Образ коня в мифологии (былины, фольклор, мифология, сказки). Древний образ коня
Образ коня в русских ремёслах. Краеведение — Путеводитель по русским ремёслам
Что символизирует конь
Культ коня появился достаточно давно. В археологических раскопках могильников I тысячелетия н.э. найдены фигурки, изображающие коней, а следовательно, этот образ был важен древним славянам.
Мотив коня на полотенце, Тотемский уезд Г.С. Маслова, CC BY-SA 3.0
В Верхнем Поволжье, в Междуречье, Прикамье и других областях, конь занимал ведущее место в стаде домашнего скота.
По мнению исследователей, уже у древних скотоводов бронзового века, зародилось поверье, что конь связан с движением Солнца и с его дневным путём.
Утром Солнце выезжает на колеснице, влекомой чудными златогривыми конями. Вечером Солнце продолжает свой путь под землей, по воде.
Нередко конь предстаёт в народных легендах охранителем, или показателем кладов. Он, то в виде «паршивого жеребёнка» покажется, которого гонят, а зря: он на клад укажет. То конём ретивым от клада отгоняет.
Красный конь с утицей, мезенская роспись Путеводитель по русским ремёслам, CC BY-SA 3.0
В Костромской области и сейчас можно увидеть на крышах деревенских домов в Солигаличском, Галичском, Буйском районах деревянные коньки, венчающие передние концы верхних слёг.
В мифологии финно-угров конь — это священное животное Солнца, поэтому он часто изображается вместе с солярными знаками.
Конь в русских ремёслах
В разных видах народного искусства, будь то глиняная игрушка, резьба по дереву, вышивка или роспись — можно найти образ коня или лошадки.
Нижегородская карета Путеводитель по русским ремёслам, CC BY-SA 3.0
Конь — хранитель домашнего очага, символ силы, Солнца, добра, красоты. На него возлагали надежду на урожай и конечно, давали детям играть, «чтобы силы доброй набирались».
Изображение всадника или просто коня — одно из основных в русской народной вышивке. На полотенцах, рушниках и подзорах, на занавесках и одежде часто применялся этот образ в сочетании с женской фигурой или птицей.
Конь в домовых росписях русского Севера Николай Ерегин, CC BY-SA 3.0
В каргопольской и дымковской игрушке есть двуглавый конь — олицетворение дня и ночи, единства двух миров.
В дымке коник так же очень любим в разных видах. Это и тройка, и коники на карусельке, и всадник, и одинокая лошадка.
В росписях северных народов можно встретить образ коня на прялках, коробах, туесах. Нередко коня сопровождает утица. Бравые всадники восседают на конях часто красного, оранжевого цвета.
Дымковские всадники Путеводитель по русским ремёслам, CC BY-SA 3.0
В резной деревянной игрушке можно привести примеры гороховецкой, богородской, нижегородской, городецкой. Ярко раскрашенные или наоборот, просто деревянные, большие и маленькие. На колёсиках и качалки.
В абашевской, хлудневской игрушках всадник изображается неразделимым с конём, тело как бы вырастает из спины коня, даже ног нет.
Романушка, упряжка, романовская игрушка Путеводитель по русским ремёслам, CC BY-SA 3.0
Часто можно встретить старинные ковши и чаши в виде коня. Переднюю часть челнов украшали деревянные лошадиные головы, ставили их и на крыши домов.
ru.russianarts.online
ОБРАЗ ЛОШАДИ В РУССКОМ ФОЛЬКЛОРЕ, НАРОДНЫХ ОБРЯДАХ, ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
ОБРАЗ ЛОШАДИ В РУССКОМ ФОЛЬКЛОРЕ, НАРОДНЫХ ОБРЯДАХ, ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Юнкина Анна Александровна 1
1
Текст работы размещён без изображений и формул.Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF
Введение.
Постановка проблемы.
В «Сказке о молодильных яблоках и живой воде» одними из главных помощников героя становятся кони – быстрые, смелые, могучие. У П.П. Ершова в сказке «Конёк-горбунок» сивка-бурка мудр и предусмотрителен. Однако же фразеологизмы, связанные в нашем сознании с образом коня, «да тут ещё и конь невалялся», «пахать как ломовая лошадь», «бред сивой кобылы» имеют в определённом смысле негативный оттенок значения. В чём же дело? Почему конь, бывший на протяжении многих столетий верным спутником человека, воспринимается нами сегодня неоднозначно? В чём загадка образа этого животного, чью голову помещали и на коньке крыши, и на носовой части корабля, и на лёгких быстроходных коньках для катания на льду, этого таинственного существа, ставшего символом поэзии?
Обоснование актуальности темы.
Тема изучения образа лошади является актуальной, так как этот образ часто встречается в русских народных сказках, он использовался в традиционной русской народной культуре: в оформлении крестьянских построек и орнаментах предметов домашнего обихода, в народных верованиях, обрядах и жанрах фольклора, в художественной литературе, но современный читатель не всегда способен глубоко осознать многогранную роль этого образа. Издревле конь был связан с культом плодородия, с солнцем, которое уподобляли небесному коню, бегущему по небосводу. Конь – спутник воинов и богатырей. Мифологическим сознанием конь одновременно воспринимался как существо, связанное с потусторонним миром, и как посредник между «тем» и «этим» светом, как покровитель. Исследование способов раскрытия образа в различных видах искусства имеет большое значение для развития русского языка и расширения кругозора учащихся, ведь образно-выразительные средства языка, литературы являются неотъемлемой частью жизни людей. Цель исследования - рассмотреть роль образа лошади в русских народных обрядах, традиционной вышивке, русском фольклоре, русской литературе.
Задачи исследования:
выяснить значение и происхождение слов: «лошадь», «конь», проанализировать фразеологизмы русского языка,
выяснить значение образа лошади в фольклоре,
определить роль лошади в народных обрядах;
исследовать важность образа лошади в произведениях русской литературы.
Краткий обзор используемой литературы и источников.
Использованная литература, в частности «Этимологический словарь» Макса Фасмера, «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, материалы краеведческого музея, является признанным и авторитетным источником информации. Следовательно, выводы, сделанные относительно значения образа лошади на основе изучения данной литературы, можно признавать научно обоснованными.
Степень изученности данного вопроса.
Вопрос о значении образа лошади в жизни и языке русского человека изучен недостаточно. Многочисленные данные разбросаны по различным источникам, и исследовательская работа ставит своей целью объединить разрозненные сведения об использовании образа лошади как многогранного символа.
Характеристика личного вклада автора работы в решение избранной проблемы.
Мною был проведён опрос 50 человек, среди которых были учащиеся школы, учителя и родители. При ответе на вопрос: «Какие ассоциации возникают у вас в связи со словами конь, лошадь и т.п.?» большинство опрошенных (80%) упомянули быстроту как главное качество лошади, и, как следствие: конный спорт, скачки, верховую езду, бег, наездников, всадников, скорость. У 60% опрошенных возникли ассоциации с природой и волей: овес, степь, вольное животное, деревня, луг, табун лошадей, грива, красота, грация, жеребёнок. Всего лишь 30% вспомнили о том, что лошадь всегда была, в первую очередь, помощником и соратником человека. У них возникли такие ассоциации, как седло, упряжка, конюшня, стойло, сбруя, труженица, помощник, выносливое животное. Наименьшее количество людей (10%) посмотрели на лошадь с научной или художественной точки зрения: они вспомнили о трёх богатырях и о том, что лошадь – парнокопытное животное. Проанализировав результаты, я сделала вывод, что взгляд на лошадь с художественной или научной точки зрения недостаточно разработан и заслуживает внимания.
Чтобы проверить уровень эрудиции респондентов, я задала следующий вопрос: «Какие вы знаете произведения, в которых бы упоминалась лошадь? (рассказы, сказки, стихи)». Абсолютное большинство опрошенных (80%) вспомнили сказку П.П. Ершова «Конек-горбунок», 50% назвали рассказ Л.Н. Толстого «Кавказский пленник», 30% - героев былин «Алеша Попович и Тугарин Змей», «Илья Муромец и Соловей-разбойник» и героя пушкинской «Песни о вещем Олеге». Были и единичные ответы: «Конь с розовой гривой», «Макар Чудра», «Капитанская дочка», герой сказок Сивка-бурка, казахская притча «Лошадь и верблюд», «Зелёная долина», «Подкова», «Необычный почтальон», песня Высоцкого, «Слово о полку Игореве», «Тихий Дон», стихотворения «Хорошее отношение к лошадям» В.В. Маяковского, «Зимнее утро» А.С. Пушкина, «Тройка» Н.А. Некрасова, «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова, мультипликационный сериал «Серебряный конь», сказка «Белая лошадь». Исходя из полученных данных, я сделала вывод о том, что уровень знаний большинства читателей ограничен самыми популярными произведениями. И только некоторые увлечённые любители литературы могут назвать достаточно большое количество произведений (известных и не очень), в которых главные или второстепенные герои – лошади. Мне стало интересно исследовать тему изображения лошади в литературе.
Методы исследования:
изучение художественной и научно – популярной литературы,
систематизация и обобщение информации, лингвистический анализ.
Объект исследования: лошадь.
Предмет исследования: история взаимоотношений этноса и природы, народные обряды, традиционная вышивка, фразеологизмы русского языка, литературные произведения, в которых присутствует образ лошади.
Практическая значимость: исследование может быть использовано на факультативных занятиях, во внеклассных мероприятиях, оно привлекает внимание к изучению современного русского языка. В ходе работы я изучила информацию, представленную в словарях и энциклопедиях, тексты художественной литературы, школьные учебники.
Гипотеза: Лошадь – давний верный спутник жизни человека, это сложный и многогранный символ. Различные толкования образа лошади объединяет то, что человек и лошадь легко находят общий язык, лошадь всегда готова прийти человеку на помощь.
2. Основная часть.
1) Происхождение слов «конь», «лошадь»
«Этимологический словарь русского языка» Макса Фасмераутверждает, что слово «конь» происходит из *komnь от древнего *kobnь; ср. кобыґла, комонь. Слово «лошадь» заимствовано из тюркского языка, именно оттуда оно пришло в древнерусский, приобретя форму *лоша. Склоняется на –ent-. В более поздний период имело окончание –дь, в наше время пришло с нулевым окончанием. Форма «лошак» возникла в связи со сближением со словом «ишак». Первоначально древнерусское *лоша, изменяемое по склонению на -ent- аналогично названиям многих животных этой категории; заимствование из тюркского.
«Малый академический словарь» гласит: «Лошадь - крупное домашнее животное, используемое для перевозки людей, грузов и т. п. Лошадь - по употреблению бывает: упряжная, верховая, вьючная; а первая: коренная, пристяжная, дышельная, выносная (подседельная и подручная)». В «Большой советской энциклопедии» даётся такое толкование: «Лошадь - крупное непарнокопытное животное семейства лошадиных».
2) Значение синонимов к слову «лошадь»
Изучив различные синонимы, я выяснила, что они употребляются для указания на масть лошади (белоножка, белогривка), место выведения породы (анхитерий, аргамак, мустанг), а также на принадлежность к тяжеловозам или верховым (битюг, иноходец). Некоторые названия лошадей пришли в нашу речь из истории (Буцефал), или литературы (Росинант). Существуют также просторечные синонимы, используемые в разговорной речи: коняга, кляча, лошаденка, лошадка, лошадушка (народно-поэтическое), савраска, скакун. Приведу значения некоторых из названных синонимов.
3) О сходстве значений имён литературных героев «Сивка – бурка вещая каурка» и «Карагёз»
Извечной мечтой человека было перемещение в пространстве и по воздуху с большой скоростью. До изобретения двигателей эта мечта воплощалась именно в образе волшебного коня. Народная фантазия создала образы лошадей мифических, обладающихневероятными способностями, и в первую очередь необычайной быстротой или даже крыльями. Сивка-бурка вещая (вещий) кау́рка – создание русского фольклора, в волшебных сказках это персонаж-помощник: конь, дающий советы своему хозяину и обладающий чудесным свойством изменять внешний вид и одежду хозяина, а также переносить его по воздуху в нужное место.
У славян (как, впрочем, и у многих других народов) конь считался проводником в царство мертвых, поэтому был основным жертвенным животным на похоронах. Сивка-бурка - это родовой конь, волшебная сила которого основана на том, что он является обитателем царства мертвых. Оказывается, неслучайно он появляется, как и положено существу из потустороннего мира - в дыму и пламени: «Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет».
Конь этот трёхцветный: сивый – «темно-серый с сединой», бурый – «темно-коричневый с сероватым или красноватым оттенком» (ср.: бурёнка), каурый - «дикая» масть; «светло-гнедой» (от сев.-тюрк. kovur «карий»), окраска туловища рыжеватая, грива и хвост рыже-коричневые, темнее корпуса. Кроме того, «кауриться, коуриться» значит «быть угрюмым, показывать неудовольствие; глядеть исподлобья; упрямиться». Эпитет «вещий» – тот, кому все ведомо, и кто предвещает будущее; прорицатель, а также умно говорящий. То есть, сивка-бурка вещая каурка – трехцветный конь-колдун. Что касается приказания «Встань передо мной, как лист перед травой», то фразеологический словарь русского литературного языка объясняет, его так: «как лист перед травой» - устар., экспрес.; тотчас же, сразу, очень быстро (появиться перед кем-либо).
Узнав столь интересные подробности значения имени «сивка-бурка вещая каурка», в частности происхождение от северо-тюркского корня kovur «карий», я вспомнила о Карагёзе, описанном Лермонтовым в повести «Бэла», главе романа «Герой нашего времени», так: «Как теперь гляжу на эту лошадь: вороная как смоль, ноги — струнки, и глаза не хуже, чем у Бэлы: а какая сила! скачи хоть пятьдесят верст; а уж выезжена — как собака бегает за хозяином, голос даже его знала!». Я предположила, что сходство в звучании слов каурка и Карагёз неслучайно. Как гласит Большая Советская Энциклопедия, (тур. karagoz - букв. - черноглазый), персонаж турецкого народного театра кукол, а также название театра кукол в Турции. Карагёз - герой и народного армянского театра кукол. Следовательно, у слов каурый и Карагёз общий корень kara «черный», очень давно заимствованный из тюркского языка и присутствующий во многих обрусевших словах. Из статьи Этимологического онлайн-словаря русского языка Макса Фасмера о происхождении слова «карий» я узнала: «ка́рий укр. ка́рий. «черный, темный», др.-русск. карый «черный», грам. 1391–1428 гг.; см. Корш, AfslPh 9, 509 и сл. Из тур., тат. и т. д. kara «черный»; см. Мi. ТЕl. I, 327; ЕW 112; Бернекер 1, 488». Однако в современном русском языке в слове «карий» значение корня kara изменилось. В «Большом словаре иностранных слов» даётся следующее толкование: «каряя, карее [от тюрк. kara – черный]. 1. О цвете глаз: тёмно-коричневый, каштановый. 2. О масти лошади: светлее вороного, но темнее гнедого.
Моя догадка подтвердилась. Выбор Лермонтовым имени лошади в соответствии с мастью был неслучаен. Но во всех ли словах часть «кара» означает чёрный? Оказалось, что нет.
4) Образ лошади в русском танце. Этимологическое сходство слов «карагод» и «хоровод»
Древнейшей формой танца является круговая пляска, хоровод, коло, хормос. На Белгородчине традиционный круговой танец имеет название «карагод», и означает «собраться вместе», «окарагодить» (окружить) кого-либо. Одним из характерных подражательно-ассоциативных движений мужского традиционного танца Белгородского региона является движение имитирующее ход или скачки коня. Это движение исполнял заводила карагодного движения, он так и назывался «хозун-скакун». Безусловно, выполнение этого ритуального движения требовало особого умения, ловкости, выучки, музыкальности. Движения в пляске заводилы - «хозуна-скакуна» состояли из замысловатых дробей, включали присядки, хлопушки, подскоки, прыжки, вращения. Необходимо отметить, что весь корпус, голова, руки этого исполнителя народного танца, подчиняясь порывам души, двигались вверх-вниз, из стороны в сторону. Он то наступал на партнершу, то поворачивался перед ней, широко раскрывая руки в стороны. Лошадь – единственное животное способное «выплясывать» - красоваться в беге, показывать особую поступь в игривом состоянии. Заводила карагодного движения то плясал, то скакал и тем самым выполнял важнейшие ритуальные функции, подражая на знаково – символическом уровне пластике особо почитаемых животных и персонажей.
В словаре Даля карагод, корогод – означает «хоровод». Словарная статья гласит: «Хоровод. м. или харагод и карагод, южн. круг, танок, улица, собрание сельских девок и молодёжи общего пола, на вольном воздухе, для пляски с песнями, хороводные песни, особые, протяжные, и хороводная пляска, медленная, более ходьба, нередко с подражанием в движеньях словам песни.::. Хороводник, охотник ходить по хороводам; - ница, девка коновод в хороводах, которая заводит, начинает. II - ник, - ница, коновод, зачинщик, затейник; выдумщик».
Действительно, такое значение слова корогод подтверждают и строки из стихотворения Есенина «За рекой горят огни...»: «А у наших у ворот// Пляшет девок корогод». Вместе с тем «Словарь русских говоров» указывает и многие другие значения слова корогод – «праздничное сборище людей», «укладка снопов из десяти бабок».
В статье «От хоровода до царя» В.А. Лагутин путём подбора доказательств утверждает: «В русском языке слова водить, предводитель, воевода и другие с корнем - вод - не нуждаются в комментариях. Слова воевода, коновод или кукловод имеют ту же структуру слова, что и хоровод, но это конкретные лица, а хоровод - сегодня обозначает действо. У болгар хоро – народный танец в круге с пением песен под народные музыкальные инструменты (волынка и др.). Название танца не включает второго слова и корня –вод-, как в русском. У древних греков первоначально танец, музыка и поэзия были не разными видами искусств, а единым целым, и это единое искусство называлось хорея (χορος - хор, χορεια - пляска, χορεvω - пляшу в хороводе). Здесь танец также назывался одним простым словом. Эти примеры показывают, что для обозначения и характеристики танца достаточно одного слова, добавление слова -вод, -водник уже обозначают конкретное лицо. Очевидно, что на ранней стадии существования хороводного действа, «хоровод» означало «лицо, организующее танцы и песни».
Из греческой мифологии известно прозвище Аполлона - Мусагет, то есть предводитель муз. Одной из функций Мусагета была организация хоровода для муз. Встав в круг, музы танцевали и пели под звуки золотой арфы, на которой играл Мусагет. Наши русские корни вод, гот и греческий гет означают одно и то же явление. У подножия Парнаса и далеко вдали от него жили многочисленные племенные предводители, которых называли αρχηγετης (архегет) - греч. предводитель, вождь племени. Правы те исследователи, которые указывали на древность слова корогод. Слово - год < - гот < гет = гат (кат) в значении близком к значению слов «водить, предводить» > «предводитель, вождь, царь» существовало в середине II тысячелетия до н. э. в индоевропейской языковой среде Эгейского бассейна и в Малой Азии».
Первая часть слова карагод (кoрoгод), это общеславянское слово «коло» (круг). У южных славян хоровод с таким же исполнением и значением называется «коло» (круг). Здесь нужно только учесть известную редукцию р/л, а так же переход коро- в кара- в диалектной акающей языковой среде. Значит, в данном случае происхождение корня кара- общеславянское.
5)О лошади в художественных произведениях
Во многих художественных произведениях русских классиков описываются отношения человека и лошади. В поэме "Крестьянские дети» Н.А. Некрасов создаёт образ доброй трудолюбивой лошадки, настоящего друга маленького мужичка: «Гляжу, поднимается медленно в гору Лошадка, везущая хворосту воз. И шествуя важно, в спокойствии чинном, Лошадку ведет под уздцы мужичок». В строках сквозит взаимное тепло и забота мальчика и лошади, жизнь которых не мыслима друг без друга. Уменьшительно-ласкательный суффикс –к- создаёт ощущение дружеского общения и взаимовыручки между героями, а также, возможно, говорит том, что лошадка была небольшой. Указания же на скорость совершения действия, выраженного глаголом: «поднимается медленно в гору» и на количество поклажи, выраженное зависимым словом в причастном обороте «везущая хворосту воз» дают представление о том, насколько непростая была работа у трудолюбивой лошадки-помощницы.
В стихотворении «Под жестокой рукой человека» картина совершенно иная: Н.А. Некрасов с болью в сердце описывает жесточайшие муки и покорность «плачущей, кроткой» лошади, беззащитной, беспомощной в руках избивающего её погонщика и преступное равнодушие «праздных прохожих». Эпитеты создают образ измученного донельзя животного: «чуть жива, безобразно тоща», «непосильную ношу», «по плачущим, кротким глазам», «полосатая вся от кнута», от которого щемит сердце. Нечеловечески озлоблен и бездушен погонщик, не видящий словно, что издевается над жалкой «клячонкой», «безответной жертвой народа». Некрасова всегда возмущала немая покорность русского народа, воплощением которого в стихотворении стала «лошадь-калека». И в этом стихотворении лошадь не взбрыкнула, не заупрямилась, не дала отпора. Наполнена горьким сарказмом «возмутительная сцена»: «А погонщик недаром трудился - Наконец-таки толку добился!», «А погонщик при каждом прыжке В благодарность за эти усилья Поддавал ей ударами крылья И сам рядом бежал налегке»
Альберт Лиханов в повести «Кикимора» романа «Русские мальчики» рассказывает совершенно иную по характеру историю о конюхе Мироне и лошади Машке. Здесь смирение и покорность животного оказались небезграничными. Лошадь долго «молчала и только взглядом молила о пощаде». Но безнаказанность всегда провоцирует усиление жестокости. Мирон вымещал на Машке всю свою пьяную злобу и неустроенность. «Каждый раз, перед тем как запрячь, он нещадно лупил Машку». Прошли годы, и наконец, в один из дней «много лет битая Машка вдруг зароптала, заходила на поводу перед своим хозяином, блеснула расширенным зрачком, поднялась на задние ноги – неуверенно, неумело поднялась, видать, с детства своего так не вставала, играя, а тут поднялась, заржала диким, тоскливым голосом и вдруг ударила передними копытами своего хозяина». Это произошло неожиданно, в один миг. Но Альберту Лиханову удалось остановить мгновение и укрупнённо показать то, что должно было случиться давно: торжество справедливости. И у такого тихого и работящего существа, как Машка, терпение закончилось... «Конюха Мирона убила собственная жестокость».
Эту тему подхватывает и продолжает В.В. Маяковский, воспевая взаимопонимание человека и лошади в стихотворении «Хорошее отношение к лошадям». Здесь противопоставлено добро в лице лирического героя стихотворения и зло в образе смеющейся толпы зевак. В стихотворении поэт последовательно и настойчиво проводит параллель между человеком и лошадью. Как и лошадь, каждый из нас способен оступиться, пасть духом на жизненном пути. Но неожиданно упавшая, «потерянная» лошадь получает поддержку. Поэт показывает, как трудно, но абсолютно необходимо найти в себе силы встать, не обращая внимания на насмешки и унижения со стороны тех, кому безразлична твоя судьба.
Рассказы К.Г. Паустовского «Теплый хлеб» и «Сивый мерин» наполнены душевным теплом, они оба имеют счастливый конец. В рассказах речь идёт о лошадях, которые уже не могли полноценно работать. «Мне казалось, что если мерин о чем-нибудь и думает, то главным образом о людской неблагодарности и бестолковости. Что он слышал за всю свою жизнь? Одни только несправедливые окрики: «Куда, дьявол!», «Заелся на хозяйских хлебах!» Благодарности не было. А он всю жизнь таскал, хрипя и надсаживаясь, по пескам, по грязи, по липкой глине, по косогорам, по «битым» дорогам и кривым проселкам скрипучие, плохо смазанные телеги с сеном, картошкой яблоками и капустой («Сивый мерин»).
Для русских писателей-классиков отношение к лошадям явилось мерилом человечности, милосердия, великодушия. Среди общей массы людской жестокости и эгоизма обязательно находились люди, считавшие своим долгом заботиться о лошадях из благодарности за их долгую трудовую жизнь.
В рассказе «Сивый мерин» это колхозный конюх Петя, недавно вернувшийся из армии белобрысый красноармеец, образумивший председателя колхоза Леонтия Кузьмича, сказав ему: «Ты за копейкой гонись, но и совесть свою береги. Отдай мне этого мерина, пусть он у меня поживет на вольном воздухе, попасется, - ему и жить-то осталось всего ничего". Поглядите, даже морда у него - и та кругом седая».
А в рассказе «Теплый хлеб» мельник Панкрат, вылечивший и раненого коня, и жестокого, равнодушного мальчика Фильку, наотмашь ударившего по губам коня, пришедшего за хлебом:
«- Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? - спросил Филька.
- Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью - тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?»
6) Происхождение фразеологизма «Пахать как ломовая лошадь»
Значение фразеологизма «Пахать как ломовая лошадь» кажется достаточно прозрачным. Слово ломовой значит «занимающийся перевозкой тяжестей». Поэтому фразеологизм обычно используют для характеристики женщины (или группы лиц), несущей на себе бремя тяжёлой, изнурительной физической или умственной работы и отличающейся особым упорством, выносливостью и усердием в труде. В основе образа лежит метафора, уподобляющая человека, занимающегося тяжёлой, изнурительной работой, деятельностью, требующей больших усилий домашнему животному-тяжеловозу (лошади, приспособленной для перевозки тяжёлых грузов). Образ фразеологизма связан с мифологическими представлениями о лошади как о животном, символизирующем трудолюбие, выносливость, энергию, силу. Языковая тайна выражения заключается в его происхождении и изменении исконного значения слова «пахать».
В книге Л. В. Успенского «Слово о словах» рассказывается о диалектной речи в районе Великих Лук. Там на вопрос: «Вань, а ваши где?» - можно было услышать:
«Да батька уже помешался, так ён на будворице орёт, а матка, тая шум с избы пашет…» Будворица, ободворица - это «приусадебный участок», шум - «мусор», помешаться - «пахать поле по второму разу». Перевод всего ответа на литературный русский язык звучит как: «Отец закончил вторую вспашку поля и теперь пашет огород возле избы, а мать, та выметает мусор из избы». Здесь мы встречаем глагол «пахать» в значении «мести, подметать».
Такое значение у этого глагола встречается во многих говорах севера и северо-запада европейской части России. Вот еще несколько примеров: запахни печь - «почисти печь», она веником в избе вспашет, надо опахать баню. С таким же значением «пахать» употребляется в болгарском и сербохорватском языках.
Каково же происхождение и первоначальное значение слова «пахать»? Славянские языки дают такие параллели: чеш. рáсhаti «делать, учинять (обычно о дурных поступках)», диал. «пасти скот», словац. рaáсhаt «совершать (преступление)», ст.-польск. расhаć «совершать», «пахать». Русский этнограф Д. К. Зеленин писал, что первоначально в восточнославянских говорах глагол «пахать» обозначал такую вспашку, когда пахотное орудие «…увлекает взрыхленную рассыпавшуюся при проведении землю вместе с собою, точь в точь как веник или метла загребает подметаемый сор и… сметает». Это вроде бы говорит о первичности значения «мести». Однако если мы обратимся к древнерусским памятникам, то увидим, что в них глагол «пахать» часто употребляется в значении «расчищать землю от кустов и деревьев, подготавливая ее под пашню»: и пашет те пустоши, орет и сено косит (XVII век), а черной лес пахать (1589), и тех лесов… не пахати (1589). О сходных значениях говорят и диалектные данные: пахать смольё «надрубать хвойное дерево для получения смолы» (арханг., вологд.). У латышского слова puost «чистить, убирать, наряжать» есть характерное употребление в сочетаниях типа mežu puost «корчевать, вырубать лес (для пашни)».
В толковом словаре Даля значение «обрабатывать землю» как основное несёт русское слово «орать». «ОРАТЬ - орывать землю (ору и орю, орешь) сев. и малорос. новорос. пахать или взрывать, для посева, сабаном, плугом, косулей, сохою, оралом, ралом; местами говор. орать, о сабане, плуге; пахать, о сохе. Орем землю до глины, а едим мякину! оранка, орьба ж. оранье ср. действ. по глаг. взорал пашню. пашня, взоранная земля. Есть орало, да нечего орать. Оратай, оратель, оральщик, орач, орала, зап. оратый, пск. орбец, орец, орел? пахарь, хлебопашец, землепашец, земледел, -лец, собств. плугарь, кто соху держит».
И лишь во вторую очередь это слово означает «Орать (ору, орешь, лат. os, оris?), кричать благим матом, реветь, зевать, гаркать во все горло, горланить, надсаживаться криком. Кто-то орет на улице, не то пьяный, не то караул кричат!»
Глагол орать образован от индоевропейского корня *аr∂-. Он имеет соответствия во всех славянских языках: чеш. orati, слвц. orat’, польск. orać, оrzе, укр. орати, болг. ора, ст.-слав. орати. В «Слове о полку Игореве» употреблено название пахарей – ратаеве (И. п. мн. ч. от ратай)’. Тогда по русской земле редко ратаеве кикахуть… [покрикивали]. Можно вспомнить и крылатое выражение из Библии (Книга пророка Исайи): «…и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы», т. е. на мирные крестьянские орудия, необходимые в каждом хозяйстве. Поскольку лошадь использовалась именно для обработки земли, можно сделать вывод, что фразеологизм «пахать как ломовая лошадь» не исконно русский. Он появился позднее, когда значения слов «пахать» и «орать» сблизились, и стали употребляться как синонимы.
Примеры использования фразеологизма я нашла в газетах и литературных произведениях.
«Унаследовала его здоровье и Екатерина Григорьевна - мать Николая. Работала в колхозе всю жизнь как ломовая лошадь. За день, к слову, могла выкосить гектар травы, что не каждому мужику под силу». («Красноярский рабочий», 2002.)
7) Топонимы Старого Оскола, связанные с использованием образа лошади
Из материалов краеведческого музея я узнала, что в топонимах - названиях слобод Старого Оскола отразился род занятий жителей, населявших слободы во время их основания и заселения. Проанализировав обязанности ямщиков, ездоков и казаков, я выяснила, что труд служилых людей в начале XVII века был немыслим без лошадей. Таким образом, в топонимах увековечены не только служилые люди, но и их верные помощники – лошади.
Ямская слобода была основана в 1600 году, когда воевода Богдан Сабуров определил добровольно прибывших служилых людей в пригороде Оскола. Данная категория оскольского служилого люда заключала с правительством договор на длительный срок по перевозке государственных грузов и почты, имея все необходимое для «гоньбы» (быстрой езды) - лошадей, подводы, упряжь. Располагались дворы «ямских охотников» за протоком речки Осколец у южной окраины города.
В период строительства крепостных сооружений Ездоцкойслободы из городов Данкова и Дедилова прибыли служилые люди на станичную службу. Разъездная станица состояла из 10 человек - голова, его помощник атаман, шесть рядовых ездоков и два вожжа. Данковские и Дедиловские ездоки поселились в пределах крепости, а также на «Сведенской поляне» (район храма Пророка Ильи). Слобода упоминается в документах за 1615 год.
Особенностью слободы Ездоцкой было наличие ипподрома. В прекрасном живописном месте, на Ездоцком лугу состязались породистые лошади. Конезаводчиком и владельцем ипподрома был Илларион Владимирович Поляков, до самозабвения любивший лошадей. Оскольские рысаки гремели на всю округу, брали призы в Харькове, Воронеже, Киеве. Ипподром работал и в первые годы советской власти. 1 мая, 7 ноября происходили скачки на ипподроме, играл духовой оркестр, проходили праздничные мероприятия.
В Казацкой слободе селились казаки - категория служилых людей, выполнявших довольно широкий спектр государевой службы: сторожевая, посольская, караульная, передача срочных сообщений, сопровождение грузов. Оскольские казаки набирались на службу по найму, получая земельное и денежное жалование. В большинстве случаев лошадь была постоянным спутником казака во время несения им службы. Слобода упоминается в дозорной книге за 1615 год.
3.Заключение. В данной исследовательской работе через использование фольклорного материала и художественных произведений мною показано, какую важную роль играли и играют лошади в жизни человека. Хорошо написал о лошадях в пьесе «На дне» Максим Горький: «Ежели людей по работе ценить… тогда лошадь лучше всякого человека».
Список литературы:
Абросимова, Д. Лошадь в русских обрядах, верованиях, фольклоре [Электронный ресурс] http://kizhi.karelia.ru/info/about/newspaper/117/9108.html
Войнова, Л. А., Жуков В. П., Молотков А. И., Фёдоров А.И. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молоткова. — Изд-во: Русский язык, 1986 г.; 4-е изд., стереотип.
Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка (любое издание)
Терещенко, А. В. Быт русского народа. Ч. I / Вступ. ст. А. Ф. Чистякова. - М.: Русская книга, 1999. -- (Народная мудрость).
Токмакова, О.С. Оппозиция танков и карагодов в традиции Курско-Белгородского пограничья Народная культура и проблемы ее изучения Вып 4. [Электронный ресурс] URL: http://www.vantit.ru/narodnaja-kultura-4/559-oppozitsija-tankov.htm
Успенский, Л.В. Слово о словах. Эврика– М.: Молодая гвардия, 1979. 240 с.илл.
Ушаков, Д.Н. Толковый словарь современного русского языка - М.: 38-издание, 1984.
Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т.: Пер. с нем. = Russisches etymologisches Wörterbuch / Перевод и дополнения О. Н. Трубачёва. — 4-е изд., стереотип. — М.: Астрель — АСТ, 2004. — Т. 4. — 860 с. — ISBN 5170185502.
Шанский, Н М., Иванов В.В. Современный русский язык - М.: Просвещение, 1981.
«Большой словарь иностранных слов».- Издательство «ИДДК», 2007.
http://cryt.narod.ru/article1_2.html
18
Просмотров работы: 4562
school-science.ru
Образ коня в мифологии (былины, фольклор, мифология, сказки) — КиберПедия
Конь в богатырских сказаниях — не только стремительное средство передвижения, доставляющее хозяина по его желанию «в один миг» в место назначения, но и верный спутник, помогающий делом и советом. Конь человеку всегда дается свыше. Он является для казахов символом высшего мира, мира мудрости, мира предков. Особенно явно это проявляется в обрядах — родильных, похоронных, свадебных. В похоронных обрядах уход человека в другой мир сопровождался и отправкой туда его коня. Ученые объясняют такие действия утилитарными причинами: кочевник считал, что мертвому нужно дать все, что он имел в этой
жизни. Конь — символ интеллекта, символ высшего мира и проводник, потому он должен сопровождать уход человека в мир предков. Символично, что при похоронах часто погребали не всего коня, а лишь его голову. Голова, как символ высшего мира, должна была следовать за хозяином. Неслучайно в жертву аруахам казахи приносили не барана, а белую кобылу. Многие археологи свидетельствуют, что в курганах на территории Казахстана часто вместе с хозяином хоронили либо головы лошадей, либо шкуры. На годовые поминки казахи обязательно закалывали лошадь, что было символом того, что умерший достигал своих предков к этому времени. Культ коня до сих пор остается загадкой для многих исследователей.
В казахской поэтике национальное своеобразие осмысления земной судьбы человека также заключено в расширении иппической концептосферы: судьба героя во многом связана с конём. Вместе с тем многие поэты и писатели далеки от такой сугубо национальной ограниченности. Каждая повесть, каждый рассказ – свидетельство во всём успешного и упорного продвижения к цели: оплодотворить традиции отечественной литературы художественным опытом развитых литератур мира.
Судьба человеческой индивидуальности в современном мире у художников слова становится предметом исследования как бы через мировосприятие животных. Если же их произведения были созданы в конце прошлого века в советское время, то теперь могут быть прочитаны по-новому и оценены по заслугам. Так, О. Сулейменов, дебютировавший сборником стихов «Аргамаки», традиционную для казахской поэзии тему - иппическую - раскрывает посредством характеристики всадника, который останавливает коня у заветной могилы великого Абая.И снова «О, Конь!». Вороной, стоящий целого табуна. Социально ещё глубже, острее разговор о коне... [1, с. 17].
Современные казахские писатели А. Кекильбаев, Д. Досжанов, М. Каназов, М. Магауин, обращаясь к глубинной семантике иппических сюжетов, трансформируют архетипические схемы, реализующие генетически заложенные в них значения. Они скурпулёзно воссоздают подробности национального быта и ландшафта, небезуспешно пытаясь таким образом проникнуть во внутренний мир человека. В поисках более плодотворного приёма отображения действительности они учитывают весь богатый опыт признанных мастеров слова в этом жанре: Л.Н. Толстого - «Холстомер», А.И. Куприна - «Изумруд», В.П. Астафьева «Конь с розовой гривой», Ф. Абрамова – «О чём плачут лошади», Ф. Алегрия - «Призовая лошадь», Аббаса Саяра - «Старая лошадь», Ч.Т. Айтматова - «Прощай, Гульсары», С. Сейфуллина - «Асау тулпар», И. Джансугурова - «Кулагер», Т. Алимкулова «Белый конь».
Многие иппические сюжеты поэтичных рассказов писателей казахской литературы
передаются, как правило, на фоне весенней перекочёвки аула на джайляу. Сегодня, когда большинство жителей Казахстана стали горожанами, а из сельчан только незначительная часть занимается отгонным животноводством, значение этого ежегодного события с переходом на осёдлость стало забываться.
Во всех странах конь почитался как самое умное создание. Согласно верованиям древних славян, конь — символ добра и счастья; мудрость богов являлась людям через это животное. Культ коня связан с почитанием Солнца: славяне верили, что Даждь-бог (бог Солнца) ездит по небу на чудесной колеснице, запряжённой четвёркой белых златогривых коней с золотыми крыльями. Также культ коня среди тюркоязычных народов Сибири лучше всего представлен у якутов. Как отмечают исследователи, у якутов было божество Дьхогой, считавшееся создателем и покровителем коней. Его относили к пантеону небожителей и представляли в образе коня. Приписывали небесное происхождение. Коней приносили в жертву божествам в качестве священных животных. В алтайском героическом эпосе, который вобрал в себя основные элементы фольклорной традиции тюрков, часто встречается устойчивая формула обращения богатыря к своему коню.
cyberpedia.su
КОНЬ. Славянская мифология
В древнейших государствах Ближнего Востока Вавилонии и Египте около 3 тыс. до н. э. еще почти не знали лошади. Например, в древней стране южного Двуречья (юг современного Ирана) в государстве Шумер было изобретено колесо и повозки. Люди умели запрягать ослов и онагров (мулов), лошадь называли «ослом северных гор» (опять северная прародина — на северных горах!). Даже в известных законах царя Хаммурапи (1795–1750 до н. э.) в Вавилонии лошадь не упоминается. Преимуществами лошади, ее силой и скоростью впервые научились пользоваться народы, которые жили на территории нынешней Турции и Ливана и входили в состав Хеттского союза (вспомним об индоевропейских корнях хеттского языка). Они изобрели боевую колесницу и тем самым повлияли на окружавший их мир, поэтому все второе тысячелетие до н. э. иногда называют эрой боевых колесниц. Автором первого из найденных текстов произведения о лошадях, написанного на глиняных дощечках за 1350 лет до н. э., был начальник конюшен хеттского царя Киккули.
Вряд ли С. Есенин читал этот трактат, но в своих замечательных «Ключах Марии» он описал русское восприятие коня провидчески.
Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице. Ни Запад, ни Восток, взятые вместе с Египтом, выдумать этого не могли, хоть бы тысячу раз повторили себя своей культурой обратно. Это чистая черта Скифии с мистерией вечного кочевья. «Я еду к тебе, в твои лона и пастбища, — говорит наш мужик, запрокидывая голову конька в небо».[177]
«Сивка-бурка». Чудесного коня в русских сказках называют так: «Сивка-бурка-вещий каурка». Эпитет «бурый» родствен словам «буря», «буран» и означает то же, что «метель», «вихрь», «бурлить», «шуметь», «бушевать». У бурого коня шерсть напоминает цвет грозящей бури. В целом ряде славянских народных сказаний буйные ветры, ходячие облака, грозовые тучи, быстро мелькающая молния называются небесными конями.
Будучи олицетворением порывистых ветров, бури и летучих облаков, сказочные кони наделялись крыльями, что роднило их с мифическими птицами, а дополнительными эпитетами «огненный», «огнедышащий» награждались кони с ясным солнцем или месяцем во лбу, с частыми звездами по бокам. «Золотогривый», «золотохвостый» или просто «золотой конь» служит поэтическим образом солнца.
Вот как в русских народных сказках описывались Сивка-бурка или вообще богатырские кони.
Добрый конь осержается, от сырой земли отделяется, поднимается выше лесу стоячего, чуть пониже облака ходячего; из ноздрей огонь-пламя пышет, из ушей дым столбом, следом — горячие головешки летят; горы и долы промеж ног пропускает, малые реки хвостом застилает, широкие перепрыгивает.
Изображение коней в славянской иконографии насквозь проникнуто мифологическим символизмом.
В западнославянских сказках мы находим те же описания: «Зашумели ветры, заблистали молнии, затопали копыта, задрожала земля, и показался конь из коней; летит как вихрь, из ноздрей пламя, из очей искры сыплются, из ушей дым валит…» Данные описания представляют собой точное отражение древнепоэтических воззрений на природу: дивному богатырскому коню приданы все свойства грозовой тучи. Это и бурый цвет, и необычайная скорость, и полеты по поднебесью, и способность перескакивать через моря, горы и пропасти, и жгучее пламя изо рта, и топот, от которого земля дрожит.
Водяные кобылицы. В народных сказках говорится о морских или водяных кобылицах, выходящих из глубин вод. Купаясь в горячем молоке этих кобылиц, добрый молодец становится юным, могучим, красивым, а враг его, делая то же самое, погибает.
В Хорватии кобылицы назывались кобылицами вил, так как в образе вил славянская мифология олицетворяла грозу с всполохами молний и связывала с образами Бабы Яги или ведьмы. В южно-славянских странах был такой миф: молодец, желающий добыть чудесного коня, поступает на службу к бабе-чаровнице и пасет буйных кобылиц, в которых превращаются ее собственные дочери.
На Руси считалось, что ведьмы превращаются в кобылиц и бешено носятся по горам и долам. Молоко мифических кобылиц — живая вода, дождь, проливаемый тучами. Купаясь в молоке, сказочный герой становится силачом и красавцем. Подобно языческим богам и богиням, сказочные герои и героини переносятся в дальние страны не только на богатырских конях, но и в летучих колесницах, которые мгновенно появляются и исчезают в повозках-невидимках. Такие колесницы и повозки тождественны ковру-самолету и плащу-невидимке: это различные метафоры облака.
«Чудо архангела Михаила о Флоре и Лавре» и «живой огонь». Приглядимся к некоторым иконописным сюжетам с изображением коней. Вот, например, сюжет «Чудо архангела Михаила о Флоре и Лавре». На иконе изображен архангел в рост, лицом к зрителю, а вполоборота к нему — святые Флор и Лавр. Под ними два коня — черный и белый. Архангел Михаил вручает Флору и Лавру поводья разномастных коней. Но вот загадка: почему на иконе сугубо древнерусский сюжет? Дело в том, что до того, как ранневизантийские легенды аналогичного содержания появились на Руси, в них близнецы Флор и Лавр не имели к коням никакого отношения, а были каменотесами, и только. Еще Дмитрий Ростовский — церковный деятель эпохи Петра I вынужден был признать, что сюжет иконы прикрывает неведомую языческую басню… Позже к тому же выводу пришли и ученые-историки. По их осторожному предположению, близнецы Флор и Лавр заменили античных богов Кастора и Полидевка, тоже близнецов — Диоскуров, сыновей Зевса.
Заметим, что близнецы-всадники типа Диоскуров были известны во всем древнем мире. В Индии это — ашвины, были они у германцев, балтов и у славян. Когда в России праздновали память Флора и Лавра, то в этот день полагалось обводить коней вокруг церкви, а затем гнать их меж двух костров, зажженных от «живого огня». «Живым», особенно «священным» считался огонь, добытый трением дерева о дерево, т. е. «хранящийся в дереве».
Из описания позднего крестьянского обычая видно, что Флор и Лавр были причастны к коневодству. Огненные ритуалы с «живым» огнем, пламенем дают ясно понять, что Флор и Лавр заняли место языческих коней-богов, некогда чтившихся славянами. Античные Диоскуры вообще не связаны с культом огня, связь эта прослеживается только в Иране. Даже римские императоры заимствовали из иранских дворцовых ритуалов особые церемонии с огнем.
Персидский культ огня повлиял на весь древний мир, на буддийское и восточно-христианское искусство, а возможно, и на старинные славянские обряды: ведь огненные ритуалы в праздновании дня Флора и Лавра очень стары. Известны они и у скифо-сарматских племен.
Ну а кто же был на месте архангела Михаила? От него — исчезнувшего божества — остались лишь черный и белый кони, олицетворявшие ночную тьму и дневной свет. Эти вышедшие из старого солнечного мифа языческие символы (белый конь — образ дня, черный — образ ночи) встречаются еще в гатах Авесты — священной книги персидских зороастрийцев. А с конями и двумя спутниками изображался иранский бог Митра, которого, по всей вероятности, мы и видим на иконе «Чудо о Флоре и Лавре». Данное предположение доказывает и скульптура V в. н. э. из Хайрахане в Северной Индии: вверху сидит Митра, по правую и левую руку от него видны два маленьких божества, внизу — два оседланных коня. Спутники Митры — тоже близнецы, иранские двойники античных Диоскуров, поскольку те и другие символизировали утреннюю и вечернюю зарю.
Все это говорит о том, что еще в иранских мифах встречаются те идеи и персонажи, которые отображены на иконах русских мастеров-иконописцев. Ни античные, ни христианские сюжеты не дают такого совпадения общей композиции отдельных деталей и внутреннего значения. Солнечное божество, его спутники-близнецы, т. е. зори утренняя и вечерняя, наконец, два коня (черный — ночь, белый — день) — вот что изображалось в митраистской скульптуре и на древнерусской иконе.
Этот вывод подтверждает и археолог В. Городцов в изданной в 1926 г. книге «Дако-сарматские элементы в русском народном творчестве»: на крестьянских вышивках Русского Севера автор выделил набор композиций, воспроизводившихся в первом тысячелетии до н. э. на скифо-сарматских украшениях.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
culture.wikireading.ru
Образ коня в народном искусстве русского Севера
Конь – крестьянский кормилец, опора всего хозяйства. Конь - один из древнейших и любимых образов народного искусства. Конь был столь же необходим крестьянину, чтобы выращивать хлеб, как и само солнце. Солнце приобретало образ коня, а конь как бы приобретал силу солнца. Образ коня повторяется и во внутреннем убранстве дома, в росписях и скульптурных деталях утвари, в вышивках.
Образ Солнца-коня в скульптурном украшении жилища.
Образ Солнца-коня сохранился в убранстве русской избы, увенчанной коньком – изображением одной или двух конских голов на стыке двух скатов кровли в сочетании со знаком солнца. Скульптурное изображение коня вырезалось из огромного корневища дерева. Северный, большого размера дом имел обычно два охлупня. Их концы нависали над передним и задним фасадами дома. В древние времена эта скульптура имела смысл обереги дома. Большая высота дома оправдывала очень обобщенные формы конька. Кажется, что он срублен несколькими очень точными взмахами топора. Конь-охлупень поражал выразительностью горделивого силуэта. Верхний контур двухскатного фронтона дома представлял небосвод, по которому вращалось солнце, в своем ежедневном движении от востока к западу, через священную точку полдня на полотенце под коньком. На Севере крестьяне говорили: "Конь на крыше - в избе тише"
До сих пор сохранились кони - охлупни, соседствующие со знаком солнечного круга, вырезанного на «полотенце» — доске, прикрывающей стык досок у щипца и спускающейся из-под конька. Соединение колесовидного солнца с фигурой коня над кровлей подчеркивало динамизм строения, по которому светило ежедневно совершало свой путь от одного нижнего конца кровли вверх к щипцу, к коньку и далее вниз к другому нижнему концу кровли. Охлупень всегда осмысливался как главенствующая деталь жилища, «голова» дома, и недаром его именовали «князь», «князек».
Кони украшают не только кровли огромных, словно корабли, северных домов. Конские головки вырезают на изогнутых концах крепких тонких бревен, поддерживающих желоба водостоков, в которые упираются нижние концы тесин кровли. Называются они "курицами". Конскую голову можно увидеть над крыльцом, на крышах амбарчиков, на банях. Миниатюрные и лаконичные конские головки украшают даже двускатные кровельки намогильных столбов и крестов-"голубцов" на старинных погостах по всему русскому Северу
«Конские» элементы в декоративной резьбе интерьера избы.
В некоторых местностях Севера вошедшего в избу у печи встречает "охраняющий" очаг конь - крутой завиток навершия толстой доски с головой животного. Эту резную плаху, подпирающую шесток, ласково называют "коничек". Образ коня можно увидеть и в предметах труда. Ткацкий станок часто украшала резьба. На Севере больше всего внимания уделялось декору набилок. Центральная часть густо покрыта крупным трехгранновыемчатым узором, а концам придана форма конских голов. На другой паре набилок основным декором являются конские головы. Они украшают не только их концы. Парные конские головы вырезаны и на центральной части набилки, на двух выступах для рук. На швейке складной стояк ее имеет форму двухъярусной башенки. Головка конька вырезана и на месте стыка стояка с донцем. Швейка была таким же необходимым предметом, как и прялка, поэтому ее украшению также придавалось большое значение.
Кони на прялках.
Прялки — уникальное явление народной художественной культуры. В них наиболее полно раскрывается художественное чутье русского крестьянина, умевшего превращать бытовой предмет в произведение искусства. Образ коня был связан с культом солнца, являлся атрибутом погребального обряда и обладал охранной функцией, защищая жилище от злых сил и недобрых людей.
Кони в вышивках и ткачестве.
Архаический образ всадника на конях, слитых корпусами, с руками в подчёркнуто благословляющем жесте, возможно, является отголоском древнего солярного образа. Славянские мифы представляли путь Солнца как бесконечный замкнутый круг. Днем светило движется над нашим миром. На закате оно опускается под землю и проходит «над Тем Светом», где обитает нечистая сила и души мертвых. Утром же Солнце возвращается обратно к людям. усские мастера выражали идею движения Солнца над обоими мирами, впрягая в колесницу или ладью фантастических животных: полу-коней. Это могли быть птицы с лошадиными головами, или, наоборот, лошади с лебедиными клювами. Изображения коней вместе с богиней Мокошь могут символизировать нприход весны, солнцеворот
Образ коня в детских игрушках.
Образ коня в русской народной скульптуре был наиболее распространенным. И рядом с крупными, монументального плана произведениями, к которым следует отнести охлупни Севера, большой интерес представляют детские игрушки — коньки. В 19 веке на Севере они имели широкое распространение. Но будь то конек с Лешуконья или из Каргополя, их неизменно сближают условность в решении образа, обобщенность формы, предельная выразительность. Полкан в каргопольской игрушке - это образ неодолимо могучего богатыря. Очень редко лепили Полкана удалым и молодцеватым, обычно он статный "стар матёр человек".Сюжет игрушки Тяни-толкай – конь двусторонний (символическое изображение дня и ночи) и мужичок. Если светлый конь олицетворяет собой радость солнечного света, то конь черный несет саму Смерть. Всадник на коне - символ сам по себе многогранный, а тем более всадник на тяни-толкае, олицетворяющий собой постоянную борьбу между светлой и темной сторонами человеческой души.
Пословицы и приметы:
С конями связано множество пословиц и примет. Атрибуты лошадиной упряжи, подковы, колокольчики, конские черепа – все это считалось могущественными оберегами, защитой от бед, залогом удачи и благополучия.
- Конь споткнулась на пороге – к беде- Конь воина нюхает – к гибели- Больной бредит о конях – скоро умрет- Ржание коня – к добру, но при расставании – к долгой разлуке- Не в коня корм- Царство без грозы, как конь без узды- Счастье на коне, бессчастье под конем- Свинья коню рылом и по хвост не вышла- Дареному коню в зубы не смотрят- Кто в кони пошел – тому и воду везти- «Конь не валялся» означает в словаре В.И. Даля: «Знать, там и умереть, где конь валялся. У нас еще и конь не валялся, еще дело и не начато».
Конь на Руси всегда символизировал удачу и богатство. Быть всегда на коне означало с достоинством выходить из любой сложной ситуации. Конь — это символ добра и счастья.
nsportal.ru
Лошадь в русских обрядах, верованиях, фольклоре | Газета «Кижи»
Близится новогоднее время. Наступающий год, по восточному календарю, — Год Лошади. В мифологии фигура лошади или коня — одна из наиболее ёмких по смысловой наполненности. Издревле конь был связан с культом плодородия, с солнцем, которое уподобляли небесному коню, бегущему по небосводу. Мифологическим сознанием конь одновременно воспринимался как существо, связанное с потусторонним миром, и как посредник между «тем» и «этим» светом, как покровитель. Эти и другие смыслы, стоящие за образом коня, в разных формах реализуются в традиционной культуре: в оформлении крестьянских построек и орнаментике предметов домашнего обихода, в народных верованиях, обрядах и жанрах фольклора.
Изображение коня часто украшало крестьянские дома как снаружи, так и внутри. На Русском Севере подобие коня имели важные конструктивные детали кровли. В виде конской головы обтесывалась торцовая (комлевая) часть шелома, или охлупня, – массивного бревна, которое венчало безгвоздевую двускатную кровлю, прижимая своей тяжестью концы кровельных досок к коньковой слеге; так же могли обрабатывать и концы «куриц» — крюкообразной корневой части еловых стволов, на которую опирался нижний край скатов. Считается, что до появления в отделке кровли имитаций коня на стыке скатов помещали настоящую лошадиную голову. Этот обычай в свою очередь восходит к восточнославянской традиции при возведении здания закладывать под нижний венец конский череп. Голова и череп считались вместилищем души животного и служили «строительной жертвой» и одновременно оберегом.
Коня мы встретим и в интерьере крестьянской избы в деталях неподвижной, встроенной, и подвижной мебели. В избах северных губерний известна такая деталь, как коник. Он располагался у печного столба (печной коник) и представлял собой вертикальную доску; контур ее верхней части мог завершаться завитком, отдаленно похожим на изгиб конской шеи с головой. Сбоку от входной двери в избе могла находиться широкая лавка или ящик, на котором спал или работал зимой хозяин. Этот ящик тоже назывался коником, так как имел боковую стенку, верхняя часть которой вырезалась в виде лошадиной головы.
Изображение коня широко использовалось в повседневных предметах: в резьбе ковшей, узорах вышитых полотенец, мотивах росписи прялок и в детских деревянных игрушках.
Лошадь фигурирует и в праздниках народного календаря, причем как в зимних, так и в летних. В северном календаре ее мифологическая природа лучше всего раскрывается в зимний период, и происходит это в привлекательной для непосредственного восприятия драматизированной форме.
Сейчас с приходом зимы мы ждем Нового года, а носители традиционной культуры ожидали наступления святок — центрального события зимы, насыщенного обрядами-развлечениями и самого длительного праздничного времени в году, где Новый год был лишь вехой.
В разных уездах бывшей Олонецкой губернии святки начинались за две, а то и за три недели до Рождества. Любимейшим святочным увеселением, в котором охотно принимала участие не только молодежь, но и, как свидетельствуют полевые материалы, люди старшего возраста (например, семидесятилетние), было ряженье. В костюмах — вывернутой мехом наружу шубе или нескольких надетых один на другой сарафанах, с закрытыми тканью лицами ряженые толпой ходили по деревне с гармонью, балалайкой или другой «музыкой», врываясь, по словам очевидца обычая в XIX веке, в дома, где проходили вечеринки.
Состав ряженых персонажей состоял всегда из одних и тех же масок, каждой из которых предписывались только ей свойственные атрибуты и поведение. Среди них были медведь, бык, петух или журавль, кузнец, рыбак, цыгане, покойник. Лошадь в этом ряду была одной из самых популярных.
Вот как описывает ряженую лошадь газета «Олонецкие губернские ведомости» конца XIX века: «Лошадь устраивается так… из соломы [связывается] толстый сноп длиной два аршина с половиной, оставляя в средине круглое отверстие для того, чтобы влезть в это отверстие и прикрепить сноп в талии к своему туловищу. Этот сноп, плотно обвернутый серыми или черными кафтанами, изображает туловище лошади… От головы через шею пропущена палка, конец которой находится у ног замаскированного и посредством которой голова лошади приводится в движение. Маскированный… управляет этой лошадью, верхней частью своего тела изображая седока, а ногами… заменяя ноги лошади». Другое описание, экспедиционная запись, сделанная уже в ХХ веке в Каргополье, находившемся на территории Олонецкой губернии, рисует все тот же узнаваемый портрет персонажа: «Лошадь наряжали: два мужчины стоят, сделана лошадиная голова, мешок набит кормом… Сделана из дощечек длиной как лошадь, два мужчины держат, а снаверху закинуто одеяло, как попона» (запись сохраняет особенности диалектной речи местной жительницы).
В отличие от средней полосы, где лошади-ряженому были больше свойственны отдельные характерные движения: подскоки, размахивание хвостом, ржание – в северных районах этот персонаж представал в обрамлении более развитого театрализованного действа. Здесь лошадь нередко выступала вместе с другими участниками ряженья, «цыганами»: «Вдруг слышатся бубенчики — и в избу входит гурьба “окрутников” [ряженых], изображающих цыган — один цыган верхом на лошади». Или: «[Лошадь] на вечеринку придет. И вот тут: “Приехали, цыганы приехали”. Цыган с цыганом начнет менять эту лошадь. Эта-то лошадь вздыбется, скачет, прыгает — такая она хорошая, посмотрите, какая хорошая. А шерсти-то нет, и вся худая, а они хлопают по лошади, что, мол, хороша у нас лошадь. Она-то стоит, копытами семенит, ногами-то тюкает по полу. Дак приехали, еще и санки приволокли, еще запряженная была. И правда, узда была и всё, по-настоящему. Попляшут, попляшут, дак накомедят чего-нибудь, да и всё. Поволокут коня за хвост обратно».
Ряженая лошадь выглядела вполне реалистично (в сравнении с другими персонажами, например с петухом или журавлем, чей наряд — обернутая вокруг туловища шуба — делал их мало отличимыми от ряженого медведя). Этим правдоподобием облика и комичностью сценок с ее участием и можно было бы, по-видимому, объяснить ее популярность. Однако настоящая причина этого кроется не в сценическом поведении персонажа, а в самом характере святок.
Святки были не только самым длительным и ярким, но и весьма значимым периодом календаря. Это обусловлено их пограничным положением на стыке нового и старого года. В христианской мифологии святки также представляют собой переход, рубеж — между старым и новым миропорядком, который начинается с рождением Христа. То, что происходит в порубежное время, отражается, по народной вере, на всём, что произойдет в наступающем году. Следы этой веры не исчезли и поныне, запечатлевшись в знакомой формулировке: «Как встретишь Новый год, так его и проведешь».
Согласно народным представлениям, в подобные переходные периоды граница между освоенным людским миром и миром потусторонним ослабевает, становится проницаемой. Ряженые, самый вид которых был призван подчеркнуть их чуждость здешнему миру (скрытые лица и звериный покров — шубы, странные движения и создаваемый ими шум), были для мифологического сознания представителями иного, загробного мира — опасными и всесильными покровителями, проникшими в этот мир на короткий промежуток. Посредством общения с этими покровителями можно было символически выпросить себе лучшей доли в новом году.
Если учесть, что на начало святок приходился день зимнего солнцестояния, с которого начинает медленно прибывать световой день, то смысл присутствия среди ряженых коня, символа солнца, становится более понятным. Отмечая своим появлением смену одного сезона другим, он как бы становился залогом рождения нового солнца и наступления нового года.
На общении, диалоге с потусторонним миром построен еще один святочный обряд с участием лошади — девичьи гадания. Вот как происходило такое гадание, по материалам середины XIX века: «Завязав крепко у лошади глаза, девица поставит ее в таком положении среди двора, садится на нее верхом, и… если лошадь пойдет прежде всего к воротам двора, то это знак, что она выйдет в замужество, если же к какому-либо другому месту, то это знак девичества».
В отличие от ряженья, где потусторонние силы в лице своих посланников непрошено входили в дом, в гадательных обрядах инициатива исходила от гадавшего — вопрошавшего их человека. В описанном гадании лошадь выступает в своей роли посредника, приводя гадающего к ответу на вопрос о будущей судьбе, фактически обеспечивая этот ответ.
На основании этих примеров можно сказать, что лошадь на протяжении святок возникает не раз — ее образ как бы дублируется, являясь то в обряде ряженья, то в обряде гадания. Все это подтверждает важность участия этого персонажа с его многозначной символикой в святках.
Лошадь фигурирует в календаре не только в святки, но и в другие сезоны русского праздничного календаря. Так, в средней полосе России на Масленице устраивались шествия ряженых, в числе которых была лошадь. На юге этот персонаж играл главную роль в весенних и летних праздниках: в проводах весны, в день Ивана Купала, в промежуток от Троицы до Петрова дня.
На Севере (на территории, прилегающей к Онежскому озеру) подобных праздников, как и ряженья в Масленицу, не было. Однако лошадь является здесь в составе праздничных развлечений практически во все времена года в качестве тягловой силы: в местной традиции бытовали приуроченные к отдельным праздникам катания.
На санях, запряженных лошадьми, повсеместно катались в Масленицу. В летнее время, на Макарьев день (7 августа), в деревне Косельга, которая в XIX веке входила в Кижскую волость, между местными жителями устраивались состязания в верховой езде. Этот обычай держался еще в начале 1930-х годов.
Включенность лошади в обрядность не ограничивается праздничным календарем. Конь участвовал и в трудовых обрядах. Например, место будущего строительства, будь то дом или храм, определяли с помощью молодого необъезженного жеребца, который вез первое бревно: где он остановится, там и стоять хоромине. В данном случае конь выполнял функцию, подобную той, которая отводилась ему в обряде гадания – своеобразного поводыря, которому вверялся выбор того, где и какой будет дальнейшая судьба.
Говоря о коне в крестьянской культуре, кроме обрядов нужно вспомнить и о его отражении в фольклоре. Возможно, среди первых пришедших на память примеров будут былины и сказки – богатырские кони Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича (например, такие, какими их изобразил Васнецов на картине «Богатыри») или индивидуализированный, наделенный личностными чертами Конек-горбунок из одноименной сказки П.П. Ершова, созданной по мотивам фольклорных произведений.
Былина и сказка – наиболее типичные для коня жанры фольклора. Есть и менее известные. Например, такой повествовательный жанр как предания и легенды, где образ коня получает совсем иное преломление. Они примечательны тем, что возникли на перекрестье устного народного творчества и древней традиции почитания выдающихся природных объектов — камней гигантских размеров и необычной формы, в народе носящих название Конь-камень.
Если брать северные районы, один из таких камней находится в Ладожском озере, на острове Коневец. Местное предание объясняет происхождение названия камня и самого острова от слова «конь» тем, что во времена язычества в качестве благодарственной жертвы духам, обитавшим под камнем, за успешную пастьбу конских стад там ежегодно оставляли коня.
Другой жанр, легенда, которая существует в связи с камнем, обнаруженным в Плесецком районе Архангельской области, вблизи села Конёво, еще более интересен, поскольку обращен не к прошлому, а к будущему. Этот валун в одном из ракурсов действительно напоминает некое животное. Как сообщает участник обследовавшей камень экспедиции Каргопольского музея, местные жители рассказывают о нем легенду, что будто бы перед концом света Конь-камень оживет и на нем поскачет Илья-пророк, трубя в рог и сзывая живых на Страшный суд. Источниками легенды, по предположению члена экспедиции, могли стать пророчества о конце света, ходившие среди каргопольских старообрядцев-странников.
В приведенной легенде обращает на себя внимание то, что народное воображение отождествило форму валуна с очертаниями коня, а не иного животного. Можно лишь предполагать, что именно оказало решающее влияние на такое зрительное восприятие. Наличие местной достопримечательности наряду с хорошим знакомством населения с текстами эсхатологических легенд? Или то значение, которое принадлежало коню в народной культуре?
В результате этих мини-экскурсов в смежные, хотя и самостоятельные, сферы знания о традиционной культуре можно видеть, как часто в них появляется лошадь и насколько множественны ее интерпретации. Сделать общий вывод, приложимый ко всем вариантам ее народной трактовки, едва ли возможно. Можно, по-видимому, лишь отметить, что в каждом из них так или иначе прослеживается основа, которая разными способами вновь и вновь отсылает нас к лежащим в глубинах народного мировидения истокам этого образа.
Дарья АБРОСИМОВА
kizhi.karelia.ru
Что ты ржёшь, мой конь ретивый?.. Древняя символика лошади | Культура
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль… Летит, летит степная кобылица И мнёт ковыль…
А.Блок.
Конь в традиции многих народов почитается как священное животное. Он выступает необходимым атрибутом высших языческих богов и одновременно является хтоническим существом, связанным с культом плодородия и смертью. У славян (и не только у них) ряженые конём участвовали в календарных обрядах, в том числе, Коляде, Святках и т. д. «Словарь славянской мифологии» сообщает:
«…Конь одинаково считался детищем Белобога (стихия света) и Чернобога (стихия мрака), причем, доброму богу посвящался белый конь, а злому — черный. С разделением власти над миром и всеми явлениями его бытия белые кони передаются в народном воображении богу-солнцу, богу-громовнику (сначала Перуну, потом Святовиду и, наконец, Светловиду-Яриле), черные же становятся собственностью Стрибога и всех буйных ветров — стрибожьих внуков. Солнце — это небесный конь, в продолжение дня обегающий небо из конца в конец и отдыхающий ночью».
Фото: Depositphotos
Коньки на крышах русских изб ставятся и по сию пору как знак солнечный, призывающий урожай, а следовательно, и достаток в дом. А в прежние времена при строительстве дома в фундамент закладывали коня, при переносе же дома череп его доставали из земли и зарывали под фундаментом на новом месте. Городскую стену ставили таким же образом.
В индийских Упанишадах описан ритуал приношения коня в жертву богам. Подобное присутствует и в «Шатапатха-брахмане», «Ваджасанейи-Самхите» Яджурведы, где указывается на сотворение мира из частей коня при его жертвоприношении.
Квадрига солнечного бога Аполлона на Большом театреФото: Depositphotos
Поклонялись коням и зороастрийцы, в мифологии которых колесница бога Ардвисуры Анахиты запряжена четверкой белых коней: ветром, дождем, облаком и мокрым снегом. А громовержец Тиштрия, олицетворяющий Сириус, по преданию, каждый год спускается с неба в виде белого златоухого коня на битву с демоном засухи Апаоши, выступающем в образе коня чёрного, облезлого, безобразного. От исхода их сражения, по верованиям иранцев, зависело, будут ли дожди, следовательно, плодородие и сама жизнь.
В коми-пермяцкой традиции кони являются держателями земли: «На трёх конях земля держится: черном (вороном), красном и белом. Когда чёрный конь держит — на земле голод и мор, когда белый — на земле сплошные войны и смерти, когда красный — царит мир, спокойствие и благополучие».
В Китае лошадь олицетворяет небеса, огонь, ян, юг, скорость, упорство, доброе предзнаменование. В Японии богиня Бато Каннон, милосердная Великая Мать появляется либо в виде белой лошади, либо с головой лошади, либо в короне с фигурой лошади.
Пегас, Зальцбург АвстрияФото: Depositphotos
В буддизме конь несет символику неразрушимости, скрытой природы вещей. Крылатый конь Туча является одним из образов Авалокитешвары. Еще один крылатый конь, Пегас, представлен в античной мифологии. Он был сыном Посейдона и Медузы. Посейдон вообще считается творцом, отцом или дарителем лошадей. Однажды он преследовал Деметру, воспылав к ней любовью. Пытаясь ускользнуть, та превратилась в лошадь, но он принял облик коня и сумел добиться своего. От этого брака родился Арион, божественный конь, умевший говорить.
В римском пантеоне существовала позаимствованная у кельтов богиня-защитница лошадей по имени Эпона, связанная с плодородием, изобилием, врачеванием и в то же время — с культом смерти (выполняя роль проводника и стража умерших душ при переходе в царство мёртвых). У кельтов вообще немало было связано с лошадьми. В Ирландии и Уэльсе слово «лошадь» (ирл. Ech) присутствует в именах множества мифических персонажей, связанных с солнечным культом и потусторонним миром. Так, один из правителей фоморов зовется Эохо Эхкенд («Эохо конская голова»). Один, верховный бог германо-скандинавской мифологии, ездил на восьминогом Слейпнире. Тучи были боевыми конями Валькирий.
Один на Слейпнире, иллюстрация из исландского манускрипта XVIII векаФото: ru.wikipedia.org
В христианстве конь символизирует Солнце, смелость, благородство. Он является эмблемой святых (Георгия и др.). Наконец, четыре коня Апокалипсиса — это война, смерть, голод и эпидемия.
Являясь символом Солнца или солнечного бога, конь постепенно стал атрибутом царской власти. Но как же может солярный символ быть связанным с культом смерти? Да очень просто: как Солнце совершает круговорот через дневную и ночную сторону мира, так и конь должен пронести своего всадника через смерть к новому перерождению, к новой жизни.
У народов Кавказа (абхазов, осетин и др.) конь участвует в похоронно-поминальных обрядах, в частности, его посвящают усопшему, обводя вокруг тела, вкладывая узду в руку покойного и надрезая ухо коню или выстригая волосы. В день поминок на ствол ветвистого дерева вывешивались круги нутряного сала животных и куски мяса, а под ним устраивали костёр. Всадники на скачках состязались в искусстве выхватывания из пламени костра сала и мяса, победителю вручался баран, которого тот приносил в памятную жертву. Впрочем, общеизвестны и обычаи конных игр на свадьбах, в календарных праздниках и т. д.
А сказочные кони («Золотой конь», «Сивка-Бурка», «Конёк-горбунок», конь Ильи Муромца, наконец)! Им подвластны пространство и время, присуща способность переносить героя не только на громадные расстояния — «выше лесу стоячего, ниже облака ходячего», но и между мирами. Кроме того, они преображают героя, который, например, пролезая из левого конского уха в правое, превращается из оборванца в царевича. К тому же являются верными спутниками, выручают даже после гибели, находя живую и мёртвую воду и т. п., а значит, помогают пройти и преодолеть смерть.
Фото: Depositphotos
…Давно прошли древние времена, да и те, в которые лошади были главным средством передвижения и основной тягловой силой — тоже. Нет, они не стали бесполезными, а красота облика и выразительность взгляда сохранили притягательность и для нас. Так и хочется спросить с улыбкой: нет ли здесь магии?
Мотив коня на полотенце, Тотемский уезд Г.С. Маслова, CC BY-SA 3.0
Фото: Depositphotos
Квадрига солнечного бога Аполлона на Большом театреФото: Depositphotos
Пегас, Зальцбург АвстрияФото: Depositphotos
Один на Слейпнире, иллюстрация из исландского манускрипта XVIII векаФото: ru.wikipedia.org
Фото: Depositphotos
