Гвиберт Ножанский. Деяния бога через франков. Бог древних франков
Франкская мифология — ВиКи
Золотые цикады или пчёлы с гранатовыми вставками, обнаруженные в гробнице Хильдерика I (ум 482 г.). Они могут символизировать вечную жизнь (цикады) или долговечность (пчёлы Артемиды)[1]
Франкская мифология — это духовное мировоззрение и религиозные практики древнего германского народа франков. Включает в себя национальную мифологию и компоненты греко-римских верований Раннего Средневековья. Мифология процветала среди франков вплоть до обращения короля Меровингов Хлодвига I в ортодоксально-никейскую веру (около 500 н.э), хотя до этого было много франкских христиан. Постепенно язычество сменилось христианством, однако, до конца VII века в Токсандрии сохранялось язычество.
Дохристианские традиции
В эпоху Великого переселения народов вероисповедание франков, вероятно, во многом было схоже с германским язычеством. Характерны размещение алтарей в лесах, на вершинах холмов, вблизи озёр и рек, в священных рощах[2]. Как правило, боги германских племён были связаны с местными культовыми центрами, вне которых им не поклонялись и не опасались[3]. Другие божества были известны шире в разных культурах и племенах, где их именовали по-разному. Согласно Герберту Шульцу, большинство божеств были «мирскими», имеющие определённое обличие отношение к земным объектам, в отличие от незримого христианского бога[3].
Например, франки всемогущего бога Аллфадира (Отца всего) почитали в священной роще, где приносили человеческие жертвы. Аллфадиру соответствует германский бог Один, которого древнеримский историк Тацит назвал Меркурием. Супругой Одина была Фрейя[2]. Также франки могли почитать громовержца Donar (Тора) и Zio (Тюра), которого Тацит назвал Марсом, мать-землю Нерту[2]. Германские племена, расселённые на побережье Северного моря, могли также поклоняться Ингви, культ которого сохранялся в правление Хлодвига[4]. Вероисповедание Хлодвига до принятие им католичества остаётся спорным[5].
Общее понимание франкской мифологии можно восстановить по аналогии с мифологией германских народов, с которыми франки были тесно связаны. Франкцский пантеон особенно почитал богов плодородия[4].
Зажиточные франки хоронились вместе со своим имуществом и лошадьми. В отличие от прочих германских племён, Меровинги никогда не называли Одина своим прародителем[6]. Традиция, когда телегу тянут быки, появился при ранних Меровингах. По Салической правде, быки считались священными животными, кража которых сурового наказывалась. В могиле Хильдерика I (умер в 481 н.э) лежала золотая бычья голова искусной работы, что отсылает к некоему важному старинному ритуалу о перерождении[4].
Культ плодородия проявлялся в жертвоприношениях, свидетельства которых обнаружены в болотах Дренте (Свифтербантская культура) в Нидерландах[7]. Тацит упоминает обряд северных германцев, где фигура богини Нерты едет в телеге, запряжённой коровами[8]. Позже Григорий Турский соотносит франкскую богиню плодородия с римским Сатурном[9].
Эдуардо Фаббро предположил, что Нерта, богослужение которой связано с озером и человеческими жертвоприношениями, относится к рождению Меровея — первопредка Меровингов, которые назвали свою династию в его честь. Короли Меровингов, разъезжающие по стране, могут быть образной реконструкцией благословенного пути своего божественного предка[4].
Космогония
Франкская мифология, сохранившаяся в первичных источниках, сопоставима с таинством мифов Энея и Ромула в римской мифологии, но изменилась в соответствии с германскими вкусами. Как и многие германские народы, франки рассказывали историю основания, чтобы объяснить их связь с народами классической истории. В случае франков эти народы были Сикамбры и Троянцы. Анонимная работа 727 года под названием «Liber Historiae Francorum» («Книга истории франков») гласит, что после падения Трои 12 000 троянцев во главе с вождями Приамом и Антенором перебрались на реку Танаис (Дон), поселившись в Паннонии у Азовского моря, и основали город под названием «Сикамбрия». Всего за два поколения (Приам и его сын Маркомир) от падения Трои (современными учеными, датированный поздним бронзовым веком), они прибывают в конце IV века нашей эры на Рейне. Более ранний вариант этой истории можно прочитать в Fredegar (Хроники Фредегара). По версии Фредегара ранний король по имени Францио служит в качестве дарителя имени для франков, точно так же, как Ромул дал свое имя Риму.
Эти истории имеют очевидные сложности, если принять за факт. Историки, в том числе и очевидцы, такие как Цезарь, рассказали нам о том, что окрестности Сикамбрии, расположенные в дельте Рейна, и археологи подтвердили постоянное расселение народов. Кроме того, миф исходит не от самого Сикамбри, а от более поздних франков (из эпохи Каролингов или позже) и включает неправильную географию. По этим причинам, и поскольку сикамбры, как известно, были германскими племенами, нынешние ученые считают, что этот миф не был распространен среди них, и его трудно назвать историческим: например, Дж. М. Уоллэс-Хэдрилл утверждает, что «эта легенда совершенно без исторической сущности»[10]. Иан Вуд говорит, что «эти рассказы, очевидно, не более чем легенда» и «бессмысленно», «на самом деле нет оснований полагать, что франки были вовлечены в любую миграцию на дальние расстояния»[11].
В римские и меровингские времена принято публиковать панегирики. Эти поэтические декларации проводились для развлечения или пропаганды, чтобы развлекать гостей и угождать правителям. Панегирики сыграли важную роль в передаче культуры. Общее панегирическое устройство было анахронизм, использование архаических имен для современных вещей. Римлян часто называли «троянцами», а салические франки назывались «Сикамбры». Примечательный пример, связанный с историком шестого века Григорием Турским, гласит, что лидер меровинговских франков Хлодвиг I по случаю его крещения в католицизм был назван Сикамбр Ремигий, исполняющий обязанности архиепископа Реймса[9]. Ремигий в решающий момент крещения Хлодвига заявил: «Наклони голову, Сикамбр. Почитай то, что ты сжег. Сожги то, что ты почитал!». Вероятно, таким образом была задействована связь между Сикамбрами и салическими франками, которые были людьми Хлодвига. Дополнительные примеры салианов, которых называют Сикамбри, можно найти в источниках «Латинские панегирики», «Жизнь короля Сигизмунда», «Жизнь Короля Дагоберта» и многие другие.
Сакральное царство
Языческие франкские правители, вероятно, сохраняли свои возвышенные позиции своей «харизмой», их легитимность и «право править», возможно, основывались на их предполагаемом божественном происхождении, а также на их финансовых и военных успехах[10]. Понятие «харизма» было спорным[3].
Фредегар рассказывает историю франкского царя Хлодиона, принимающего летнюю ванну с женой, когда на неё напал неизвестный морской зверь, которого Фредегар назвал лучшим другом Neptuni Quinotauri similis («зверь Нептуна, который похож на Кентавра»). Из-за нападения было неизвестно, был ли Меровей, легендарный основатель династии Меровингов, зачат Хлодионом или морским зверем[12].
В последующие века божественные мифы о царях будут процветать в легендах Карла Великого (768—814 годы н.э) как божественно назначенного христианского царя. Он был центральным персонажем в франкской мифологии эпосов, известных как «Материя Франции». Эпосы Карла Великого, особенно первый, известный как Geste du Roi («Песни короля»), относятся к роли короля в качестве главы христианства. Из Материи Франции, возникли некоторые мифологические истории и персонажи, адаптированные в Европе, такие как рыцари Ланселот и Гавейн.
Примечания
↑ For cicadas, cf. Joachim Werner, «Frankish Royal Tombs in the Cathedrals of Cologne and Saint-Denis», Antiquity, 38:151 (1964), 202; for bees, cf. G. W. Elderkin, «The Bee of Artemis», The American Journal of Philology, 60:2 (1939), 213.
↑ 1 2 3 Walter Copland Perry. The Franks, from their first appearance in history to the death of King Pepin. — Longman, Brown, Green, Longmans, and Roberts, 1857. — 530 с.
↑ 1 2 3 Herbert Schutz. The Carolingians in Central Europe, Their History, Arts, and Architecture: A Cultural History of Central Europe, 750-900. — BRILL, 2004. — 566 с. — ISBN 9004131493.
↑ 1 2 3 4 Fabbro, Eduardo Germanic Paganism among the Early Salian Franks (англ.) // The Journal of Germanic Mythology and Folklore. — 2006. — August (vol. 1, iss. 4). Архивировано 20 августа 2006 года.
↑ Tessier, Georges. Le Baptême de Clovis. — Paris: Gallimard, 1964.
↑ J.M. Wallace-Hadrill. Early Germanic Kingship in England and on the Continent. — London: Oxford University Press, 1971. — С. 18.
↑ Raemakers, Daan De Spiegel van Swifterbant (нид.). — Groningen, 2006. Архивировано 10 апреля 2008 года.
↑ Корнелий Тацит. 40 // О происхождении германцев и местоположении Германии / А. С. Бобович, Я. М. Боровский, М. Е. Сергеенко. — Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. — М.: Ладомир, 1993. — Т. 1.
↑ 1 2 Григорий Турский. История франков = Historia francorum.
↑ 1 2 Wallace-Hadrill, J. M. The Long-Haired Kings. — London: Butler & Tanner Ltd, 1962.
↑ Wood, Ian. The Merovingian Kingdoms 450—751 AD. — 1994.
↑ Pseudo-Fredegar Historia (лат.) // Monumenta Germaniae Historica : Scriptores Rerum Merovingicarum. — Hannover, 1888. — Т. II.
Литература
Основная
Дополнительная
Daly, William M. «Clovis: How Barbaric, How Pagan?» Speculum, vol. 69, no. 3 (July 1994), pp. 619—664.
Murray, Archibald Callander, and Goffart, Walter A. After Rome’s Fall: Narrators and Sources of Early Medieval History. Toronto: University of Toronto Press, 1998.
Nelson, Janet L. «Royal Saints and Early Medieval Kingship.» Studies in Church History, 10 (1973), pp. 39-44. Reprinted in Politics and Ritual in Early Medieval Europe. Janet L. Nelson, ed. London: Hambledon Press, 1986. pp. 69-74. ISBN 0-907628-59-1.
Prummel, W., and van der Sanden, W. A. B. «Runderhoorns uit de Drentse venen.» Nieuwe Drentse Volksalmanak, 112. 1995. pp. 84-131.
Prummel, W., and van der Sanden, W. A. B.. «Een oeroshoren uit het Drostendiep bij Dalen.» Nieuwe Drentse Volksalmanak, 119. 2002. pp. 217—221.
xn--b1aeclack5b4j.xn--j1aef.xn--p1ai
Гвиберт Ножанский. Деяния бога через франков
Гвиберт Ножанский. Деяния бога через франков
Гвиберт Ножанский (1053 — ок. 1124) — хронист Первого крестового похода. Родился в знатной семье в Северной Франции, рано лишился отца и вскоре был отдан в монастырь, учился у Ансельма Кентерберийского. В 57 лет стал аббатом монастыря Св. Девы Марии в Ножане (близ Лана). Гвиберт Ножанский является автором теологических трактатов, грамматических и поэтических произведений. Его крупнейшими произведениями являются «Деяния Бога через франков» и «О своей жизни».
Книга вторая
VI. По закрытии Клермонтского Собора — а собор был созван в месяце ноябре (1095), в восьмой день после праздника Св. Мартина[53] — по всем провинциям пронеслась молва о нем, и едва только куда-нибудь достигали повеления папы, люди сами шли к своим соседям и родственникам, убеждая предпринять «путь господень», как называли тогда ожидаемый поход. Высшие графы были заняты тою же мыслью; желание выступить овладело и низшим рыцарством; даже бедные были до того воспламенены рвением, что никто не обращал внимания на скудость своих доходов и не спрашивал себя, может ли он оставить свой дом, виноградники и поля. Всякий считал долгом продать лучшую часть имущества за ничтожную цену, как будто бы он находился в жестоком рабстве, или был заключен в темницу, и дело шло о скорейшем выкупе.
В ту эпоху был всеобщий голод; даже богатые испытывали крайнюю нужду в хлебе, и некоторые из них, имея надобность приобрести многое, не имели ничего, или почти ничего, чтобы удовлетворить своим потребностям. Большое число бедных пыталось кормиться корнями диких растений, и так как хлеб был очень редок, то они искали повсюду новых средств к пропитанию, чтобы заменить испытываемое ими лишение. Самые важные люди подвергались угрозам бедности, на которую все жаловались, и каждый, видя, как терзается голодом бедный народ, осуждал себя на крайнюю бережливость, в страхе расточить свои богатства излишней роскошью. Вечно ненасытные скупцы радовались времени, благоприятному для их бесчеловечной жестокости, и, бросая взгляды на старые запасы накопленного хлеба, делали каждый день новые расчеты той суммы, которую они присоединят к прежним кускам золота, по продаже своего хлеба. Таким образом, когда одни испытывали тяжкие страдания, а другие предавались расчетам корысти, которая подобно «бурному дуновению сокрушает на море корабли (Пс. 47, 8)», Христос занимал сильно умы всех, и тот, кто освобождает скованных цепями из драгоценных камней, разрушил и ковы жадности, спутывавшие людей в этом отчаянном положении.
Как я сказал, каждый уменьшил, как можно более, свое потребление в такое голодное время; но едва Христос внушил этим бесчисленным массам людей намерение пойти в добровольное изгнание, немедленно обнаружились богатства большей части из них, и то, что казалось дорого в спокойное время, продавалось по самой низкой цене, когда все тронулись с места для предпринятия того пути. Так как многие торопились окончить свои дела, то произошло удивительное явление, которое послужит образчиком внезапного и неожиданного падения всех цен: за денарий можно было купить семь овец. Недостаток хлеба превратился в изобилие, и каждый, заботясь всеми средствами собрать более или менее денег, продавал все, что имел, не по его стоимости, а за все, что давали, лишь бы не оставаться последним в предпринятом пути божьем. Таким образом, в то время произошло изумительное явление: все покупали дорого и продавали дешево; при всеобщем стремлении, дорого покупалось все, что было необходимо для дороги, а то, чем следовало покрыть издержки, продавалось весьма дешево.
В прежнее время темницы и пытки не могли бы вырвать силою того, что теперь отдавалось за безделицу. Но вот еще одно обстоятельство не менее забавное: многие из тех, которые не имели ни малейшего намерения отправиться, шутили и смеялись над теми, которые продавали свои вещи так дешево, и утверждали, что им предстоит жалкий путь, и что еще более жалкими они вернутся домой; а на другой день эти же самые люди, одержимые внезапно тем же желанием, отдавали все свое имущество за ничтожные деньги и шли вместе с теми, над кем только что смеялись. Что сказать о детях и старухах, приготовлявшихся идти на войну? Кто исчислит дев и старцев, подавленных тяжестью лет? Все воспевают войну, если не все принимают в ней участие; все ждут мученичества, на которое они идут, чтобы пасть под ударами мечей; и говорят: «вы, юноши, вступайте в бой, а нам да будет позволено заслужить пред Христом своими страданиями». И так как они были вдохновлены пламенным желанием приобрести Бога, хотя и не имели в себе света науки, то Бог, увенчивающий часто счастливым успехом самые безрассудные предприятия, дал спасение и этим простодушным людям, в награду за их добрые намерения. При этом случае можно было увидеть самые забавные приключения, вызывавшие смех: бедные, подковав быков, как то делают с лошадьми, запрягали их в двуколые телеги, на которых помещались их небольшие пожитки вместе с малолетними детьми, и тащили все это за собою; когда эти дети видели пред собою замок или город, то поспешно спрашивали, «не Иерусалим ли это; к которому они идут?»
<…>
VIII. Пока князья, нуждавшиеся в службе людей, составлявших их свиту, продолжительно и мешкотно собирались в дорогу, чернь, бедная средствами, но богатая числом, собралась около одного человека, называвшегося Петром Пустынником, и изъявила ему повиновение, как своему вождю, по крайней мере на то время, пока все это происходило в нашей стране. Я разузнал о нем, что он был, если не ошибаюсь, из города Амьеня (Ambianensis), и вел сначала жизнь пустынника под одеждою монаха, не знаю, в какой именно части Верхней Галлии[54]. Выйдя оттуда, не знаю, с каким намерением, он, как мы видели, ходил по городам и селам и повсюду проповедовал. Народ окружал его толпами, приносил ему дары и прославлял его святость с таким усердием, что я не помню, чтобы когда-нибудь и кому были оказаны такие почести. Петр обнаружил большое великодушие при раздаче имущества, которым наделяли его.
Он возвращал мужьям их жен, потерявших честь, присоединяя к этому дары, и восстанавливал мир и согласие между людьми поссорившимися с изумительною властью. Все, что он ни делал, ни говорил, обнаруживало в нем божественную благодать; так что многие выдергивали шерсть из его мула, чтобы хранить то, как святые останки: я рассказываю это, не потому что считаю истиной, но больше для простых людей, которые любят все новенькое (quod nos non ad Veritatem, sed Vulgo referimus amanti novitatem). Он носил на голом теле шерстяную тунику, на голове капюшон (cucullus), и сверх всего грубую мантию до пят; руки и ноги оставались голыми; хлеба он не ел, или почти не ел, а питался вином и рыбою. Этот-то человек, собрав многочисленную армию, увлеченную отчасти общим потоком, а отчасти его проповедями, решился направить свой путь чрез землю венгров.
Аббат Гвиберт Ножанский
Поделитесь на страничке
Следующая глава >
history.wikireading.ru
Франки. Жорж Дюби. История Франции. Средние века. Книги по истории онлайн. Электронная библиотека
Обширная Западная Римская империя населена различными «нациями народов», как писал в начале X века аббат Регинон Прюмский. Они отличаются друг от друга «расой, нравами, языком и законами». А Галлия, составляющая лишь часть этой Империи, сама по себе раздроблена, как это прекрасно знают современники. Флодоард называет среди населения Галлии «франков, бургундцев, аквитанцев, бретонцев, нормандцев, людей Фландрии, Готского края, Испанской марки», которые в той или иной мере отличны друг от друга. Рауля, моего бургундского свидетеля, образ жизни аквитанцев удручает. И напротив, он чувствует свою близость к франкам. Во всяком случае, у Рауля нет никаких сомнений: в Империи франкский народ превзошел все другие.
Действительно, умами овладевает следующая идея, связанная с космологией, о которой я говорил, где стержнем является Крест Иисуса Христа, — о том, что со временем произошло перемещение (translatio) — политического и культурного полюса с Востока к Западу, мощь перешла от греков к римлянам, а затем к франкам. Эту идею подкрепляли воспоминания о союзе, заключенном в VIII веке между вождем франков и папой, который привел в 800 году к восстановлению Империи, а также воспоминания о еще более давнем союзе — Хлодвига с Католической Церковью. Этот альянс обеспечил победу короля над прочими варварами, еретиками и язычниками, сделал его избранником Божиим, а следовательно, вместе с ним — и весь его народ. Укоренилась вера в то, что именно франки основали Галльскую Церковь. Во вступлении к «Салической правде», переписанной в VIII веке, франков восхваляют за то, что они озаботились сохранением тел святых мучеников, которых римляне сжигали на кострах, пытали железом или бросали на растерзание зверям, за то, что откопали святые мощи, дабы украсить их золотом и драгоценными каменьями. Ученые мужи, которые в ту эпоху пишут историю (а она пишется главным образом во франкских землях), также убеждены в том, что богоизбранный народ избавил жителей Галлии от ига римлян. Эти мужи опираются на свидетельства рукописей, сохранившихся под сенью соборов и в монастырях, на «Историю Франков», написанную в конце VI века Григорием, епископом Турским, который рассказывает, в частности, о крещении Хлодвига. В тексте, добавленном к этому сочинению в VIII веке, утверждается, что франки происходят от троянцев. Империя по-прежнему есть дело римское, но по Божиему велению франкский народ включился в нее ради поддержания мира и порядка. Франки укоренились в этих пределах империи. Отныне миссия imperium'a — вчинения — принадлежит ее королям. Аббон, аббат Флёри, говорит об этом Гуго Капету, его сыну и соправителю Роберту: их мощь «есть мощь королевская, то есть императорская».
В 1023 году Роберт встречается с другим франкским королем — Генрихом. По-братски они говорили о задаче обновления всеобщего мира. Встреча состоялась вблизи реки Маас (Мёз), по которой проходила граница их владений. Напомним, что территория, где два века ранее после скитаний обосновался франкский народ, занимала часть Галлии и Германии. По договору, заключенному в 843 году в Вердене, эта территория была разделена между тремя наследниками; каждый из них получил равную долю, включавшую и прилегавшую к ней на юге часть Империи. Роберту достались западные земли, границы которых на востоке примерно совпадали с течением четырех рек — Шельды (Эско), Мааса, Соны и Роны. Его владения включают и испанское пограничье («марку») — Каталонию, находящуюся по ту сторону Пиренеев.
В момент завершения Раулем его труда вся остальная часть пространства, где царствовали Каролинги, находилась под властью другого короля, единственного носителя императорского титула. Ему подчинялись жители франкской части Галлии, Лотарингии. Отнюдь не так обстояли дела в провинциях, где правила Церковь, — Безансоне, Вьенне, Арле. Когда-то там существовали королевства, но от них остались лишь воспоминания. Практическое отсутствие королей в этих провинциях оказалось решающим для будущего власти в той части французского пространства, где не было зачатков монархического государства. Монархия имеется на Севере: с одной стороны — на Рейне, в Германии; с другой — в долинах Луары и Сены, во Франции.
Действительно, настоящая Франкия (Francia) для современников — это доля, которая досталась Роберту, край западных франков. Именно здесь завершились долгие странствования этого народа, именно отсюда происходили его победы. В этой стране царствовал Хлодвиг. В Реймсе он стал христианином. В Туре он принял от императора знаки консульского достоинства, поклонился праху Св. Мартина, которого сделал покровителем своего рода. В Париже Хлодвиг ушел на покой после своих побед, здесь его похоронили. В Орлеане он собрал в 511 году всех галльских епископов. Кроме того, с этими местами связаны и воспоминания о Карле Великом. Зримой памятью о нем являются большие монастыри этой земли. В них молятся о спасении души великого императора. Для поддержания различных домогательств там изготовляют грамоты, якобы им дарованные. А в книжных кладовых монастырей хранится его жизнеописание, составленное Эйнгардом.
В Карле Великом начинают видеть короля Франции. В 1000 году утверждается, таким образом, представление о том, что francite — франкский дух — находится на Западе. На Востоке лее продолжается процесс, который историк Фихтенау называет «дефранкизацией». Восточнофранкское королевство начинают отождествлять с Тевтонским королевством. Regnum Teutonicorum — это определение получает распространение, свидетельствуя о том, что Восточное королевство удаляется от Западного, regnum Francorum. Для франкских историков именно эта часть Галлии становится Францией. В монастыре Флёри-сюр-Луар, вблизи Орлеана, в сердце Франкии, монах Эмуан по приказанию своего аббата пишет новую историю франкского народа, предназначенную для короля Роберта. К легенде о происхождении франков от троянцев он добавляет легенду о священном сосуде. Находит ее летописец в жизнеописании святого Ремигия, составленном в 878 году Хинкмаром, архиепископом Реймсским. Вышивая по рисунку, созданному Григорием Турским, Хинкмар повествовал о крещении Хлодвига, этого нового Константина, совершенном Ремигием, этим новым Сильвестром (как гласит, предание, именно Св. Сильвестр крестил императора Константина Великого). По рассказу Хинкмара, в этот день люди увидели, как с неба спустилась «голубица белее снега», она принесла елей в сосуде. По словам Эмуана, это священный елей, он постоянно обновляется в сосуде. Постоянно — ибо служит для миропомазания королей.
Королевская власть есть учреждение варварское. Римляне обозначали словом тех (король) вождей народов, которых они принимали — по доброй воле или вынужденно — в состав Империи. Внутри Империи за вождями оставалась функция руководить каждой из этих наций, вершить правосудие над своими людьми в соответствии с их собственными законами, вести их в бой, пресекать бесчинства. Признавая внутреннюю самостоятельность этнических образований, император брал на себя обязанность присваивать этим королям официальные титулы, вручать соответствующие знаки; они занимали, таким образом, в соответствии со своим рангом, определенное место в иерархизированной системе властей, управляющих res publico. Слово rex встречается и в Писании, в одной из частей Ветхого Завета, Книге Царств. Именно здесь клирики находят модель учреждения, которое они вправе контролировать. Новому Константину, королю франков, должно быть новым Давидом, новым Соломоном, походить на них. Быть, по возможности, лучше их. Остерегаясь, в частности, женолюбия, которому предавался Давид, страсти к женщинам, к чужим женам, которую питал Соломон. Именно здесь таится грех, угрожающий королям. Им страдает Роберт, а затем будет страдать и его внук Филипп. И епископы очень бдительны: королевское сладострастие предоставляет им случай утвердить свой авторитет над королевской властью.
Королевскую персону окружают епископы. Существеннейшим политическим явлением эпохи, которую я наблюдаю, является проникновение франкской королевской власти в епископат. Это весьма наглядно проявилось в том, как в 986 году было организовано перенесение праха короля Лотаря в усыпальницу. Первыми за гробом шествовали, в соответствии с иерархическим порядком, епископы и их священники, а посреди их когорты поместили символы бессмертия королевской власти — корону и другие регалии.
Точно так же как епископы становились епископами, так и король становился королем — путем помазания. Вот как выглядела церемония восшествия на престол со времен Хинкмара, то есть с конца IX века. По приглашению архиепископа тот, кто желал возглавить королевство, произносил перед духовенством и народом торжественную речь. Это не присяга, но обет, подобный тому, какой дают епископы. Обращаясь в первую очередь к епископам, будущий король обещает «сохранить за вами и за вашими церквами канонические привилегии, должные вам закон и правосудие; настолько, насколько это будет в моих силах, а также с помощью Божией, как надлежит королю в своем королевстве, я обеспечу защиту через закон каждому епископу, каждой вверенной ему церкви». Затем он обращается к народу: «Во имя Христа я обещаю христианскому народу, который мне повинуется, не отступать от следующих трех правил. Во-первых, всякий христианин во все времена будет хранить в истинном мире церковь Господа, который есть мой судия. Во-вторых, я воспротивлюсь всякой алчности и произволу. В-третьих, я предпишу справедливость и милость во всяком приговоре». Архиепископ, представляющий Всевышнего, «избирает» короля. Народ его приветствует. Затем совершается миропомазание. Священный сосуд торжественно доставляют из монастыря Сен-Реми, где он хранится. Этот монастырь находится в Реймсе, поэтому миропомазание происходит здесь. Правда, Гуго Капета короновали в Нуайоне, а его сына Роберта — в Орлеане, но к концу века все были согласны с тем, что право помазания на царство принадлежит архиепископу Реймсскому. Чудодейственное масло смешивают с елеем, которым и помазуют тело короля. В регламентирующем церемонию коронации новом ордонансе, обнародованном позлее, в 1270 году, говорится: «Изо всех королей на земле единственно королю Франции принадлежит славная привилегия быть помазанным миром, единожды ниспосланным с небес». Во время церемонии пели псалом о Соломоне, помазанном Господом. Затем вручались регалии — скипетр, аналог епископского посоха, кольцо, подобное тому, которым обручали епископа с народом диоцеза.
Аналогия: фактически — коллегиальность, которую Людовик VII провозглашает в 1143 году: «Только королей и епископов освящает миропомазание. Это миропомазание совместно возвышает их надо всеми другими и ставит во главе Божиего племени, дабы вести его». Действительно, освящение не только придает королю intellectus — разум, присущий, как, считают клюнийцы, всем правителям, но и наполняют его sapientia — мудростью. Благодаря ей, говорит Адальберон, епископ Лаон-ский, «ты можешь постичь то, что есть небесное и незыблемое, ты должен постичь Иерусалим Небесный». Из всех светских лиц своего царства единственно король способен к этому «мировидению», к восприятию порядка, царящего в небесах и являющегося образцом того порядка, который сам король должен установить на доверенном ему пространстве. Благодаря освящению он включен в священническое сословие. По словам Адальберона, ему «ниспослан дар оранта», молитвенного представительства. А это ставит короля выше сословия «воюющих людей». Освящение дает ему власть над воинством, которое должно оберегать церкви; король возвышается над ним, одновременно порождая его. «В жилы благородных родов перетекла королевская кровь». Король является отцом знати, он возвышается над ней еще более благодаря тому, что совершает чудеса. Эльго рассказывает, как король Роберт делал слепых зрячими, лишь окропив их водой.
Однако король франков, принятый в коллегию епископов, поставлен под их надзор. И об этом также говорит ему Адальберон. Церковь составляет «порядок», который управляется божественным законом и «образует Царствие Небесное, весь род человеческий ему подчинен: ни один государь из него не изъят». Когда король осуществляет свою государеву власть, он тем более от этого подчинения не избавлен. В одной из своих ипостасей король равен прелатам, в другой — зависим от них.
Этот альянс, осуществлявшийся на практике не без трудностей, представляет собой главный, самый ценный козырь сохранившейся части политического наследия Каролингов, системы, когда епископ в каждом городе надзирал над графом как представитель сюзерена. Однако в Западнофранкском государстве, в отличие от Восточнофранкского, короли в X веке не пытались развить такую систему, уступая епископам графские права в городах-сите. Эта практика лишь слегка затронула Западную Франкию, когда во второй трети X века она на недолгое время оказалась под контролем германского короля Оттона. Поставив на епископские кафедры клириков из своей молельни, Оттон передал графские права архиепископу Реймсскому, его викарным епископам в Лаоне, Шалоне, Бове, Нуайоне и епископу Лангрскому. Прелаты сохранили полученные права. Их преемники станут шестью духовными пэрами короны. Процесс поглощения духовными лицами светских функций на этом прекратился. Именно поэтому споры из-за инвеституры в XI веке потрясли Западнофранкское королевство в меньшей степени, чем Восточнофранкское.
ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА ОКОЛО 1000 ГОДА
По Адальберону, «королевское ремесло» состоит в том, чтобы твердо поддерживать res publica, восстанавливать «добрый мир» после потрясений, вызываемых сатанинскими кознями. Для выполнения своих функций король приглашает епископов на собор, ожидая от его членов «совета» и «помощи». Их он требует от воинов, носителей чести, ибо все те, кто наделен в королевстве «публичными функциями», обязаны этой честью его главе. Королевская власть держится на их «верности». Такое положение обосновывает Аббон из Флёри в главе «О верности, должной королю». Королевские функции осуществляются на обширном пространстве. Как можно было бы обеспечить их осуществление, если бы «первые лица королевства» не оказывали сюзерену «со всем почтением честь, на которую он имеет право»? Он — единственный. В самом деле, он заявляет о своем праве ни .от кого не зависеть, быть на равных с другим королем франков — Германцем, хотя тот и утверждает, что унаследовал от Цезарей державную мощь над всей землей. Разумеется, Адальберон, как и монах Рауль, заявляет: «Они оба первые, один — король, другой — император». Но сразу же добавляет, что предшественники Роберта были «каждый одновременно королем и императором». И напоминает, что иногда император спасался бегством от этих королей. Наконец, Адальберон замечает, что в своем королевстве король является единственным лицом, не получающим за исполнение своих обязанностей emolumentum — жалованье. Его честь исходит лишь от Господа. Королевская власть составляет ключ политической системы.
Роберт, который царствовал над франками в 1000 году, получил помазание в 987 году, несколько месяцев спустя после избрания королем и помазания своего отца Гуго. Сам он вступил на престол согласно обряду освящения, благодаря своим способностям, которые передаются по наследству. Во всех книгах по истории франкского народа, которые тогда писали, утверждается, что существует королевская раса, подчеркивается династическая преемственность, восходящая к Фарамонду, потомку Приама. Харизма королевской власти передается по наследству. Ни один из ученых мужей не сомневается в этом. Однако применение данного принципа порой наталкивается на трудности.
ПЕРВЫЕ КАПЕТИНГИ
Надо ли было делить королевство между братьями? Это сделали в 843 году. Однако с тех пор доля, отошедшая Карлу Лысому, разделу не подвергалась. Хотя у короля Лотаря было два сына; одного он определил в священники, другого повелел короновать еще при своей жизни, ибо считал королевское звание неделимым, как и «честь». Например, в Нормандии, у правителей которой рождалось много сыновей, лишь одного из них представляли на одобрение знатных людей, обязанных поклясться на верность новому государю. Но в течение X века не раз случалось так, что король франков умирал, не оставив наследника мужского пола, рожденного от его семени, способного выполнять государственные функции, сына, достигшего достаточно зрелого возраста, не слишком немощного. Так произошло в 954 году, когда скончался Людовик IV Заморский. Его сын Лотарь был ребенком, ему едва исполнилось 12 лет. Дядья Лотаря по матери — император Оттон, архиепископ Кёльнский Брюнон — защитили его права; они посоветовали своей сестре, королеве Герберге, обратиться за «помощью и советом» к Гуго Великому, который был тогда, по рассказу Рихера, «герцогом Галлов», то есть вице-королем Франкии. Он пригласил к себе не только епископов королевства, но и светских государей Бургундии, Аквитании и даже Готии. После одобрения, причем «единодушного», «знатными людьми различных наций» ребенок был коронован в Сен-Реми у королевских могил. В данном случае проблемой было несовершеннолетие Лотаря. С гораздо большими трудностями столкнулись в 987 году. Через год после смерти этого самого Лотаря скончался и его сын Людовик V. Потомства по мужской линии он не оставил. Выберут ли его дядю по отцу? В июле 987 года состоялся съезд знати в Санлисе, где архиепископ Реймсский провел выборы. По его словам, дядя усопшего Карл заключил незаконный брак, его жена происходит из милитов, то есть из разряда простых помощников власти; напротив, Гуго по прозвищу Капет, сын Гуго Великого, обладает всеми необходимыми для короля качествами, как физическими, так и духовными. Гуго был единодушно поддержан, а затем коронован.
Имела место узурпация? Кард и его сторонники утверждали именно так, но безуспешно. Хронисты той эпохи — Эмуан, Рихер Реймсский — полагали, что переход короны в другой род есть дело законное: наделенный добродетелями славных Каролингов, Гуго был более способен, чем его конкурент, царствовать по-каролингски. Что касается Одорануса из Санса, то этот автор, будучи приверженцем Капетингов, считает своим долгом заявить: Людовик уступил королевство в пользу Гуго. Несколько ранее, около 1015-1030 годов, когда епископ Санса находился в ссоре с королем Робертом, там была написана история франков, в которой Карла называли братом Людовика, а не его дядей, Гуго Капета — самозванцем. Эти суждения получили распространение в конце XII века, их разделял, в частности, Гуго из Флёри. Однако избрание Капета, продолжавшее предыдущую выборную практику, по всей видимости, казалось проницательным современникам простым поворотом политической интриги, нити которой держали в руках тевтонские короли.
Конечно, Гуго Капет стал избранником не только в силу своих достоинств, но и благодаря своему происхождению. Адальберон ободряет его сына Роберта: «Ты есть король и император, ибо продолжаешь давний род своих отцов». Гуго Великий действительно был сыном франкского короля Роберта и племянником другого короля — Эда. Гуго, бесспорно, не унаследовал королевскую власть. В 936 году после смерти короля Роберта I, брата своей жены, он обеспечил избрание на трон Людовика IV Заморского, восстановив таким образом каролингскую династию, приняв тогда титул «герцога Франков». «Герцога Галлов», как напишет Рихер. От своих предков этот государь унаследовал право распоряжаться в Нейстрии епископскими и графскими должностями. Гуго Великий был покровителем графов, чьи земли располагались на берегах Сены и вокруг Парижа, являлся аббатом монастыря Сен-Мартен в Туре с самой большой коллегией каноников, насчитывающей 200 человек. Они возносили молитвы перед останками апостола галлов, признанного небесного защитника франков, перед его плащом, облачением. (Очевидно, поэтому его сын Гуго будет назван «Капетом».) Кроме того, Гуго Великий держал в своих руках большие монастыри Сен-Дени и Сен-Жермен-де-Пре. Именно он являлся истинным властителем страны Хлодвига. Нормандские вожди признавали его потомка. Более того, этого сына, этого племянника своих коронованных предшественников Вильгельм Заморский сделал «вторым после себя во всех (его) королевствах», неким сверхгосударем, своим наместником не только во Франкии, но и во всей принадлежащей ему части Империи. По рассказу Флодоарда, ему были доверены Бургундия и Аквитания.
Таким образом, в течение X века одна из династий, а именно династия, основанная Робертом Сильным, маркизом Нейстрии, постепенно возвысилась в рамках каролингской системы управления, большого дома, в котором власть передавалась от отца к сыну. Его глава Гуго Великий женил своих детей как король; подобно королю он послал с поручением к папе своего приверженца епископа Орлеанского. Гуго Капет дал своему сыну Роберту образование как королевскому отпрыску в римсской школе, наилучшей, находившейся рядом со священным сосудом, где хранился елей. Как и все другие, этот род пережил кризисы наследования.
В момент смерти Гуго Великого три его сына были несовершеннолетними. Как и двумя годами ранее, после кончины Людовика IV, сирот взяли под защиту их дядья по матери (те же самые Оттон, Брюнон). Были соблюдены обычаи наследования, принятые среди высшей знати; недавнее приобретение, Бургундское герцогство, досталось младшему брату Гуго Капета, а последний, в качестве старшего, получил герцогство Франции, наследие предков Роберта. Опираясь на своих родственников из ветви Оттона и на архиепископа Реймсского, он смог противостоять Лотарю и его союзникам, сохранять в Галлии важные позиции. Поэтому его избрание на царство казалось делом обычным, не требующим доказательства того, что в жилах короля течет и каролингская кровь. Герцог франков Гуго стал их королем, взяв на себя вместе с короной ответственность за различные подчиненные ему королевства, каждое из которых объединяло какой-либо народ — бургундский, нормандский, фламандский, аквитанский, готский. Франкское regnum — государство исчезло или, скорее, слилось с высшим королевством, включившим его в свой состав, хотя при этом не изменились ни природа суверенной власти, ни административные обыкновения, ни титулы, ни эмблемы. Гуго Капет лишь добавил к своим местным функциям более широкие права и обязанности. Он исполнял их как долг государя, не беспокоясь о судьбе доверенной ему короны. Она, естественно, перейдет к одному из его сыновей.
Через шесть месяцев после своей коронации в 987 г. Гуго организует избрание, единодушную поддержку и освящение своего старшего сына Роберта. Этот акт не был свидетельством какого-то беспокойства. Подобным образом поступил восемью годами ранее Лотарь. Граф Барселонский попросил помощи короля для отражения мусульманского вторжения; может быть, Гуго отправится в поход; но ему надо будет оставить дома заместителя, который, благодаря помазанию, впитает в себя необходимые добродетели. Во всяком случае, ни у кого нет сомнений: Роберт станет, в свою очередь, вождем франкского народа — он призван к тому по рождению, в нем течет кровь его отца, кровь его прадеда, чьим именем он наречен.
historylib.org
король франков: биография, годы правления. Династия Меровингов
Хлодвиг, король франков, имел насыщенную, красочную родовую историю. Он был самым ярким историческим персонажем Меровингской династии – первой королевской династии, правившей государством, ныне объемлющим Францию и Бельгию. Имя Хлодвиг, означающее «громкий бой», и в дальнейшем видоизменённое – Людовик, полюбилось его потомкам и стало самым популярным именем в германской и романской Европе.
Исторические корни династии Меровингов
Династия Меровингов имеет франкские корни: до 5-го века их предки находились на германских землях, но к концу века они направились прямиком в Галлию, а осев там, как раз и основали новое государство. Некоторые историки утверждают, что это государство носило название «Австразия», с центром в районе современной Лотарингии.
Временные рамки правления Меровингов: 5-13 века. Золотой век правления династии приходится на период истории короля Артура, и в силу этого настоящая история Меровингов тесно переплетается с германо-скандинавской мифологией, что крайне затрудняет исторический анализ.
Прямой основатель династии – Меровей, дед Хлодвига, принесший на земли Галлии римские нормы правления, моду на светскую образованность и грамотность. Все его потомки не были коронованными королями. Тем не менее, они почитались народом, что возводилось в своего рода ритуальный культ. При Меровее был учреждён пост «майордома» – должности, похожей на пост канцлера. С тех пор все монархи-Меровинги исполняли свою царственную роль, а управленческие дела перекладывали на плечи майордома.
Сакральные регалии и символы власти
Отличительный властный символ Меровингов – длинные волосы, подстрижение которых было сопоставимо с отречением от власти. К примеру, Клотильда, жена Хлодвига, оказавшись в ситуации выбора: расставание с волосами или смерть пленённых внуков, согласилась на второй вариант, не поступившись своей властью. Длинные волосы связывались также с паранормальными способностями Меровингов, в том числе и целительным даром. Подобно библейскому сказанию о Самсоне и вероломной Далиле, остричь волосы значило лишиться силы.
Сакральная эмблема династии – золотые пчелы, инкрустированные гранатами. Пчелы – это сакральный языческий символ бессмертия, вечной жизни. Именно эту эмблему впоследствии заимствовал Наполеон, полагавший, что она укажет на факт исторической преемственности его власти.
Мифологическое предание об основателе Меровингской династии
Значение имени Меровея – «славный бой». Григорием Турским описывается предание, согласно которому, Меровей был рожден в результате соития его матери с морским чудищем. Миф гласит, что при рождении сына мать увидела щетину вепря у Меровея на спине. Историки ассоциируют этот миф с культом кабана, покровителя военных дел и бога плодородия древних франков.
Согласно легенде, этот вепрь единожды в год выходит на берег из озера Ретра и дарует своим почитателям плодородие и успехи на воинском поприще. Впоследствии в германо-скандинавской мифологии можно было наблюдать усиление культа вепря-вождя.
Чем интересен летописцам Хлодвиг, король франков. Биография Меровинга и историческое значение его правления
Хлодвиг I – имя трех франкских королей из династии Меровингов. Что историкам известно о нем?
Хлодвиг, король франков, внук Меровея, сын Хильдериха I и Базины, согласно летописным данным, родился приблизительно в 466 году. В 15 лет Хлодвиг стал королем для небольшой части салических (т.е. морских) франков и вплотную занялся расширением границ своей территории.
Завоевав территории Сиарпия, Хлодвиг I и короли-союзники вступили в войну с готами. Не гнушаясь ни интригами, ни подлостью, ни убийствами, Хлодвиг очистил от готов все юго-западные земли. Уже в 507 году он восседал на троне властителя всех французских земель. Историки полагают, что такой успех обеспечило его решение креститься, датированное 25-м декабря 498 г. К крещению короля сподвигла его супруга Клотильда.
Во времена своего правления Хлодвиг, король франков, сделал Париж столицей завоёванных земель. А инициировав создание свода франкских законов, он также открыл новую главу всей североевропейской истории.
Умер Хлодвиг в Париже в 511 г., оставив все свои земли в наследство сыновьям.
Поход против Сиарпия. Предание о Суассонской чаше
Вступив на пост короля, Хлодвиг начал действовать согласно плану постепенного захвата всех галльских земель. Стратегия была такова: дабы добраться до готских и бургундских земель, составлявших лакомый кусок, требовалось подчинение земель Сиарпия, примыкавших к заветной территории.
Хлодвигу не составило особого труда захватить земли Сиарпия, и вскоре он город за городом постепенно подбирается к земле бургундов. Войска Хлодвига не гнушались никакими способами быстрой наживы. В военных походах частенько грабили церкви и храмы.
Повсеместно известно следующее предание. В результате очередного налёта на церковь, франки и их король Хлодвиг наткнулись на крайне ценную кружку. Данный предмет был настолько важен, что епископ буквально умолял короля вернуть её храму. Хлодвиг был непреклонен и потребовал, чтобы кружка была определена в его долю трофеев. Все соратники короля были не против такого раздела, однако один из франков воспротивился и, ударив по кружке мечом, гневно заявил королю, что не должен он пользоваться своим положением и получать трофеев сверх установленной меры.
Король сделал вид, что простил ему эту проделку, и даже вернул кружку епископу, однако спустя год, на смотре войск, обвинил воина в том, что его оружие в плохом состоянии, вырвал из рук секиру и бросил на землю, а когда воин нагнулся за ней, раскроил его череп пополам.
Крещение Хлодвига: предпосылки и последствия
Предпосылками к принятию Хлодвигом христианства была его женитьба на ревностной католичке Клотильде, принцессе бургундской. Вступив на королевский престол, Клотильда отчаянно старалась вынудить супруга принять её веру.
Эти попытки очень долго были безуспешными. Как ни доказывала Клотильда Хлодвигу несостоятельность его богов, указывая на их схожесть с обычными, мелочными, порочными людьми, он стоял на своём и отвечал ей, что он верит в своих богов, а бог христианства неправдоподобен, ибо ничем себя не проявляет и не может творить чудес.
Сильно оттолкнул Хлодвига от христианской веры и тот факт, что первенец Клотильды умер непосредственно во время крещения, в купели. Хлодвиг на тот момент был уверен, что если бы ребенка отдали под защиту языческих богов, он был бы жив.
Тем не менее, вода камень точит, и Клотильда добилась своего. Примерно в 498 году галльский король принял крещение. Как гласит предание церкви, произошло это на битве с алмандцами. Когда Хлодвиг начал проигрывать бой, он тщетно взывал к своим богам о помощи, и когда надежды на спасение почти не оставалось, король вспомнил слова молитвы Иисусу-Спасителю, произнёс их, и франки, совершив успешный манёвр, победили алмандцев.
Крестился король в городе Реймсе в 496 году. Обращение Хлодвига и его ближайших подданных в христианскую веру открыло ему широкие возможности дружбы с галло-римлянами, что позволило значительным образом расширить свои владения.
Религиозная политика Меровингской династии
Интересен тот факт, что новообразованное государство Австразия не стало христианским в прямом смысле слова даже после крещения Хлодвига и его ближайшей свиты. Несмотря на все старания искренней христианки Клотильды, к истинной вере её супруг не пришёл. Как и раньше, народ преданно относился к языческим обычаям, ритуалам и скандинавскому пантеону.
Хлодвиг из династии Меровингов особо не беспокоился о судьбе христианства на его землях. После крещения в его государственной политике ничего не изменилось, так что задача распространения христианской веры легла на плечи миссионеров, прибывающих из других районов Европы. В окрестностях Парижа и Орлеана, а также прочих широких меровингских владениях, начался процесс активного «окатоличивания» местного населения. Что интересно, Папа Римский, глава католической церкви, не возымел авторитет на австразийских землях, а чуть позже именно он способствовал свержению Меровингской династии с трона.
Это лишний раз доказывает тот факт, что принятие христианства для Хлодвига, как и для русского князя Владимира, было сугубо политической хитрой многоходовкой. Характеристика Хлодвига, короля франков, вообще очень схожа с характеристикой Владимира, князя Киевской Руси: и тот, и другой крестились сами и крестили свою свиту, исходя из политических мотивов, а именно, ради дружбы с Византией. Также примечательна схожесть сценария развития событий после крещения: как Галлия после крещения Хлодвига оставалась преимущественно языческой, так и Киевская Русь после владимировского крещения не приняла поначалу христианскую веру, а осталась при своём языческом пантеоне.
Готская война
Когда Хлодвиг, король франков, был обращён в христианскую веру, началась эпоха успеха в отношениях с галло-римлянами. Вплотную подобравшись к готским землям, Хлодвиг, уже получивший поддержку высшего духовенства, начал в 500-м году войну против Гундобальда, дяди своей жены Клотильды, убившего её родителей и братьев ради престола. В 506-м году победа была одержана, и завоеватель вступил, наконец, в вестготское королевство. Хлодвига, по словам Григория Турского, крайне беспокоил тот факт, что готы угнетают некоторую часть Галлии, так что война, предпринятая им, получила название священной, чему крайне было радо высшее духовенство.
Окончательно Хлодвиг поразил готов недалеко от Пуатье, на Вугло. Убив Алариха, короля готов, завоеватель окончательно уверился в своей мощи и возгордился так, что вскоре византийский император Анастасий взволновался и выслал ему грамоту на консульство, дабы указать Хлодвигу его подчинённое место и утвердить главенство империи над всеми землями, что тот освободил от готов.
Зверская стратегия умерщвления всех потенциальных противников
Как можно описать управление при Хлодвиге? После удачной галльской войны он начал планомерно уничтожать всех своих противников, галльских вождей. Захватывая их земли и изничтожая всех подряд, король вскоре обладал почти всей Галлией.
Ближайших родственников, братьев Ригномера и Рихара, убил самолично Хлодвиг. Король франков, биография которого пестрит еще множеством «случайных» насильственных смертей конкурентов, однако, не был вспыльчив: ни одно убийство не произошло аффективно, противники уничтожались постепенно, хитро и незаметно.
В конце концов, Хлодвиг убил всех, кто на протяжении его царствования чем-либо не угодил ему: Харариха, короля, отказавшего в помощи в битве против Сиагрия, и его сына, дабы пресечь посягательства на престол отца. Так же Хлодвиг поступил и с вождями рейнских франков: Зигиберта, своего союзника, он убил руками его же сына, пообещав последнему за отцеубийство свою поддержку и королевскую мантию. Когда же Хлодерик убил своего отца Зигиберта, и Хлодвиг вступил в королевство, он объявил Хлодерика предателем, убил его и сам занял престол.
Известен случай, когда Хлодвиг созвал всех своих людей и излил им душу, жалуясь, что у него не осталось более родственников, способных оказать ему поддержку. Весь хитроумный план состоял в том, чтобы выяснить, не осталось ли у короля еще случайных родственников, которых он бы с превеликой радостью тоже умертвил.
Королевство Хлодвига как новый этап французской истории
После окончания готской войны Хлодвиг сделал Париж столицей всех своих земель и осел там. Тут же король приказал построить Собор апостолов Петра и Павла (ныне церковь святой Женевьевы). После смерти Хлодвига в 511 году его там же и похоронили.
В 511 году, прямо перед собственной кончиной, Хлодвиг инициировал первый Франкский церковный Собор в Орлеане с целью преобразования галльской церкви. Он также внес свой вклад в учреждение «Салической правды» – свода законов франков.
После смерти короля его владения были разделены его четырьмя сыновьями. Клотильда же, причисленная к лику святых, переехала в Тур и провела остаток своих дней в базилике святого Мартина.
Итак, история Хлодвига остаётся героической. Даже несмотря на некоторые негативные, нелицеприятные моменты его биографии. Успешное правление Хлодвига запустило процесс образования своего рода обновлённой Римской империи – государства, символом которого был взаимовыгодный союз между государством и церковью, между светской властью Меровингов и духовной властью христианской епархии.
Пчелы – это сакральный языческий символ бессмертия, вечной жизни. Именно эту эмблему впоследствии заимствовал Наполеон, полагавший, что она укажет на факт исторической преемственности его власти.
Как гласит предание церкви, произошло это на битве с алмандцами. Когда Хлодвиг начал проигрывать бой, он тщетно взывал к своим богам о помощи, и когда надежды на спасение почти не оставалось, король вспомнил слова молитвы Иисусу-Спасителю, произнёс их, и франки, совершив успешный манёвр, победили алмандцев.
