Рґсђрµрірѕрёрµ камни РІ великобритании: Полное содержание Максим и Маруська Погодин Р.П. :: Litra.RU

Пригрезился ли Еврипиду храм Афины

в Херсонесе Таврическом?

Слово «Парфенон» сейчас обычно ассоциируется
со знаменитым храмом в Афинах; построенный 2,5 тыс.
лет тому назад на Акрополе при Перикле, он
частично сохранился до наших дней и даже в
полуразрушенном виде производит неизгладимое
впечатление. Днём в лучах солнца, а вечером и
ночью освещённый мощными прожекторами, Парфенон
по-прежнему царит над городом и остаётся его
главным символом.

В последней трети V в. до н.э. архитекторы
Иктин и Калликрат возвели главный храм богини
Афины, покровительницы города. В то же время это
монументальное мраморное здание служило
памятником победы и славы, завоёванной эллинами
в греко-персидских войнах. Его поставили на месте
разрушенного во время войны храма Афины,
называвшегося Гекатомпедон (Стофутовый), который
стоял на вершине Акрополя, укреплённой цитадели
на скале, возвышающейся над Афинами.

Уходящая корнями в античность традиция
увековечивать победу строительством храма
дожила до Нового времени. Вспомним Покровский
собор с приделом Василия Блаженного на Красной
площади в Москве или Казанский собор на Невском
проспекте в Петербурге. Первый построен в память
взятия Казани при Иване Грозном и окончательного
освобождения от монголо-татарского ига, второй —
в честь победы над Наполеоном в Отечественной
войне 1812 г.

Храм Афины по всему периметру окружён
колоннами дорического ордера, а его восточный и
западный фронтоны, метопы и фриз украшали
изумительные мраморные рельефы работы Фидия и
его учеников. Напротив входа в конце большого
зала, обрамлённого двухъярусной колоннадой,
возвышалась огромная статуя богини, над которой
Фидий трудился около десяти лет. Фигура высотой
около 12 метров имела деревянную основу, её
лицо и руки были покрыты пластинками из слоновой
кости, одежда и вооружение — золотом, а в глаза
вставлены драгоценные камни. Афина с роскошным
шлемом на голове стояла в спокойной
торжественной позе, её длинная одежда спадала до
пола, грудь защищала эгида с изображением головы
Медузы Горгоны. На ладони одной руки богиня
держала фигуру крылатой Ники, другой рукой
опиралась на большой щит. Статуя много столетий
вызывала всеобщее восхищение у множества греков
и римлян, приезжавших в Афины, о чём известно из
сочинений древних авторов. Христиане уничтожили
эту скульптуру, как и многие другие изображения
эллинских богов, а Парфенон при императоре
Юстиниане в середине VI в. превратили в церковь
Богородицы. Графическая реконструкция статуи из
Парфенона сделана учёными по нескольким древним
статуэткам, в общих чертах передающих облик
Афины Фидия. Золотые серьги-подвески IV в. до
н.э., найденные в некрополе Пантикапея (совр.
Керчь), лучше всего сохранили изображение лица
богини и её удивительного парадного шлема. Но
можно предположить, что это лишь слабая тень
утраченного замечательного оригинала.

Творение Иктина и Калликрата сначала
именовали Большим храмом, и он действительно
поражал не только своей красотой, но и величиной.
Затем он получил название Парфенон по одному из
эпитетов Афины — Парфенос, т.е. непорочная
дева. Гомер в гимне «К Афродите» (стихи 7—33)
написал, что среди олимпийских богов наряду с
Афиной есть ещё две целомудренные девы —
Артемида и Гестия, неподвластные чарам богини
любви.

В ежедневной речи эллинов слово парфенос
означало девушка, а девичья комната в
греческом доме называлась парфеноном (во
множественном числе), что по-русски можно
передать как девичьи покои. Например, в таких
покоях находились у себя дома Антигона и
Ифигения, героини трагедий Еврипида
«Финикиянки» (стих 89) и «Ифигения в Тавриде» (стих
826).

В афинском храме первоначально парфеноном
называлось сравнительно небольшое закрытое
помещение позади огромного главного зала со
статуей богини. В этом помещении, именовавшемся
покоем Афины Девы, под её покровительством
хранилась государственная казна. В IV в. до н.э.
наименование этой части храма перешло на всё
здание (ср. знаменитый Покровский собор на
Красной площади, который называют по имени
придела Василия Блаженного). Древнейшее
свидетельство об этом сохранилось в речи
Демосфена «Против Андротиона» (XXII, 76), написанной
в 355 г. до н.э.: «Наш город обладает бессмертными
ценностями; это и слава его подвигов, и красота
сооружений, посвящённых памяти о них, таких
как Парфенон, Пропилеи, стои, верфи». И в
дальнейшем античные писатели Страбон (IX, 1,16),
Павсаний (I, 24; VIII, 41, 9), Плутарх (Pericl. XIII, 6) и другие
называли главный афинский храм Парфеноном, и с
этим именем он вошёл в мировую историю культуры,
архитектуры и искусства.

Греки обычно называли свои храмы либо
по имени бога или героя, либо по их эпиклезам —
эпитетам, отражающим одну из характеристик
божества. Например, по надписям и сообщениям
древних писателей известны Герайоны, храмы Геры
в Арголиде, Платеях и на острове Самосе, и
Тесейон, храм героя Тесея в Афинах. Дельфинионы,
храмы Аполлона, названные по его эпиклезе
Дельфиний, находились в Милете и в Афинах.
Сходным образом колонисты стали называть свои
храмы и на новой родине — в Северном
Причерноморье. Два храма Аполлона в Ольвии
назывались по его эпиклезам; один именовался
Дельфинионом, подобно аналогичному храму в
Милете, метрополии этой колонии, другой —
Иетрооном по эпиклезе Аполлона Иетрос (Врач),
которого здесь чтили как покровителя
колонизации новых земель в Северо-Западном
Причерноморье.

Артемида стала верховным божеством Херсонеса
Таврического, который находился на юге
восточного побережья Крыма у современного
Севастополя. Существовала даже легенда, что сама
богиня основала этот город, в действительности
же Херсонес был колонией Гераклеи Понтийской.
Эллины чтили Артемиду как богиню охоты и
покровительницу всего живого; считалось, что
только у тех, к кому она благосклонна, созревают
хорошие урожаи, растут стада и роженицы
благополучно разрешаются от бремени. Артемида,
как и Афина, представлялась грекам непорочной
девой (парфенос), и это её определение стало
употребляться в Херсонесе чаще всего без имени
богини. По надписям известно, что херсонеситы
клялись именем девы на верность отчизне и верили,
что в критические моменты она является на помощь
городу. Изображение богини в разных видах
несколько столетий украшало херсонесские
монеты.

Главный государственный праздник Херсонеса
назывался Парфениями* по эпиклезе
богини, а её главный городской храм,
соответственно, был Парфеноном. Как и в Афинах,
здесь находилась особо почитаемая статуя богини,
которой гордились херсонеситы. Она стояла внутри
храма или рядом с ним и представляла деву с
башенной короной на голове, одетую в длинный
хитон; в правой руке она держала дротик, а в левой
— лук как постоянные атрибуты Артемиды. Для
изготовления этой статуи херсонеситы в
III—II вв. до н.э. обратились к опытному
скульптору пергамской школы. Изображение статуи
сохранилось на местных монетах римского времени,
и это показывает, что скульптура существовала в
Херсонесе несколько столетий и, возможно, была
так же уничтожена при переходе к христианству,
как Афина Фидия.

Наименование праздника сохранилось на
мраморной плите с текстом декрета в честь
полководца Диофанта, победителя в войне
Херсонесского государства со скифами в конце
II в. до н.э. Там написано о решении увенчать
полководца золотым венком и огласить почётный
декрет с перечислением его заслуг во время
самого многолюдного праздника Парфении.
Торжественное шествие, сопровождавшее всякий
более или менее заметный греческий праздник,
заканчивалось у Парфенона, храма верховной
богини. Храм Артемиды назывался Парфеноном не
только в Херсонесе, такое же наименование имел
храм этой богини в Магнесии, о чём
свидетельствует найденная там надпись II в. до
н.э.

Археологам не удалось обнаружить никаких
остатков херсонесского Парфенона. Видимо, он
стоял в центре города приблизительно на том
месте, где теперь находится Владимирский собор,
при строительстве которого были уничтожены
остатки всех древних построек. Фундаменты же
ольвийских Дельфиниона и Иетроона раскопаны, и
по ним, согласно законам древнегреческой
архитектуры, учёные сделали графические
реконструкции.

Зато херсонесский храм — единственный
в Северном Причерноморье, о котором упоминается
в сохранившейся античной литературе. В I в.
великий греческий географ Страбон (VII, 4), описывая
Таврический полуостров, рассказал о том, что в
Херсонесе находится храм девы и в нём хранится её
древняя деревянная скульптура, а близ города
расположен мыс Парфений. Его отождествляют либо
с Фиолентом, либо с Херсонесским мысом. Вероятно,
античное название произошло от находившегося
там загородного святилища девы, которое, как
казалось некоторым путешественникам и даже
исследователям XIX— XX вв., описано в трагедиии
Еврипида «Ифигения в Тавриде» и у Овидия в одном
из «Писем с Понта».

В основу трагедий Еврипида «Ифигения в Авлиде»
и «Ифигения в Тавриде» положено предание о
судьбе дочери Агамемнона, героя Троянской войны.
В мифе повествовалось о том, как микенский
царь Агамемнон разгневал Артемиду, убив на охоте
лань, её священное животное, и похваляясь своим
искусством стрелять из лука не хуже богини.
Собравшееся в Авлиде войско под
предводительством Агамемнона не могло
отправиться на кораблях на войну с Троей, потому
что Артемида не давала дуть попутному ветру.
Богиня соглашалась переменить свой гнев на
милость, если ей в жертву принесут дочь
Агамемнона Ифигению. В древнейшем варианте мифа
Ифигения, по-видимому, погибала на жертвенном
костре, но затем предание получило иное
завершение. Артемида в последний момент
заменила на костре девушку ланью, а Ифигению
перенесла в Таврику и сделала жрицей в своём
храме, где тавры совершали кровавые
жертвоприношения. Об этом жестоком обычае
таврских племён, живших по соседству с
Херсонесом, рассказал современник Еврипида
Геродот в своей «Истории» (IV, 103). Ему же
принадлежит отождествление женского божества
тавров с Ифигенией.

События, происшедшие уже после
окончания Троянской войны, описаны в трагедии
«Ифигения в Тавриде», впервые поставленной в
афинском театре в 414 г. до н.э. Действие
происходит в никогда не существовавшем царстве
тавров перед храмом Артемиды. Сюда по велению
оракула Аполлона прибывает сын Агамемнона и брат
Ифигении Орест вместе со своим другом Пиладом.
Орест был уверен, что его сестра погибла, и,
конечно, не думал её встретить у храма, откуда
ему, по указанию оракула, следует похитить
священное изображение Артемиды, чтобы привести
его в Элладу. Схваченные таврами Орест и Пилад
обречены на смерть и должны быть принесены в
жертву богине, а Ифигения как жрица храма обязана
освятить жертвоприношение. Из разговора с
пленниками она случайно узнает, что перед ней её
родной брат, которого она видела последний раз
маленьким ребёнком. После этого Ифигения
решается помочь похитить кумир Артемиды и бежать
на родину вместе с Орестом и Пиладом. Беглецов
настигает царь тавров и обрекает на смерть, но
внезапно появившаяся богиня Афина освобождает
пленников. Она велит Оресту построить в Аттике
храм Артемиды, поместить туда похищенный кумир, а
Ифигении — стать жрицей этой богини, прозванной
в память всего происшедшего Таврополой.

В Аттике действительно существовал храм
Артемиды Таврополы; там показывали могилу
Ифигении и рассказывали храмовую легенду, сюжет
которой запечатлён в трагедии Еврипида. А
описанный поэтом храм в Таврике, около которого
разворачивались события пьесы, создан его
творческой фантазией, хотя, как уже говорилось,
многим хотелось думать, что Еврипид имел в виду
реально существовавший в его время храм близ
Херсонеса. Сомнения эти возникли ещё в XIX в. и
отразились в пушкинском «Послании Чаадаеву»,
написанном в 1820 г. после посещения поэтом
Георгиевского монастыря на мысе Фиолент.

К чему холодные сомненья?
Я верю: здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам
Дымились жертвоприношенья.

На территории Георгиевского монастыря и на
Херсонесском мысе археологи не нашли никаких
остатков античных святилищ, а детальный анализ
текста трагедии также не обнаруживает каких-либо
черт здания, существовавшего во времена
Еврипида. В то же время перед мысленным взором
драматурга храм Артемиды в Таврике представал в
определённом облике. В диалоге Ореста и Пилада,
размышляющих, как им добыть деревянный кумир
Артемиды, находящийся в храме, можно различить
отдельные черты его внешнего вида. Здание
окружено высокими стенами, к нему надо
подниматься по ступеням лестницы, двери заперты
на медные запоры, фриз украшен триглифами, между
которыми есть незаполненные пространства, через
них друзья и намеревались проникнуть внутрь.
В песне хора трагедии упоминаются колонны и
карнизы храма, отделанные золотом.

Таким образом, несмотря на принадлежность
святилища полудикому племени тавров, поэт
изображает его как чисто греческое сооружение,
причём не современной для него архитектуры, а
архаической эпохи. Только тогда в наружной
отделке храма применяли золото и оставляли
незаполненными промежутки между триглифами —
торцами деревянных балок перекрытия крыши.
Расположенные над колоннадой, они составляли
ритмичный ряд, и для красоты на каждом торце
делали три продольные насечки, от которых
произошло название триглифов. Когда с конца
VI в. до н.э. греки начали строить каменные
храмы, постепенно вытеснившие деревянные,
триглифы утратили свою конструктивную роль и
превратились в декоративное украшение.
Пространства между ними заполнялось плитами,
называемыми метопами, которые чаще всего
украшали рельефами. Прекрасный пример такого
декора мы видим на афинском Парфеноне,
построенном при жизни Еврипида.

Описанное трагиком строение не могли
возвести ни тавры, не обладавшие греческими
строительными навыками, ни херсонеситы, которые
начали строить более или менее крупные храмы в
классический период, когда господствовал уже
иной архитектурный стиль. Герои трагедии
«Ифигения в Тавриде» — дети Агамемнона,
предводителя греков в Троянской войне, которую
античные авторы относили к XIII—XII вв. до н.э.
Поэтому Еврипид представил таврический храм
Артемиды в виде тех старинных храмов, которые он
сам видел в Элладе. Может быть, древний храм
Аполлона в Дельфах, детально описанный
драматургом в трагедии «Ион», оказал
определённое влияние на изображение храма в
далёкой, почти сказочной Таврике. Упоминание
таврического храма у Овидия также имеет чисто
литературное происхождение. Поэт создаёт образ
монументального сооружения, которое, в отличие
от описания Еврипида, почти не обладает
конкретными чертами.

Храм Артемиды у тавров существовал не
только в воображении писателей. Его неоднократно
изображали античные художники, для которых мифы
служили неисчерпаемым источником сюжетов их
произведений. Таковы, например, рисунки на трёх
вазах, расписанных художниками Южной Италии в
IV в. до н.э.

На эрмитажной амфоре нарисован храм с
распахнутыми дверями, откуда выбегают Орест,
Пилад и Ифигения, держащая кумир Артемиды. Фасад
храма имеет ионийские колонны и дорийский
антаблемент, на котором белые триглифы
чередуются с чёрными метопами, украшенными
фигурами, выделенными красной краской. Таким
образом, в отличие от описания Еврипида,
указавшего на пустоты между триглифами,
вазописец изобразил метопы с рельефами, как было
принято на современных ему постройках.

Ифигения, стоящая в храме, находится в
центре композиции на эрмитажном большом кратере.
Она склонила голову в сторону приближающегося к
ней Пилада, слева от которого стоит Орест,
облокотившись на чашу с водой. Храм представлен в
виде условной постройки с ионийскими колоннами.
Как главная жрица храма и его хранительница
Ифигения держит в руках ключ, о чём упоминалось и
в трагедии Еврипида (стих 131). За Ифигенией
возвышается статуя Артемиды, представленной в
движении: голова повёрнута влево, центр тяжести
смещён на одну ногу, а другая опирается на носок.
Вазописец изобразил какую-то современную ему
статую, небольшие же древние деревянные кумиры,
какой Еврипид представлял статую Артемиды, имели
вид застывших фигур с опущенными вдоль туловища
руками. Такую фигуру около Ифигении мы видим на
кратере из Музея изобразительных искусств в
Москве. Храм здесь почти идентичен изображённому
на предыдущем кратере. С одной стороны к храму
приближается Орест, а с другой сидит Артемида,
беседующая со своим братом Аполлоном. Боги
присутствуют здесь как покровители героев мифа:
Артемида — Ифигении, Аполлон — Ореста.

Таким образом, храм Артемиды в Таврике в
античном изобразительном искусстве, так же как и
в литературе, не отражает черт какого-то
реального сооружения в Крыму. Кумир на кратере из
Музея изобразительных искусств даёт общее
представление о древних деревянных статуях, одна
из которых, по словам Страбона, хранилась в
главном херсонесском храме девы.

Всё сказанное не означает, что мы
подвергаем сомнению уверенность большинства
греков в существовании древнего храма Артемиды в
земле тавров. Еврипид, его зрители и читатели, а
также античные художники, иллюстрировшие миф об
Ифигении, конечно, были уверены в реальности
подобного святилища и наделяли его тем обликом,
каким подсказывало их воображение. Так что
вполне можно предположить, что существовало два
Парфенона, один, знаменитый, в Греции,
сохранившийся до наших дней, и другой в
Крыму — не менее грандиозный, о котором
свидетельствуют исторические памятники.

* В научной литературе херсонесский
праздник называют Партениями, а богиню Деву —
Партенос, потому что теперь греческую тету (q)
принято транскрибировать как «т», а не как прежде
«ф»; в словах Парфенон и Афина осталась старая
транскрипция, и мы для единообразия будем её
придерживаться.