Древняя история казачества. Древняя история казачества

Предки казачества. Гунны и Хазары » Перуница

Евграф СавельевИстория казачества с древнейших времен до конца XVIII века.Историческое исследование в трех частях.Часть І.

Предки казачества.Глава VIII.Гунны и Хазары.

"Они, – повествует этот историк, – имеют зверские нравы и отвратительную наружность; в детстве надрезывают себе подбородок, лицо и щеки, чтобы не могли расти волосы. При величайшем безобразии лица, кости у них крепкие, плечи широкие, и притом они так нескладны и нестройны, что кажутся как бы двуногими скотами. Для изготовления пищи не имеют надобности ни в огне, ни в пряностях; питаются дикими кореньями и сырым мясом, которое кладут вместо седла на лошадь и распаривают скорою ездою; земледелие им чуждо; постоянных жилищ они не знают, с детства скитаются по горам и лесам и привыкают переносить стужу и голод. Одежда их полотняная или сшитая из кож лесных мышей; они переменяют ее только тогда, когда она лоскутьями свалится с тела. Они неразлучны со своими малыми, но крепкими лошадьми, на которых едят, пьют, спят и отправляют все дела; даже на общественных совещаниях все сидят верхом. Грязных жен и детей своих возят за собою в телегах. Стыда и пристойности не знают и не имеют никакой религии; непомерная алчность к золоту побуждает их к набегам. Оружие их – копья и стрелы с заостренными на конце костями; они умеют искусно бросать арканы на неприятелей.

В другом месте Аммиан говорит, что "Гуннам царская власть неизвестна; они шумно следуют за вождем, который их ведет в битву" и т.д.

Достоверно известно, что названный историк непосредственного знакомства с этим народом не имел, а заимствовал сообщенные им сведения от других лиц, а именно: в описании наружности и образа жизни Гуннов, их нравов и обычаев он слово в слово повторил Трога Помпея (I в. до Р. X.), повествующего о жизни легендарных Киммерийцев или Кмеров, изгнанных будто бы в глубокой древности скифами из нынешней южной России за Кавказ, в Малую Азию (по Геродоту). Это описание, перенесенное на Гуннов, благодаря страху пред их губительным нашествием на Западную Римскую Империю, дало повод римским историкам увеличить эти страхи до фантастических размеров, а позднейшим причислить этот народ к монгольскому племени, вышедшему будто бы из неведомых глубин Азии.

Между тем Клавдий Клавдиан (конец IV и начало V в. по Р. X.) ясно и определенно говорит, что Гунны жили по восточной стороне Танаиса, считавшегося тогда границей между Европой и Азией. Местность эта для западных жителей была крайним востоком, а для нас юго-восточная Россия, где протекал Дон и Волга.

Иорнанд, писавший спустя около ста лет после смерти Аттилы, последовавшей в 453 г., основываясь неизвестно на каких источниках, обрисовал наружность этого вождя так: "Малый рост, широкая грудь, волосы с проседью, курносый (Simo naso), смуглый – он являл черты своего племени" (Сар. XXXV). Одним словом, описывает его в самых непривлекательных красках, хотя выше он говорит о пытливом взоре Аттилы и гордой его осанке.

Далее Иорнанд, повторяя слова Трога Помпея и Марцеллина о безобразии Гуннов, говорит, что те, кто мог бы противостоять им на войне, не выносили их ужасного вида и в страхе обращались в бегство.

Этими последними строками сказано все. Психическое явление – массовый страх перед грозным врагом, трусливость деморализованных войск уже разложившейся к тому времени Западной Римской Империи историки той эпохи старались объяснить не чем иным, как каким-то невиданным безобразием своих противников, вселявших будто бы в войска сверхъестественный страх.

Авангард войск Аттилы, по известиям современных греческих и римских историков, состоял из приазовских Алан, т.е. Азов – Саков или Казаков (см. гл. V). Эти-то лихие конники и копьеносцы своими отважными атаками и наводили ужас на всю Западную Европу. Кто знаком с западными хрониками эпохи наполеоновских войн и в особенности 1813 и 1814 гг., а также войны с Германией и Австрией в 1914–1915 гг., тот ясно увидит, что теми же или еще более сгущенными красками рисовались действия казаков в тех государствах, и лживые хроникеры характеризовали этих доблестных воинов, как какой-то дикий азиатский народ, чуть ли не хуже Гуннов и Киммерийцев. За примерами ходить недалеко. В австрийских народных листках и проповедях духовенства, а также в раздаваемых народу картинах, судя по газетным сообщениям (сентябрь 1914 г.), казаки изображались звероподобными существами, живущими в диких лесах. "Казаки, – говорится в проповедях, – едят сырое мясо и пьют кровь. Глаза их ужасны, волосы до пояса, бороды до колен. Пики же их – один ужас".

Не то же самое ли рассказывал про конницу Аттилы 15 веков тому назад запуганный народ? Рассказы эти занесены наивными писателями на страницы истории и без проверки повторяются до сего времени.

Ни грязных жен, ни детей в телегах за Гуннами не следовало. Это – фантазия Аммиана Марцеллина, приведенная им в подражание Трогу Помпею. Он считал Гуннов за сказочных Киммерийцев, а потому и воспользовался готовым описанием их быта у Помпея.

Дионисий Периегет в "Истории Вселенной" о Гуннах (Унны или Фунны) говорит, что они принудили мидян заплатить им 40 000 золотых монет и вообще имели такое множество золота, что делали из него кровати, столы, кресла, скамейки и проч.Из последующих византийских историков Прокопий (VI в.) по нравам и обычаям сближает Гуннов со славянами. Кедрин прямо говорит: "Гунны или Склавины".

Из западных или латинских писателей Беда Достопочтенный Гуннами называет западных славян. Саксон Грамматик говорит о войне Датчан с Гуннским царем, бывшим в союзе с Руссами, причем под Гуннами разумеет некоторые племена балтийских славян. "Эдда древнейшая" или Семундова упоминает гуннских богатырей, в том числе Ярислейфа, т.е. Ярослава, и вообще под Гуннами разумеет славян. "Вилькинга-Сага" называет город славянского племени Велетов столицею Гуннов. Значительная часть древней России у Иорнанда названа страною Гуннов или Гунивар. Гольмольд говорит, что на языке саксов славяне назывались собаками, по сближению названия "гунн" с немецким словом Hund. Пользуясь этим созвучием, Саксы обратили наименование славян "гуннами" в бранное слово. Страна Гуннов, по Гельмольду, называлась Гунигард (гуннские города). Шафарик в своем историческом труде говорит, что в Валисском кантоне, в Швейцарии, потомков поселившихся там когда-то славян немцы и до сих пор называют Гуннами.

В древнейших исторических актах, начиная с Птолемея, о Гуннах говорится как-то неопределенно, сбивчиво и не как об отдельном народе, но как о группе, союзе нескольких народностей, обитавших где-то за Доном, служившим тогда границею между Азией и Европой.

Прокопий (VI в.) называет Гуннов обыкновенно Массагетами, т.е. Великими Саками-Гетами; Приск Ритор, знавший хорошо этот народ и лично ведший переговоры с их знаменитым вождем Аттилой, почти везде именует их скифами, т.е. именем собирательным; Константин же Багрянородный Аттилу называет королем аварским. Да и в полном титуле Аттилы, переданном Иорнандом, ни слова не говорится о гуннском народе. Вот его титул: "Аттила всей Скифии единственный (только один) в мире правитель (царь) – Attila totius Scythiae solus in mundo regnator". Подобный титул был во все времена принадлежностью русских великих князей: "Великий князь всея Руси" или "Всея Руссии Самодержец".

Аттила – бич БожийАттила действительно объединил все славянские племена Великой и Малой Скифии, т.е. Днепровской и Задонской Руси и, заключив тайный договор с греками через посредство посла, историка Приска, двинулся громить западные римские провинции, почти уже отложившиеся от Византии. Все это сделало золото, драгоценные дары греческих императоров и обещанная добыча в западных провинциях. Из гуннских царей, вернее вождей, с 376 по 465 г. известны: Донат, Харатон, Роа или Радо, которого Иорнанд называет Roas, а Приск – Руа басилеус, западные же историки воеводой скифов – Rhodas; потом Аттила и Вдила, сыновья Мундиуха или Мундюка; Дангичиг, Ирнар, Данчич (Danzic) и Ярень – сыновья Аттилы. Из второстепенных гуннских вождей известны следующие: Валамир, Блед, Горд, Синнио, Боярикс, Регнарь, Булгуду, Хорсоман, Сандил, Заверган и др.

Имена Донат и Харатон христианские. Аттила, Вдила, Данчич (Данович, т.е. сын Дона), Валамир, Горд и другие суть славянские.

У греческих историков VI и VII вв. р. Волга называлась Тилом или Черной рекой (Феофилакт), Аттилой (Менандр), Аталис (Феофан) и Атель (Конст. Багр.). По-татарски река эта называлась Эдил, у арабских писателей IX в. Итиль, у Осетин – Идил. Следовательно, грозный вождь Гуннов носил имя великой русской реки Волги. Он подчинил своей власти все волжские, приазовские, прикавказские и днепровские славянские народы, описанные в V главе настоящего исследования, т.е. Волгар или Болгар, Аорсов, Алан, Черкасов, Чигов, Массагетов, Роксолан и др., а также привлек в свой союз каспийско-кавказских Аваров, воинственный и сильный народ, известный и до сего времени, и с ними двинулся к Дунаю, чтобы продолжать начатую его предшественником Радо войну с греками. Здесь встретили его послы греческого императора. Из записок Приска известно, какими условиями, дарами и данью откупились греки от столь грозного завоевателя.

Предпринимая поход на запад, Аттила в то же время вооружил Малую или Казарскую Русь и послал ее отбить у персов покоренные ими земли за Кавказом.

Аттила – правитель всей СкифииКакой страх массагетская конница навела на западных жителей, всем известно. Даже сложилась пословица: "Где гуннский конь ступнул, там и трава не растет".

Массагеты любили украшать конскую сбрую, свои головные уборы и одежду золотом и серебром, носили яркие красные или голубые кафтаны, брили бороду, оставляя усы, а на бритой голове длинный чуб; в битвах были неустрашимы и беспощадны для врагов. Греческий историк Прокопий (VI в.) о нравах их выразился так: "А Массагеты суть величайшие пьяницы из всех смертных". Западные же историки описывают их как самых свирепых и безобразных, по наружности, в мире людей. Убив врага, по словам этих историков, они припадали к ранам и сосали из них кровь. Не то же ли самое писали западные хроникеры о казаках в 1813 и 1914 гг.?! В 451 г. Аттила с несметною силою, простиравшеюся, по одним историкам, до 500, а по другим – до 700 тысяч человек, через реку Рейн вторгался в Галлию (нынешнюю Францию) и опустошил ее. На полях Каталаунских, где ныне Шалонь на Марне, его встретили римские легионы под начальством Аэция, бывшего в союзе с королем Готов Феодорихом, а также с Бургундами, Франками, Саксами и др. Произошла исполинская битва, в которой сразились народы, сошедшиеся от Волги до Атлантического океана. Феодорих пал в битве. Союзники были разбиты. На месте битвы, по римским историкам, осталось до 300 тыс. трупов. В следующем году Аттила через Альпы двинулся в Италию, взял приступом Милан и расположился станом на р. Минчио. Тут к нему явилось посольство от императора Валентиниана и с крестом в руках сам папа Леон. Грозный завоеватель умилился красноречием главы церкви и дал мир. Это обстоятельство в достаточной степени подтверждает предание, записанное в "Вилькинга Санге", в "Нибелунгах" и др. летописях, что Аттила был христианин, как и его предшественники Донат, Харатон и др.

Аттила и папа Леон ІВ 453 г. Аттила умер на Дунае в день своей свадьбы с прекрасной Ильдикой, упившись, как говорит Иорнанд, до бесчувствия вином. Есть много данных, что он был отравлен.

Дворец Аттилы, стоявший в большом селении восточной Венгрии, был, по рассказу Приска, великолепнее других его дворцов. Он был построен из бревен и досок, искусно вытесанных, и обнесен деревянной оградой с башнями. Внутри ограды было много домов: одни выстроены из досок с резною работой, другие из тесаных и выровненных бревен. Между постройками была большая баня, сложенная из камня, привезенного издалека. Царский дом был больше других и стоял на возвышении. Внутри у стен стояли скамьи, около которых расставлены были столы на три, четыре и более лиц. Ложе Аттилы находилось посредине большой комнаты: к нему вели несколько ступеней. Оно было закрыто тонкими, пестрыми занавесками, подобными тем, которые были в употреблении у римлян и греков для новобрачных. На пирах Аттилы гостям подавали отличные яства на серебряных блюдах, самому же царю только мясо на деревянной тарелке, так как во всем он показывал примерную умеренность. Пирующим подносили чарки из золота и серебра, а его чаша была деревянная. Из напитков употреблялись: вино; мед икамос или кама, приготовляемый из ячменя, что-то вроде браги или пива.Одежда царя была также простая, без всяких украшений, хотя отличалась опрятностью. Оружие, конская сбруя и головной убор также не имели никаких украшений.

Атилла перед поражением, иллюстрация 19-ого столетияПосланник греческого императора Приск, присутствовавший на подобных пирах, передает обряды чествования гостей и развлечения, состоящие в следующем: пели былины, слушали смехотворные и вздорные речи юродивого (шута) скифа и ломание горбуна-грека, коверкавшего язык латинский с гуннским и готским и т.п.

Когда Аттила въезжал в свою столицу, его встречали девы, шедшие рядами, под тонкими белыми покрывалами, которые поддерживали с обеих сторон стоящие женщины; в ряду было до семи и более дев, а таких рядов было очень много. Эти девы, предшествуя Аттиле, пели скифские песни. Когда, говорит далее Приск, Аттила очутился около одного дома, мимо которого шла дорога к дворцу, хозяйка вышла к нему с многими слугами: одни несли кушанья, другие вино – это у скифов знак особого уважения.

Аттила, сидя на коне, ел кушанья из серебряного блюда, высоко поднятого слугами. Приск впущен был в покои супруги царя Креки. Пол там был устлан дорогими коврами. Царица лежала на постели. Вокруг нее было много рабов. Рабыни, сидя на полу против нее, наводили красками на полотне разные узоры. Из этого полотна шили покрывала, носимые поверх одежды для красы – гуни.

Походит ли Аттила и его двор на кочевников Азии, – предоставляю судить читателям. Описанная выше Иорнандом наружность Аттилы едва ли верна, так как этот историк, писавший спустя сто лет после его смерти, ни слова не говорит, откуда он почерпнул эти известия, а потому вопрос этот мы оставим открытым.

Иорнанд нам также говорит, что у Гуннов существовал еще обычай совершать погребальное пиршество на могильном холме, называемое стравой, нечто вроде славянской тризны.

Когда Аттила был на западе, Казарская Русь, отправленная им за Кавказ, громила Иверию и Армению, которые в это время были уже под властью персов. Казарией же и другими народами, населявшими земли при Черном и Азовском морях, управлял старший сын его Данчич. По смерти отца он вступил на престол и в 467 году потребовал от Царьграда возобновления договоров. Но император Лев, пользуясь продолжавшейся войной Руссов с персами, смело отказал ему в этом. Отказ вызвал войну. Младший и любимый сын Аттилы Ярень советовал брату не начинать войны с греками, когда не только пограничная Русь, Казары и Суроги, но и большая часть Великой Руси отвлечена войной с персами в Армении. Но Данчич не принял советов брата и вместе с подвластными ему Гетами перешел Дунай, где и погиб в бою. Дела Казарской Руси расстроились. Война в Армении кончилась неудачно. Персы преследовали Казар за Кавказский хребет и овладели их гор. Белградом (Валаполис или Белополис), расположенным где-то на Северном Кавказе, а не на Дону, как думают многие, так как до Дона персы проникнуть не могли, ввиду большой населенности этих мест.

В Малой Скифии или в Малой (Задонской) Руси начинаются междоусобицы. Разные казарские народы враждуют между собою, а некоторые из них даже принимают сторону Армении, подкупленные золотом армянского воеводы Вартана. Таким образом, обширная Гуннская монархия разделилась и пала. На ее месте по Дону, до Каспийского моря и Кавказского хребта, в VII в. восстает могущественная монархия Хазарская.

СТАРЫЕ ДОНСКИЕ ДОРОГИ ЕВГРАФА САВЕЛЬЕВА

www.perunica.ru

Происхождение казаков - Русская историческая библиотека

Доводилось ли вам слышать о том, что герой древнегреческого эпоса Ахилл был… казаком? Впрочем, сразу разочарую. Эту историю придумали в XVII в. киевские бурсаки, изучавшие античную классику. И уж конечно, были сыто кормлены и крепко поены, рассказывая ее запорожцам. Но все же придумана байка не на пустом месте. Дело в том, что у самих греков бытовало несколько версий происхождения Ахилла. У Гомера он представлен царем мирмидонян, погиб и похоронен под Троей. А Ликофрон, Алкей и другие авторы писали, что он привел воинов с севера и «владычествовал над Скифской землей». Могилы, где якобы похоронен Ахилл, показывали и почитали на островах Змеином, в устье Дуная, и Белом, в устье Днепра — сейчас он превратился в Кинбурнскую косу. А Тендровская коса между Днепром и Перекопом носила название «Ахиллов Дром» («дром» — значит «бег», «ристалище для бега»). И археологические раскопки на Кинбурнской косе действительно обнаружили остатки жертвенника, надпись в честь Ахилла, неподалеку найдены три мраморных плиты с посвящениями ему.

Очевидно, в фигуре Ахилла, предания совместили нескольких вождей. А тот из них, который жил в Поднепровье, судя по времени, был киммерийцем. Древнегреческие изображения сохранили облик этого народа, лихих всадников и впрямь похожих на казаков — бородатых, в папахах, одежде наподобие зипунов, подпоясанных кушаками. Только вместо сабель в руках прямые мечи. Но, конечно, отождествлять киммерийцев с казаками нет оснований. Это был кельтский народ, населявший Северное Причерноморье в XIII — VIII вв. до н.э.

Люди в здешних краях жили задолго до киммерийцев — например, самый древний в мире образец лодки найден на Дону и датируется аж VII тысячелетием до н.э. Это типичная долбленка-однодревка, каковые впоследствии использовались и казаками. Жили тут люди и после киммерийцев, в VIII в. до н.э. их частично вытеснили, частично смешались с ними скифы, создавшие многонациональную империю, куда входили и праславяне [214]. А во II  в. до н.э. началось расселение из Средней Азии сарматских племен, и Скифию разгромили савроматы. Но и сами были изгнаны языгами. А их, в свою очередь, оттеснили на запад роксоланы, заняв степи между Днепром и Доном. В лесостепях расселялись славянские и угорские народы, севернее, в лесах — финские и балтские.

В Приазовье, на Кубани и на черноморском побережье Кавказа обитал ряд древних племен: зиги (чиги), керкеты, синды, ахеи, гениохи, аспургиане, дандарии, агры и др. Из них чиги славились как мореходы и пираты, выходившие в море на легких ладьях, вмещавших 25 человек. Но с востока двинулась еще одна волна сарматских племен — асседоны, иксаматы, писаматы, аорсы, сираки. За Дон роксоланы их не пропустили и они тоже оседали на Кубани и в нынешнем Ставрополье. А в I в. последовала новая волна переселенцев, аланы (ясы). Они имели обыкновение инкорпорировать побежденные народы в состав своего, и этнонимы множества племен, живших от Тамани до Каспия, из античных источников исчезают, здесь появляется единая Алания…

Спрашивается — как и по каким признакам среди всех этих народов искать предков казаков? В начале ХХ в. возникли две теории их происхождения — «автохтонная» и «миграционная». Сторонником первой являлся историк генерал Н.Ф. Быкадоров. Утверждалось, что казаки всегда являлись коренным населением своих земель (правда, сам Быкадоров позже от своей теории отказался) [219]. «Миграционную» версию разрабатывал донской историк Е.П. Савельев. Он считал казаков потомками «гетов-русов», которые якобы сперва жили под Троей, потом в Италии, а потом переселились в Причерноморье [161].

Обе эти теории неверны. Во времена, когда они создавались, история Древнейшей Руси была исследована очень мало, а такой науки, как этнология, вообще не существовало, и представления об этногенезе бытовали поверхностные и примитивные. Хотя на самом деле эти процессы всегда сложны и неоднозначны. Так, если коснуться «автохтонной» теории, то надо иметь в виду, что ни один народ не может в течение тысячелетий обитать в одних и тех же местах и остаться неизменным. Подобное возможно лишь для небольших «изолятов», отрезанных от мира на отдаленном острове или в высокогорной долине. Но не в столь «бойком районе», как Восточноевропейская равнина, где зафиксирована масса больших и малых переселений, народы неизбежно вступали в контакты, принимали в себя те или иные «добавки».

Ну а относительно «миграционной» теории надо сказать — народ не футбольный мяч, способный кататься туда-сюда по полю земли. Переселения — тяжелый и болезненный процесс, обычно сопровождающийся расколом этноса. Часть уходит, часть остается. Обе части взаимодействуют с разным окружением, развиваются в разных условиях и теряют родство. Конкретный пример: в VII в. под ударами хазар населявшие Причерноморье древние болгары разделились натрое. Одна ветвь ушла в горы Кавказа — это балкарцы. Другая отступила на Балканы, объединила вокруг себя местных славян и создала Болгарское царство. Третья ушла вверх по Волге, в Х в. приняла ислам и снова разделилась — не пожелало менять веру племя чувашей. А сменившие религию стали предками казанских татар. Ну кто скажет, что нынешние болгары, балкарцы, чуваши и казанские татары — это один народ? Или что один народ венгры и башкиры, разделившиеся в IX в.?  Причем если уж говорить о родстве, о преемственности, то не  лишне вспомнить, что даже у отдельного человека не один, а два предка, отец и мать. А в процессах этногенеза их гораздо больше. Поэтому производить «напрямую» один народ от другого совершенно неправомочно. И, скажем, предками русского народа являются отнюдь не только славянские племена, он имеет многочисленные финно-угорские, тюркские, балтские, германские, сарматские, скифские, кельтские корни.

Впрочем, и в наши дни наука этнологии разработана весьма слабо и представляет собой не единую стройную систему, а расплывчатый набор частных взглядов тех или иных ученых. Самой полной и последовательной теорией представляется к настоящему времени концепции одного из основоположников этой науки Л.Н. Гумилева. Который считал казаков «субэтносом великорусского этноса» [38, 39, 40]. А субэтнос, по определению автора — «таксономическая единица внутри этноса как зримого целого, не нарушающая его единства» [41]. Т. е. общность, имеющая черты и признаки народа, но при этом прочно связанная с основным этносом.

К данной классификации казачества мы еще будем возвращаться по ходу книги, но пока возьмем его за основу. И отметим еще одно фундаментальное положение учения Гумилева — для любого этноса (и субэтноса) очень важной оказывается связь с родным для него ландшафтом. Именно ландшафт определяет его «лицо», особенности, способы хозяйствования. Так, родным ландшафтом таджиков являются горы, узбеков — орошаемые долины, туркменов — оазисы пустынь. Три народа живут рядом, но существенно отличаются. Для русских это — лесостепь. И при расселении на север они всегда выбирали сходные условия: поляны, опушки, но не глубины лесов. А, скажем, для евреев обязательно нужен искусственный ландшафт — города, местечки, но не деревни.

Какой же ландшафт является родным для казаков? Это долины великих рек степной полосы! Дона, Днепра, Волги, Яика, Терека, Кубани. А чем они были характерны в древности? Тогдашние степные народы являлись скотоводами, но не кочевниками в полном смысле. В Европейской России выпадает много снега, скот не может добывать из-под него корм. И требовались постоянные селения, где заготавливается сено, зимуют стада и люди. Разумеется, строили их не посреди голой степи, а вблизи рек, долины которых были покрыты густыми лесами и кустарниками. Тут имелись дрова, стройматериалы, сенокосы на заливных лугах, водопои. И археология это подтверждает. Города скифов обнаружены на Днепре, их столица располагалась возле Запорожья. А роксоланы зимовали в городках на Нижнем Дону.

Но евразийские степи были и «торной дорогой», по которой, громя друг друга, приходили новые народы. А покрытые зарослями долины рек, острова, плавни, болота являлись естественным укрытием, где имела возможность спастись часть побежденных. Не все. Ведь для этого требовалось сменить образ жизни, добывать пропитание охотой, рыболовством, угонами скота. Выжить в таких условиях могли только самые сильные, выносливые. И вольнолюбивые, не желающие покориться победителям. И из осколочков различных племен произрастают древнейшие корни казачества.

Доказательства есть. На Дону и Донце археология обнаруживает непрерывное существование оседлых поселений примерно со II в. до н.э. Что совпадает с гибелью Скифии и праславянской Милоградской культуры. Археологические данные дополняются письменными. Страбон писал о «смешанном» племени, обитавшем в гирлах Дона.  Арриан, посетивший Северное Причерноморье во II в.н.э., сообщал, что некоторые из местных племен «прежде питались хлебом и занимались земледелием», но после вражеских нашествий «поклялись великой клятвой никогда впредь не строить домов, не бороздить землю плугом, не основывать городов… а скота держать не более, чем сколько можно переводить из одной страны в другую». Но этот же закон, категорически запрещавший земледелие, известен у донских казаков, он просуществовал до 1695 г. и был вполне рационален — привязанные к земле хозяйства стали бы легкой добычей степняков.

Еще одним доказательством является резкое изменение стереотипов поведения местных жителей. Если в V—IV вв. до н.э. греки сообщали о мирных «меотах», пассивно переходивших под власть Скифии или Боспора, то римские авторы в I—II вв. н.э. предостерегали, что оседлые жители Приазовья не менее воинственны, чем кочевники. То есть, они вобрали в себя часть скифов, праславян, сарматов. У них существовали и крупные центры вроде г. Танаиса — Азова. Этот город был не греческим — во всех документах его граждане подразделяются на «танаитов» и «эллинов», причем руководство составляли «танаиты». А умение здешних племен воевать римляне испытали на себе, в 47 г. их легионы от Тамани прошли по Приазовью, взяли Азов, но он стал самой северной точкой их завоеваний. Римляне тут крепко получили и дальше не продвинулись ни на шаг [214].

Позже жителей Нижнего Дона и Приазовья зарубежные авторы стали именовать «герулами». Иордан сообщал, что герулы — племя «скифское», т.е. местное, не германское, что оно «очень подвижно». «Не было тогда ни одного государства, которое не набирало бы из них легковооруженных воинов». Однако карта Причерноморья продолжала меняться. Во II в. сюда с Балтики пришли русы (руги), объединившись в одну державу со славянами и роксоланами. А затем этот союз был побежден германцами-готами. С герулами готы сперва вошли в альянс. С 256 г. совместные эскадры их лодок стали совершать нападения на берега Кавказа, Малой Азии, Босфора. Но в IV в. готский император Германарих решил окончательно поработить окрестные народы. Герулы сопротивлялись дольше других, согласно Иордану, были «в большей части перебиты», и лишь после нескольких поражений вынуждены были покориться.

Торжество германцев было недолгим. Из Поволжья и Приуралья развернули наступление гунны. Разгромили Аланию, а в 371 г. обрушились на готов. И герулы, как и большинство славянских племен, сразу приняли сторону гуннов, помогая им бить общих врагов. Кстати, до нас дошла легенда о том, как гуннские воины, охотясь на Тамани, ранили оленя. Он бросился в воду, переплывая между отмелями и наносами, пересек Керченский пролив — и показал путь войску. Готы сосредоточили силы на Дону, а гунны обошли их через Крым и ударили в тыл [40, 65]. Не этот ли олень, раненный стрелой и помогший герулам освободиться, был изображен на древнем гербе донских казаков?

Но напрямую отождествлять казаков с герулами тоже нельзя. Основная их часть вместе с союзниками-гуннами ушла на запад. В 476 г. герулы, во главе со своим вождем Одоакром (в славянской транскрипции Оттокаром), захватили Италию, где и сгинули в последующих войнах. В Причерноморье после распада империи гуннов возникла Антия. Но в 558 г. из Средней Азии пришли авары, сокрушившие ее. А в 570 г. с востока двинулись враги аваров, тюрки. Возникли Аварский и Тюркский каганаты — граница между ними пролегла по Дону.

В VII в. оба каганата развалились на части. В степях от Дуная до Кубани образовалось Болгарское ханство. А хазары, населявшие берега Каспия и долину Терека, приняли тюркскую военную верхушку и создали свой каганат. В 670 г. в союзе со славянами и аланами они одолели и изгнали болгар. Затем разбили и подчинили Аланию. И вот после этого вдруг распространяется этноним «касаки» (в русских летописях «касоги»). Впервые он зафиксирован еще у Страбона в I в., среди племен, населявших Кубань и Кавказ у него упоминаются «коссахи». Потом это название исчезает. А с VII в. начинает широко применяться по отношению к жителям Западного Кавказа, Кубани и Приазовья. О «стране Касакии» сообщают авторы Х в. Константин Багрянородный, Аль-Масуди, персидский географ XIII в. Гудад ал-Алэм и др. И как раз в этих известиях эмигрантские исследователи склонны были видеть «казачью нацию».

Это не совсем так. Этноним может передаваться от одного народа к другому, как, допустим, от римлян их название перешло к ромеям (византийцам), а потом и к румынам. Но если мы попытаемся понять смысл слова «касаки», то действительно подойдем к разгадке, откуда же происходит имя казаков? Обычно считают, что оно тюркское и употреблялось в значениях «вольный воин», «бродяга», а то и «разбойник». Но Страбон упоминает его задолго до тюркского нашествия. И к тому же в тюркских языках нет близких корней, от которых можно было бы произвести «казак», нет и никаких родственных слов. Следовательно, в лексикон тюркских народов оно попало уже «готовым», откуда-то извне. Откуда?

Происхождение слова «казак» надо искать не в тюркских, а древнеиранских языках, на которых говорили скифы и сарматы. И чтобы увидеть это, предлагаю читателю взглянуть на набор слов (в первой группе древнеиранские, во второй более поздние):

• асии, асы, ясы, аспургиане, каспии, траспии, Асаак, сакасены, массагеты, асседоны, асиаки, языги, азады, хазары, хорасмии, касоги
• казаки, черкасы, казахи, хакасы.

Что общего в этих словах? Корень «ас» (в зависимости от произношения и передачи способный  трансформироваться в «яс» или «аз»). Его значение известно — «свободный», «вольный» (например, «азады» — служилое сословие воинов Парфии, это слово как раз и означало «свободные», в Сасанидском Иране то же самое слово произносилось «газа»). Но «асы» было и самоназванием всех сарматских народов! Причем такое обозначение самих себя отнюдь не редкость в мире. «Франки» — тоже означает «свободные», а Чингисхан собирал монгольский этнос из «людей длинной воли» (читай «свободных»).

Корень «ас» входил и в большинство сарматских племенных названий. Почти все слова, представленные в цепочке — этнонимы. Скажем, аланы — это название народа, а самоназванием было — асы, в славянской транскрипции — ясы. А окончание «-ак, -ах» в древнеиранских языках применялось при образовании существительных от прилагательных и глаголов, оно присутствует в этнонимах «языг», «асиак», «касак», в названии первой парфянской столицы Асаак. Таким образом «казак» в буквальном переводе — что-то вроде «вольник», а если перевести не по форме, а по смыслу — «вольный человек». Легко переводится и «черкас». «Чер» — голова, и это слово можно прочитать или как «главные свободные», «главные асы», или «вольные головы». Обратим внимание, что и казахи, хакасы, сохранившие в этнонимах тот же корень, проживают на территориях, некогда заселенных сарматскими племенами. От которых и перешли сквозь века их названия, хотя сами народы успели измениться, сменить языки, и к казакам, естественно, никакого отношения не имеют.

Кстати, от скифо-сарматских народов к нам пришли и многие другие названия: Азовское море, Казбек, Кавказ, Азия (слова имеют тот же корень «аз»), а «дан» в древнеиранских языках означало «вода», «река» — отсюда Дон, Днепр (Данапр), Днестр (Данастр), Дунай (Данувий), да и русское «дно». Что же касается древних касаков, то можно еще раз вспомнить: при образовании Алании в нее вошли многочисленные побежденные племена, как сарматские, так и досарматские (в том числе и «коссахи», упомянутые Страбоном). И логично предположить, что после разгрома аланов хазарами эти племена отделились. Причем теперь уже обобщенно обозначили себя «свободными» — «касаками». Какие-то из них назвались и «черкасами» (но не черкесами — это не самоназвание, а прозвище, данное аланами, означает «головорезы»). Арабский историк Масуди описывал очень красноречиво: «За царством алан находится народ, именуемый касак, живущий между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов. Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью. Аланы более сильны, чем касаки. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смогли бы их покорить».  Как видим, и Масуди отметил, что это был не один народ, а раздробленные племена.

По книге Валерия Шамбарова "Казачество: путь воинов Христовых"

rushist.com

Древняя история казачества

История казачества, в том числе и Донского, еще мало разработана, а потому казачье население в массе своей о великих делах предков своих знает очень немного; о первоначальном же происхождении этого народа не имеет ни малейшего представления, если не считать ни на чем не основанных легенд, дошедших до нас изустным преданием, или записанных и необдуманно принятых за достоверные факты некоторыми легковерными историками. Письменных памятников о древностях казачества очень немного, да и те разбросаны по разным, мало изученным, русским и иностранным архивам и библиотекам; доступные же изучению русские летописные сказания говорят о казачестве весьма сбивчиво, а в большинстве случаев почти совсем о том замалчивают. Донской архив, в котором, надо полагать, было немало ценного материала по данному вопросу, сгорел дотла в гор. Черкесске в 1774 году.

Читатель скажет, что это все давно забытые дела и вспоминать о них нет никакого интереса и смысла. Но это далеко неверно. История есть результат человеческих опытов; опыты же мы можем забыть лишь тогда, когда мы в них более не нуждаемся, между тем мы еще и теперь на каждом шагу наталкиваемся на такие факты, которые нам непонятны с современной точки зрения, но могут быть объяснены лишь историей. К ним мы можем отнести, с одной стороны, проявление отличительной народной гордости, стремление к властвованию, вероисповедной терпимости и национальной обособленности, наряду с непросвещенностью масс; с другой – часто до поразительности быстрый и устойчивый культурный рост народа с прогрессивным стремлением к владычеству над другими национальностями не путем насилия и страха, а науки, искусств и вообще культурно-экономического превосходства над остальными.

Взвесить, оценить, объяснить и осветить все это может нам только история.

Историк должен быть беспристрастен, объективен и независим. Это самые главные его достоинства. Без этих качеств из-под пера его выйдет не правдивая история данного народа, в научном смысле, а пристрастный рассказ о жизни одного, с порицанием или умалением исторического значения другого. Такая история для науки значения иметь не может. Начинающий историк должен это помнить. Скрывать, извинять и замалчивать требующие порицания действия исторических личностей — это значить затемнять ход жизни народа и его стремление к будущему. Говорить во всеуслышание, раскрывать злоупотребления и бороться с ними — дело науки, которая должна быть руководительницей в нашей жизни. Благородные мыслители и исторические деятели должны трудиться над развитием человеческой культуры и утверждением нравственных воззрений в обществе, которое в этом случае должно быть единомыслящим на пространстве всего культурного мира.

Ничто так рельефно не рисует степени культурности пишущего класса, а также умственного и нравственного состояния самого народа, как его историческая литература. Из всех предметов, в которых упражняется перо, эта часть самая трудная и может назваться настоящим мерилом начитанности и учености писателя, его чувств и понятий. В этом труде отражаются в полном свете и его собственные познания, и мнения, и нравственный облик, и, наконец, искусство, приобретенное навыком и упражнением, побеждать свои страсти, свою самонадеянность, свои и чужие предрассудки в пользу истины и общего блага.

Может ли Донское казачество похвалиться, по части исторической литературы?

К сожалению, у нас на Дону, такой литературы слишком мало, хотя уже достаточно собрано материала для истории этого войска.

Донские казаки, в большинстве случаев, не знают даже, кто были их предки, откуда пришли и почему они называются казаками. Они знают только, что деды их и прадеды издавна служили Российским Государям и за верную службу получали от них разные льготы, привилегии и жалованные грамоты на владение принадлежащими им ныне землями и угодьями. Вот и все. Вообще у нас на Дону, не говоря уже о массе казачества, малограмотной и даже неграмотной, и в интеллигентной среде историей интересуются мало и книги по историческим вопросам расходятся слабо.

А вопрос об истории казачества, поднимался некоторыми истинно любящими свою родину не раз, даже были попытки и к составлению истории, но труды эти вообще страдали недостаточною разработанностью исторического материала и неудачными заимствованиями и подражанием другим историкам, мнения и выводы которых, иногда заведомо неверные, принимались как положительные данные и целиком вносились в эти труды. Поднимался вопрос и о происхождении казачества, но дальше предположительных выводов он не шел, а выводы эти были: "Донское казачество, по всей вероятности, происхождения неблагородного, — оно образовалось из беглецов разных областей Московского государства" и т.д. (Карамзин): или "в Придонских степях собирается (в XV в.) вольница из русских беглецов-разбойников"... (Иловайский).

Местные историки упускали из вида, что история целого государства не есть история его окраин. У историков государства задачи были совсем другие, чем у историков, пишущих историю какого-либо народа, вошедшего в состав этого государства. Там история окраин приносилась в жертву центра, выдающиеся события и стремления окраин замалчивались или объяснялись с точки зрения центра, даже иногда порицались, какъ сепаратные. Так например, в русской истории при покорении царем Иваном Васильевичем Грозным Казанского и Астраханского царств о казаках упоминается лишь вскользь, говорится мельком, между тем как, по достоверным историческим данным, в покорении Казани их участвовало от 6 до 7 тысяч. Пусть это были казаки Рязанские и Мещерские, но достоверно и то, что там была и донская конница. Казаки, как люди ратные, более других были знакомы с употреблением пороха и искусством осады крепостей, а потому при подкопах и взрыве казанских стен они играли первенствующую роль и первые ворвались в проломы крепости. Такую же первенствующую роль они играли и при покорении царства Астраханскаго. "Сведав о том, что царь Иоанн решился покорить царство Астраханское, Донские казаки, пламенея доказать усердие свое к Государю, приговорили в кругу своем вспомоществовать ему. Почему знатная их часть, под начальством походных атаманов Павлова и Ляпуна, пошли к Переволоке и, дождавшись тут царских войск, шедших Волгой под предводительством князя Вяземского, присоединились к оным" — говорит российский историк.

И только. Летописи же об этом событии говорят, что когда московские войска еще продолжали плыть Волгой, а часть их, высадившись на сушу, медленно подвигалась правым берегом реки к Астрахани, казаки, составляя передовой отряд, под Черным островом нанесли такое поражение Ямгурчею, астраханскому царю, что тот бросил город и расположился станом в 5-ти верстах ниже него. При вторичном поражении казаками он с остатками своих войск ушел в степи и, преследуемый атаманом Павловым на расстоянии более четырехсот верст, успел вскочить в Азов только с 20-ю всадниками. Князь Вяземский занял Астрахань без боя.

Российский историк честь покорения Астрахани всецело приписывает царю Иоанну Грозному и его полководцу князю Вяземскому; историк же Донского казачества в подобного рода событиях, не умаляя деятельности и стремлений Российских Монархов к объединению страны и покорению ее врагов, должен быть более самостоятельным, и постараться о казаках сказать правдивую и подробную повесть, не подражая первым и заимствуя от них только то, что, по проверке, действительно является ценным.

Труды наших Донских историков обнаруживают и еще один общий недостаток, — это отсутствие критических приемов исторических исследований или слишком одностороннее отношение к такому труду.

Исторические творения считались и считаются всегда результатом необыкновенного трудолюбия, терпения, прилежных изысканий, долгих соображений, обширной учености и тщательно обработанной мысли. Тот, кто собирается писать историю, должен посвятить многие годы на собирание всего того, что может просветить его ум по избранному предмету: должен сличить все тексты, сблизить все отголоски одного и того же известия, взвесить все сопряженные с ним нравственные и физические обстоятельства; должен преследовать его не только на родной земле, но и за пределами ее, до последнего эха, прозвучавшего в бытописаниях разных народов: должен проникнуть во все доступные источники, не пропустить ни одной строчки, не увидев ее собственными глазами и не взвесив собственным беспристрастием. Первая обязанность в таком случае — знать, где искать; вторая — уметь находить.

Для этого нужна бесконечная начитанность, любовь к избранному предмету, а, главное, к народу, историю которого собираешься писать*). Нужно родиться среди этого народа, долго жить с ним, изучить его нравы и обычаи, язык, песни, игры, поверия и исторические сказания в виде народного эпоса: нужно изучить антропологию народа и все археологические памятники данной местности. История без сравнительного языковедения, антропологии и археологии будет неполна, сбивчива и неточна, а потому и не может представить действительной картины жизни прошлого. Лингвистика ищет родственность народов в сродстве корней их первоначального языка; история культуры в связи с археологией — в общности культа; антропология же ищет родство народов в общих чертах их физического строения, в устройстве черепа и других частей тела. Следовательно, для изучения истории данного народа, как например, казачества, необходимо знать не только русские летописные сказания, но и историю, антропологию, языки и археологию всех соседних народов, как родственных, так и принадлежащих к другой расе, с которыми древнее казачество сталкивалось и тем или иным способом получало влияние, заимствовало культуру и проч.

Одним словом, нет такого мелкого исторического вопроса, который не требовал бы подробного изучения и долговременного обзора со всех сторон.

Историк обязан знать все, что в его время известно науке об этом вопросе. Для него не должно служить преградою даже незнание языков тех народов, с которыми древнее казачество сталкивалось в течение многих веков, а также сокрытые в недрах курганов тайны, могущие свидетельствовать о былой жизни Дона.

Донские казаки, служившие с честью около четырех веков Московскому государству и своею доблестью и рыцарской храбростью известные всему миру, должны иметь и знать свою историю.

Они, во дни порабощения России, её бессилия и неустройств, на южных ее пределах, сами собой встали грозной стеной и своим удальством и упорной борьбой, длившейся целые века, изумили все соседние народы. От берегов Дуная и Днепра, по степям Дона, Кубани, Терека, Нижней Волги, Урала и далее на Восток, по дебрям Сибири, до Амура и Камчатки, по меже великой современной

Эти мысли высказывал еще Сеньковский в статье "Казаки" в 1884 году, хотя сам и не воспользовался ими, произведя слово "казак" от каз, гас – гусь, гусак.

России, казачьи общины первые положили заветную черту, чрез которую не суждено было уже перешагнуть соседним народам, и своим мужеством и кровью отстояли занятые ими земли. Пример в жизни народов редкий. (Вегель).

Казачество, предложившее свою службу Московскому Царю в половине ХVІ века в борьбе с их общими врагами – турками, крымцами, астраханцами, ногаями и другой татарвой, было уже довольно значительной и сильной народной общиной. Следовательно, служба казачества Москве началась раньше, чем это принято думать.

Все это должно быть выяснено будущими донскими историками.

От таких историков требуется беспристрастная оценка духа казачества и его исторического роста.

Для истории о начале казачества недостаточно знать местные источники, а нужно хорошо изучить историков греческих, римских, армянских, арабских, татарских и турецких, порыться в консульских донесениях ХІ – ХV в.в., хранящихся в архиве монастыря св. Марка в Венеции, основательно познакомиться с археологией Дона, берегов Черного и Азовского морей и тогда уже сказать свое слово и сделать заключение о том, кто были предки Донских казаков ХV и ХVІ в.в., а равно, кто были предки казаков мещерских, рязанских, северских (севрюков) и запорожских.

Новочеркасск

1915 г.

Е.П. Савельевъ

ckwt.ru

От А до Я - История казачества.

В древние времена на нашей земле государства не соприкасались своими границами так, как сейчас. Между ними оставались гигантские пространства, на которых никто не жил – это было или невозможно из-за отсутствия условий для жизни (нет воды, земли для посевов, нельзя охотиться, если мало дичи), или попросту опасно из-за налетов степняков-кочевников. Именно в таких местах и зародилось казачество – на окраинах русских княжеств, на границе с Великой Степью. В таких местах собирались люди, которые не боялись внезапного налета степняков, умевшие и выживать, и воевать без посторонней помощи.

Первые упоминания о казачьих отрядах относятся еще к Киевской Руси, так, например, Илью Муромца величали «старым казаком». Встречаются упоминания об участии казачьих отрядов в Куликовской битве под командой воеводы Дмитрия Боброка. К концу XIV века образовались две крупных территории в низовьях Дона и Днепра, на которых было создано множество казачьих поселений и уже неоспоримым является их участие в войнах, которые вел Иван Грозный. Казаки отличились при покорении Казанского и Астраханского ханств и в Ливонской войне. Первый русский устав станичной сторожевой службы был составлен боярином М. И. Воротынским в 1571 г. По нему сторожевую службу несли станичные (сторожевые) казаки или станичники, городовые же (полковые) казаки защищали города. В 1612 году совместно с Нижегородским ополчением донские казаки освободили Москву и изгнали поляков с Русской земли. За все эти заслуги русские цари утвердили за казаками право на владение Тихим Доном на веки веков.

Богдан Хмельницкий

Украинское казачество в то время разделилось на реестровое на службе у Польши и низовое, создавшее Запорожскую Сечь. В результате политического и религиозного давления со стороны Речи Посполитой украинское казачество стало основой освободительного движения, подняло ряд восстаний, последнее из которых во главе с Богданом Хмельницким достигло своей цели – Украина была воссоединена с Русским царством Переяславской Радой в январе 1654 года. Для России соглашение привело к приобретению части земель Западной Руси, что оправдывало титул российских царей, — государь Всея Руси. Московская Русь становилась собирателем земель со славянским православным населением.

И днепровские, и донские казаки в то время находились на переднем краю борьбы с турками и татарами, которые постоянно ходили в набеги на русские земли, разоряя посевы, угоняя людей в плен и обескровливая наши земли. Неисчислимое множество подвигов было совершено казаками, но одним из самых ярких примеров героизма наших предков является Азовское сидение – восемь тысяч казаков, захватив Азов – одну из мощнейших крепостей и важный узел путей сообщения – смогли отбиться от двухсоттысячной турецкой армии. Более того, турки были вынуждены отступить, потеряв около ста тысяч солдат – половину своей армии! Но с течением времени Крым был освобожден, Турция вытеснена с берегов Черного моря далеко на юг, и Запорожская Сечь утратила свое значение передового форпоста, оказавшись на несколько сотен километров вглубь на мирной территории. 5 августа 1775-го года подписанием российской императрицей Екатериной II манифеста «Об уничтожении Запорожской Сечи и о причислении оной к Новороссийской губернии» Сечь была окончательно расформирована. Запорожские казаки после этого разделились на несколько частей. Наиболее многочисленная перешла в Черноморское казачье войско, которое несло пограничную стражу на берегах Черного моря, значительная часть казаков была переселена для охраны южных рубежей России на Кубани и Азов. Пяти тысячам запорожцев, которые ушли в Турцию, Султан позволил основать Задунайскую Сечь. В 1828-м году задунайские казаки с кошевым Йосипом Гладким перешли на сторону России и были помилованы лично Императором Николаем I-м. По всей необъятной территории России казаки стали нести пограничную службу. Недаром царь-миротворец Александр III однажды метко заметил: «Границы государства Российского лежат на арчаке казачьего седла…»

Донцы, кубанцы, терцы, а позже и их братья по оружию уральцы и сибиряки были бессменным боевым авангардом во всех войнах, в которых почти без передышки веками билась Россия. Особенно отличились казаки в Отечественной войне 1812-го года. До сих пор жива память о легендарном полководце донском атамане Матвее Ивановиче Платове, который провел казачьи полки от Бородино до Парижа. Те самые полки, о которых Наполеон с завистью скажет: «Будь у меня казачья конница, я бы завоевал весь мир». Дозоры, разведка, охрана, далекие рейды – вся эта повседневная тяжелая воинская работа выполнялась казаками, а их боевой порядок – казачья лава – в той войне показал себя во всей красе.

В народном сознании сложился образ казака как природного конного воина. Но существовала и казачья пехота – пластуны – ставшие прообразом современных частей специального назначения. Зародилась она на побережье Черного моря, где пластуны несли нелегкую службу в черноморских плавнях. Позже подразделения пластунов так же успешно действовали и на Кавказе. Бесстрашию пластунов – лучших стражей кордонной линии на Кавказе – отдавали дань уважение даже их противники. Именно горцы сохранили историю о том, как осажденные на липкинском посту пластуны предпочли сгореть заживо - но не сдаться черкесам, даже обещавшим им жизнь.

Однако не только воинскими подвигами известны казаки. Не меньшую роль сыграли они в освоении новых земель и присоединении их к Российской империи. Со временем, казачье население продвигалось вперёд на необжитые земли, расширяя государственные пределы. Казачьи войска принимали активное участие в освоении Северного Кавказа, Сибири (экспедиция Ермака), Дальнего Востока и Америки. В 1645 сибирский казак Василий Поярков проплыл по Амуру, вышел в Охотское море, открыл Северный Сахалин и вернулся в Якутск. В 1648 сибирский казак Семён Иванович Дежнёв проплыл из Ледовитого океана (устье Колымы) в Тихий (устье Анадыря) и открыл пролив между Азией и Америкой. В 1697—1699 казак Владимир Васильевич Атласов исследовал Камчатку.

Казаки времен Первой Мировой войны

В первый же день Первой Мировой войны с Екатеринодарского вокзала на фронт отправились первые два полка кубанского казачества. На фронтах Первой Мировой сражались одиннадцать казачьих войск России – Донское, Уральское, Терское, Кубанское, Оренбургское, Астраханское, Сибирское, Забайкальское, Амурское, Семиреченское и Уссурийское - не зная трусости и дезертирства. Особенно ярко проявились их лучшие качества на Закавказском фронте, где только в ополчении было сформировано создано 11 казачьих полков третьей очереди -- из казаков старших возрастов, которые порой могли дать фору кадровой молодежи. Благодаря невероятной стойкости в тяжелых боях 1914 года именно они не допустили прорыва турецких войск – далеко не самых плохих на то время! – в наше Закавказье и совместно с прибывшими сибирскими казаками отбросили их назад. После грандиозной победы в Сарыкамышской битве Россия получила поздравления от союзных главнокомандующих, Жоффра и Френча, которые очень высоко оценили силу русского оружия. Но вершиной боевого искусства в Закавказье стало взятие горного укрепленного района Эрзерум зимой 1916 года, в штурме которого казачьи часть сыграли важную роль.

Казаки были не только самыми лихими кавалеристами, но и служили в разведке, в артиллерии, в пехоте и даже в авиации. Так, коренной кубанский казак Вячеслав Ткачев совершил первый в России дальний перелет по маршруту Киев — Одесса — Керчь — Тамань — Екатеринодар общей протяженностью в 1500 верст, несмотря на неблагоприятную осеннюю погоду и другие тяжелые условия. 10 марта 1914 года откомандирован в 4-ю авиароту по её формированиии, и в тот же день подъесаул Ткачёв назначен командиром XX авиационного отряда, приданного штабу 4-й армии. В начальный период войны Ткачёв совершил несколько очень важных для русского командования разведывательных полётов за что Приказом армии Юго-Западного фронта от 24 Ноября 1914 года за № 290 был награждён орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия IV степени (первый среди лётчиков).

Казаки на Параде Победы

Очень хорошо показали себя казаки и в Великой Отечественной войне. В это самое суровое и тяжелое время для страны казачество забыло прошлые обиды, и вместе со всем советским народом поднялось на защиту своей Родины. С честью прошли до конца войны, участвуя в крупнейших операциях, 4-ый Кубанский, 5-ый Донской добровольческие казачьи корпуса. 9-я пластунская краснознаменная Краснодарская дивизия, десятки стрелковых и кавалерийских дивизий сформированных в начале войны из казаков Дона, Кубани, Терека, Ставрополья, Оренбуржья, Урала, Семиречья, Забайкалья и Дальнего Востока. Гвардейские казачьи соединения часто выполняли очень важную задачу – в то время как механизированные соединения формировали внутреннее кольцо многочисленных «котлов», казаки в составе конно-механизированных групп вырывались на оперативный простор, нарушали работу коммуникаций противника и создавали внешнее кольцо окружения, препятствуя деблокированию вражеских войск. Кроме казачьих частей воссозданных при Сталине, было множество казаков среди известных людей во время ВОВ, которые воевали не в «фирменных» казачьих кавалерийских или пластунских частях, а во всей советской армии или отличились в военном производстве. Например: танковый ас №1, Герой Советского Союза Д.Ф. Лавриненко — кубанский казак, уроженец станицы Бесстрашной; генерал-лейтенант инженерных войск, Герой Советского Союза Д.М. Карбышев — родовой уральский казак, уроженец Омска; командующий Северным флотом адмирал А.А. Головко — терский казак, уроженец станицы Прохладной; конструктор-оружейник Ф.В. Токарев — донской казак, уроженец станицы Егорлыкской Области Войска Донского; командующий Брянским и 2-м Прибалтийским фронтом, генерал армии, Герой СССР М.М. Попов — донской казак, уроженец станицы Усть-Медведицкой Области Войска Донского, командир эскадрона гвардии капитан К.И. Недору́бов — Герой Советского Союза и полный Георгиевский кавалер, а также множество других казаков.

Все войны нашего времени, которые довелось вести уже Российской федерации, тоже не обошлись без казаков. Помимо конфликтов в Приднестровья и Абхазии, казаки принимали активное участие в Осетино-ингушском конфликте и в последующей охране административной границы Осетии с Чечней и Ингушетией. Во время Первой чеченской кампании из казаков – добровольцев Министерством Обороны России был сформирован мотострелковый батальон имени генерала Ермолова. Его эффективность была столь высока, что напугала прокремлевских чеченцев, усмотревших в появлении казачьих частей первый шаг по возрождению Терской области. Под их нажимом батальон был выведен из Чечни и расформирован. Во время второй кампании казаками были укомплектованы 205-я мотострелковая бригада, а также комендантские роты, несшие службу в Шелковском, Наурском и Надтеречном районах Чечни. Кроме того, значительные массы казаков, заключив контракт, воевали в «обычных», то есть неказачьих подразделениях. Более 90 человек из казачьих частей по результатам боевых действий получили правительственные награды, все казаки, участвовавшие в боевых действиях и четко выполнившие свои обязанности получили казачьи награды. Уже 13 лет казаками на юге России ежегодно проводятся учебные полевые сборы, в рамках которых организованы командно-штабные тренировки с командирами подразделений и офицерским составом, занятия по огневой, тактической, топографической, минной и медицинской подготовке. Казачьи подразделения, роты и взводы возглавляют офицеры российской армии, имеющие боевой опыт, которые принимали участие в операциях в горячих точках на Кавказе, в Афганистане и в других регионах. А казачьи конные патрули стали надежными помощниками русских пограничников и милиции.

ot-a-do-ya.org

Древняя история казачества

История казачества, в том числе и Донского, еще мало разработана, а потому казачье население в массе своей о великих делах предков своих знает очень немного; о первоначальном же происхождении этого народа не имеет ни малейшего представления, если не считать ни на чем не основанных легенд, дошедших до нас изустным преданием, или записанных и необдуманно принятых за достоверные факты некоторыми легковерными историками. Письменных памятников о древностях казачества очень немного, да и те разбросаны по разным, мало изученным, русским и иностранным архивам и библиотекам; доступные же изучению русские летописные сказания говорят о казачестве весьма сбивчиво, а в большинстве случаев почти совсем о том замалчивают. Донской архив, в котором, надо полагать, было немало ценного материала по данному вопросу, сгорел дотла в гор. Черкесске в 1774 году.

Читатель скажет, что это все давно забытые дела и вспоминать о них нет никакого интереса и смысла. Но это далеко неверно. История есть результат человеческих опытов; опыты же мы можем забыть лишь тогда, когда мы в них более не нуждаемся, между тем мы еще и теперь на каждом шагу наталкиваемся на такие факты, которые нам непонятны с современной точки зрения, но могут быть объяснены лишь историей. К ним мы можем отнести, с одной стороны, проявление отличительной народной гордости, стремление к властвованию, вероисповедной терпимости и национальной обособленности, наряду с непросвещенностью масс; с другой – часто до поразительности быстрый и устойчивый культурный рост народа с прогрессивным стремлением к владычеству над другими национальностями не путем насилия и страха, а науки, искусств и вообще культурно-экономического превосходства над остальными.

Взвесить, оценить, объяснить и осветить все это может нам только история.

Историк должен быть беспристрастен, объективен и независим. Это самые главные его достоинства. Без этих качеств из-под пера его выйдет не правдивая история данного народа, в научном смысле, а пристрастный рассказ о жизни одного, с порицанием или умалением исторического значения другого. Такая история для науки значения иметь не может. Начинающий историк должен это помнить. Скрывать, извинять и замалчивать требующие порицания действия исторических личностей — это значить затемнять ход жизни народа и его стремление к будущему. Говорить во всеуслышание, раскрывать злоупотребления и бороться с ними — дело науки, которая должна быть руководительницей в нашей жизни. Благородные мыслители и исторические деятели должны трудиться над развитием человеческой культуры и утверждением нравственных воззрений в обществе, которое в этом случае должно быть единомыслящим на пространстве всего культурного мира.

Ничто так рельефно не рисует степени культурности пишущего класса, а также умственного и нравственного состояния самого народа, как его историческая литература. Из всех предметов, в которых упражняется перо, эта часть самая трудная и может назваться настоящим мерилом начитанности и учености писателя, его чувств и понятий. В этом труде отражаются в полном свете и его собственные познания, и мнения, и нравственный облик, и, наконец, искусство, приобретенное навыком и упражнением, побеждать свои страсти, свою самонадеянность, свои и чужие предрассудки в пользу истины и общего блага.

Может ли Донское казачество похвалиться, по части исторической литературы?

К сожалению, у нас на Дону, такой литературы слишком мало, хотя уже достаточно собрано материала для истории этого войска.

Донские казаки, в большинстве случаев, не знают даже, кто были их предки, откуда пришли и почему они называются казаками. Они знают только, что деды их и прадеды издавна служили Российским Государям и за верную службу получали от них разные льготы, привилегии и жалованные грамоты на владение принадлежащими им ныне землями и угодьями. Вот и все. Вообще у нас на Дону, не говоря уже о массе казачества, малограмотной и даже неграмотной, и в интеллигентной среде историей интересуются мало и книги по историческим вопросам расходятся слабо.

А вопрос об истории казачества, поднимался некоторыми истинно любящими свою родину не раз, даже были попытки и к составлению истории, но труды эти вообще страдали недостаточною разработанностью исторического материала и неудачными заимствованиями и подражанием другим историкам, мнения и выводы которых, иногда заведомо неверные, принимались как положительные данные и целиком вносились в эти труды. Поднимался вопрос и о происхождении казачества, но дальше предположительных выводов он не шел, а выводы эти были: "Донское казачество, по всей вероятности, происхождения неблагородного, — оно образовалось из беглецов разных областей Московского государства" и т.д. (Карамзин): или "в Придонских степях собирается (в XV в.) вольница из русских беглецов-разбойников"... (Иловайский).

Местные историки упускали из вида, что история целого государства не есть история его окраин. У историков государства задачи были совсем другие, чем у историков, пишущих историю какого-либо народа, вошедшего в состав этого государства. Там история окраин приносилась в жертву центра, выдающиеся события и стремления окраин замалчивались или объяснялись с точки зрения центра, даже иногда порицались, какъ сепаратные. Так например, в русской истории при покорении царем Иваном Васильевичем Грозным Казанского и Астраханского царств о казаках упоминается лишь вскользь, говорится мельком, между тем как, по достоверным историческим данным, в покорении Казани их участвовало от 6 до 7 тысяч. Пусть это были казаки Рязанские и Мещерские, но достоверно и то, что там была и донская конница. Казаки, как люди ратные, более других были знакомы с употреблением пороха и искусством осады крепостей, а потому при подкопах и взрыве казанских стен они играли первенствующую роль и первые ворвались в проломы крепости. Такую же первенствующую роль они играли и при покорении царства Астраханскаго. "Сведав о том, что царь Иоанн решился покорить царство Астраханское, Донские казаки, пламенея доказать усердие свое к Государю, приговорили в кругу своем вспомоществовать ему. Почему знатная их часть, под начальством походных атаманов Павлова и Ляпуна, пошли к Переволоке и, дождавшись тут царских войск, шедших Волгой под предводительством князя Вяземского, присоединились к оным" — говорит российский историк.

И только. Летописи же об этом событии говорят, что когда московские войска еще продолжали плыть Волгой, а часть их, высадившись на сушу, медленно подвигалась правым берегом реки к Астрахани, казаки, составляя передовой отряд, под Черным островом нанесли такое поражение Ямгурчею, астраханскому царю, что тот бросил город и расположился станом в 5-ти верстах ниже него. При вторичном поражении казаками он с остатками своих войск ушел в степи и, преследуемый атаманом Павловым на расстоянии более четырехсот верст, успел вскочить в Азов только с 20-ю всадниками. Князь Вяземский занял Астрахань без боя.

Российский историк честь покорения Астрахани всецело приписывает царю Иоанну Грозному и его полководцу князю Вяземскому; историк же Донского казачества в подобного рода событиях, не умаляя деятельности и стремлений Российских Монархов к объединению страны и покорению ее врагов, должен быть более самостоятельным, и постараться о казаках сказать правдивую и подробную повесть, не подражая первым и заимствуя от них только то, что, по проверке, действительно является ценным.

Труды наших Донских историков обнаруживают и еще один общий недостаток, — это отсутствие критических приемов исторических исследований или слишком одностороннее отношение к такому труду.

Исторические творения считались и считаются всегда результатом необыкновенного трудолюбия, терпения, прилежных изысканий, долгих соображений, обширной учености и тщательно обработанной мысли. Тот, кто собирается писать историю, должен посвятить многие годы на собирание всего того, что может просветить его ум по избранному предмету: должен сличить все тексты, сблизить все отголоски одного и того же известия, взвесить все сопряженные с ним нравственные и физические обстоятельства; должен преследовать его не только на родной земле, но и за пределами ее, до последнего эха, прозвучавшего в бытописаниях разных народов: должен проникнуть во все доступные источники, не пропустить ни одной строчки, не увидев ее собственными глазами и не взвесив собственным беспристрастием. Первая обязанность в таком случае — знать, где искать; вторая — уметь находить.

Для этого нужна бесконечная начитанность, любовь к избранному предмету, а, главное, к народу, историю которого собираешься писать*). Нужно родиться среди этого народа, долго жить с ним, изучить его нравы и обычаи, язык, песни, игры, поверия и исторические сказания в виде народного эпоса: нужно изучить антропологию народа и все археологические памятники данной местности. История без сравнительного языковедения, антропологии и археологии будет неполна, сбивчива и неточна, а потому и не может представить действительной картины жизни прошлого. Лингвистика ищет родственность народов в сродстве корней их первоначального языка; история культуры в связи с археологией — в общности культа; антропология же ищет родство народов в общих чертах их физического строения, в устройстве черепа и других частей тела. Следовательно, для изучения истории данного народа, как например, казачества, необходимо знать не только русские летописные сказания, но и историю, антропологию, языки и археологию всех соседних народов, как родственных, так и принадлежащих к другой расе, с которыми древнее казачество сталкивалось и тем или иным способом получало влияние, заимствовало культуру и проч.

Одним словом, нет такого мелкого исторического вопроса, который не требовал бы подробного изучения и долговременного обзора со всех сторон.

Историк обязан знать все, что в его время известно науке об этом вопросе. Для него не должно служить преградою даже незнание языков тех народов, с которыми древнее казачество сталкивалось в течение многих веков, а также сокрытые в недрах курганов тайны, могущие свидетельствовать о былой жизни Дона.

Донские казаки, служившие с честью около четырех веков Московскому государству и своею доблестью и рыцарской храбростью известные всему миру, должны иметь и знать свою историю.

Они, во дни порабощения России, её бессилия и неустройств, на южных ее пределах, сами собой встали грозной стеной и своим удальством и упорной борьбой, длившейся целые века, изумили все соседние народы. От берегов Дуная и Днепра, по степям Дона, Кубани, Терека, Нижней Волги, Урала и далее на Восток, по дебрям Сибири, до Амура и Камчатки, по меже великой современной

Эти мысли высказывал еще Сеньковский в статье "Казаки" в 1884 году, хотя сам и не воспользовался ими, произведя слово "казак" от каз, гас – гусь, гусак.

России, казачьи общины первые положили заветную черту, чрез которую не суждено было уже перешагнуть соседним народам, и своим мужеством и кровью отстояли занятые ими земли. Пример в жизни народов редкий. (Вегель).

Казачество, предложившее свою службу Московскому Царю в половине ХVІ века в борьбе с их общими врагами – турками, крымцами, астраханцами, ногаями и другой татарвой, было уже довольно значительной и сильной народной общиной. Следовательно, служба казачества Москве началась раньше, чем это принято думать.

Все это должно быть выяснено будущими донскими историками.

От таких историков требуется беспристрастная оценка духа казачества и его исторического роста.

Для истории о начале казачества недостаточно знать местные источники, а нужно хорошо изучить историков греческих, римских, армянских, арабских, татарских и турецких, порыться в консульских донесениях ХІ – ХV в.в., хранящихся в архиве монастыря св. Марка в Венеции, основательно познакомиться с археологией Дона, берегов Черного и Азовского морей и тогда уже сказать свое слово и сделать заключение о том, кто были предки Донских казаков ХV и ХVІ в.в., а равно, кто были предки казаков мещерских, рязанских, северских (севрюков) и запорожских.

Новочеркасск1915 г.

Источник: www.ckw.ru

www.ckwkazak-svao.ru

Возникновение казачества. История Украины

Возникновение казачества

Национальный, духовный и религиозный кризис, в котором оказались украинские земли во второй половине XVI века, завершился так называемым украинским возрождением – необыкновенным подъемом, который с одной стороны был поддержан и защищен новой политической элитой в лице казачества, а с другой стороны – сам вдохновил и укрепил эту зарождавшуюся украинскую элиту.

Украинское казачество далеко не сразу после своего возникновения выделилось в отдельную социальную прослойку с собственными интересами и менталитетом. Формирование его растянулось более чем на сто лет. Стремление бежать от гнета, приобрести свободу и независимость породили типологически схожие явления во многих других регионах Европы: можно вспомнить донское казачество в Московском государстве, граничар в Хорватии, гайдуков в Венгрии и др. Однако только украинскому казачеству было свойственно стремление не обособиться в вольных краях, но управлять своей страной. Поэтому им удалось возглавить религиозную и духовную борьбу Украины, стать носителями национальной идентичности и, в конечном счете, создать свою форму государственности.

Этому имелся целый комплекс экономических, политических, военно-стратегических и социальных причин и предпосылок. Одной из причин, объяснявших быстрое развитие казачества, была его широчайшая социальная база, постоянно обновлявшаяся и развивавшаяся. Школу казачества прошли за разные годы сотни тысяч представителей различных социальных слоев украинского общества, включая шляхту, крестьян и мещан. Что касается казаков-земледельцев, то их весьма прогрессивная форма свободного хозяйства многими историками рассматривается как элемент буржуазного способа производства.

Слово «казак» тюркского происхождения и означает отважный, вольный человек. Впервые в Украине это название встречается в 1492 г. Дикое Поле, с его травами в человеческий рост, способными укрыть всадника, богатая растительность, обилие дичи и рыбы притягивали к себе людей из пограничных сел, которые поначалу уходили туда на звериный промысел и рыбалку. Их называли «уходники». Уходили обычно весной, все лето жили в Диком Поле, ютясь в землянках или хатках из хвороста. Вялили и солили мясо и рыбу, выделывали шкуры. Устраивали в степях борти и пасеки. А к зиме возвращались в свои села, чтобы сбыть добытое.

Такой промысел давал уходникам завидный доход, но был крайне небезопасен. В Диком Поле кочевали татары, которые нередко нападали на уходников, грабили, убивали или уводили в плен. Приходилось браться за оружие, обороняться или умело прятаться. В свою очередь уходники нередко объединялись в ватаги и сами нападали на татарские кочевья. Таких смельчаков начали именовать казаками, а их походы и образ жизни – казакованьем.

Первые казаки-уходники еще не имели никакой военной организации. Вооружены они были чем попало. Желающие показаковать объединялись в ватагу, выбирали себе атамана. Им обычно становился тот, кто имел некоторый военный опыт на службе в приграничных замках. Ватаги чаще всего промышляли раздельно одна от другой и поначалу очень редко объединялись для совместных походов. Довольствовались малым, устраивали засады на местах татарских переправ через Днепр. В тот период казакование редко становилось постоянным занятием. Ярко выраженной национальной принадлежности тоже не было. Казаковали не только «русины», но и «Москвитины», «Ляхи», «Литвины». Со временем лихие казацкие проделки становились все более популярны не только среди шляхетской молодежи, но и у магнатов, жаждавших «рыцарской славы». Уже к концу XVI века мы видим многих представителей украинских шляхетских фамилий, избравших казачество своей стезей. Большинство их займет место среди казацких офицеров – «старшин», а костяк собственно казаков составят крестьяне и мещане вольного пограничья.

Слава казаков вскоре достигла пограничных польских замков, и богатые паны стали охотно нанимать их для походов на татар, предоставляя им свою протекцию и защиту. Еще в 1520 г. черкасский староста С. Полозович привлек отряд казаков для пограничной службы. Позднее для обороны и нападения на турок казаков использовали и другие старосты – Е. Дашкевич, П. Лянцкоронский и пр. Положение казаков становится значительно более привлекательным, т. к. помимо возможностей добычи оно давало еще и известный иммунитет.

Но настоящее развитие казачество получило после того как обжило просторы на низовье Днепра, за днепровскими порогами – Низ, Запорожье (отсюда и название казаков – низовые или запорожские). Среди бесчисленного множества рукавов Днепра и мелких островков казаки нашли себе надежное убежище. Доступ туда был трудный, найти казаков было нелегко. На островах водилась дичь, в реках – рыба, обеспечивавшие их всем необходимым.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Смотрите также

• 
  Древнейшие люди видеоурок
• 
  Видеоурок древнейшие люди
• 
  Древний рим сословия
• 
  Трагедия древней греции
• 
  Трагедия древней греции
• Германское древнее племя
• 
  Самая древняя река
• 
  Вера древних людей
• Религии древних евреев
• 
  Рисунок древнего окна
• 
  Предание древней руси