Сельские монастыри и храмы Италии. Древнейшие монастыри средневековья
Сельские монастыри и храмы Италии. Христианские древности: Введение в сравнительное изучение
Сельские монастыри и храмы Италии
Предполагалось, что в переходе от античности к средневековью особую роль сыграли не только городские соборы, но и монастыри. Однако подтвердить это, проследить ход их развития в «темные века» с помощью изучения древностей оказалось не так легко: архитектурные остатки скромных памятников V-
IX вв. изгладились, археологически же монастыри почти не изучали, в увлеченной античностью и развитым средневековьем Европе они мало кого интересовали. В последние десятилетия положение меняется; в Италии новую струю внесли работы Британской школы в Риме, начавшей глубокое натурное изучение сельских монастырей и церквей «до-романского» и раннероманского периода в древнем Самнии, что позволило получить представление не только о строительстве и церковном искусстве, но также о территории и хозяйстве. (Hodges, Mitchell, 1985; Hodges, 1989).
Образцовым объектом изучения стал монастырь Сан Винченцо-аль-Волтурно, стоящий, так сказать, «посреди Италии» (чуть к востоку от линии Рим-Неаполь).85 В 1980 г. здесь, с целью очистки руин и создания археологического парка, были начаты раскопки. Оказалось, что памятник хотя и простой, но очень выигрышный: поселение IX в. гораздо более развито, чем думали, и мало повреждено поздним использованием. Установлено, что средневековое монастырское поселение наследовало Древнюю и хорошо развитую сельскохозяйственную структуру, сохранявшуюся столетиями. В основании лежала вилла самнитского (!) времени, ее сменил раннеримский поселок, затем раннеримская вилла (того же размера) и позднеримская вилла. Последняя «вилла рустика» (V-VI вв.) была частью использована при строительстве церкви монастыря, существовавшего с VIII по XI в. В результате раскопок его удалось представить и как сельскохозяйственный комплекс, и как раннесредневековый центр местного рынка и даже обрисовать его сохранявшиеся в 400-1100 гг. международные связи. Не менее интересны и неожиданны унаследованные от римской эпохи монастырские ремесла: например, производство стекла и эмалей, а также керамики (ее трансформация вплоть до раннесредневековой подробно прослежена). Поскольку руины монастыря лежат в мало развитой сейчас местности, его можно было изучить как элемент единой структуры, в связях с природной средой и окрестными поселениями V–XI вв.
Конечно, уделялось внимание и традиционным церковным древностям, то есть хорошо сохранившейся крипте и части собора, двум меньшим храмам (безымянному позднероманскому и кладбищенскому Сан Винченцо Миноре), приемному залу.86 На монастырском некрополе удалось обнаружить ряд надгробий и подробно изучить развитие обряда.
В связи с работами на Сан Винченцо укажем на еще одну публикацию Британской школы в Риме, посвященную трем церквям южной Этрурии. (Three churches, 1991). Первая из них, «Санта Корнелия», упоминалась как монастырь св. Корнелии «в Капракорио» (1026—35), то есть в поместье папы Адриана I в 15 милях от Рима. Поместье возникло ок. 776 г., а в XI–XIV вв. превратилось в сельский монастырь (трансформация, которая очень напоминает как византийскую, так и древнерусскую, где пригородные монастыри часто появлялись в загородных дворах или дворцах и обычно «наследовали» им).87 Два других храма (Санта Руфина и Сан Либерато) с точки зрения церковно-топографической не менее интересны, поскольку первый демонстрирует наследование раннесредневековым храмом объема, сохранившегося от римского мавзолея, а второй дает обратный пример — средневековой церкви с криптой, возведенной на чистом месте, без предшествующих зданий.
Исследования Британской школы в Риме, серия археологических публикаций которых только начата, показательны как удачная попытка переноса выработанных к последней трети нашего столетия методов «монастырской археологии» Англии (см. ниже) на итальянскую почву. Для нас эти работы важны и как показатель степени изученности раннесредневековых объектов в Европе. Среди русских ученых бытует мнение, что там все памятники стоят на тех местах, где были издревле, а потому исследования средневековых объектов почти не нужны. Это симптоматичное заблуждение порождено, собственно, взглядом «изнутри», из самой Европы, где эти объекты долго не изучали и не публиковали. На самом же деле церковных памятников, в том числе монастырей, имевших относительно короткий период существования в средневековье, позднее заброшенных и ожидающих исследований — очень много и к ним только сейчас начинают по-настоящему приступать.88
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
religion.wikireading.ru
Монастырь. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.)
Монастырь – это сложная организация, ибо в условиях хозяйственной автономии он должен отвечать всем потребностям достаточного количества людей, как духовным, так и материальным. Прежде всего, это храм и ризница. Затем, на территории монастыря расположены дополнительные строения, предназначенные для повседневной жизни монашества: собственно монастырь или его внутренние галерей как центр монастырской жизни (в этом мы убедимся дальше), зал капитулов, отдельные спальни для монахов, новициев и конверзов, трапезная и кухня, всегда соседствующие друг с другом, теплая комната или зимняя приемная, умывальная комната и парильня, больница, которая в больших аббатствах, вроде Кентерберийского, могла иметь собственную часовню, внутренние галереи, свою кухню и сад; далее, отхожее место рядом со спальней, соединенное с ней узким извилистым коридором по вполне понятным причинам. Кроме всего прочего в монастыре есть прачечная, пекарня, хлев, конюшни, хлебный амбар, продовольственные склады.
На плане приората Крист-Черч в Кентербери видны отдельные апартаменты для архиепископа и приора, административные здания, помещения для гостей. В Побле были предусмотрены дома для престарелых монахов. В других аббатствах имелись больницы, в которых принимали паломников и гостей. И всегда на территории монастыря возле церкви или больницы существовали два кладбища: одно – для монахов, другое – для братьев-мирян. Наконец, в каждом монастыре имелись свои живорыбные садки, свой огород, свои посадки хозяйственных и лечебных трав. Всего в середине XII века в Кентербери жили 150 монахов, это аббатство располагало тремя спальными помещениями, одной больницей площадью 250 квадратных футов; монастырские галереи и трапезная составляли по 130 квадратных футов каждая.
Даже в монашеских орденах, где царила большая строгость, такое количество построек требовало значительных затрат, особых организаторских способностей, усилий, таланта, изобретательности, глубоких познаний в самых различных областях. И монахи вскоре станут обращаться к специалистам: архитекторам, каменщикам, стекольщикам, ювелирам, каменотесам. Аббат Гуго Клюнийский в 1009 году постановил, что мастерские различных ремесленных цехов будут занимать площадь 125 футов в длину и 23 фута в ширину. Существовала канализация. В сухой каменистой почве (как у картезианцев Дижона) прокладывали подземные трубы для стока хозяйственных вод, для водопровода в монашеских кельях и рядом с кухней, а также для «осушения подвала, влажного из-за многочисленных подземных источников» (1396).
Река, на берегу которой строился монастырь, тоже служила нуждам братии: крутила мельничные жернова, снабжала водой кухню, канализационную систему, уносила отбросы из богадельни, отхожих мест, кухни и больницы. И все это было таким основательным, продуманным и разумным, что зарождавшаяся в начале XIX века промышленность не нашла ничего лучшего, как разместить свои фабрики в бывших монастырских стенах. Так, в Бельгии, в Генте, текстильная фабрика заняла старое помещение картезианцев; в Дронгене – премонстрантов, а в бывшем цистерцианском аббатстве Валь-Сен-Ламбер француз Лельевр открыл производство хрусталя.
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
РУССКИЙ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ МОНАСТЫРЬ.
Монах, в переводе с греческого, означает «уединенный». Христианские монахи – это люди, целиком и полностью посвятившие себя служению Богу, решившие уединиться от мира, где слишком много соблазнов. В средние века монашество рассматривалось как верный путь в Царствие Небесное, путь аскета, полный трудов и лишений. Содержанием жизни монаха становилась неустанная молитва и размышления о Боге. Подвиг служения Богу имел две стороны: духовную (очищение от земных помыслов) и телесную (физические лишения).
Для умерщвления плоти некоторые монахи на Руси носили тяжелые и грубые металлические оковы – вериги. В XI в. на крутом берегу Днепра монах Антоний вырыл пещеру наподобие римских катакомб, заложив основу, вместе с упомянутым уже Феодосием, Киево-Печерского монастыря. Особым видом монашеского подвига было затворничество. Монах, отважившийся на это, поселялся уединенно на многие годы в особой келье и олицетворял собой заживо погребенного. Давали монахи и обеты безмолвия.
Другой вид монашеского и мирского аскетического подвига – юродство. Юродивым называли человека, притворившегося безумцем, чтобы терпеть поношения и издевательства людей. Юродивые на Руси почитались. К пророчествам юродивых прислушивались даже цари.
С древних времен монахи стали собираться в общины. В отдалении от городов и сёл они строили храмы, жилье (кельи), заводили хозяйство. Так возникли первые монастыри. Родиной христианского монашества считается Египет. Оттуда оно распространилось в другие страны, а на Русь пришло из Византии, вместе со многими религиозными обычаями.
По византийской традиции постричься в монахи мог любой человек, достигший десятилетнего возраста. Состоящему в браке на вступление в монашество требовалось согласие одного из супругов.
Однако монахом становились не сразу. В знаменитом Троице-Сергиевом монастыре была принята четырехступенчатая система духовного совершенствования. Сначала «соискатель» монашеского звания поселялся в обители, носил мирскую одежду, выполнял любую работу, присматривался к монастырским порядкам. По истечении определенного времени испытуемый облачался в рясу и становился рясофором, что по-гречески буквально означало «носитель рясы». Рясофор должен был пройти испытательный срок – послушание. Если послушник его выдерживал, то в храме над ним совершался обряд пострижения: настоятель монастыря крестообразно выстригал волосы на его макушке. При этом соблюдался обычай, который должен был свидетельствовать о твердости намерения послушника стать монахом. Рясофор трижды подавал ножницы игумену, и только на третий раз тот совершал пострижение. Новоявленный монах давал три обета – целомудрия, нестяжательства (отказ от собственности) и послушания (полное подчинение игумену и монастырскому уставу).
При пострижении послушник облачался в монашеские одежды: рясу (длинную до пят рубаху), кожаный пояс, какой по преданию носил Иоанн Предтеча, сапоги и клобук (невысокую шапочку). Одежда была непременно из грубой шерстяной ткани черного цвета, без украшений. За цвет одежды монахов называли на Руси чернецами.
При вступлении в монашескую жизнь человек словно переживал свое второе рождение, становился другим, поэтому получал новое, иноческое имя. Слова «инок» и «монах» – синонимы. Инок означает иной, не такой, как все. Монах, решивший вести еще более строгий образ жизни, например отшельнический, принимал «великую схиму» – высшую степень монашеского служения.
Монашеская община называлась братией (монахи так и обращались друг к другу – брат). В монастырях существовала строгая иерархическая система управления. Во главе ее стоял игумен. В крупных мужских монастырях он получал почетное звание "архимандрит". Обычно из архимандритов избирались высшие иерархи русской церкви – епископы, митрополиты, патриархи.
Всю монастырскую жизнь строго регламентировал устав. В его основе лежало три принципа: равенство братии, послушание и строгое распределение обязанностей. Обычно в монастыре было две трапезы в день – обед и ужин, а во время великого поста – только одна. Мясные блюда полностью исключались из монашеского меню, их заменяла рыба.
После трапезы монахи с пением псалмов шли к храму для того, чтобы совершить перед его стенами молитву и разойтись по своим кельям – тесным комнатушкам без столов, стульев, кроватей. Всю мебель заменяла единственная лавка у стены. Основным занятием монахов в свободное время была келейная молитва и чтение богословских книг. Раз в месяц монастырский устав разрешал посещать баню, поскольку это занятие считалось телесным удовольствием. В великий пост от мытья вообще воздерживались.
В средневековье монастырь воспринимался как образ рая, явленного на земле. Территорию монастыря всегда обносили оградой. Она символизировала границу, отделявшую религиозный, заповедный мир монастыря от остального мира, живущего по своим законам. Но нередко монастырь играл роль крепости, и тогда оградой служили мощные каменные стены с неприступными башнями. В середине одной из стен устраивали проездные ворота. Часто над ними ставили храм, называвшийся надвратным. Ворот могло быть несколько, но главные, ведущие в монастырь, именовались Святыми.
Собор – главное сооружение монастыря – занимал центральное место во всей архитектурной композиции и отличался большими размерами и богатым убранством. Между собором и Святыми воротами располагалась парадная площадь. Вокруг нее группировались остальные монастырские сооружения – храмы, трапезная, колокольня, кельи. Храмов в монастыре могло быть несколько. К одному из храмов пристраивалась трапезная – помещение, где монахи ели. Обычно здание трапезной стояло на высоком подклете. В нем размещались кухня, хлебня, кладовые и даже столовая для нищих. Большую часть трапезной занимал просторный зал, в котором монахи обедали.
Монахи жили в братских корпусах – вытянутых вдоль монастырских стен одно- или двухэтажных зданиях, разделенных внутри на кельи. Игумен жил, как правило, в отдельном доме – настоятельском корпусе.
ЖИВОПИСЬ
Русская средневековая живопись религиозна по своему характеру. Художники изображали святых, иллюстрировали, истолковывали библейские сюжеты.
В раскрытии религиозных образов важную роль играют атрибуты – предметы, принадлежащие тому или иному святому. Крест, символ мученичества, может выступать и как атрибут в руках какого-либо святого, указывая, что перед нами мученик. Пророков принято изображать со свитками, на которых начертаны их пророчества. Апостола Петра всегда можно узнать по связке ключей в руках. Предание гласит, что по вознесении на небо Христос оставил Петру ключи от небесного царства – рая. Святители (святые из священнослужителей) всегда изображаются с Евангелием в руках; ангелы, вестники Бога, – с посохами и т.д.
Способы изображения в средневековой живописи отличаются от современных. Параллельные прямые не только не сближаются по мере удаления от зрителя, а, наоборот, расходятся. Это явление называется «обратной перспективой». Средневековый художник словно пытался увидеть предмет не с одной, а с нескольких точек зрения. Живопись тех времен не стремится к передаче привычного для нас трехмерного пространства. Ее персонажи кажутся помещенными в плоскую среду, где нет ни глубины, ни линии горизонта, ни теней, отбрасываемых предметами. Не пытался древний мастер передать и объемность изображаемых предметов, чего добивались европейские живописцы начиная с эпохи Возрождения.
Необычна передача средневековым живописцем не только пространства и объема, но и времени. В средние века художники могли изображать на одной иконе несколько разновременных событий.
Одна из самых примечательных особенностей средневекового искусства заключалась в уважении и следовании традициям прошлого. Столетиями вырабатывались в живописи определенные приемы изображения различных религиозных персонажей и сюжетов. В совокупности приемы эти становились каноном, освященным церковью и обязательным для повторения всеми художниками. Каждый святой по возможности наделялся только ему присущими чертами, по которым верующие могли легко найти его изображение в храме. Например, у Николая Чудотворца высокий лоб с глубокими залысинами и небольшая курчавая бородка. Илья Пророк – старец с длинными прямыми космами и бородой. Церковь строго следила за точностью соблюдения иконографических канонов. В помощь художникам создавались так называемые иконописные подлинники – своеобразные руководства по иконописанию. В подлинниках подробно объяснялись типы лиц, цвет и форма одежд святых, содержались отрывки из богословских произведений, приводились цитаты, которые художники должны были воспроизводить на раскрытых книгах и свитках святых на иконах. «Лицевые подлинники» дополнялись рисунками.
На Руси, как и в Византии, знали два способа украшения храмов священными изображениями – мозаики и фрески. Только пять древнерусских храмов были украшены мозаиками, т.к. мозаика – очень сложная и дорогостоящая техника живописи. После распада Киевской Руси ее перестали использовать, а после монголо-татарского нашествия и вовсе забыли. Только в середине XVIII в. русская мозаика была возрождена усилиями М.В. Ломоносова. Фресковая живопись наносится на невысохшую, еще сырую штукатурку поверх предварительно сделанного рисунка. Качество фресок во многом зависит от качества штукатурки, которая представляет собой смесь извести с водой. Красками для фрески служили мелко растертые цветные глины и камни, растворенные в известковой воде. Работать красками можно было до тех пор, пока не высохла штукатурка, иначе краска плохо впитывалась в грунт. Тогда приходилось сбивать высохший слой штукатурки и накладывать свежий.
Икона – слово греческое, в переводе на русский означает «образ», «изображение». На Руси иконы так и называли – «образа».
Выражение «купить икону» считалось кощунством. Говорили «выменять на деньги». Нельзя было по ветхости уничтожать иконы, но разрешалось их закапывать в землю или пускать по воде.
В царском быту были распространены так называемые мерные иконы. Когда рождался царевич, с младенца снимали мерку и передавали ее иконописцу. Тот выбирал доску в рост новорожденного и писал образ его святого-покровителя.
Иконопись была чрезвычайно сложной и трудоемкой. Первым приступал к ней плотник. Из всех пород дерева для изготовления икон предпочитали липу – в ней меньше сучков. Но в дело шли и сосна, и ель, и лиственница. Приготовленную доску долго, иногда несколько лет, высушивали. Затем плотник тщательно выглаживал ее поверхность топором. На лицевой стороне, немного отступив от краев, он вырезал ковчег – неглубокую прямоугольную выемку. Получались средник и поля. На тыльной стороне доски плотник вырезал поперечные пазы и, чтобы икона не коробилась, вставлял в них специальные брусочки – шпонки. То же самое делалось, когда надо было сбить несколько досок для одной большой иконы. Размеры некоторых из них превышали 3м в высоту или 4м в ширину. Завершив свою часть работы, плотник передавал доску иконописцу. Тот наклеивал на ее лицевую сторону паволоку – холстину, защищавшую живопись от трещин на дереве. Поверх паволоки накладывал грунт – левкас – из рыбьего клея, смешанного с толченым мелом. Эту массу, похожую на сливки, несколькими слоями наносили на паволоку и полировали до блеска пемзой, медвежьим зубом, высушенным хвощом. Отдельно готовились краски. Иконы писали темперой – краской, замешанной на яичном желтке. В качестве красочного пигмента использовали цветные глины и минералы. Минералы и глины тщательно растирали в каменных ступках и смешивали с водой. Когда вода испарялась, с осадка снимали только верхний слой и еще раз растирали. После нескольких таких операций красочный пигмент считался готовым, и его смешивали с клейким яичным желтком. Перед началом работы над иконой художник постился, воздерживался от хмельного, накануне ходил в баню, облачался в чистую рубаху. Нередко художники трудились артелью, взяв заказ на роспись всего храма и украшение его иконами. Работу распределяли так: сначала старший в артели, мастер, «знаменил» икону, т. е. набрасывал обугленной лучиной общую композицию. Затем подмастерья золотили фоны и нимбы, используя порой сусальное золото. После этого писали красками элементы пейзажа, одежды святых – «доличное письмо». И только в последнюю очередь опытный мастер с большим тщанием писал самое ответственное – лики, руки, ноги святых – «личное письмо». Когда работа была завершена, живопись покрывали олифой – маслом. Она придавала иконам живой блеск и защищала красочный слой от пыли и сырости. Через 60-80 лет она начинала темнеть: пыль, копоть от лампад и свечей способствовали этому. Со временем изображение под темной пеленой становилось неразличимым. Икона превращалась в черную доску. Тогда ее переписывали, поверх старой живописи нанося новую. Так за столетия на некоторых иконах появилось несколько слоев живописи разных времен.
Феофан Грек
В 70-е годы XIV в. в Новгород приезжает выдающийся византийский живописец Феофан, по происхождению грек. Феофану предложили украсить фресками новгородскую церковь Спаса на Ильине улице. Вскоре в куполе храма появилось изображение Христа Пантократора. Необычен был его лик. Спас Феофана должен был внушать всякому страх и смирение, напоминать о неотвратимости Страшного суда. Феофан пользуется простейшими художественными средствами, почти монохромным цветом – в основном красно-коричневой охрой и белилами, которые накладывает в виде черточек-бликов. Феофан слыл не только выдающимся живописцем своего времени, но и глубоким религиозным мыслителем. Именно в его артели в качестве младшего мастера впоследствии упоминается Андрей Рублёв.
Андрей Рублёв
Творчество Андрея Рублева стало образцом для подражания, а в наше время Церковь причислила его к лику святых.
Нам не известны ни дата его рождения, ни точная дата смерти. Мы даже не знаем его точного имени, ибо имя Андрей он получил в зрелые годы при пострижении в монахи. Лишь дважды упоминали о нем при жизни современники-летописцы
До XV в. в церквах на Руси не было иконостасов. Алтарь отделялся невысокой преградой с выставленными иконами. Так же был устроен и византийский храм. Высокий русский иконостас сформировался только во времена Андрея Рублёва.
Нижний ряд (чин) иконостаса называется местным, так как обычно составляется из икон, почитаемых в данной местности. В середине чина устраивают Царские врата, ведущие в алтарь. Обе створки украшают в верхней части сценой Благовещения, а в нижней – изображениями четырех евангелистов. Справа от Царских врат обычно помещают икону Христа, а рядом – храмовую икону (того святого или праздника, которому посвящён храм). В местном чине имеются еще двое врат: южные ведут в диаконник, а северные – в жертвенник.
Над местным рядом – главный чин иконостаса – деисусный (греч. - моление). Посредине – икона «Спас в силах». Среди всех иконографий Христа это – самая торжественная, отражающая величие Бога и его господство над миром. Христос восседает на троне. Его фигуру обрамляют три сферы, вписанные одна в другую: огненный ромб – символ славы; голубовато-зеленый овал – олицетворение неба; красный четырехугольник с вогнутыми сторонами – образ Земли. На фоне овала проступают изображения ангелов, обитателей неба, а по концам четырехугольника – символы евангелистов, вещавшие славу Христу «во все концы земли». «Спас в силах» – главная икона всего иконостаса. По сторонам от нее, слева и справа, стоят обращенные к Христу фигуры Богоматери, Иоанна Крестителя, архангелов Михаила и Гавриила, апостолов Петра и Павла, других святых.
Над деисусным рядом находится праздничный чин, состоящий из икон, рассказывающих о жизни Богоматери и Христа: «Благовещение», «Рождество», «Крещение», «Преображение», «Распятие» и др.
Четвёртый ряд — пророческий, с иконами ветхозаветных пророков, провозвестников воли божией – Исаака, Иеремии, Моисея, Аввакума и др. Они держат свитки с начертанными текстами пророчеств. В середине этого чина расположена икона «Богоматерь Знамение».
В это же время появился пятый, праотеческий ряд иконостаса, т.е. галерея отцов человечества – Адама, Ноя, Авраама и др. В середине этого чина помещается икона «Новозаветная Троица» или «Отечество». Весь иконостас венчает Распятие.
Иконостас несет в себе глубокий религиозный смысл. Главная его идея – посредническая молитва, заступничество святых перед лицом Христа, Царя Небесного, вершащего суд над людьми (деисусный чин). В этом отношении содержание иконостаса перекликалось с темой Страшного суда на противоположной, западной стене храма. Воплощена в иконостасе и важная для православного христианства идея соборности – собрания всех святых, противостоящих злу. Вот почему на его иконах мы видим изображения апостолов, ангелов, пророков, отцов церкви и человечества.
Единственное точно датированное сохранившееся произведение Андрея Рублёва — росписи Успенского собора во Владимире, 1408 г. По сей день в западной части храма, под хорами, сохранились фрагменты композиции «Страшный суд». В зените центрального свода, в круге славы – Христос. На склонах свода написаны апостолы и ангелы. На соседнем, южном своде Рублев написал одну из своих лучших композиций – «Шествие праведных в рай». Впереди разноликой толпы праведников идет апостол Петр. Он несет ключи от рая и указывает дорогу.
В 1918 г. в дровяном сарае, близ Успенского собора на Городке музейные сотрудники нашли три потемневших от времени иконных доски с осыпавшейся местами краской: Спас, архангел Михаил и апостол Павел. Иконы эти когда-то были частью деисусного чина иконостаса. Особенно сильное впечатление производит Спас, больше всего пострадавший от времени.
Уже на склоне лет Андрей Рублев совместно с Даниилом Черным расписал фресками Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря. Именно в качестве храмового образа этой церкви он создал свою знаменитую «Троицу». Простой бытовой сцене – трапезе трех ангелов – Андрей Рублев придал большую художественную силу. Сидящие за столом ангелы склонились над чашей. Расположение ангелов на иконе не случайно: вокруг них можно описать круг – фигуру, издревле считавшуюся олицетворением гармонии и имевшую магическое значение. Неяркие, пастельные цвета одежд ангелов – голубой, салатовый, сиреневый – воплощают гармонию, свойственную всему творчеству Рублева. Последние свои дни инок Андрей провел в Спасо-Андрониковом монастыре. Там же был он и похоронен.
Дионисий
Огромная заслуга Рублева еще и в том, что он заложил фундамент московской художественной школы, в течение нескольких веков определявшей лицо русского искусства. На рубеже XV-XVI вв. признанным главой московской школы стал выдающийся живописец Дионисий.
В начале XVI в. Дионисий вместе с сыновьями украсил фресками Рождественский собор Ферапонтова монастыря в Вологодской области. Храм был расписан снаружи и внутри преимущественно сценами из жизни Богоматери. Дионисий соединил оттенки розового, желтого, зеленого, фиолетового, серого цветов, но господствующим стал небесно-голубой.
Прославился Дионисий не только как мастер монументальной живописи, но и как выдающийся иконописец. Одна из самых знаменитых русских икон – «Распятие» – принадлежит его кисти. Своей волшебной кистью художник трагическую сцену казни превратил в удивительное зрелище.
В мастерской Дионисия были сделаны две большие житийные иконы – «Митрополит Петр» и «Митрополит Алексей». Первые житийные иконы попали на Русь из Византии. Обычно в центре такой иконы помещалось изображение святого, а по сторонам, в небольших квадратных клеймах – сцены из его жизни. Клейма «читались» слева направо, сверху вниз, как строки в книге.
Симон Ушаков
XVII столетие, переломное между средневековьем и новым временем, было последним веком древнерусского искусства. Иконописцы стали осваивать глубину пространства, постигать премудрости передачи объема предметов светотенью. Многие бытовые детали, элементы пейзажа и архитектуры перестали быть отвлеченными знаками и стали вполне узнаваемыми.
Переломная эпоха породила живописца, в творчестве которого, как в зеркале, отразилось противоречие между старым и новым искусством. Имя его – Симон Ушаков, любимый «царский изограф», возглавлявший живописную мастерскую Оружейной палаты Кремля. «Троица» Симона Ушакова разительно отличается от работ Андрея Рублева и Феофана Грека. Стол накрыт скатертью и заставлен многочисленной посудой. Дерево на иконе как живое, с ветвями и листьями. Архитектурная постройка в верхнем левом углу – настоящая античная арка со всеми присущими ей элементами: колоннами, карнизом, замковым камнем.
Интересна и другая икона Симона Ушакова – «Древо Московского государства». Это своеобразное генеалогическое дерево с чертами иконописи. В центре сложной композиции в овале – «Богоматерь Владимирская», считавшаяся покровительницей Московской Руси. Вокруг нее, на ветвях дерева, изображения церковных и государственных деятелей Москвы – митрополитов, монахов, князей, царей. Ствол дерева вырастает из Успенского собора Кремля. У его корней стоят Иван Калита и митрополит Петр. На кромке кремлевской стены изображены царь Алексей Михайлович и его жена Мария Милославская с детьми.
Симон Ушаков своим творчеством завершил почти 700-летний период развития древнерусской живописи. Созданный им новый стиль живописи получил название «живоподобие».
ДРЕВНЕРУССКИЙ КОСТЮМ.
Нижнюю мужскую одежду и царя и крестьянина составляли рубаха и штаны (порты). Рубахи шили длинными, почти до колен. Подолы, низ рукавов и вороты украшали вышивкой: считалось, что орнамент со стилизованным изображением птиц, животных, солнца оберегает от нечистой силы.
Рубаху носили навыпуск и подпоясывали узким пояском. Те, кто побогаче, надевали поверх простой рубахи еще одну – нарядную. Шили рубахи из белой, красной, синей ткани со вставками других цветов. В торжественных случаях на верхнюю рубаху надевали ожерелье – пристегивающийся воротник, украшенный шитьем, жемчугом, каменьями.
Порты шили широкими в поясе и затягивали шнурком. Они доходили до икр и заправлялись в сапоги. Богатые люди, помимо двух рубах, надевали и двое штанов. Верхние – нарядные, шелковые или суконные, а зимой даже подбитые мехом.
Верхней мужской одеждой служил кафтан. Слово это восточного происхождения, как и сама одежда, напоминающая современное пальто. Разновидность легкого кафтана – зипун, с длинными рукавами, без воротника, надевали поверх рубахи. Бояре носили зипун только дома, считая его исподним. Крестьяне выходили в нем на улицу. Зипуны шили до колен, полы же кафтанов доходили до щиколоток и оставляли открытыми лишь нарядные сапожки. Некоторые кафтаны имели высокий стоячий богато украшенный воротник – козырь. Такой кафтан придавал своему хозяину горделивый вид. Отсюда пошло выражение «ходить козырем», т.е. гордо, высокомерно.
В отличие от обычного кафтана, становой шили по фигуре, стану. Кафтаны служили и форменной одеждой. Цвет кафтанов стрельцов – зеленый, красный, голубой, желтый, синий и другие – соответствовал полку, в котором они служили. Царские телохранители, сокольники, возничие носили особый вид кафтанов – терлик с изображением на груди государственного герба – двуглавого орла. По праздникам бояре и прочая знать надевали особый кафтан – ферязь, с широким, до трех метров в окружности, подолом, отделанным, как правило, мехом. У ферязи были длинные, почти до самой земли, рукава. В один из них, собранный во множество складок, продевали руку, другой висел до пола. Иногда рукава откидывали назад или завязывали за спиной узлом. Ношение такой одежды было привилегией знати и подчеркивало ее особое положение. А в народе по поводу этого наряда возникла поговорка – «работать спустя рукава».
Ещё один вид верхней одежды — епанча (плащ). Его набрасывали на плечи и спереди пристегивали застежкой.
Исконно русской одеждой была шуба. Крестьяне шили дешевые овчинные, а знать предпочитала шубы собольи, лисьи, беличьи, писцовые, горностаевые. Средневековые шубы обычно шили мехом вовнутрь, а снаружи отделывали дорогим сукном, парчой, бархатом. Шуба была и парадной одеждой. Ее надевали в особо торжественных случаях даже летом.
Важная деталь русского наряда – пояс. В народе считалось зазорным ходить без пояса. Лишить человека пояса значило обесчестить его. Разновидность пояса – кушак заимствовали с Востока. Длинный, в несколько метров, он много раз опоясывал талию.
Важным в мужском наряде был и головной убор. Знать предпочитала так называемые горлатные шапки, сшитые из горловой части меха куницы или чернобурой лисы (отсюда и название – горлатная). По форме эти шапки напоминали расширяющийся кверху цилиндр высотой почти в полметра. Носил такие шапки и сам царь.
В торжественных случаях на голове у боярина было несколько шапок: тафья – маленькая шапочка наподобие восточной тюбетейки, поверх нее еще один головной убор, напоминающий островерхий колпак, и, наконец, горлатная шапка.
По достатку выбирали и обувь. Крестьяне обычно ходили в лаптях. Плели их из липового лыка или бересты. Надевая лапоть, крестьянин предварительно обматывал ногу куском ткани – онучем, и обвязывал ее длинным шнурком – обором. Знать могла позволить себе сапожки из мягкой цветной кожи, расшитой жемчугом, на высоких каблуках, с острыми, загнутыми кверху носами, подбитые серебряными подковками.
Непременным атрибутом знатного человека был посох – знак важности и степенности.
Разумеется, самые богатые одежды носил царь. Парадной одеждой царя было платно – длинная, до земли, одежда без воротника, сшитая из узорчатой золотой ткани. Воротник заменяли бармы – дорогое оплечье, украшенное дробницами, камнями, жемчугом. «Большой наряд» дополняли «шапка Мономаха», держава и скипетр, золотая цепь.
Бритьё бороды было большой редкостью. Чем длиннее была борода, тем осанистее и степеннее казался человек. Мужчины, у которых по каким-либо причинам борода не росла, вызывали подозрение.
Волосы мужчинам стричь не возбранялось. Крестьяне делали это довольно оригинальным способом. На голову надевали глиняный горшок, а все волосы, оставшиеся снаружи, состригали. Такая прическа называлась «под горшок». Бояре стриглись коротко. На Руси мужчины отпускали волосы только в знак скорби: по случаю траура или опалы. Женщины, наоборот, стригли волосы в знак печали.
Русские средневековые нравы не позволяли женщине подчеркивать фигуру: все ее наряды были широки и свободны, верхние одежды не подпоясывали, а наглухо застегивали сверху донизу. Женщины надевали две длинные рубахи – нижнюю, полотняную, и верхнюю, шелковую. Комнатная эта одежда не предназначалась для посторонних глаз, поэтому ее носили с поясом, обозначавшим талию и грудь.
В XVII в. в моду вошел сарафан, который женщины надевали поверх рубах. Женский сарафан держался на двух коротких лямках, облегал грудь и расширялся книзу. Заменяла сарафан понева – подобие юбки, из-под которой виднелся подол рубахи. По головному убору женщины можно было судить о ее семейном положении. Девушки носили венец, богато украшенный вышивкой, жемчугом, самоцветами. Подобно диадеме, он оставлял волосы открытыми. По сторонам венец украшали драгоценные подвески – колты и рясны. Замужние женщины носили кику (кичку) – небольшую шапочку, полностью скрывающую волосы. Считалось позором «опростоволоситься», т. е. показать кому-либо из посторонних свои волосы. Даже в церкви женщины не снимали головной убор.
КРЕСТЬЯНСКИЙ БЫТ
Крестьянское жилище и утварь.
Основное жилище крестьян — изба. Само слово «изба» произошло от древнего «истба», «истопка». Изначально избой называлась отапливаемая часть дома.
В центре избы находилась печь. В старину избы топились по-черному – печь не имела трубы. Стены и потолок покрывались сажей, с этим приходилось мириться: печь без трубы была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. К тому же дым хорошо дезинфицировал жилище, в нем не заводились насекомые.
Печь, занимавшая почти четверть площади жилища, несколько часов протапливалась, но, нагревшись, держала тепло и обогревала помещение в течение целых суток. В печи готовили пищу: пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, пиво, тушили мясо, рыбу, овощи. На печи, на самом теплом местечке, обычно спали старики, а на пристроенных сбоку полатях – дети. Расположение печи определяло планировку избы. Ее обычно ставили в углу справа или слева от входа. Угол напротив устья печи считался рабочим местом хозяйки и назывался «бабий кут» (кут – старинное название угла) или «середа». Все здесь было приспособлено для приготовления пищи. У печи стояла кочерга, ухват, помело, деревянная лопата. Рядом – ступа с пестом и ручная мельница.
Почетное место в избе – «красный угол» – находилось по диагонали от печи. Здесь на специальной полке стояли иконы, хранились богословские книги, горела лампада. В красный угол сажали самых дорогих гостей, а во время свадьбы – молодых. В обычные дни здесь, за обеденным столом, сидел глава семьи. Мебели в избе было немного – стол, лавки, скамьи, сундуки, посудные полки – вот, пожалуй, и все.
Вдоль стен стояли широкие лавки. На них и сидели, и спали. Лавки намертво прикреплялись к стенам, а скамьи можно было свободно переносить с места на место, придвигать к столу, когда приходили гости. Одежду крестьяне хранили в сундуках.
Значительную часть хозяйственного двора занимал сарай для хранения рабочего инвентаря – сохи, бороны, косы, вил, грабель, а также телеги и саней. Отдельно от дома обычно ставили баню, колодец и амбар. Баню – поближе к воде, амбар – поодаль от жилья, чтобы в случае пожара в избе сохранить годовой запас зерна.
Крестьянская еда.
Повседневный крестьянский стол не отличался большим разнообразием. Основные продукты – черный хлеб, щи, каша и квас.
Без хлеба не обходилась ни одна трапеза. Резать хлеб за столом считалось почетной обязанностью главы семьи. Служил хлеб и ритуальной пищей. Из кислого теста выпекали просфоры, предназначенные для совершения христианского таинства причащения. Особый вид хлеба – перепеча – участвовал в свадебном обряде. На Пасху пекли куличи, на Масленицу провожали зиму блинами, а весну встречали «жаворонками» – пряниками, напоминающими по форме птиц. Пекли хлеб обычно раз в неделю. Хранили испеченный хлеб в специальных деревянных хлебницах. В них же его и на стол подавали. Хлебницы эти берегли и даже давали дочерям в приданое. Пекли в деревне преимущественно черный, ржаной, хлеб. Белый, пшеничный, калач был редким гостем на крестьянском столе, считался лакомством, которое позволяли себе только в праздник. В голодные, неурожайные годы, когда хлеба не хватало, в муку добавляли лебеду, кору деревьев, молотые желуди, крапиву, отруби. Из муки выпекали не только хлеб. Русская кухня богата мучными блюдами: пироги, блины, оладьи, пряники всегда подавали на праздничный крестьянский стол. Блины, пожалуй, самое популярное русское блюдо. Известные еще с языческих времен, они символизировали солнце. В старину блины как ритуальная пища были неотъемлемой частью многих обрядов – от рождения (роженицу кормили блином) до смерти (блинами с кутьей поминали усопшего). В старину блины пекли только из муки гречишной.
Ни один крестьянский праздник на Руси не обходился без пирогов. Само слово «пирог» произошло, как считают, от слова «пир» и первоначально означало праздничный хлеб. Было известно не менее 50 их видов: дрожжевые, пресные, слоеные – из разных видов теста; подовые, выпеченные на поду печи без масла, и пряженые, испеченные в масле. Пироги пекли разных размеров и формы: маленькие и большие, круглые и квадратные, вытянутые и треугольные, открытые (расстегаи) и закрытые.
Непременным украшением праздничного стола были и пряники. В отличие от пирогов, в них не было начинки, но зато в тесто добавляли мед и пряности – отсюда и их название «пряники». По форме пряники делали фигурными, в виде какого-нибудь зверя, рыбы, птицы.
Каша была самой простой, сытной и доступной едой. В XVI в. было известно не менее 20 видов каш – сколько круп, столько и каш. В Древней Руси кашей называли любую похлебку, сваренную из измельченных продуктов, в том числе рыбы, овощей, гороха.
Щи – еще одна исконно русская еда. В старину щами называли практически все похлебки, а не только современный суп с капустой. С тех пор многое изменилось в рационе питания. Неизвестные ранее картофель, помидоры, прочно обосновались на нашем столе. Многие овощи, наоборот, почти исчезли: например, репа. Традиционные русские щи варили из свежей или кислой капусты на мясном бульоне. Весной вместо капусты хозяйка заправляла щи молодой крапивой или щавелем.
Любимым напитком на Руси был квас. Но его ценность не ограничивалась только вкусовыми качествами. Квас и кислая капуста были единственными средствами спасения от цинги долгими русскими зимами, когда питание крайне скудно. Еще в древности квасу приписывали лечебные свойства. У каждой хозяйки был свой рецепт приготовления разнообразных квасов: медового, грушевого, вишневого, клюквенного, яблочного...
Трудно сказать точно, сколько раз в день ели крестьяне в XVI или XVII в. В «Домострое» говорится о двух обязательных трапезах – обеде и ужине. Завтракали не всегда: в народе считалось, что дневную пищу надо сначала заработать. Во всяком случае, общего для всех членов семьи завтрака не было. Вставали в разное время и сразу же принимались за работу, возможно, перехватив что-то из остатков вчерашней пищи. Вся семья собиралась за обеденным столом в полдень.
Трапеза в крестьянской семье напоминала священнодействие. Первым садился за стол, в красный угол под образами, отец – глава семейства. Строго установленные места в зависимости от возраста и пола были и у других членов семьи.
Крестьянская семья
Авторитет семьи в народе был необычайно высок. Человек, не желавший в зрелом возрасте заводить семью, вызывал у соседей подозрение. Только две причины считались уважительными – болезнь или желание уйти в монастырь. Крестьяне жили большими патриархальными семьями из 15-20 человек: престарелые родители, женатые сыновья с детьми и внуками – три-четыре поколения родственников. Главой семьи был старший мужчина в доме. Его уважительно называли «большаком». Даже взрослые женатые сыновья, имевшие собственных детей, считались с ним. Большак распоряжался имуществом семьи и судьбой ее членов, руководил полевыми работами, распределял трудовые обязанности. Во время обеда большак сидел на почетном месте в красном углу избы под образами.
В основе крестьянского супружеского союза лежал прежде всего хозяйственный интерес. Народная традиция не предусматривала обоюдного согласия юноши и девушки на брак – за них все решали родители.
stydopedia.ru
Средневековые монастыри сербии — MEGA-BITVA.RU
Как известно, историческое «сердце» Сербии находится намного южнее Белграда, нынешней столицы. Всем известна грустная история с Косово, где находится духовный центр Сербии, а вот Старый Рас известен поменьше. Рас — это древний город, который в 12-13 веках был столицей одного из сербских княжеств, которое получило название Рашка. После того, как турки разбили сербов на Косовом поле в 1389 году, Рашка постепенно пришла в упадок, а за многие века этот регион превратился, преимущественно, в мусульманский. Теперь он называется Санджак (буквально переводится как «область», административная единица в Османской Империи), и столицей его является город Нови Пазар.
(53 фото)
Источник
1. Нови Пазар очень сильно отличается от других сербских населенных пунктов. Это город старых «Мерседесов» и минаретов.
2. Там узкие улочки, вдоль которых нагромождены дома. А по этим улицам ходят закутанные в платки восточные женщины.
3. «Мерседесы», действительно, на каждом шагу.
4. Пока что вопрос об автономии Санджака не стоит, но отношения с центральной властью более чем натянутые, особенно на фоне проблемы Косова, которое находится всего в паре десятков километров.
В окрестностях Нови Пазара находятся самые древние сербские монастыри, включенные в список Всемирного Культурного Наследия ЮНЕСКО. Самая интересная — церковь Петра и Павла, построенная еще в 9 веке на месте римского языческого храма. Позиционируется как старейшая церковь на всех Балканах.
5. Архитектура очень лаконична, даже колокольни не было в первоначальном плане. Звонница была построена отдельной башней позднее.
6. Церковь отпирается огромным ключом, размером с пол-руки. Раньше это делала смотрительница баба Йованка, которая умерла в феврале этого года. Вот фотография из поездки 2005 г., она на заднем плане.
7. В этот раз нам повезло — рядом были монахи, иначе внутрь не попали бы. В Петровой цркве (как ее называют сербы) можно увидеть одни из старейших фресок — 10 и 12 века.
8. Особенно хороший вид открывается с галереи под куполом.
9.
10.
11. В отдельной пристройке — надгробия, собранные на кладбище.
12.
13. Самые старые надгробья относятся к 12 и 13 веку (они аккуратно сложены в церкви), а большие каменные кресты — это уже более поздние, 18-19 век.
14.
15. «Дети мои, любите правду и истину: они вечны. А многие лета и богатства тут же уходят, как мои 92 года жизни»
16. В каждом камне старина чувствуется, так что не пропустите.
17.
18. Совсем рядом с Петровой церковью находится еще один древний памятник 12 века, монастырь Джурджеви ступови («Георгиевские столбы»). Он стоит на высокой горе и виден издалека (фото не моё).
19. После турецкого нашествия от него почти ничего не осталось. Пара фотографий начала 20 века
20.
21. Монастырь активно восстанавливается, что называется, «всем миром», и сейчас уже приведен в довольно сносное состояние. Что радует — строительство ведется по точно таким же технологиям, как и раньше — никакого новодела, бетона и арматуры.
22.
23.
24.
25. Очень красивые виды от него открываются.
26. Еще один монастырь рядом с Нови Пазаром — Сопочаны. Мне его архитектура кажется самой красивой, хотя очень многие эту точку зрения не разделяют.
27. Он тоже очень сильно пострадал от турок — вот фотография через некоторое время после освобождения.
28. Что удивительно, после такой разрухи внутри очень хорошо сохранились почти все фрески. Самая знаменитая — «Успение богородицы» над входом. Но внутри снимать нельзя, поэтому покажу только наружние.
29.
30.
31.
32. И традиционно красивая природа вокруг.
33. Едем на запад, в сторону Черногории. Там есть город Приеполье, тоже, преимущественно, мусульманский. А в его окрестностях монастырь Милешева, который совсем не отличается архитектурой, но все равно знаменит на весь мир.
34. Славу монастырю принесла фреска «Белый ангел»,который показывает на опустевшую гробницу Христа. Она даже представляла Европу на первом в истории человечества трансатлантическом телемосту. Если присмотреться, то над головой ангела виден второй, более ранний слой фресок.
35. Этой фреске во дворе монастыря даже памятник поставили.
36. Ну а тем, кто все равно не проникся, рекомендуется слушать правильное радио «Милешева».
37. Если от Нови Пазара поехать на север, а потом немного свернуть в сторону Косова, то будет еще одно культовое и древнее место — Црна Река («черная река»). Это пещерный монастырь, выбитый прямо в отвесной скале и в который попасть можно только по небольшому мосту, перекинутому через горную речку.
38. Црна Река — единственный монастырь, который не был разрушен во время турецкого нашествия. Скорее всего, турки его просто не нашли. А внутри много переходов и залов, расписанных фресками. И традиционные мощи местного святого, которые принято целовать. Мы не целовали, после чего сопровождающие монахи смотрели на нас с недоверием и укором.
39. Едем дальше на север — прямо на дороге стоит монастырь Стара Павлица.
40.
41.
42. Прямо под ним в коммунистическое время построили железную дорогу, из-за чего церковь постепенно разрушается.
43.
44. Наконец, центр сербской духовной жизни, монастырь Студеница. Можно сказать, что это сербская Троице-Сергиева Лавра, т.к. здесь практиковал главный сербский святой Савва. Тут же был центр образования, книгопечатания и распространения сепаратистских идей во время турецкой оккупации.
45.
46.
47. В Сербии сейчас официально два алфавита — латиница и кириллица. Латиницу больше использует молодежь и «западники», а церковь строго стоит на кириллическом шрифте.
48. Древние барельефы.
49. Еще немного на север, и будет крепость Маглич, которую основали еще римляне.
50.
51. Не могу не отметить качество дороги — шесть лет назад она была куда хуже.
52. Здесь уже начинается Шумадия, центральная Сербия. Леса, поля и небольшие холмы вместо крутых ущелий.
53. И очень много вкуснейших ягод прямо на обочинах локальных дорог.
Мы заночевали в Крагуевце, а на следующий день поехали гулять по самой глубокой пещере страны, длиной около трех километров — об этом будет последний рассказ. А пока я его пишу и разбираю фотографии, можно почитать рассказы о других местах этой прекрасной страны (здесь).
Источник: daypic.ru
mega-bitva.ru
Монастыри в средние века - реферат по истории. | Блог Sage
Монастыри в Средние Века являли собой хорошо укрепленные церковные центры. Они выполняли роль крепостей, пунктов сбора церковных податей, распространения влияния церкви. Высокие стены защищали монахов и церковную собственность от разграбления во время нападения врагов и во время гражданских конфликтов.
Монастыри обогащали Церковь. Во-первых, им принадлежали обширные земельные угодья, с приписанными к ним крепостными крестьянами. До 40% крепостных в России принадлежали монастырям. И церковники их нещадно эксплуатировали. Быть крепостным при монастыре, считалось среди простых людей, одной из самых тяжелых участей, немногим отличавшейся от каторги. Поэтому на землях, принадлежавших монастырям, часто вспыхивали крестьянские бунты. Поэтому и во время октябрьской революции, крестьяне с радостью уничтожали монастыри и церковных эксплуататоров, вместе с церквями.
«…Наиболее разорительной для крестьян являлась барщина: работа на земле владельца отнимала время, необходимое для обработки собственного участка. В церковных и монастырских землях особенно активно распространялась эта форма повинностей. В 1590 г. патриарх Иов ввёл барщину на всех патриарших землях. Его примеру сразу последовал Троице-Сергиев монастырь. В 1591 г. крупнейший землевладелец – Иосифо-Волоцкий монастырь - перевёл всех крестьян на барщину: «И которые деревни на оброке были, и те ныне пахали на монастырь». Собственная крестьянская запашка неуклонно сокращалась. Статистика по хозяйственным книгам монастырей свидетельствует, что если в 50-60-е гг. в монастырских вотчинах центральных уездов средний размер участка на крестьянский двор был равен 8 четвертям, то к 1600 г. он снизился до 5 четвертей (к. и. н. А. Г. Маньков). Крестьяне отвечали восстаниями…»
«…Любопытна история волнений в Антониево-Сийском монастыре. Царь подарил монастырю 22 ранее независимых деревни. Крестьяне скоро почувствовали разницу между свободой и рабством. Для начала монастырские власти «учали с них имати насильством дань и оброк втрое»: вместо 2 рублей 26 алтын и 4 денег по 6 рублей 26 алтын и 4 деньги. «Да сверх дани и оброку на монастырские труды имали на всякое лето с сошки по 3 человека», «да сверх того они, крестьяне, зделье делали» – пахали землю и косили сено на монастырь. Наконец, монахи «поотнимали лучшие пашенные земли и сенные покосы и привели к своим монастырским землям», «а у иных крестьян они, старцы, деревни поотнимали с хлебом и с сеном, и дворы ломали и развозили, а из их деревень крестьяне от того игуменова насильства, з женами и з детьми из дворов бежали».
Но далеко не все крестьяне готовы были бежать со своей земли. В 1607 г. монастырский игумен подал царю челобитную:
«Монастырские крестьяне ему, игумену, учинились сильны, наших грамот не слушают, дани и оброку и третного хлеба им в монастырь не платят, как иные монастырские крестьяне платят, и монастырского изделия не делают, и ни в чем де его, игумена с братией не слушают, и в том ему, игумену чинят убытки великие».
У Шуйского и без того хватало проблем с Болотниковым и Лжедмитрием II, поэтому в 1609 г. монастырь принялся решать свои проблемы сам, организуя карательные экспедиции. Старец Феодосий с монастырскими слугами убили крестьянина Никиту Крюкова, «а живота остатки [имущество] в монастырь взяли все». Старец Роман «со многими людьми, у них крестьян, из изб двери выставливали и печи ломали». Крестьяне, в свою очередь, убили нескольких монахов. Победа осталась за монастырем…»
Ещё в пятнадцатом веке, когда на Руси, случилась борьба в церковной среде между «нестяжателями» во главе с Нилом Сорским и «иосифлянами», сторонниками Иосифа Полоцкого, нестяжатель монах Вассиан Патрикеев так говорил о тогдашних монахах:
«Вместо того, чтобы питаться от своего рукоделия и труда, мы шатаемся по городам и заглядываем в руки богачей, раболепно угождаем им, чтоб выпросить у них село или деревеньку, серебро или какую-нибудь скотинку. Господь повелел раздавать неимущим, а мы, побеждаемые сребролюбием и алчностью, оскорбляем различными способами убогих братьев наших, живущих в селах, налагаем на них лихву за лихву, без милосердия отнимаем у них имущество, забираем у поселянина коровку или лошадку, истязаем братьев наших бичами».
Во-вторых, по церковным законам, все имущество ушедших в монахи людей, переходило в собственность Церкви.
И в третьих, ушедшие в монастырь, сами превращались в бесплатные рабочие руки, безропотно служившие церковным властям, зарабатывали в церковную казну деньги. При этом, не требуя ничего для себя лично, довольствуясь скромной кельей и плохой едой.
Еще в средние века Русская православная церковь была «встроена» в государственную систему исполнения наказания. Нередко в монастыри под строгий надзор направляли обвиненных в ереси, богохульстве и других религиозных преступлениях. В монастыри нередко ссылали политических заключенных, как в Европе, так и в России.
Например, Петр Первый отправил свою жену Евдокию Лопухину в Покровский монастырь, через 11 лет после свадьбы.
Старейшие и наиболее известные монастырские тюрьмы находились в Соловецком и Спасо-Евфимьевском монастырях. В первый традиционно ссылали опасных государственных преступников, второй первоначально предназначался для содержания душевнобольных и пребывающих в ереси, но затем в него стали направлять и узников, обвиненных в государственных преступлениях.
Отдаленность Соловецкого монастыря от обжитых мест и труднодоступность сделали его идеальным местом заточения. Первоначально казематы располагались в крепостных стенах и башнях монастыря. Зачастую это были клетушки без окон, в них можно было стоять, согнувшись, или лежать на коротком топчане, поджав ноги. Интересно, что в 1786 г. архимандрит монастыря, где содержалось 16 узников (из них 15 - пожизненно), не знал о причине заключения семи. Указ о заключении таких лиц обычно был лаконичен - «за немаловажную вину к содержанию до кончины живота».
Среди узников монастыря были и священники, обвиненные в пьянстве и богохульстве, и различные сектанты, и бывшие офицеры, которые во хмелю нелестно отозвались о нравственных качествах очередной императрицы, и крупные сановники, замышлявшие государственный переворот, и «правдоискатели», написавшие жалобы на представителей власти. Пять лет по неизвестному обвинению провел в этой тюрьме французский дворянин де Турнель. Самый юный заключенный попал в тюрьму в 11-летнем возрасте по обвинению в убийстве, в заключении ему пришлось провести 15 лет.
Режим в монастырской тюрьме отличался крайней жестокостью. Власть игумена не только над узниками, но и над охранявшими их солдатами была практически бесконтрольна. В 1835 г. жалобы узников «просочились» за монастырские стены, на Соловки приехала ревизия, возглавляемая жандармским полковником Озерецковским. Даже жандарм, повидавший на своем веку всякого, вынужден был признать, что «многие арестанты несут наказания, весьма превышающие меры вины их». В результате ревизии трое узников были освобождены, 15 отправлены на военную службу, двое переведены из камер в кельи, один принят в послушники, а ослепший заключенный отправлен на «материк» в больницу.
"Тюремный уголок" - место, где, в основном, были сосредоточены камеры заключенных Соловецкого монастыря. Вдали видна Прядильная башня.
Но и после ревизии режим в тюрьме не был облегчен. Узников кормили скудно, им запрещали всякую связь с волей, не давали письменных принадлежностей и книг, кроме религиозных, а за нарушения правил поведения подвергали телесным наказаниям или сажали на цепь. Особенно жестоко обращались с теми, чьи религиозные убеждения не совпадали с официальным православием. Даже искреннее раскаяние и переход в православие таких узников не гарантировали им выход на свободу. Отдельные «пребывающие в ереси» узники проводили в этой тюрьме всю сознательную жизнь.
Как укрепленные центры, в которых находилось много образованных людей, монастыри становились очагами религиозной культуры. В них трудились монахи-переписчики религиозных книг, нужных для ведения служб. Ведь печатного станка еще не появилось, и каждая книга была написана вручную, нередко с богатым орнаментом.
Также монахи вели исторические хроники. Правда, их содержание часто менялось, в угоду власти, подделывалось и переписывалось.
Старейшие рукописи об истории России имеют монастырское происхождение, хотя оригиналов их не осталось, есть лишь «списки» - копии с них. Насколько они достоверны, ученые спорят до сих пор. В любом случае, другой письменной информации о происходившем в средние века, у нас нет.
Со временем наиболее старые и влиятельные церкви и монастыри в Средние Века преобразовались в полноценные учебные заведения.
Центральное место в средневековом монастыре занимала церковь, вокруг которой располагались хозяйственные и жилые постройки. Здесь была общая трапезная (столовая), спальня монахов, библиотека, хранилище книг и рукописей. В восточной части монастыря обычно располагался госпиталь, а на севере — помещения для гостей и паломников. Сюда за приютом мог обратиться любой путник, устав монастыря обязывал принять его. В западной и южной частях монастыря находились амбары, конюшни, хлев и птичий двор.
Монастыри современности во многом продолжают традиции средневековья:
Неподсудные. Рабство в современной России.
Источник: https://tar-s.livejournal.com/...
×
cont.ws
» Средневековые монастыри Сербии Это интересно!
Как известно, историческое «сердце» Сербии находится намного южнее Белграда, нынешней столицы. Всем известна грустная история с Косово, где находится духовный центр Сербии, а вот Старый Рас известен поменьше. Рас — это древний город, который в 12-13 веках был столицей одного из сербских княжеств, которое получило название Рашка. После того, как турки разбили сербов на Косовом поле в 1389 году, Рашка постепенно пришла в упадок, а за многие века этот регион превратился, преимущественно, в мусульманский. Теперь он называется Санджак (буквально переводится как «область», административная единица в Османской Империи), и столицей его является город Нови Пазар.
(53 фото)
Источник
1. Нови Пазар очень сильно отличается от других сербских населенных пунктов. Это город старых «Мерседесов» и минаретов.
2. Там узкие улочки, вдоль которых нагромождены дома. А по этим улицам ходят закутанные в платки восточные женщины.
3. «Мерседесы», действительно, на каждом шагу.
4. Пока что вопрос об автономии Санджака не стоит, но отношения с центральной властью более чем натянутые, особенно на фоне проблемы Косова, которое находится всего в паре десятков километров.
В окрестностях Нови Пазара находятся самые древние сербские монастыри, включенные в список Всемирного Культурного Наследия ЮНЕСКО. Самая интересная — церковь Петра и Павла, построенная еще в 9 веке на месте римского языческого храма. Позиционируется как старейшая церковь на всех Балканах.
5. Архитектура очень лаконична, даже колокольни не было в первоначальном плане. Звонница была построена отдельной башней позднее.
6. Церковь отпирается огромным ключом, размером с пол-руки. Раньше это делала смотрительница баба Йованка, которая умерла в феврале этого года. Вот фотография из поездки 2005 г., она на заднем плане.
7. В этот раз нам повезло — рядом были монахи, иначе внутрь не попали бы. В Петровой цркве (как ее называют сербы) можно увидеть одни из старейших фресок — 10 и 12 века.
8. Особенно хороший вид открывается с галереи под куполом.
9.
10.
11. В отдельной пристройке — надгробия, собранные на кладбище.
12.
13. Самые старые надгробья относятся к 12 и 13 веку (они аккуратно сложены в церкви), а большие каменные кресты — это уже более поздние, 18-19 век.
14.
15. «Дети мои, любите правду и истину: они вечны. А многие лета и богатства тут же уходят, как мои 92 года жизни»
16. В каждом камне старина чувствуется, так что не пропустите.
17.
18. Совсем рядом с Петровой церковью находится еще один древний памятник 12 века, монастырь Джурджеви ступови («Георгиевские столбы»). Он стоит на высокой горе и виден издалека (фото не моё).
19. После турецкого нашествия от него почти ничего не осталось. Пара фотографий начала 20 века
20.
21. Монастырь активно восстанавливается, что называется, «всем миром», и сейчас уже приведен в довольно сносное состояние. Что радует — строительство ведется по точно таким же технологиям, как и раньше — никакого новодела, бетона и арматуры.
22.
23.
24.
25. Очень красивые виды от него открываются.
26. Еще один монастырь рядом с Нови Пазаром — Сопочаны. Мне его архитектура кажется самой красивой, хотя очень многие эту точку зрения не разделяют.
27. Он тоже очень сильно пострадал от турок — вот фотография через некоторое время после освобождения.
28. Что удивительно, после такой разрухи внутри очень хорошо сохранились почти все фрески. Самая знаменитая — «Успение богородицы» над входом. Но внутри снимать нельзя, поэтому покажу только наружние.
29.
30.
31.
32. И традиционно красивая природа вокруг.
33. Едем на запад, в сторону Черногории. Там есть город Приеполье, тоже, преимущественно, мусульманский. А в его окрестностях монастырь Милешева, который совсем не отличается архитектурой, но все равно знаменит на весь мир.
34. Славу монастырю принесла фреска «Белый ангел»,который показывает на опустевшую гробницу Христа. Она даже представляла Европу на первом в истории человечества трансатлантическом телемосту. Если присмотреться, то над головой ангела виден второй, более ранний слой фресок.
35. Этой фреске во дворе монастыря даже памятник поставили.
36. Ну а тем, кто все равно не проникся, рекомендуется слушать правильное радио «Милешева».
37. Если от Нови Пазара поехать на север, а потом немного свернуть в сторону Косова, то будет еще одно культовое и древнее место — Црна Река («черная река»). Это пещерный монастырь, выбитый прямо в отвесной скале и в который попасть можно только по небольшому мосту, перекинутому через горную речку.
38. Црна Река — единственный монастырь, который не был разрушен во время турецкого нашествия. Скорее всего, турки его просто не нашли. А внутри много переходов и залов, расписанных фресками. И традиционные мощи местного святого, которые принято целовать. Мы не целовали, после чего сопровождающие монахи смотрели на нас с недоверием и укором.
39. Едем дальше на север — прямо на дороге стоит монастырь Стара Павлица.
40.
41.
42. Прямо под ним в коммунистическое время построили железную дорогу, из-за чего церковь постепенно разрушается.
43.
44. Наконец, центр сербской духовной жизни, монастырь Студеница. Можно сказать, что это сербская Троице-Сергиева Лавра, т.к. здесь практиковал главный сербский святой Савва. Тут же был центр образования, книгопечатания и распространения сепаратистских идей во время турецкой оккупации.
45.
46.
47. В Сербии сейчас официально два алфавита — латиница и кириллица. Латиницу больше использует молодежь и «западники», а церковь строго стоит на кириллическом шрифте.
48. Древние барельефы.
49. Еще немного на север, и будет крепость Маглич, которую основали еще римляне.
50.
51. Не могу не отметить качество дороги — шесть лет назад она была куда хуже.
52. Здесь уже начинается Шумадия, центральная Сербия. Леса, поля и небольшие холмы вместо крутых ущелий.
53. И очень много вкуснейших ягод прямо на обочинах локальных дорог.
Мы заночевали в Крагуевце, а на следующий день поехали гулять по самой глубокой пещере страны, длиной около трех километров — об этом будет последний рассказ. А пока я его пишу и разбираю фотографии, можно почитать рассказы о других местах этой прекрасной страны (здесь).
daypic.ru
Монастыри на скалах — памятники древним зодчим
Глядя на монументальные средневековые сооружения в самых труднодоступных местах нашей планеты, поневоле задаешься вопросом — кто и, главное, зачем строил эти монастыри на скалах? Разве не проще было бы построить их где-нибудь внизу, в долине?
Наверное, проще, но вероятно у священнослужителей того времени были весомые причины забраться в горы, поближе к богу и подальше от мирской суеты. Как там все происходило оставим разбираться историкам, а мы просто полюбуемся результатами трудов древних архитекторов и строителей.
Пожалуй, самыми известными монастырями на скалах являются монастыри Метеоры. Они находятся на севере Греции в горах Фессалии, в северной части нома Трикала. Метеоры расположены в горах Хасия, рядом с рекой Пиниос. Порядка шестидесяти миллионов лет назад они являлись каменистым дном древнего моря, находившегося на месте Фессалийской равнины.
В результате разрушительного действия воды, сезонных перепадов температуры воздуха и последующего выветривания, образовались высокие скалы, напоминающие очертаниями столбы, названные Метеорами (от греч. μετέωρα — «парящие в воздухе»).
На вершинах этих неприступных скал был построен один из самых крупных монастырских комплексов в Греции. Первый скит Святого Духа, сложенный в X веке отшельником Варнавой, положил начало комплексу, включавшему в период расцвета монастырского государства 24 монастыря. Сегодня действует только 6 монастырей, остальные превратились в руины или исчезли совсем.
Не только греки придумали строить свои монастыри на скалах — в пяти тысячах километров на восток, в тибетских горах, в королевстве Бутан, на трехкилометровой высоте над уровнем моря и в 900 метрах над долиной Паро в 1692 году был основан известный на весь мир монастырь Таксанг-лакханг.
Он был пристроен к пещере Такцанг Сенге Самдуп, в которой, по древней легенде, ещё в VIII веке медитировал индийский гуру Падмасабхава, прилетевший в долину на спине тигрицы, в которую превратилась его любящая супруга Еше Цогьял, с целью доставить аскета на место будущего монастыря.
Четыре главных храма монастыря и жилые здания органично вписаны в скалистый ландшафт. На территории Таксанг-лакханг находится восемь пещер, включая Тхолу Пхук (именно в нее вошёл Падмасабхава) и Пел Пхук (тут он долгое время жил и медитировал). В главную пещеру ведет узкий вход, за которым в тёмноте, разгоняемой только мерцающим светом масляных ламп, можно увидеть десятки изображений бодхисатв.
Все здания монастыря соодинены между собой вырубленными в скале лестницами, а шаткие деревянные мостики соединяют их с каменными дорожками. Изображение Будды, как и подобает, находится в верхнем уровне храма. Балконы есть в каждом здании, с них открываются незабываемые виды на долину Паро, лежащую под облаками далеко внизу.
Вернемся в Европу, в северную Италию. Здесь неподалеку от города Rovereto, в Trambileno в отвесной скале в 1319 году был вырезан скит San Colombano. Назван он в честь ирландского святого, жившего в пещере между 543 и 615 годами. Считается, что именно он победил кровожадного дракона, обитавшего в здешних краях. К обители ведет 102 ступени, вырезанные в теле горы над ущельем, в котором протекает река Лено.
Следующий объект очень похож на предыдущие два тем, что построен так же на скале, конечно со своими архитектурными особенностями — это китайский висячий монастырь Сюанькун-сы на горе Хенг в провинции Шаньси. Храмы нависают над долиной на высоте восьмидесяти метров. Начало строительства монастыря датируется VI веком н.э.
В теле горы обустроено более 40 залов и комнат, связанных между собой коридорами, проходами и мостами. Основания храмов и переходных мостиков вот уже полторы тысячи лет удерживаются сваями, опирающимися на скалы.
Спасо-Вознесенский монастырь может смело претендовать на звание самого маленького монастыря на скале. Он был основан в 1027-1073 годах на вершине каменного столба высотой около 40 м возле маленького грузинского села Кацхи рядом с городом Чиатуры. Сейчас в нем обитает только один монах, не покидавший монастыря двадцать лет.
На вершину известняковой скалы можно подняться только по очень старой ржавой лестнице, называемой «лестницей на небеса», видимо по причине возможного падения и перемещения сразу же в Царство Небесное. Верхняя площадка приютила две маленькие часовни. На арке одной из них до сих пор сохранился большой барельеф с изображениями ангелов, несущих крест. Размеры основания монастыря составляют всего лишь 12 на 13 метров.
Мы увидели лишь на малую толику монастырей на скалах, основанных там столетия назад, но даже сейчас можно только аплодировать мастерству архитекторов и мастеров, построивших их под самым небом.
Нам не известны ни дата его рождения, ни точная дата смерти. Мы даже не знаем его точного имени, ибо имя Андрей он получил в зрелые годы при пострижении в монахи. Лишь дважды упоминали о нем при жизни современники-летописцы
Нижнюю мужскую одежду и царя и крестьянина составляли рубаха и штаны (порты). Рубахи шили длинными, почти до колен. Подолы, низ рукавов и вороты украшали вышивкой: считалось, что орнамент со стилизованным изображением птиц, животных, солнца оберегает от нечистой силы.
В отличие от обычного кафтана, становой шили по фигуре, стану. Кафтаны служили и форменной одеждой. Цвет кафтанов стрельцов – зеленый, красный, голубой, желтый, синий и другие – соответствовал полку, в котором они служили. Царские телохранители, сокольники, возничие носили особый вид кафтанов – терлик с изображением на груди государственного герба – двуглавого орла. По праздникам бояре и прочая знать надевали особый кафтан – ферязь, с широким, до трех метров в окружности, подолом, отделанным, как правило, мехом. У ферязи были длинные, почти до самой земли, рукава. В один из них, собранный во множество складок, продевали руку, другой висел до пола. Иногда рукава откидывали назад или завязывали за спиной узлом. Ношение такой одежды было привилегией знати и подчеркивало ее особое положение. А в народе по поводу этого наряда возникла поговорка – «работать спустя рукава».
Исконно русской одеждой была шуба. Крестьяне шили дешевые овчинные, а знать предпочитала шубы собольи, лисьи, беличьи, писцовые, горностаевые. Средневековые шубы обычно шили мехом вовнутрь, а снаружи отделывали дорогим сукном, парчой, бархатом. Шуба была и парадной одеждой. Ее надевали в особо торжественных случаях даже летом.
Непременным атрибутом знатного человека был посох – знак важности и степенности.
В центре избы находилась печь. В старину избы топились по-черному – печь не имела трубы. Стены и потолок покрывались сажей, с этим приходилось мириться: печь без трубы была дешевле в строительстве и требовала меньше дров. К тому же дым хорошо дезинфицировал жилище, в нем не заводились насекомые.
Печь, занимавшая почти четверть площади жилища, несколько часов протапливалась, но, нагревшись, держала тепло и обогревала помещение в течение целых суток. В печи готовили пищу: пекли хлеб и пироги, варили кашу, щи, пиво, тушили мясо, рыбу, овощи. На печи, на самом теплом местечке, обычно спали старики, а на пристроенных сбоку полатях – дети. Расположение печи определяло планировку избы. Ее обычно ставили в углу справа или слева от входа. Угол напротив устья печи считался рабочим местом хозяйки и назывался «бабий кут» (кут – старинное название угла) или «середа». Все здесь было приспособлено для приготовления пищи. У печи стояла кочерга, ухват, помело, деревянная лопата. Рядом – ступа с пестом и ручная мельница.
