Лев Гумилев: "Откуда есть пошла Русь..." (беседа). Древняя русь гумилев
Древняя Русь и Великая степь. Оправдание книги (Л. Н. Гумилев)
Оправдание книги
Еще на первом курсе истфака автору пришла в голову мысль заполнить лакуну во Всемирной истории, написав историю народов, живших между культурными регионами: Западной Европой, Левантом (Ближним Востоком) и Китаем (Дальним Востоком). Задача оказалась сверхсложной; ее нельзя было решить без помощи географии, потому что границы регионов за исторический период неоднократно передвигались, этническое наполнение Великой степи и сопредельных с нею стран часто менялось как вследствие процессов этногенеза, так и из-за постоянных миграций этносов и вытеснения одних мировоззрений другими. Не оставалась стабильной и физико-географическая обстановка. На месте лесов возникали степи и пустыни как из-за климатических колебаний, так и из-за хищнического воздействия человека на природную среду. Вследствие этого людям приходилось менять системы хозяйственной деятельности, что, в свою очередь, влияло на характер социальных взаимоотношений и культур. Да и культурные связи привносили в мироощущение населения Евразийского континента разнообразие, в каждую эпоху – специфическое.
Все эти компоненты исторического процесса так тесно связаны между собой, что опустить какой-либо из них невозможно, но если добавить к ним уточнения хронологические, генеалогические, социологические и т. п., то получится, что книга окажется собранием разнообразных сведений и, сообщая читателю «что и кто?», не будет содержать ответа на вопросы: «как?», «почему?» и «что к чему?», ради которых предпринято ее начертание. Очевидно, для решения задачи надо применить подходящие приемы исследования.
Для описания событий, происходящих в Восточной Евразии, была применена методика подачи по трем уровням. Самые мелкие детали, необходимые для уточнения хода событий, были описаны в статье традиционными приемами исторического исследования. Этих статей – исторических, географических и археологических – пришлось написать более ста.
Второй уровень – обобщение – дал жизнь специальным монографиям (Хунну. М., 1960; Хунны в Китае. М., 1974; Древние тюрки. М., 1967; Поиски вымышленного царства. М., 1970; Открытие Хазарии. М., 1966). Все они были выполнены также традиционными приемами, за одним исключением – они были написаны не академическим языком, а «забавным русским слогом», что повысило усвояемость текста и расширило круг читателей.
Однако главная цель достигнута не была, ибо был оставлен без ответа вопрос: где «начала и концы», т. е. границы, историко-географических феноменов? Поэтому пришлось специально разобрать теорию происхождения и исчезновения этносов на фоне изменяющейся природной среды.[1] Только после этого появилась возможность перейти от описания истории к пониманию ее как ряда закономерных процессов биосферы и социосферы. Но поскольку биосфера, как и вся поверхность Земли, мозаична, то столкновения этногенезов друг с другом неизбежны. Тогда явилась необходимость в еще одной книге, а именно в этой самой, ныне предлагаемой читателю. Но стоит ли задача такого труда, который необходим для ее решения? Стоит, и вот почему.
В истории человечества не все эпохи освещены равно. Там, где процессы социогенеза, этногенеза и ноогенеза (развития культуры) протекали без нарушений со стороны враждебных соседей, историкам было легко. При столкновениях этносов или государств трагические последствия просто фиксировались и одна из сторон объявлялась виновной в бедствиях другой. Но там, где вся канва истории проходила в зоне антагонистического контакта, уловить закономерность очень трудно; поэтому эти разделы истории остались либо ненаписанными, либо написанными крайне бегло и поверхностно. А жаль, ибо именно эти эпохи имели важное значение не только для их участников, но и для всемирной истории.
К числу таковых относится период IX–XII вв. в Юго-Восточной Европе. Здесь происходили контакты славян с русами, кочевников с оседлыми, христиан с язычниками, хазар с евреями. Все было перемешано и перепутано до тех пор, пока Владимир Мономах не внес вооруженной рукой ясность, после чего стало наконец понятно, где свои, а где чужие.
И тут постоянно возникает обывательский вопрос: а зачем изучать процессы, которыми мы не можем управлять? Есть ли в этом практический смысл, оправдывающий затраты труда и материальные потери? Ответим примерами! Управлять землетрясениями или путями циклонов люди не умеют, но сейсмография и метеорология помогают спастись от стихийных бедствий и, наоборот, использовать благоприятные условия с наибольшим эффектом. Ведь не все равно при цунами, предотвратить которого мы не можем, уйти на ближнюю гору или дать океанской волне смыть себя на дно. Ради собственного спасения необходимо изучать вулканическую деятельность, такую же стихийную, как этногенез.
kartaslov.ru
"Откуда есть пошла Русь..." (беседа).
Владимир Лысов: Лев Николаевич, о вашей теории этногенеза больше слухов, журнальной полемики по той, я думаю, причине, что основной ваш труд, посвященный разработке этой теории, книгу «Этногенез и биосфера Земли», хотя она вышла уже тремя изданиями, все равно не купить. Поэтому, хотя вам не раз, по-видимому, приходилось отвечать на этот вопрос, считаю необходимым задать его вновь: в чем суть теории, когда и как она родилась?
Лев Гумилев: История многогранна. Это может быть история общества, история культуры, история литературы, которая является частью культуры, и так далее. В конце концов бывает даже история болезни, она ведь тоже очень нужна… Историю имеют горы. Например, Урал был очень высоким и древним хребтом, который постепенно размыло водами, и он превратился в низкую гряду гор и скал. Гималаи, наоборот, за последние два тысячелетия выросли настолько, что преградили путь индийским муссонам и иссушили Среднюю Азию. Каждая история имеет свои особенности. Она либо дело рук человеческих, либо естественного процесса. То есть история бывает и в природе, и в обществе. И нам нужно знать: а какая история интересует нас?
Маркс занимался исключительно историей общества. Для него история природных явлений была неактуальна, да и выходила за круг его интересов. В наше же время оказалось, что история природы, климатических колебаний, этнических мутаций, происхождения и исчезновения новых народов - очень важна. И эту важность мы ощущаем сейчас на своей шкуре. Именно этой темой я и занялся.
Владимир Лысов: Вы имеете в виду национальные конфликты, разрывающие сейчас не только нашу страну, но и всю планету?
Лев Гумилев: И их тоже. В самом деле, если мы посмотрим, какие народы были в древности, то мы не найдем там ни французов, ни англичан, ни русских, ни турок. Их место занимали совершенно другие народы, которые сейчас сохранились или как реликты, очень незначительные численно и изолированные, или вообще о них уцелела лишь память.
Например, мы знаем два могучих этноса, французы и испанцы, а между ними небольшое племя басков, которое сохранилось со времен, давно ушедших в прошлое. Почему это случилось? И как появились новые народы, те же французы и испанцы, англичане и немцы? Этот вопрос интересовал меня очень давно. Но решить задачу методами обычной историографии оказалось невозможно. Она просто не отвечала на вопрос, она не представляла, что такое народ, данный народ. Она называла его нацией, называла народностью, но ведь дело же не в названии! А что это такое?
Пропускаю длинный ход поисков и размышлений, многолетнее исследование. Я пришел к следующей мысли: это системная целостность. Что такое система? Это термин, введенный - неудачный термин, поскольку он многозначен - в научный оборот Лео фон Берталанфи. В 1937 году в Чикаго он прочел доклад, который не нашел никакого понимания. Попросту говоря, доклад провалился. Он сложил свои бумаги в ящик стола и пошел на войну. Когда же он вернулся - к счастью, его не убили, - нашел совершенно другую обстановку. Тут уже все схватились за его теорию. Что же он объяснял? Что такое вид. Мы великолепно знаем, что есть собака и есть тигр, есть галка и есть окунь. А что это такое? Что объединяет отдельных окуней между собой? Что объединяет отдельных собак или волков? Он предложил обратить внимание не на предмет исследования, а на связи между ними.
Например, семья. Вполне естественная и понятная для нас категория. Она состоит из мужа, жены, детей, тещи, кошки, дома, колодца. Но представьте, что дети выучатся и уедут работать, теща умрет, кошка убежит, колодец зацветет - семья держится. Если же муж и жена разлюбили друг друга, хотя бы все было на месте, по-старому, - семьи нет. Что такое их любовь, взаимное влечение друг к другу? Это та самая невидимая, неосязаемая системная связь, которая оказывается столь же реальной, как и существование отдельных членов, элементов системы.
Такой системой является и этнос. Он сложился из разных людей и элементов ландшафта. Если он сложился в степи - это степной этнос, он адаптировался к степным условиям. Если в лесу, тем более тропическом, он приспособился лазать по деревьям и жить на них, чтобы хоть немножко брать солнечного тепла, потому что ночью температура в тропическом лесу на экваторе падает до плюс двух-трех градусов Цельсия, а одеваться нельзя, всё сразу отсыревает, становится еще холодней, поэтому обитатели лесов спят на ветках, прижавшись друг к другу, обогревая друг друга телами. Тут мы имеем два момента: адаптацию - первое, и второй момент - начало системы.
Мы видим, что время от времени на Земле происходит как бы перемещение масс какой-то энергии, которой движется все живое. Это биохимическая энергия живого вещества биосферы, которую открыл великий В. И. Вернадский. И происходит абсорбция, поглощение этой энергии, мутационное ее возрастание либо постепенное эволюционное понижение. Когда энергии много - если говорить о животных, заметная она главным образом у стадных, - начинается спазм странной активности. Кузнечики, мирно скачущие по лугу, внезапно превращаются в саранчу, которая летит навстречу гибели, уничтожая все на своем пути. Тропические муравьи покидают свои благоустроенные жилища и движутся, истребляя, что находят, для того чтобы погибнуть. Лемминги проходят сотни верст, чтобы броситься в волны океана. Микроорганизмы - и те поступают так же, порождая губительные эпидемии. Но каждый такой толчок, взрыв энергии - я назвал его пассионарным, от латинского «пассио», «страсть» - гасится сопротивлением среды.
Владимир Лысов: По поводу этого термина и разгорелись споры. Ваш давний оппонент Аполлон Кузьмин назвал свою статью в «Молодой гвардии» многозначительно: «Пропеллер пассионарности, или Теория приватизиции истории». И он не единственный, кто не признает вашей теории пассионарности. Лев Гумилев: Полемика с Кузьминым бессмысленна хотя бы уж потому, что спорить на научные темы на уровне низкопробных острот и нечистоплотных намеков - занятие малоприятное и малодостойное. Поэтому продолжим разговор по существу предмета.
В истории этносов есть два момента: созидательный момент мутации и постепенно разрушительный момент эволюции. Так же, как у отдельного человека: созидательный момент зачатия и постепенный ход к старости. В среднем после толчка энергия этноса гаснет за полторы тысячи лет.
Я заинтересовался также, почему народ римлян возник из 500 человек, ушедших на семь холмов и поселившихся там? А потом они превратились в мировую державу. Сначала это была группа людей, объединенных одной судьбой. Они делали набеги на соседей и грабили их - судьба, так сказать, не очень красивая, но, как оказалось, стоящая. Женщин они тоже обрели путем покражи: известное похищение сабинянок, когда, переспав со своими похитителями, сабинянки отказались вернуться в свои родительские дома. Римляне и сабины слились в один народ, причем сабины были племенем, а римляне - отдельными витязями, героями из разных племен. Римляне оставили после себя определенный субэтнос, то есть величину меньшую, чем этнос, которую назвали патрициями. А захваченные и покоренные ими племена вошли в этническую систему монолита как плебеи.
Они выдержали войну с Карфагеном и две войны с Македонией, они распространили свои владения на Северную Африку и на Балканский полуостров. Они превратились в целостность, которую правильнее называть не этносом, а суперэтносом: в него, образуя единую систему, входили группы отдельных этносов. Это небольшое, чисто теоретическое деление на этносы и суперэтносы поможет нам разобраться во всей сложности этнических взаимоотношений. Но вот что интересно: зоны образования этносов - мы их знаем одиннадцать за последние пять тысяч лет - идут полосами или с севера на юг, меридионально, или с запада на восток, широтно. Или косо бывают линии эти проложены. Но всегда одна сплошная полоса - будто на школьный глобус брошена полоска света. И в этих зонах появляются пассионарные люди, более энергичные, более активные, чем их соседи. То есть этногенез связан не только с самим биологическим фактом появления каких-то новых качеств у человека, не только с мутацией, но и с территорией, на которую эта мутация распространяется. Откуда может приходить эта излишняя энергия? Мы знаем, по закону сохранения энергии, что в любой системе количество энергии строго определенно, оно не меняется, а только перегруппировывается. Солнце? Большую часть энергии биосфера Земли получает от Солнца. Но Солнце освещает всю Землю, а никак не отдельные полоски. Не может быть это и подземной энергией распада урана и других радиоактивных элементов. Потому что, как известно, эта энергия действует в совершенно обратном смысле, ведет не к усложнению системы, а к ее упрощению. А во-вторых, она бы всегда действовала, а тут оказывается, что толчки пассионарные происходят в очень короткие промежутки времени.
Есть третий источник энергии - из Космоса, из галактик. Это источник энергии слабой, малоизученной, Вернадский о ней только упоминает, не давая ей настоящей оценки. Очевидно, это тот самый источник. В свое время петербургский физик Лебедев открыл явление, которое он назвал «солнечный ветер». Оказывается, зачерненная бумажная мельница, поставленная в банку, где откачан воздух, будет вертеться под давлением света: свет имеет массу, имеет свой силовой и энергетический импульс. Мы знаем, что есть и звездный ветер. Он исходит от звезд и распространяется как свет. На орбите Плутона солнечный и звездный ветра встречаются и завихряются. А так как известно, что Земля летит вместе с Галактикой со скоростью 30 километров в секунду, то время от времени она попадает в те зоны космического пространства, где космические излучения, проникая сквозь голубое небо, воздушный океан, доходят до поверхности Земли и создают новые мутации, не только пассионарные. Например, появляются свиньи, которые пожирают своих детенышей. Размножаться они, естественно, не могут. Тем не менее появляются снова и снова.
Слово «этнос» в древнегреческом языке, у Аристотеля, имеет значение «вид», «порода». Среди людей так же, как, например, среди вирусов, бывают совершенно разные штаммы, разные народы. Изучая историю этносов, интересуясь их судьбами и взаимоотношениями, мы должны твердо помнить, что изучаем не историю социальных отношений, которые к этому не имеют никакого касательства, а историю природных явлений. Зависят же они от того, был космический удар с неба на землю чисто энергетический или нет, никакой мистикой тут и не пахнет. С другой стороны, важно, куда он пришелся: на пустыню, на тропики, Арктику - куда угодно. Хотя будут разные результаты, зависящие от адаптации к ландшафту.
И наконец, мы должны учитывать еще одно обстоятельство. Значение имеет не только энергетический толчок с неба, вызывающий мутацию, но и та среда, куда он попадает. Проверено на фактах, выяснено путем эмпирических обобщений: только сочетание двух или более ландшафтов, двух и более этносов, двух и более культур может создать такое положение, при котором на месте существовавших этнических систем возникает новый этнос, новая этническая система. Поэтому этносы появляются не всюду, а только там, где их этнические субстраты находятся на каком-то уровне несоответствия, неравенства сочетаний. Это очень легко понять, потому что системы, находящиеся на границе ландшафтов, - они, как правило, неустойчивы. Например, это не только степняки, не только лесовики, а то и другое вместе. Поэтому даже относительно слабых мутационных толчков с неба бывает достаточно для того, чтобы создать эффект пассионарности.
Владимир Лысов: И все-таки «мутационные» толчки с неба - разве это не мистика? Как, в чем проявляется этот эффект у отдельного человека?
Лев Гумилев: Пассионарность проявляется по-разному: человек стремится к славе, к счастью, к победам, к накоплению богатств, к проповеди своей культуры, религиозной или атеистической системы и так далее. То есть он нацелен, не жалея ни своей, ни чужой жизни, на то, что ему фактически, может, и не нужно. Человеку что нужно? Пища, крыша над головой и женщина для того, чтобы оставить потомство. А тут он всем этим пренебрегает.
Так, Александр Македонский завоевывал Среднюю Азию, Индию, заведомо понимая, что удержать эти страны не сможет. И 40 тысяч македонян шли за ним, жертвовали жизнью неизвестно для чего - ради такой эфемерной вещи, как слава Македонии. Испанцы-конкистадоры, которые на кораблях ходили в Америку, теряли до восьмидесяти процентов своих экипажей от болезней, в сражениях с индейцами. Вернувшиеся болели. Золото, которое они привозили, никак их не утешало. Тем не менее весь XVI век они почему-то ходили в Америку. Это та самая пассионарность, которая, как огонь, и греет, и сжигает, заставляет людей при перегреве, когда энергии очень много - тоже фаза этногенеза,- губить себя и окружающих, а когда ее меньше - поддерживать состояние своих этнических целостностей, создавать социальные системы, государства, культуру. Когда же энергии мало, все распадается: люди не хотят жертвовать собой во имя победы общего дела, руководствуются только эгоизмом, поэтому постепенно теряют и свободу, и честь, и, наконец, жизнь.
Владимир Лысов: Когда, с чего начинался русский народ? С Крещения Руси? С победы на Куликовом поле?..
Лев Гумилев: Пассионарный толчок, давший начало славянскому объединению, был зафиксирован где-то во II веке, инкубационный период длился, по-видимому, лет полтораста, двести. То есть толчок пришелся примерно на одно время с Рождеством Христовым. Вместе возникло несколько народов: готы, которые выселились из Южной Швеции, высадились на южном берегу Балтийского моря, прошли до берега Черного моря, укрепились там и громили оттуда Византийскую империю. Даки на территории современной Румынии, которые сожгли себя в войне с Римом.
А в предгорьях Карпат жили руги и славяне. Славяне, испытавшие пассионарный взрыв, стали распространяться на север до Балтийского моря, на юг до Средиземного. Вытеснили кельтов из современных Чехии, Богемии, дошли до Адриатического моря - теперешние сербы и хорваты, двинулись на юг до Пелопоннеса. На восток они дошли до Днепра и озера Ильмень. Их было несколько племен, хорошо известных, перечисленных в летописи. На восток вместе с готами - или убегая от готов, это дело неясное - попало племя ругов. Это было германское племя, имена у них были германские, больше ничего мы о них не знаем. Руги постоянно воевали с готами и, очевидно, поддерживали гуннов, так пишут источники: «Гунны одержали победу над готами благодаря помощи вероломного народа россомонов». Россомоны - это руги. Но когда Атилла умер и гуннская держава пала, раскололась, руги уцелели, три их военных стана в Восточной Европе указаны арабскими авторами: Славия - это около Новгорода, Куяба - это Киев, и Арзания. Сейчас ученые спорят: как считать, в каком месте была Арзания? Одни говорят, что это Рязань, другие - что это Белозеро, разные точки зрения.
Из этого племени россомонов вышел Рюрик, по профессии варяг. Надо сказать, что варяги, правда, вербовавшиеся больше в Скандинавии, включали в себя также и прибалтов, латышей и литовцев, и финнов, и славян - всех, кто к ним хотел примкнуть. Варяги, как вышедшие из племени ругов, так и из Скандинавии, не были, собственно, представителями своих народов, они оторвались от своих, к тому же боялись тех, кто остался дома: за то, что они там натворили, их могли убить даже родственники, и, спасаясь, они уплывали за море, там завоевывали новые земли, на которых, в общем, довольно быстро ассимилировались.
К примеру, варяги, напавшие на Францию, названные норманнами, то есть северными людьми, захватили Нормандию, но очень быстро офранцузились; сохранили свой характер, но забыли язык. Долгое время они воевали с парижскими франками. Вот, кстати сказать, что любопытно. Если вы читали «Три мушкетера» Александра Дюма, вы знаете четыре основных типа французов: нормандец Портос, провансалец Арамис, франк Атос - потомок франков, он из-под Парижа, он граф, и баск дАртаньян.
Россомоны составляли небольшое вкрапление в основную массу финно-угорского и славянского племен. Как я уже говорил, они сохранились только в Славии, Куябе и Арзании. Но, несмотря на это, были очень активны, инициативны в борьбе с соседями. Юго-восточную часть Восточной Европы занимали хазары, мелкий дагестанский народ, который под давлением арабов пробивался на Волгу, в дельту, на нижнее течение. Там он создал особую рыболовную культуру, ибо Волга была богата рыбой. Хазары развели там и виноград кавказских сортов, но виноградники приходилось все время обновлять, подсаживать новые саженцы, потому что климат Поволжья и климат Кавказа различаются на тот самый градус, который часто губит виноград.
Хазарское племя столкнулось с Киевской державой где-то в IX веке. Против западного неприятеля, которым могли быть только славяне, была построена крепость Саркел на Дону, около нынешней станицы Цимлянской - небольшое укрепление, в котором жили наемные войска. Крепость Саркел, бывший оплот хазар на Западе, ныне под водами Цимлянского водохранилища.
Но оплота на Востоке у них не было, потому что мусульмане, которых хазары нанимали для войны с язычниками, русами, мордвой, черемисами, тюрками, - они категорически отказывались воевать против мусульман. И тогда хазары привлекли на свою сторону русов, использовали их для набегов на южные берега Каспийского моря, ныне частью персидские, частью азербайджанские. Русы были великолепные моряки, арабы и персы - нет. Поэтому русы постоянно одерживали победы на море. Но при этом, естественно, теряя много людей.
Когда Святослав разгромил хазар, русы оказались без хозяина, который оплачивал их подвиги. Им это очень не понравилось, они привыкли уже брать военную добычу. Поэтому, когда Святослав победил, русы, очень обидевшись на новое положение дел, ушли в Рум и Андалус. Рум - это Рим, то есть Византия, так называлась она на Востоке. Это понятно. Но что такое Андалус? Андалус - это Испания, которая была наполовину мусульманской, наполовину христианской. Первый раз русы попали в Испанию мусульманскую в 844 году, были отбиты и ушли… А тут, в 968 году, они кинулись на Испанию уже христианскую, потому что побоялись связываться с мусульманами.
Они проплыли Средиземное море, Гибралтарский пролив, зашли с запада, попали в Галисию, северо-западную оконечность Испании. Там они страшно свирепствовали три года, грабили население, жгли церкви, монастыри, убили епископа даже, пока их не сбросили в море. Они сели на свои ладьи и уплыли. С тех пор о них ничего и не слышно. Куда могли деваться русы? Бискайский залив очень бурный, плавать по нему очень опасно. Атлантический океан очень широкий… Куда бы они ни поплыли, добраться до берега, скорее всего, они не могли. Поэтому нет их следов, косточки их лежат где-то на дне морском. Так и исчезли с лица земли древние русы, завещавшие уцелевшим славянам небольшое количество своих мужей, которые женились на славянках и ассимилировались.
Они оставили нам также свое имя - рус. Это редкий случай полного исчезновения этноса. После смерти Святослава на Руси началась борьба двух партий, двух князей. Но не надо думать, что князья сами по себе много значили. В самом деле, тогдашний князь имел дружину в лучшем случае в несколько сот человек, естественно, вести большую войну он не мог, люди, оружие, припасы - во всем, что нужно для войны, он зависел от горожан. То есть князья просто были на службе у города, который собирал вече, принимал решение, а князь его выполнял.
В поздних источниках пишут постоянно: Владимир пошел на Ярополка, Мстислав пошел против Ярослава. Не Владимир пошел, а жители Новгорода, в котором княжил Владимир, пошли на Киев, где княжил Ярополк. И сопротивлялся им не Ярополк с его маленькой дружиной, а киевляне. Точно так же Мстислав, который княжил в Тмутаракани, повел степную конницу на Ярослава. Князь был той фигурой, которая командовала войском, а решали дело городские массы и неизвестные нам бояре, имен которых история нам не сохранила. Так что мы имеем дело не с княжескими междоусобицами, а с раздробленностью страны на разные субэтнические группы, на разные племена.
Владимир Лысов: Из четырех мировых религий Владимир выбрал православие. Чем это объясняете вы?
Лев Гумилев: Ярополк был христианином, любимым внуком Ольги. Владимир был незаконным сыном Святослава от ключницы Малуши, он княжил в Новгороде - его и послали в Новгород, который считался мятежным городом, как незаконного, да и нелюбимого, сына от пленницы, - пусть расхлебывает неприятности. Но Владимир оказался человеком довольно ловким. Подружившись с новгородцами, он пошел вместе с ними на Киев. Ярополк проиграл войну и был убит, Владимир захватил Киев. И тут же встал перед проблемой: захватить-то он его захватил, но с чем он будет сидеть на киевском столе, что поможет ему осуществлять программу княжеской власти?
Идеология в то время облекалась в форму религии. А религий, соперничавших между собой, было четыре: православие, католицизм, ислам - мусульманская церковь тогда еще не разделялась на суннитское и шиитское течения - и иудейская церковь. Был к тому же языческий культ Перуна.
Владимир сначала поддался влиянию своей варяжской дружины и принял культ Перуна. Но оказалось, что Перуну требуются человеческие жертвы: хотя и убили, принесли в жертву, к примеру, двух крещеных варягов, но и это вызвало всеобщее недовольство.
Владимир попросил камских булгар, мусульман, чтоб прислали ему муллу. Мулла пришел, проповедовал ислам, сказал, что по шариату нельзя есть свинину и пить вино, а воевать с неверными можно. «Как же так! - отвечал Владимир. - Руси есть веселие пити, не можем без того быти». И категорически отверг ислам. Когда пришли хазарские евреи, они стали учить: у них был Авраам, Исаак, Иаков, многие предки, их все уважают, чтят, любят… Владимир спросил: «А где земля ваша?» - «Землю нашу, - сказали они, - Бог, разгневавшись на нас, отдал христианам».
Действительно, в Палестине в то время существовало, после Первого крестового похода, Иерусалимское королевство. Владимир сказал: «Так что ж, вы хотите, чтобы Бог и на нас разгневался? И нас прогнал с нашей земли? Пошли вон!» Так не было принято иудейство. Затем пришел миссионер от немцев. Ну, с тем просто разговаривать не стали. А почему? «Отцы наши не приняли вашу веру, и мы не примем».
В чем дело? Да все очень просто. Это время было временем падения папского авторитета: на папский престол взошел один молодой человек, который не только пьянствовал, жил со своей матерью и родными сестрами, это еще пустяки… Но хуже того - он служил в Ватикане обедню сатане, и говорили, что и античным богам древним. Это уже возмущало всех. То есть католическая религия была абсолютно скомпрометирована в то время.
Владимир Лысов: Крещение, казалось бы, должно было положить начало объединению, сплочению Руси. А вместо этого вновь разгорелись распри, междоусобицы.
Лев Гумилев: Был очень сложный порядок наследования княжеского стола. Были люди, которые считались изгоями. То есть «гоить» - значит жить, а изгой - человек, выкинутый из жизни, не имеющий в ней места. Изгоев трое, пишет источник: поповский сын - грамоте не выучился, то есть не может стать попом; затем купец - задолжает - и банкротство, смерть… А третий - «аще князь осиротеет…» При Ярославе Мудром, при котором составлена Русская Правда, записан первый русский свод законов, существовал порядок очередности: наследник сначала старший сын, потом следующий, его брат, потом следующий, следующий… Затем - сын старшего сына, его сын и дальше. Довольно сложный порядок. Ярослав заимствовал его у печенегов.
Так вот, князь, который не был великим князем, не сидел в Киеве - все это потомство считалось изгоями. Но в действительности эта система была еще сложней, запутанней, потому что младший брат Изяслава Владимировича, Святослав Владимирович, сел в Киеве, когда Изяслав сбежал из него, потом Изяслав умер, от него осталось потомство. И непонятно было, как их считать, законными или незаконными наследниками престола. Кому как было выгодно, тот так и считал.
Эти князья-изгои, которые обладали той же степенью пассионарности, что и их предки, они боролись за свои права, истинные или мнимые, это было для них несущественно. А кто не хотел с ними считаться, боролся за свои, тоже истинные или мнимые права. Поэтому шла постоянная распря: князей оказалось значительно больше, чем было нужно для того, чтобы управлять городами. И, кроме того, каждый город, получивший князя, претендовал на то, чтобы занять соответствующее место в политике: Чернигов воевал с Киевом, Ростов и Суздаль воевали с Владимиром. Князья северо-восточной Руси, которая называлась тогда Залесской Украиной, не пользовались популярностью в Киеве, их отравляли, убивали.
Они, в свою очередь, расправлялись с киевлянами. К примеру, в 1169 году Андрей Боголюбский с помощью северо-восточных и смоленских ратников взял Киев и отдал его на трехдневное разграбление солдатам, своим воинам. Так поступали только с врагами. Это лишний раз говорит о том, что в определенной фазе этногенеза субэтносы, маленькие племена, превращаются в самостоятельные этносы. То была инерционная фаза, когда количество пассионариев все время уменьшается.
Владимир Лысов: То есть заканчивался первый период русской истории, истории Древней Руси? Этногенетический цикл был близок к завершению?
Лев Гумилев: Именно. В столице, в Киеве, который был третьим городом в Европе по богатству своему: Константинополь, Кордова и Киев,- люди, которые служили князю дружинниками, завести себе прочную семью не могли, они часто гибли и пополнялись за счет молодых пассионариев, приезжавших из провинциальных городов. Так же, как везде и всюду, как сейчас у нас. А в провинции оставался довольно тихий, вялый, эгоистичный и покорный народ, что вполне устраивало сидевших там князей. Но боеспособность этого населения равнялась нулю. Исключение составлял, пожалуй, Новгород, первый из русских городов, отделившийся от Руси. В одной битве на реке Липице новгородцами было убито 9200 суздальских воинов, не считая мирного населения, которое новгородцы тоже не щадили.
Но в общем Русь распадалась. Города не хотели зависеть от соседей, других городов, правдами и неправдами ставили себе князя и отбивались, воевали за самостоятельность. И поэтому в России появилось несколько сот мелких княжеств. Некоторые из них были даже просто крупными поместьями, а не княжествами. Это, собственно говоря, и была та инерционная фаза, которая обычно держится около 200 лет, у нас продолжалась примерно 100 лет. До тех пор, пока в XIII веке в устье Двины не появились немцы, а с востока, в среднем течении Волги, - монголы.
Владимир Лысов: Об этом, о мнимой губительности для Руси нашествия монголов, о неправомерности вообще определения исторической ситуации как татаро-монгольского ига, вы неоднократно высказывались в печати, споря и с западниками, и с «патриотами». Впрочем, как тогда, так и сейчас, научного спора не было. Наклеивали ярлыки. Их наклеивают и сейчас, просто вместо былых идеологических обвинений появилось новое - русофобия. Вас обвиняют в русофобии на том основании, что вы придерживаетесь иных взглядов на историческую роль Золотой Орды, считая, что она защитила Русь от вторжения с Запада. Так называемое иго не погубило, а сохранило Русь…
Лев Гумилев: Любое историческое явление нельзя упрощать, сводить к той или иной идеологической схеме, удобной, полезной, общепринятой. Нам не нужно забывать, что монголы были даже по тем временам очень малочисленным народом: 600-700 тысяч кочевников жило на территории современной Монгольской республики, в Джунгарии и Забайкалье. Это очень мало, если учесть, что в Китае в то время было 60 миллионов населения, в Хорезме 20 миллионов и в России 8 миллионов. Русские во всех случаях оказывались храбрыми людьми, но почему-то терпели поражения от монголов. Теперь мы знаем роль пассионарного толчка. Но кроме того, сыграла свою роль и Яса Чингисхана. Яса - это закон, определяющий наказание за преступление, которое раньше, до введения Ясы, чаще всего считалось делом обычным. А самое главное преступление - это неповиновение в бою, нарушение дисциплины.
Когда одно племя самовольно уклонилось от похода монголов, Чингисхан разбил его, а вождей племени казнил. И все были страшно удивлены: они просто нарушили дисциплину, зачем же казнить? Чингисхан же был непреклонен. Вот так и начиналось его войско покорителей полумира.
Яса, кроме неповиновения воинскому начальнику, карала воровство, убийство и неоказание помощи татарину. Если ты встретил знакомого или даже незнакомого путника в степи, страдающего от жажды, напои его. Если не напоишь - наказание. Если кто-то потерял, уронил свой лук в степи - бывает со всяким, - то едущий сзади должен поднять его и отдать лук хозяину. Если пришел голодный человек к тебе, накорми его, чем богат, потому что он может умереть, если его не накормят.
Эти законы о неоказании помощи - их не было ни в европейском законодательстве, ни в каком другом, только у монголов. В этом отношении Яса стояла выше любого другого законодательства. А наказаний было два. За крупное преступление - отрубание головы. Для аристократов было заведено облегчение: не отрубали голову, а ломали спину, чтобы кровь не вытекла на землю, потому что, по верованиям монголов, вместе с кровью вытекала душа. И второе наказание за мелкие преступления - ссылка в Сибирь. Уже тогда ссылали в Сибирь.
В 1303 году царевич Узбек произвел переворот. Опершись на мусульманское население своего улуса, захватил власть в Золотой Орде и потребовал, чтобы все его кочевые подданные приняли ислам. Монголы сказали: «Для чего нам менять веру и Ясу нашего великого предка Чингиса на веру арабов?» Узбек с ними долго не разговаривал. Были казнены семь царевичей-Чингисидов как возможные соперники в борьбе за трон, за три года население было приведено в покорность. С этим связан вопрос об иге. В отличие от половецкого, печенежского, сибирского населения русских никто не принуждал принимать ислам. То есть они не считались покоренным народом, они считались союзным народом. То, что мы называем игом, было, по существу, унией двух государств с преобладанием волжского района над днепровским и донским и волго-окским междуречьем. Русские церкви остались целы. Русское духовенство было освобождено от налогов. Но русские князья утверждались вовне, куда они и везли поминки. Однако выход был очень небольшой. Правда, много денег шло на взятки, потому что в те времена в России брали взятки повсюду. И, собственно, взятки были той тяжестью, которую выносило русское население. Россия в то время, древняя Киевская Русь, пережившая период своего этногенеза и вошедшая уже в состояние почти гомеостатическое или близкое к нему, - она нуждалась в татарах как в организующей силе.
Владимир Лысов: Из двух зол - западной агрессии и монгольского «ига» - «иго» было меньшим?
Лев Гумилев: На крайнем Западе восторжествовал папизм. То есть папа был одновременно светским государем небольшой области и сюзереном всех королей Европы: французского, английского, немецкого, кастильского, арагонского, - все они подчинялись папе как верховному своему главе. Это, конечно, не надо понимать буквально. Они подчинялись в идеале, а фактически они плевать хотели на зависимость. Но и герцоги также плевали на королевские рескрипты, и аграры не подчинялись герцогам, а бароны действовали самостоятельно, выходя из воли своих графов. Недаром говорилось в средние века, что у каждого барона своя фантазия. Заставить их выполнять государственные нужды было невозможно. Но в идее это была единая целостность, возглавленная папой.
В Византии взяла вверх другая доктрина - цезарепапизм. Верховной властью считался император, но он был прихожанином Святой Софии и он имел духовника, который отпускал - не отпускал ему грехи в каждый пост. Патриарх тем самым был совестью Византийской империи, константинопольский патриарх. Поэтому было известное равновесие между духовной властью и гражданской. Так, например, когда императоры Исаврийской династии решили запретить почитание икон, то церковь восстала против государства и выиграла эту войну: народ относился к светской власти с известным почтением: лишь бы она его не трогала, - а к духовной власти с полным энтузиазмом, и греки, и малоазиаты, и славяне-македоняне были искренними православными христианами и уважали опять-таки церковь не за страх, а за совесть.
Багдадские халифы, китайский император - они были все нехристиане. И сам Чингисхан и его семья не были христианами, они исповедовали черную веру бон. Следовательно, христианская церковь на Дальнем Востоке не имела традиционных оснований, она должна была базироваться на чем-то новом и базировалась исключительно на симпатиях верующих. Так, в Соборе на крайнем Западе, в Италии, Франции, присутствовали кардиналы. На греческом Соборе в Константинополе присутствовало все духовенство. А на Дальнем Востоке на Соборах - просто верующие, и их голос, поскольку их было много, бывал решающим.
И вот в 1300 году, когда на Руси великим князем был Михаил Тверской, Михаил Ярославич, на митрополичий престол пригласили Петра, очень набожного монаха, ученого. Но так как, вообще говоря, нет учреждения, где бы не было склок и соперничества, - церковь не исключение, - то на Петра начали писать доносы. А доносы какие? Самые простые. Берет взятки, за взятки дает чины - симония. Или своих близких родственников устраивает на хорошие места в церкви игуменами, священниками, благочинными, епископами даже. Это непотизм. Наш древнеславянский народ очень любил писать доносы, писал и на Петра. А великий князь Михаил - он встал на сторону доносчиков и устроил Собор, чтоб низложить Петра, в 1300 году. Но когда состоялся Собор, большое количество крещеных татар и отатаренных русских, не забывших свой язык, но усвоивших многие нравы татар, присутствовали на нем и сказали: «Да нет, мы владыку знаем, ни с кого никаких денег он не берет, ведет самую скромную, постную жизнь». И Собор решил наказать доносчиков и полностью реабилитировал митрополита Петра.
Но после этого обиженный Петр стал ездить из своей резиденции во Владимире не в Тверь на отдых, а в Москву. Там его принимали очень хорошо, угощали, устраивали ему торжественные службы. В соперничестве двух князей он встал на сторону Москвы. Когда митрополит Петр скончался, был после него грек Феогност. Он продолжал линию своего предшественника митрополита Петра, а когда сам умер, митрополичий престол наследовал святой Алексей, по фамилии Бяконт, сын черниговского боярина. Это был человек исключительно ловкий и умный. Так же как Ришелье в свое время поднял Францию, государство Иль-де-Франс в средние века, так митрополит Алексей поднял Москву. Он фактически стал главой правительства, потому что Иван Калита был его крестным отцом, так что с ним он имел полное взаимопонимание. А сын Ивана Семен Иванович Гордый целиком передоверил политические дела митрополиту Алексею, зная его ум и абсолютную честность.
Больше того, митрополит Алексей сумел заручиться дружбой молодой жены хана Узбека Тайдулы. Она имела свой удел, который сейчас называется по ее имени Тула, она там жила. А так как она считалась первой дамой мусульманского мира, от нее зависело благорасположение и Узбека, и его сына Джанибека, который был для русских добрый царь Джанибек - так о нем и пишут в летописи, и его внука Бердибека. Со словом Тайдулы считались в Орде. Таким образом, Москва выиграла войну с Тверью, опираясь на Орду.
Но Россия распалась на две части. Одна часть, Залесская Украина, стала началом новой России, Великороссии, возникшей от пассионарного толчка, который был в начале XIII века и дал Александра Невского и его бояр. И другая, большая часть, основная территория Древней Руси, которая была захвачена Литвой. Литва захватила Минск, Волынь, Киев, Чернигов - до Курска.
Можно ли называть это игом? Тесный союз и уния - это еще не иго. Уния была в Австро-Венгрии. Венгры были никак не угнетены австрийцами. Была уния Украины с Великороссией в XVII веке, но говорить, что украинские казаки терпели притеснения, нельзя, так заявляют только мазеповцы, украинские националисты. И Россия была в унии, в симбиозе с Золотой Ордой и пользовалась такими же правами, как и любой другой улус. Русские шли в сражения вместе с татарскими богатырями, которые то приходили им на помощь, то призывали их себе на помощь.
Владимир Лысов: Что же все-таки стало главной причиной объединения России вокруг Москвы?
Лев Гумилев: В исторической литературе долго дебатировался и не был решен вопрос: а почему именно Москва, а не Тверь, не Смоленск, не Рязань, не Новгород оказалась центром объединения России? Некоторые приводили географические основания к тому. Но Москва нисколько не в лучшем положении, чем Тверь. Другие историки выдвигали объяснения экономические.
Нам кажется, что решающим оказался момент случая, а именно: дружба митрополита и великого князя. Русские люди, уже ощутившие себя русскими, испытавшие опасность со стороны языческой Литвы, католической Польши и полуязыческой, полумусульманской Орды - они были объединены не верностью своему князю: потому что князей было много, и непонятно, какого предпочитать. Общей у них была принадлежность к православной вере. Не теократия, когда папа, как наместник святого Петра, управлял всей Западной Европой или, по крайней мере, пытался управлять ею, более или менее неудачно. А идеократия. То есть идея православия, слугой которого был митрополит, глава всей православной церкви на Руси, - она оказалась всем ясна и понятна. И потому можно было иметь тверской, новгородский, рязанский патриотизм или какой-нибудь еще, но этому патриотизму оказывалась грош цена: ты переезжал в другое, соседнее княжество, и ты, стало быть, менял уже и патриотизм.
А вот принадлежность к православию - цементу, который объединял все русские княжества, была одна у всех. И поэтому Москва пользовалась наибольшим уважением среди прочих княжеств. Так что не будет ошибкой сказать: православие было основой объединения Руси.
Владимир Лысов: Мы говорили о прошлом, но оно волей-неволей перекликалось с современностью. «Прояснением настоящего и примером будущего» называл историю Карамзин…
Лев Гумилев:: На это могу сказать одно. Мы не можем предотвратить ливни, оползни, цунами, но мы имеем метеорологическую службу, которая предсказывает нам погоду и во многом помогает избежать их губительных последствий. Точно так же и моя теория этногенеза может иметь прикладное значение. Но до этого дело пока что, к сожалению, не дошло.
Гумилев Лев. Древняя Русь и Великая степьСПб.: Кристалл, 2001. - 770 с.
Информация о файле: DJVU, 6 mb.
Книга известного русского историка и географа Л.Н.Гумилева посвящена одной из самых сложных и запутанных проблем отечественной истории: взаимоотношениям Древней Руси и ее соседей, главным образом - кочевников Великой степи, с древнейших времен до Нового времени. Сочетание традиционных приемов исторического исследования с глубоким географическим анализом позволило автору из разрозненных, внешне не взаимосвязанных событий, череды набегов, войн и осколков мирной жизни создать целостную картину древнерусской и степной этнической истории, основанную на разработанной автором оригинальной концепции этногенеза.
В истории человечества не все эпохи освещены равно. Там, где процессы социогенеза, этногенеза и ноогенеза (развития культуры) протекали без нарушений со стороны враждебных соседей, историкам было легко. При столкновениях этносов или государств трагические последствия просто фиксировались и одна из сторон объявлялась виновной в бедствиях другой. Но там, где вся канва истории проходила в зоне антагонистического контакта, уловить закономерность очень трудно; поэтому эти разделы истории остались либо ненаписанными, либо написанными крайне бегло и поверхностно. А жаль, ибо именно эти эпохи имели важное значение не только для их участников, но и для всемирной истории.
К числу таковых относится период IX—XII вв. в Юго-Восточной Европе. Здесь происходили контакты славян с русами, кочевников с оседлыми, христиан с язычниками, хазар с евреями. Все было перемешано и перепутано до тех пор, пока Владимир Мономах не внес вооруженной рукой ясность, после чего стало наконец понятно, где свои, а где чужие...
СодержаниеГеография этносферы первого тысячелетия н. э. Кто есть ктоВ ареале угасшей пассионарностиМусульманский суперэтносХристианский суперэтносБлуждающий суперэтнос
География ноосферы X-XII веков.Эпоха нерешенности (966-985)Борьба за душиСила вещей (986-1036)На степной границе (1036-1061)Погребение эпохи (1062-1115)Иноверие и инославиеЗолотая осень
Деяния монголов в XII веке.Фон и действующие лицаНевзгодыУтратыЯса и борьба с ней
От зенита к надиру.Поиски виновныхВереница бедПоиск непротиворечивой версии
Путем зерна.В улусе ДжучиевомПревращение Руси в РоссиюПанорамаЭмпирическое обобщение
Тохтамыш и его время.Меркнущее величиеСиняя ордаНеизбежность расплатыПоединок гигантовБелая ордаКонтуры
Уважаемые читатели! Все размещенные на сайте произведения представлены исключительно для предварительного ознакомления и в целях популяризации и рекламы бумажных изданий.Скачать книгу для ознакомления вы можете бесплатно, а так же купить ее в бумажном или электронном виде, ознакомившись с предложениями интернет-магазинов. Приятного прочтения!
na5ballov.pro
Древняя Русь и Великая Степь по книге Л.Н. Гумилева Древняя Русь и Великая Степь
Министерство общего и профессионального образования
Российской Федерации
Институт Финансового менеджмента
Кафедра ______________________________________________________
Реферат по дисциплине «История»
на тему: «Древняя Русь и Великая Степь»
по книге Л.Н. Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь»
Выполнил студент: Долматов Е.С.
Института Финансового менеджмента
2-ого курса 4-ой группы
дневного отделения.
Москва 1999г.
Описание хазарской страны. Ландшафты, как и этносы, имеют свою историю. Дельта Волги до III в. не была похожа на ту, которая существует ныне. Тогда по сухой степи среди высоких бэровских бугров струились чистые воды Волги, впадавшие в Каспийское море много южнее, чем впоследствии. Волга тогда была еще мелководна, протекала не по современному руслу, а восточнее: через Ахтубу и Бу-зан и, возможно, впадала в Уральскую западину, соединенную с Каспием узким протоком.
От этого периода остались памятники сармато-аланской культуры, т. е. туранцев. Хазары тогда еще ютились в низовьях Терека.
Волга понесла все эти мутные воды, но русло ее в низовьях оказалось для таких потоков узким. Тогда образовалась дельта современного типа, простиравшаяся на юг почти до полуострова Бузачи (севернее Мангышлака). Опресненные мелководья стали кормить огромные косяки рыб. Берега протоков поросли густым лесом, а долины между буграми превратились в зеленые луга. Степные травы, оставшись лишь на вершинах бугров (вертикальная зональность), отступили на запад и восток (где ныне протоки Бах-темир и Кигач), а в ядре возникшего азонального ландшафта зацвел лотос, запели лягушки, стали гнездиться цапли и чайки. Страна изменила свое лицо.
Тогда изменился и населявший ее этнос. Степняки-сарматы покинули берега протоков, где комары не давали покоя скоту, а влажные травы были для него непривычны и даже вредны. Зато хазары распространились по тогдашней береговой линии, ныне находящейся на 6 м ниже уровня Каспия. Они обрели богатейшие рыбные угодья, места для охоты на водоплавающую птицу и выпасы для коней на склонах бэровскнх бугров. Хазары принесли с собой черенки винограда и развели его на новой родине, доставшейся им без кровопролития, по случайной милости природы. В очень суровые зимы виноград погибал, но пополнялся снова и снова дагестанскими сортами, ибо связь между Терской и Волжской Хазарией не прерывалась.
Воинственные аланы и гунны, господствовавшие в степях Прикаспия, были не опасны для хазар. Жизнь в дельте сосредоточена около протоков, а они представляют собой лабиринт, в котором заблудится любой чужеземец. Течение в протоках быстрое, по берегам стоят густые заросли тростника, и выбраться на сушу можно не везде. Любая конница, попытавшаяся проникнуть в Хазарию, не смогла бы быстро форсировать протоки, окруженные зарослями. Тем самым конница лишалась своего главного преимущества — маневренности, тогда как местные жители, умевшие разбираться в лабиринте протоков, могли легко перехватить инициативу и наносить врагам неожиданные удары, будучи сами неуловимыми.
Еще труднее было зимой. Лед на быстрых речках тонок и редко, в очень холодные зимы, может выдержать коня и латника. А провалиться зимой под лед, даже на мелком месте, значило обмерзнуть на ветру. Если же отряд останавливается и зажигает костры, чтобы обсохнуть, то преследуемый противник за это время успевает скрыться и ударить по преследователю снова.
Хазария была естественной крепостью, но, увы, окруженной врагами. Сильные у себя дома, хазары не рисковали выходить в степь, которая очень бы им пригодилась. Чем разнообразнее ландшафты территории, на которой создается хозяйственная система, тем больше перспектив для развития экономики. Дельта Волги отнюдь не однообразна, но не пригодна для кочевого скотоводства, хотя последнее, как форма экстенсивного хозяйства, весьма выгодно людям, потому что оно нетрудоемко, и природе, ибо количество скота лимитируется количеством травы. Для природы кочевой быт безвреден.
Хазары в степях не жили и, следовательно, кочевниками не были. Но и они брали от природы только избыток. Чем крупнее цель, тем легче в нее попасть. Поэтому заключим наш сюжет — трагедию хазарского этноса — в рамку истории сопредельных стран. Конечно, эта история будет изложена «суммарно», ибо для нашей темы она имеет только вспомогательное значение. Но зато можно будет проследить глобальные международные связи, пронизывавшие маленькую Хазарию насквозь, и уловить ритм природных явлений биосферы, вечно изменчивой праматери всего живого. Тогда и история культуры заиграет всеми красками.
Русский каганат. На рубеже VIII и IX вв. хазары остановились на границе земли русов, центр которой находился в Крыму. Русы в это время проявляли значительную активность, совершая морские набеги на берега Черного моря. Около 790 г. они напали на укрепленный город Сурож (Судак), а потом перекинулись на южный берег и в 840 г. взяли и разграбили Амастриду, богатый торговый город в Пафлагонии (Малой Азии). Но в 842 г. русы по договору вернули часть добычи и освободили всех пленных. «Все лежащее на берегах Эвксина (Черного моря) и его побережье разорял и опустошал в набегах флот россов (народ же «рос» - скифский, живущий у Северного Тавра, грубый и дикий). И вот самую столицу он подверг ужасной опасности». В 852 г. русы взяли славянский город Киев.
18 июня 860 г. русы на 360 кораблях осадили Константинополь, но 25 июня сняли осаду и ушли домой. Более удачного похода русов на Византию не было; все позднейшие кончались поражениями (за исключением похода 907 г., о котором сами греки не знали). Напрашивается мысль, что именно тогда был заключен торговый договор, впоследствии приписанный летописцем Олегу. Но это только предположение, проверка которого не входит в нашу задачу.
Дальнейшие события сложились не в пользу русов. Вскоре после 860 г. произошла, видимо, не очень удачная война с печенегами, которые в этом году могли выступить только как наемники хазарского царя. В Киеве «был голод и плач великий», а в 867 г. православные миссионеры, направленные патриархом Фотием, обратили часть киевлян в христианство. Это означало мир и союз с Византией, но полное обращение не осуществилось из-за сопротивления обновленного язычества и агрессивного иудаизма.
Однако киевская христианская колония уцелела. Сто двадцать лет она росла и крепла, чтобы в нужный момент сказать решающее слово, которое она произнесла в 988 г.
В IX в. русская держава имела мало друзей и много врагов. Не следует думать, что наиболее опасными врагами обязательно являются соседи. Скорее наоборот: постоянные мелкие стычки, вендетта, взаимные набеги с целью грабежа, конечно, доставляют много неприятностей отдельным людям, но, как правило, не ведут к истребительным войнам, потому что обе стороны видят в противниках людей. Зато чужеземцы, представители иных суперэтносов, рассматривают противников как объект прямого действия. Так, в XIX в американцы платили премию за скальп индейца. А в Х в. суперэтнические различия не умерялись даже тон долей гуманности, которая имела место в XIX в. Поэтому войны между суперэтническими целостностями, украшавшими себя пышными конфессиональными ярлыками, велись беспощадно. Мусульмане объявляли «джихад» против грехов и вырезали во взятых городах мужчин, а женщин и детей продавали на невольничьих базарах. Саксонские и датские рыцари поголовно истребляли лютичей и бодричеи, а англосаксы так же расправлялись с кельтами. Но и завоеватели не могли ждать пощады, если военное счастье отворачивалось от них.
Сначала Руси относительно повезло. Три четверти IX в., именно тогда, когда росла активность западноевропейского суперэтноса, болгары сдерживали греков, авары — немцев, бодричи — датчан. Норвежские викинги устремлялись на запад, ибо пути «из варяг в греки» и «из варяг в хазары» проходили через узкие реки Ловать или Мологу, через водоразделы, где ладьи надо было перетаскивать вручную — «волоком», находясь при этом в полном отрыве от родины — Норвегии. Условия для войны с местным населением были предельно неблагоприятны.
При создавшейся расстановке политических сил выиграли хазарские иудеи. Они помирились с мадьярами, направив их воинственную энергию против народов Западной Европы, где последние Каролинги меньше всего беспокоились о безопасности своих крестьян и феодалов, как правило недовольных имперским режимом. Хазарское правительство сумело сделать своими союзниками тиверцев и уличен, обеспечив тем самым важный для еврейских купцов торговый путь из Итиля в Испанию. Наконец, в 913 г. хазары при помощи гузов разгромили тех печенегов, которые жили на Яике и Эмбе и контролировали отрезок караванного пути из Итиля в Китай.
Последней нерешенной задачей для хазарского правительства оставался Русский каганат с центром в Киеве. Война с русами была неизбежна, а полная победа сулила неисчислимые выгоды для итильской купеческой организации, но, разумеется, не для порабощенных хазар, которые в этой деятельности участия не принимали. Правители крепко держали их в подчинении при помощи наемных войск из Гургана и заставляли платить огромные подати. Таким образом они все время расширяли эксплуатируемую территорию, все увеличивая свои доходы и все более отрываясь от подчиненных им народов.
Разумеется, отношения между этим купеческим спрутом и Русью не могли быть безоблачными. Намеки на столкновения начались в IX в., когда правительство Хазарии соорудило крепость Саркел против западных врагов. Дальнейшие события до 860 г. очень слабо отражены источниками. Очевидно, что «не раз клонилась под грозою то их, то наша сторона», но детали хода событий неизвестны. Мы можем только приблизительно реконструировать расстановку сил и направление развития, но не больше. Зато после 860г. перед нами многоцветная канва событий, подлежащая анализу и интерпретации.
Гумилев Лев. Древняя Русь и Великая степьСПб.: Кристалл, 2001. - 770 с. 
