больше нигде не упоминается. В соответствии с церковной традицией принято считать, что последние годы жизни Иларион провел в Киево-Печерском монастыре, где и упокоился.
Писатель и философ
Тем не менее, личность Илариона, митрополита Киевского, несомненно, принадлежит к числу наиболее значимых в отечественной истории. Ведь он внес весомый вклад в становление русской культуры, создав первое отечественное литературно-философское произведение - "Слово о Законе и Благодати".
"Слово о Законе и Благодати" написано между 1037 и 1050 годами. Оно было очень популярно на Руси, недаром сегодня известно в разных редакциях более пятидесяти его списков XV-XVI веков. Кроме того, митрополиту Илариону принадлежат два текста - "Молитва" и "Исповедание веры", которые обычно публикуются вместе со "Словом".
Логический анализ позволяет разделить "Слово о Законе и Благодати" на три составные части. Первая - это своеобразное философско-историческое введение. В его основе лежит рассуждение о соотношении Ветхого и Нового Заветов - "Закона и Благодати". Смысл подобного рассуждения многообразен. С одной стороны, это продолжение чисто богословского спора между западной, римской церковью и церковью восточной, православной. Дело в том, что западное христианство почитало Ветхий Завет как собрание разного рода правовых норм, как оправдание свойственных западному миру прагматических устремлений. На востоке Ветхому Завету придавалось гораздо меньшее значение.
Иларион в своем "Слове" стоит ближе к восточной церкви. Он говорит: "Прежде был дан Закон, а потом Благодать, прежде - тень, а потом истина".
Таким образом, Иларион подчеркивает, что следование нормам только лишь Ветхого Завета не приводит людей к спасению души, как не спасло знание Закона ("тени") древних иудеев.
Более того, предпочтение Ветхого Завета может привести к иудаизму. Лишь Новый Завет ("истина"), данный человечеству Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением открыл всем народам путь к спасению.
В доказательство своей мысли Иларион пишет пространное рассуждение на тему библейской притчи о Сарре и Агари. Это рассуждение - первый образчик символическо-аллегорического толкования библейских сюжетов в русской литературе. Впоследствии символическое толкование Библии станет основным методом в творчестве древнерусских книжников.
Суть же притчи такова. Сарра - жена праотца Авраама - долгое время была бесплодной. И Авраам, по совету жены, породил сына Измаила от рабыни Агари. Но Господь смилостивился над Саррой, и в глубокой старости она тоже смогла родить сына - Иакова.
Смысл этой притчи, по Илариону, очень глубок. Агарь - это образ Ветхого Завета, Закона. Ее сын появляется на свет раньше, но, рожденный рабыней, продолжает и сам оставаться рабом. Сарра - это символ Нового Завета, Благодати, которая рождает свободного Иакова. Так и Ветхий Завет не может быть истиной, хотя он и явился раньше Нового Завета. Следовательно, не "первородство" имеет решающее значение, а то, что Господь послал истину людям в Заветах Иисуса Христа. "Закон ведь прежде был и несколько возвысился, но миновал, - говорит Иларион. - А вера христианская, явившаяся и последней, стала больше первого и распростерлась на множество языков. И Благодать Христова, объяв всю землю, ее покрыла, подобно водам моря".
В рассуждении Илариона о Сарре и Агари прослеживаются две важнейшие идеи. Во-первых, Христова Благодать настолько значительна, что спасает всех людей, принявших Святое Крещение, независимо от того, когда произошло само крещение. Во-вторых, одного факта крещения достаточно для того, чтобы люди, его принявшие, были достойны спасения. "Христианское же спасение - благодатно и изобильно, простираясь во все края земные... - пишет Иларион. - Христиане же поспешением истины и Благодати не оправдываются, но спасаются."
Обретение пути
о второй части "Слова" Иларион развивает идеи спасения одной Благодатью уже в приложении к Руси. Крещение Руси, совершенное великим князем Владимиром, показало, что Благодать распространилось и в русские пределы. Следовательно, Господь не презрел Русь, а спас ее, приведя к познанию истины. "И уже не идолопоклонниками зовемся, - пишет Иларион, - но христианами, не без упования еще живущими, но уповающими на жизнь вечную."
Приняв Русь под свое покровительство, Господь даровал ей и величие. И теперь это не "безвестная" и "захудалая" земля, но земля Русская, "что ведома во всех наслышанных о ней четырех концах" света. Более того, христианская Русь может надеяться на великое и прекрасное будущее, ибо оно предопределено божиим промыслом.
Третья часть "Слова" посвящена прославлению великих киевских князей. Прежде всего, речь идет о князе Владимире (в крещении Василий), которого "посетил посещением Своим Всевышний". Кроме того, славит Иларион князя Ярослава Мудрого (в крещении - Георгий), современником и соратником которого был и сам митрополит. Но интересно, что Иларион прославляет также и язычников Игоря и Святослава, заложивших будущее могущество Русского государства. Более того, в своем сочинении Иларион именует русских князей титулом "каган". А ведь этот титул в те времена приравнивался к титулу императора. Да и самого князя Владимира Иларион сравнивает с императором византийским Константином.
Как можно видеть, богословские рассуждения митрополита Илариона являются основанием для серьезных историко-политических обобщений и выводов. Доказательства в пользу Благодати дают митрополиту Илариону возможность показать место и роль Руси в мировой истории, продемонстрировать величие его родины, ибо Русь была освящена Благодатью, а не Законом.
По сути дела, "Слово" - это похвальная песнь Руси и ее князьям. А воспевание достоинства и славы русской земли и княживших в ней потомков Игоря Старого направлено прямо против политических притязаний Византии.
"Слово о Законе и Благодати" иллюстрирует и первые шаги христианства в Древней Руси.
Нетрудно заметить, что у Илариона христианство носит ярко выраженный оптимистический характер, оно пронизано верой в то, что спасение будет дано всем, принявшим святое крещение, что само христианство преобразило Русь. Следовательно, в толковании христианского вероучения, митрополит Иларион близок к раннему русскому христианству, имеющему свои истоки в кирилло-мефодиевской традиции.
Интересно еще одно направление деятельности митрополита Илариона. Во многом по его инициативе и при поддержке великого князя Ярослава Мудрого уже в XI веке начинается активное движение за общецерковную канонизацию князя Владимира Святославича и его бабки княгини Ольги. А это означало, что древнерусские князья и книжники стремятся к тому, чтобы ореола святости были удостоены и русские люди, являющиеся олицетворением нового избранного пути Руси.
Митрополит Иларион в своем "Слове о Законе и Благодати" складывает похвальное слово Владимиру, сравнивая его с императором Константином, который в IV веке признал христианство государственной религией и был за это причислен к лику святых: "О, подобный великому Константину, равный ему умом, равный любовью ко Христу, равный почтительностью к служителям Его!.. Тот покорил Богу царство в еллинской и римской земле, ты же - на Руси... Тот с матерью своею Еленой веру утвердил, принеся крест из Иерусалима, и распространив его по всему миру своему, - ты же с бабкою твоею Ольгой веру утвердил, принеся крест из нового Иерусалима, града Константинова, и поставив его по всей земле твоей. И, как подобного ему, соделал тебя Господь на небесах сопричастником одной с ним славы и чести в награду за благочестие твое, которое стяжал ты в жизни своей". В этих и других словах митрополита Илариона представлена целая программа причтения Владимира к лику святых, как заступника и благодетеля Руси, как равного апостолам.
По мнению некоторых исследователей, официальному прославлению Владимира препятствовали митрополиты-греки, утвердившиеся на киевской митрополии во второй половине XI века. Причинами тому были и обстоятельства крещения киевского князя, и, главное, невизантийские истоки самого раннего русского христианства, привнесенные на Русь в кирилло-мефодиевской традиции. Не случайно в 1039 году митрополит-грек Феопемпт заново освящал Десятинную церковь, которую основал Владимир, и в которой в мраморном саркофаге хранились его останки. В итоге официальное причисление Владимира к лику святых задержалось на два столетия и произошло только в XIII столетии.
Однако само стремление русских людей уже в XI веке обрести своих святых очень характерно. Это означало, что христианская идея посмертного спасения и воскресения становилась для Руси актуальной, ибо русские люди обрели истинную веру. Значит, перед Русью открывался путь к спасению. И в размышлениях митрополита Илариона, для которого радость обретения новой веры является непосредственным свидетельством обретения нового смысла бытия Руси на земле, мы находим первое обоснование нового смысла земного бытия Руси.
В историософском же смысле, митрополит Иларион продолжил и развил линию начатую еще в летописной традиции, предприняв усилия по "вписыванию" истории Руси в библейскую историю. Многочисленные библейские аналогии, которые наполняют текст "Слова о Законе и Благодати", позволяют автору представить Русь, как государство, вставшее в ряд других христианских государств и занимающее в этом ряду самое достойное место. Но сознательное и доказательное предпочтение Нового Завета Ветхому доказывало и самостоятельность Руси как в сравнении с Западом, так и в сравнении с Востоком.
Сергей Перевезенцев, доктор исторических наук http://stoletie.ru/zodchiy/060519132742.html
