История современного города Афины.

Древние Афины
История современных Афин

Развод в Древней Руси. Развод в древней руси

Развод в Древней Руси Википедия

Развод в Древней Руси (древнерус. роспуст, распуст) — система расторжения венчанного и невенчанного брака начиная с Киевской Руси и заканчивая Русским царством (далее см. Развод в Российской империи).

Расторжение брака на Руси допускалось как церковной, так и светской властью неохотно, однако на практике во все исторические периоды разводы существовали. В ранний период истории развод определялся рядом обычаев, шедших еще из дохристианской Руси и касавшихся невенчанных браков. Далее, с укреплением влияния Церкви, как пишут исследователи русского средневековья, «развод в Древней Руси — явление редкое, но не уникальное. Православная церковь рассматривала брак как вечный союз, но в определенных случаях признавала возможность его расторжения. Случаи эти зафиксированы в Кормчих книгах — сводах церковных и светских законов и правил. Бракоразводные дела находились в ведении церковного суда, а в XVII веке стали прерогативой патриарха [1]. Наиболее хорошо изучена практика разводов русских правителей (которые как правило незаконно отправляли супругу в монастырь под формальным предлогом) и знати времён Русского царства, о разводах простых людей известно очень мало.

Характеристика[ | код]

Языческие и раннехристианские времена[ | код]

Мнения историков о порядке брака и развода на Руси до крещения крайне полярны и противоречивы. В основном они базируются на Повести временных лет и свидетельствах арабских путешественников. Из этих скудных данных историки зачастую выносят противоположные выводы. К примеру, такие историки как Д. Я. Самоквасов[2] или К. А. Неволин[3] утверждают, что у древних славян существовало неограниченное право развода и сам развод представлял собой легкий и необременительный процесс. В то же время их выводы оспаривает доктор юридических наук и исследователь истории российской юриспруденции В. В. Момотов, ссылаясь, в частности, на описанный арабскими историками обычай сожжения вдов у русов[4]. Также существуют споры относительно различия в правах супругов[5][6].

ru-wiki.ru

Развод в Древней Руси

Развод в Древней Руси древнерус роспуст, распуст — система расторжения венчанного и невенчанного брака начиная с Киевской Руси и заканчивая Русским царством далее см Развод в Российской империи

Расторжение брака на Руси допускалось как церковной, так и светской властью неохотно, однако на практике во все исторические периоды разводы существовали В ранний период истории развод определялся рядом обычаев, шедших еще из дохристианской Руси и касавшихся невенчанных браков Далее, с укреплением влияния Церкви, как пишут исследователи русского средневековья, «развод в Древней Руси — явление редкое, но не уникальное Православная церковь рассматривала брак как вечный союз, но в определенных случаях признавала возможность его расторжения Случаи эти зафиксированы в Кормчих книгах — сводах церковных и светских законов и правил Бракоразводные дела находились в ведении церковного суда, а в XVII веке стали прерогативой патриарха 1 Наиболее хорошо изучена практика разводов русских правителей которые как правило незаконно отправляли супругу в монастырь под формальным предлогом и знати времён Русского царства, о разводах простых людей известно очень мало

Содержание

1 Характеристика
- 11 Языческие и раннехристианские времена
- 12 Источники семейного права
- 13 Особенности древнерусской практики разводов
- 14 Деятельность Православной Церкви
- 15 Порядок совершения развода
- 16 Общие выводы
2 Имущественные вопросы в семье
3 Громкие разводы
4 См также
5 Библиография
6 Примечания

Характеристикаправить

Языческие и раннехристианские временаправить

Мнения историков о порядке брака и развода на Руси до крещения крайне полярны и противоречивы В основном они базируются на Повести временных лет и свидетельствах арабских путешественников Из этих скудных данных историки зачастую выносят противоположные выводы К примеру, такие историки как Д Я Самоквасов2 или К А Неволин3 утверждают, что у древних славян существовало неограниченное право развода и сам развод представлял собой легкий и необременительный процесс В то же время их выводы оспаривает доктор юридических наук и исследователь истории российской юриспруденции В В Момотов, ссылаясь, в частности, на описанный арабскими историками обычай сожжения вдов у русов4 Также существуют споры относительно различия в правах супругов56

C появлением христианства на Руси утвердилось представление о браке, как о союзе, заключаемом на всю жизнь, и, в идеале, нерасторжимом Для обоснования нерушимости брачных уз Церковью приводились цитаты из Ветхого7 и Нового заветов8 Таким образом брак мог прекратиться только в случае смерти одного из супругов Однако в Евангелии от Марка приводится слова Христа, в которых он объявляет прелюбодеяние гораздо большим грехом чем развод9 Это дало обоснование Византийскому законодательству узаконить развод в случае прелюбодеяния супруги впоследствии это развилось в возможность развода в случае любых нарушенных обязательств супругов — друг перед другом или перед государством

Источники семейного праваправить

Семейное право христианской Руси во многом базировалось на византийских кодексах таких как Закон судный людем, Номоканон, Прохирон Василия Македонянина и Эклога Льва Исавра Многие византийские взгляды на брак отражены в Измарагде — сборнике христианских притч Однако, по мнению Т Е Новицкой, византийские правовые нормы претерпели серьезное изменение при переносе их на русскую почву10

Первым русским нормативно-правовым документом в котором упоминается развод является Церковный Устав Владимира Святославовича Однако он даёт очень скудные сведения, фактически всё упоминание сводится к переводу разводов как и семейного права вообще в область церковного суда11 Гораздо более информативным предстаёт второй документ, касающийся сферы разводов - Церковный устав Ярослава Владимировича Он включал в себя: 1 перечень некоторых «вин» жены покушение на жизнь мужа, наведение порчи и тп, при которых муж мог потребовать развода12, 2 некоторые «вины» когда развод невозможен например, в случае если жена крадет имущество мужа или в случае её болезни13, 3 наказание за самовольный развод мужа с женой штраф в пользу жены, штраф в пользу митрополита, а также некое светское наказание, назначаемое князем, причем штрафы варьировались в зависимости от социального статуса жены и мужа14, 4 наказание за двоеженство штраф мужу и отправка второй жены в монастырь15, наказание за наличие второго мужа отправка такой женщины в монастырь и наложение на второго мужа штраф в пользу митрополита16, наказание родителям за препятствие или, наоборот, принуждение детей к браку 17, а также наказания за прелюбодеяние мужа в браке только светское наказание от князя18 Также «Устав» назначает наказание за плохое обращение мужа с женой19, и женой с мужем20 - но ничего не говорит о разводе в таком случае За наличие внебрачного ребенка замужнюю женщину следовало отправлять в монастырь для церковного покаяния, однако о разводе в таком случае тоже ничего не говорится Кроме того, указывается необходимость расторжения брака, заключенного между близкими родственниками21 Помимо этого, «Устав» назначает наказания за внебрачный секс, который предстаёт в самых различных вариациях — от разных видов изнасилования, до блуда, наказание за которые ранжируются в зависимости от огромного количества различных факторов социальный статус участвующих, их вероисповедание, родственные связи, наличие духовного сана, семейное положение, появление в результате этого внебрачного ребёнка и т д и т п22 Как видно из этих примеров, «Устав» насчитывал довольно много прегрешений в брачных делах, однако по большинству из них развод не предусматривался Также обращает на себя внимание тот факт, что мужчина практически всегда наказывался денежным штрафом, а женщина — церковным покаянием

Однако при этом также заметно, что «Церковный устав князя Ярослава» никак не обозначает господствующие семейные правоотношения личные и имущественные, правовые нормы, практики и проч Другие церковно-уставные грамоты русских князей, упоминающие о разводах, такие как «Грамота Новгородского князя Всеволода Новгородскому владыке»23 или «Уставная грамота Смоленского князя Ростислава Мстиславича епископии Смоленской» 24, также не дают никакой конкретики

Особенность древнерусских уставных грамот которые по сути являются христианизированными сводами обычного права, но не законами состоит в том, что в них зачастую рассматриваются отдельные прецеденты как следует поступать в том, или ином случае, однако в целом права и обязанности субъектов средневекового гражданского права в них зачастую не обговорены, что порождает споры и разногласия в среде современных ученых и историков К примеру ММ Ковалевский 25 и Д Н Дубакин 26 указывают, что в отличие от византийских правовых норм — на Руси только мужчина обладал правом развестись с женой в случае её прелюбодеяния В то же время М Ф Владимирский-Буданов27 и В В Момотов28 утверждают прямо противоположное: что русская Церковь развила правовой институт развода Византии в котором учитывалась только неверность женщины, в результате чего на Руси муж и жена стали пользоваться равными возможностями для развода С В Юшков утверждает что Церкви пришлось выдержать серьезную битву с традиционным правом, для того чтобы предоставить женщинам равные права для разводов29 Историк В И Сергеевич придерживается сбалансированной точки зрения, утверждая, что в разных частях Руси права и обязанности у супругов были разные, и также объясняет некоторые предвзятости в отношении женщин, найденные им в документах, «дохристианским влиянием»30

Особенности древнерусской практики разводовправить

Византийская эклога насчитывает 10 поводов для развода: неспособность к брачному сожительству; заболевание заразной болезнью«проказой»; безвестное отсутствие супруга; пострижение в монашество одного из супругов; различные непотребства в поведении жены хождение в баню или на пиры с посторонними мужчинами, посещение публичных мероприятий в одиночку, проведение ночи в чужом доме и т д; покушение на жизнь супруга; заговор супруга против государства; если муж торгует честью жены; в результате прелюбодеяния; в результате обвинения в прелюбодеянии, которое не было доказано31

Симеон Гордый отсылает вторую жену к её отцу

Русское законодательство, в отличие от византийского, предоставляло гораздо меньше возможностей для развода, количество которых к тому же с течением времени сокращалось В XIV—XV вв возможности развода всё более ограничивались, отчетливее становилось стремление Церкви сократить количество законных поводов к разводу32 К примеру исчезло такое основание для развода как физическая неспособность супруга к сожительству который стал дозволяться только в случае согласия недееспособного супруга33 Заболевание супруга тяжелой или заразной болезнью также не считалось основательной причиной для развода34 Прекращение брака в этом случае было возможно только по взаимному согласию супругов очевидно, желающие развестись пользовались этой возможностью, в том числе придумывая себе мнимые болезни, так великий князь Симеон Иванович развелся со своей второй женой, после чего оба вступили в новый брак Процесс развода по причине бесплодия супруги, вошедший в употребление в XVI веке среди правителей Руси был, по оценке С В Юшкова, скорее юридическим фактом, но не правовой нормой29 Само по себе бесплодие не было законным основанием для развода, поэтому князья и цари, насильно отправлявшие жен в монастырь фактически нарушали собственные законы35

Составленный во 2-й половине XII — начале XIII древнерусский цельный кодекс норм «распуста» развода,включенный в Пространную редакцию «Устава князя Ярослава» перечислял следующие нормы развода по вине жены, известные и в Византии: 1 в случае её прелюбодеяния, подтвержденного свидетелями это рассматривалось в качестве морального ущерба мужу, 2 в случае общения жены с чужими людьми вне дома без разрешения мужа, что являлось угрозой для её и, следовательно, его чести, 3 за её покушение на жизнь мужа или соучастие в таком покушении несообщение мужу о нем, 4 при участии в ограблении мужа или соучастии в таком ограблении36

Различные исследователи полагают, что жена, в свою очередь, могла развестись в следующих случаях: 1 если муж клеветнически обвинял её в измене, не мог доказать того свидетельскими показаниями, причем муж был обязан возместить жене большую сумму «за срам» за оскорбление36 покушение мужа на жизнь жены, 2 в случае, если жена уходила к другому мужчине, этот брак считался расторгнутым по её вине, а её любовник должен был выплатить штраф «продажу» митрополиту, женщину же передавали в дом церковный — к мужу она не возвращалась36, 3 если муж скрыл своё холопство или продался в него без её ведома32 4 в случае, аже муж не лазитъ на жену свою без совета" то есть является импотентом32

Другой особенностью древнерусского законодательства было правило согласно которому жена могла развестись с мужем в случае его безвестного отсутствия как правило, в случае ухода на войну37 Причём отсутствие должно было быть именно безвестным, а не просто длительным, как в византийском законодательстве Если муж отсутствовал годами, но было известно о его местонахождении, то просить развод запрещалось По мнению М К Цатуровой, безвестное отсутствие может выглядеть не как повод к разводу, а как вид прекращения брака смертью38 Если женщина самовольно покидала мужа, то она становилась "вольноотпущенницей", к старому мужу она вернуться не могла, её любовник должен был выплатить штраф митрополиту, а саму её отправляли в монастырь на покаяние36

Также некоторые исследователи предполагают, что на Руси существовал такой нетипичный для тех времен повод для развода как жестокое обращение мужа с женой3940 Встречался и развод с наложением епитимьи на три года: «если будет очень худо, так что муж не сможет жить с женой или жена с мужем», а также тогда, когда муж «начнет красть одежду жены или пропивать»36 Историк В П Загоровский считал, что основанием к разводу могло также служить восприятие от купели своего ребенка «если бы кто воспринял от свкрещения своего естественного сына, то он разлучается от своей жены, потому что она сделалась для него духовною сестрою» 41

По-видимому многие правила касающиеся разводов на той или иной территории устанавливались местными церковными авторитетами, исходившими из собственных представлений о границах допустимого в браке К примеру новгородский епископ Нифонт в знаменитом «Вопрошании Кириковом»42 1180-е годы перечисляет следующие причины для развода: измену жены или физическую неспособность мужа к браку36

Деятельность Православной Церквиправить

Одним из немногих легальных способов прекратить брак оставалось пострижение одного из супругов в монашество43 Олег Ивик: «По мере того как Церковь сужала круг допустимых для развода причин, отправка неугодных жен в монастырь становилась одним из самых доступных способов расторжения брака»44 По мнению А Д Способина «ни один повод из указанных в Кормчей не бытовал у нас с таким успехом, как пострижение в допетровской Руси»45 Данный вид прекращения брака вызывал недовольство Церкви, так как, по мнению священников, пострижение должно было быть серьезным духовным решением человека, а не приниматься под давлением обстоятельств и тем более насильно46 По словам Н Л Пушкарёвой, церковный закон оговаривал, что второй супруг обязательно должен был дать согласие на разлучение и пострижение32 Поэтому Церковь постоянно требовала тщательно проводить «искус» испытание для стригущихся в монахи и, в конце концов, в 1673 г запретила принимать в монастырское звание людей, состоящих в законном браке, при жизни другого супруга если это всё же происходило, то второму супругу было запрещено вступать в повторный брак47

В борьбе за нерушимость брачных уз Православная Церковь действовала по двум направлениям — во-первых наказывала супругов самовольно расторгших брак4849, во-вторых боролась с невенчаными языческими браками50, которые представляли собой проблему даже в XV веке 5152 Развод был чреват большим штрафом, который, однако, был меньше в случае невенчанного брака44 Хотя даже расторжение невенчаных браков вызывало протест со стороны Церкви36 По словам Я Н Щапова: «В раннее время, по крайней мере в XI—XII вв, когда венчание в церкви не стало еще общераспространенным явлением, власти стремились сохранить не только церковный, „законный“ брак, но и тот, в заключении которого церковь не принимала участия и который осуждала: „ Если муж разойдется с женой по своей воле и будут они венчанные, то митрополиту 12 гривен, если невенчанные, митрополиту 6 гривен“»36

Порядок совершения разводаправить

Как пишет Я Н Щапов относительно раннего периода истории Руси, «развод супругов в Древней Руси допускался Ему предшествовало судебное разбирательство с привлечением свидетелей»36 По словам М Ф Владимирского-Буданова «Порядок совершения развода в Древней Руси есть или письменный договор между супругами, явленный светскому или духовному суду, или односторонний акт — отпускная со стороны мужа жене»53

Общие выводыправить

В целом можно констатировать, что на Руси не было единых норм, регулирующих разводы Местные христианские традиции и обычаи сосуществовали с противоречивыми нормами переводных памятников, и выбор тех или иных диктовался конкретными условиями, взглядами или знаниями местного церковного иерарха, князя или другого составителя правового свода В случаях, когда развода хотели правители или иные лица, имеющие власть и деньги, они часто получали не только развод, но и разрешение на новый брак

Имущественные вопросы в семьеправить

Источники, касающиеся права древней Руси, говорят о распределении семейного имущества только при одном виде прекращения брака — в случае смерти одного из супругов Однако некоторые исследователи полагают что положения древнерусского права относительно имущества супругов имели универсальный характер и могли применяться также в случае их развода54 Таким образом имеет смысл рассмотреть распределение имущественных прав в семье

Большинство историков сходятся во мнении, что во времена Древней Руси имущество супругов было раздельным что, в целом, было не слишком характерным для Европы и, в частности, германского права55 и каждый из них имел право распоряжаться только тем, что принадлежало лично ему Для подтверждения этой гипотезы часто приводятся статьи из Церковного устава Ярослава, в которых говориться о краже, совершаемой женой у мужа и наказанием за неё также в уставе содержится запрет разводиться с женой даже в таком случае56 Историки полагают, что сама конструкция статьи свидетельствует об обособленном имуществе супругов33 Кроме того, исследователи указывают на 104 статью из Русской Правды, в которой излагаются принципы наследования имущества: "Аже будуть двою мужю дети, а единое матери, то о нем своего отця задниця наследство, а о нем своего" То есть, если женщина повторно выходит замуж, то дети от каждого брака наследуют только имущества их отцов, но никак не общее семейное состояние Тот же принцип соблюдался в отношении наследования имущества матерей57 Впрочем, в Русской Правде можно найти статьи, противоречащие принципу раздельного имущества58

На это также указывает тот факт, что жены некоторых правителей и чиновников имели свои собственные печати для утверждения официальных документов59 В договоре Новгорода с немцами от 1270 г, упомянуто, что жены могут поручаться за своих мужей 30 и выкупать их из плена60берестяные грамоты из древнего Новгорода показывают, что жены также могли оплачивать долги своих мужей61 Жены могли продавать свое имущество как правило приданое или наследство, которое в случае знатности женщины могло составлять целые вотчины, земли и даже города62 своим собственным мужьям Об этом свидетельствуют сохранившиеся рядные грамоты30 Также некоторые исследователи ссылаются на скандинавские саги, которые сообщают, что жены русских князей содержали на свои средства принадлежащие им дружины63, однако не все историки доверяют подобным сведениям64

Закон оберегал имущество человека от посягательств супруга, даже после его смерти6566 Хотя в церковном уставе Владимира в числе дел, подлежащих церковному суду, упомянуто "пошибание между мужем и женою о животе", те спор между мужем и женой о движимостях, но точный смысл этих слов не ясен30 Кроме того, по всей видимости, если муж подозревался в государственной измене и подвергался репрессиям, то его семью тоже зачастую репрессировали в том числе конфисковывали имущество30

Василий Максимов «Семейный раздел»

Имущество жены складывалось из двух составляющих - приданного и даров мужа, а у знатных женщин к ним прибавлялись доходы с её земель67 Приданное для дочери зачастую собиралось с рождения девочки и представляло собой отдельную часть «семейного имущества»68 Приданное было неотчуждаемым имуществом женщины69 и, в случае её смерти, приданное женщины переходило к её детям57 Необходимость обеспечения дочерей приданным зачастую была закреплена законодательно, если родители умирали, то обязанность по обеспечению сестры приданным ложилась на её братьев70 Втoрой частью имущества жены были «подарки» полученные от мужа65 часто как вено, которые в случае знатных браков могли быть весьма большими Так, известно, что Ярослав Мудрый подарил своей жене Ингигерде Ладогу с окрестными землям71 К третьей части имущества, помимо доходов с владений, также могли относится деньги, полученные в результате заключения финансовых сделок или иных юридических операций Об этом свидетельствует ряд берестяных грамот, найденых в Новгороде72 Новгородские берестяные грамоты показывают, что женщина могла заключать договоры, выступать поручителем, выступать в судах по финансовым вопросам, заниматься каким-либо прибыльным делом, например ремеслом или ростовщической деятельностью62 По всей видимости, при разводе всё имущество, заработанное таким образом оставалось в собственности того, кто его заработал Об этом свидетельствуют сохранившиеся разводные грамоты, в которых супруги обязуются не предъявлять друг другу никаких имущественных претензий73

Следует отметить, что древнерусские законы иногда противоречат друг другу, из-за чего не все историки согласны с положением об однозначной раздельности имущества супругов в Древней Руси, в связи с чем появляются концепции о различных имущественных правах в разных частях Руси и в разные временные периоды Так, Владимирский-Буданов выделил три периода в истории Руси, в течение которых имущественное положение супругов постепенно менялось от полной общности в ранний период до разделения имущества к началу образования Российской империи74

При этом стоит учитывать, что, по древнерусским христианским представлениям, главенствовать в семье должен был муж7576, который также должен был нести ответственность за поступки жены, признававшей его власть77, обратное считалось противоестественным78 и неправильным79 и осуждалось общественным мнением62 В некоторых случаях законодательно закреплялась ответственность мужа за дела и поступки его жены80 Муж также в некоторых случаях имел право наказывать жену за какие-либо проступки81 к примеру в Церковном Уставе Ярослава правом карать и назначать наказания за преступления имеют не только светская и церковная власти, но и власть семейная, то есть наказание мужем жены и детей родителями82 Несомненно, это тоже влияло на практику разводов

В случае смерти мужа его вдове если она не выходила повторно замуж полагалась часть имущества равная доли одного наследника т е сына83 Эта часть изначально называлась «выдел» , а с течением времени получила название «опричнины» Если дети все ещё были малолетними, то жена должна была управлять всем имуществом мужа до их совершеннолетия, однако в этом случае на неё ложилась обязанность по выплачиванию долгов мужа30 Подобным образом некоторые женщины становились во главе целых княжеств и земель62 В случае преждевременной смерти жены, её имущество чаще всего приданное переходило её детям, муж также «управлял» им до совершеннолетия детей83 По всей видимости, в случае развода действовала аналогичная схема

Громкие разводыправить

Вполне очевидно, что самыми громкими были разводы в княжеских семьях Их особенностью было то, что развод в большинстве случаев происходил по инициативе мужа и часто был насильственным Наиболее распространённой формой развода был уход княгини в монастырь Первым случаем развода, зафиксированным в летописях, следует считать развод великого князя киевского Владимира Святославича со своими многочисленными языческими жёнами, после принятия им крещения Однако и в более позднюю эпоху княжеские разводы продолжали иметь место Ярослав Святославич, готовясь к войне с Владимиром Мономахом, «умыслил с женою своею, Владимировою внукою, без всякой причины от нея развестись», волынский князь Роман Мстиславич Галицкий, начиная войну с Рюриком Ростиславичем, намеревался «пустить» свою жену, дочь Рюрика, принудив ее к пострижению32 Пострижение или развод не обязательно проходили насильно Так, в 1205 г жена cуздальского князя Всеволода Мария, будучи восемь лет больною, постриглась при живом муже в монашество Великий князь владимирский Святослав Всеволодович добровольно отпустил свою жену Евдокию в Борисоглебский монастырь близ Мурома в 1228 году84 Московский князь Симеон Гордый развелся со своей женой Евпраксией под предлогом её болезни, после чего оба вступили в новый брак

В 1525 году великий князь московский Василий III решил развестись со своей первой женой Соломонией Сабуровой после 20 лет бездетного брака Решение о разводе было поддержано боярской думой, но не нашло поддержки среди церковных иерархов Выступавшие против расторжения брака Вассиан Патрикеев, митрополит Варлаам и преподобный Максим Грек были сосланы, причем митрополит впервые в русской истории был лишен сана

«Ты мне, недостойному, даешь такое вопрошение, какого я нигде в Священном писании не встречал, кроме вопрошения Иродиады о главе Иоанна Крестителя», — ответил в 1525 году Василию III инок Вассиан на его вопрос о возможности развода с супругой85

В 1525 году с одобрения митрополита Даниила Василий III развелся с Соломонией86 избранной на смотре невест - обычай, заимствованный из Византии, и женился на Елене Глинской, которая родила ему Ивана Грозного, одним из элементов демонической репутации которого стало рождение от подобного «нехорошего» брака Возможно, эта схема, как и смотры невест, появились в семье русских монархов под влиянием византийской истории Так, первая же византийская императрица, избранная на смотре невест — Мария Амнийская — была пострижена мужем ради его второго брака

Иван Грозный см Жёны Ивана Грозного повторил систему, введённую его отцом Василием III в его первом браке Из законных супруг Иван бесспорно так поступил с четвёртой — Анной Колтовской, и со следующей — Анной Васильчиковой хотя тут подробностей меньше; а также с двумя первыми жёнами своего сына царевича Ивана Евдокией Сабуровой и Феодосией Соловой Василиса Мелентьева, если она существовала, тоже была сослана в монастырь если с ней не было венчания, то особой необходимости в этом не было Исаак Масса писал, что «жену, которая в продолжение трёх лет была бесплодна, он обыкновенно заточал в монастырь»87, однако автор явно промахивается с длительностью сроков

Последним примером насильного развода правителя со своей супругой служит развод Петра I со своей первой женой Евдокией Лопухиной

Наиболее достоверной является информация о царских и великокняжеских разводах, поскольку они имели династическое значение В случае более простых людей подчас остается только подозревать, стал ли второй брак мужа возможен благодаря смерти первой жены или её пострижению Такова загадка первого брака будущего царя Василия Шуйского с исчезнувшей из письменных источников Еленой Репниной «Детей у князя Василия Ивановича не было, и это дало основание исследователям для предположений о разводе Отсутствие упоминаний о вкладах Василия Шуйского по своей первой жене в Новодевичий и Троице-Сергиев монастыри где есть вклады по другим княгиням из рода Шуйских тоже очень показательно»88

См такжеправить

Список монахинь царской и великокняжеской крови
Жёны Ивана Грозного

Библиографияправить

Загоровский А О разводе по русскому праву Харьков, 1884
Поппэ А В О брачном контракте на Руси на основании грамоты на бересте № 9 // Берестяные грамоты: 50 лет изучения М, 2003
Н Н Способин «О разводе в России» М, 1881
Чумакова Т В Человек и его мир в «Домострое» // Чумакова Т В «В человеческом жительстве мнози образы зрятся» Образ человека в культуре Древней Руси — СПб: Санкт-Петербургское философское общество 2001, с 132—146

Примечанияправить

↑ Разводная запись ХVІІ века
↑
У воды совершался языческий брак, у воды он и прекращался <> муж и жена шли к проточной воде и становились каждый на противоположном берегу речки или ручья и взявшись за концы толстую холсту, тянули ее до тех пор, пока не разрывали, после того расходились куда им угодно и делались свободными

— Самоквасов ДЯКурс истории русского права М, 1908 С 174
↑ К А Неволин История российских гражданских законов: Часть первая Введения и книга первая о союзах семейственных — Санкт-Петербург, 1857 — Т 3 — С 136 — 444 с
↑ В В Момотов ФОРМИРОВАНИЕ РУССКОГО СРЕДНЕВЕКОВОГО ПРАВА В IX—XIV вв — М: ИКД "Зерцало-М", 2003 — С 175 — 416 с — ISBN 5-94373-062-1
↑ Загоровский АИ О разводе по русскому праву — Харьков: Типографія М Ф Зильберберга, 1884 — Т II — 490 с
↑ В И Сергеевич Лекции и исследования по древней истории русского права — Санкт-Петербург: Типография М М Стасюлевича, 1910 — С 493 — 668 с
↑ И оставит человек отца и мать своих, и прилепится к жене своей, и будут двое едина плоть
— Быт 2:24
↑ Итак, что сочетал Бог одним ярмом, того человек да не разделяет
— Мк 10:10
↑ И приступили к Нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своеюОн сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их <> Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучаетОни говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с неюОн говорит им: Моисей, по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействуетГоворят Ему ученики Его: если такова обязанность человека к жене, то лучше не женитьсяОн же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано
— Мф 19:12
↑ С принятием на Руси христианства из Византии, постановления византийских императоров относительно развода получили действие и у нас в России, с учетом русских традиций
— Т Е Новицкая Древнерусское государство и право: Учебное пособие / Под ред Т Е Новицкой М: Зерцало, 1998 в соавт
↑ СПИСКИ ЦЕРКОВНОГО УСТАВА СВЯТОГО ВЛАДИМИРА тексты приводятся по изданию: Макарий Булгаков, митрополит Московский и Коломенский История Русской Церкви Кн 2 М, 1995
↑ ст 53 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 36 и 11 Устава князя Ярослава пространной редакции «про то её не разлучити»
↑ ст 4 и 18 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 9 и 17 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 10 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 7 и 29 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 8 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 17 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 40 и 17 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 16 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ ст 5, 13, 15, с 19 по 28, 44, 45, 51 Устава князя Ярослава пространной редакции
↑ Грамота новгородского князя Всеволода новгородскому Владыке или Софийскому собору в библиотеке Якова Кротова
↑ Церковно-уставные грамоты удельных князей XII века // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т 82 т и 4 доп — СПб, 1890—1907
↑ ММ Ковалевский Очерк происхождения и развития семьи и собственности — М: ОГИЗ, 1939 — С 130 — 187 с
↑ Дубакин Дмитрий Николаевич Влияние христианства на семейный быт русского общества в период появления "Домостроя" — Спб: Христианское чтение, 1880 — С 634
↑ М Ф ВЛАДИМИРСКИЙБУДАНОВ ОБЗОР ИСТОРИИРУССКОГО ПРАВА — М: «Территория будущего», 2005 — С 510 — 800 с — ISBN 5–7333–0172—4
↑ В В Момотов Формирование русского средневекового права — М: Зерцало, 2002 — С 416 — 800 с — ISBN 5-94373-062-1
↑ 1 2 Серафим Владимирович Юшков Курс истории государства и права СССР Т 1 : Общественно-политический строй и право Киевского государства — М, 1949 — Т 1 — С 446 — 544 с
↑ 1 2 3 4 5 6 В И Сергеевич Лекции и исследования по древней истории русского права — Санкт-Петербург: Типография М М Стасюлевича, 1903 — Т издание 3-е — С 457
↑ Эклога: Византийский законодательный свод VIII века М, 1965 С 44—50
↑ 1 2 3 4 5 Н Л Пушкарева Женщины Древней Руси Издательство «Мысль» 1989
↑ 1 2 ОИ Чистяков Российское законодательство X-XX веков — М: Юридическая литература, 1984-1994 — Т 1 — С 192
↑ ст 11 Устава князя Ярослава «Аще будет жене лихой недуг или слепа, или долгая болезнь, про то ее не пустити Тако же и жене нельзя пустити мужа»
↑ Цатурова, МК Русское семейное право XVI-XVIII вв - М, 1991 - С 86,
↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Щапов Я Н Брак и семья в Древней Руси // Вопросы истории, 1970, № 10 C 216
↑ “лета три звращения ждати муже”
↑ Цатурова М К Марина Карленовна Русское семейное право XVI - XVIII вв — М: Юридическая литература, 1991 — С 82 — 112 с
↑ И будет, которая жена бывает противна, побои его и мучения не терпит, жалуется сродичам своим, что он с нею живет не в совете, и бьет и мучит, и те сродичи на того человека бьют челом патриарху или большим властям, и по тому челобитью власти велять сыскать дворовыми
— Г К Котошихин О России в царствование Алексея Михайловича
↑ М Ф ВЛАДИМИРСКИЙБУДАНОВ ОБЗОР ИСТОРИИРУССКОГО ПРАВА — М: «Территория будущего», 2005 — С 511 — 800 с — ISBN 5–7333–0172—4
↑ Загоровский АИ О разводе по русскому праву — Харьков: Типографія М Ф Зильберберга, 1884 — Т II — 490 с
↑ "Вопрошание Кириково" в переводе на современный язык
↑ «Аще же составлящуся браку, или муж един, или едина жена внидет в монастырь, да разрешится брак и без распустныя вины, егде убо лице вшедшее в монастырь, мнишеский образ примет»
— Кормчая Книга Гл 42
↑ 1 2 О Ивик История разводов М, 2010
↑ АД Способин О разводе в России — М: тип МН Лаврова и К°, 1881 — С 38
↑ А А Завьялов К вопросу о браке и брачном разводе — Санкт-Петербург: тип А Трунова, 1892 — С 453
↑ Лещенко ВЮ Русская семья XI-XIX вв Монография — Санкт-Петербург: СПГУТД, 2004 — С 285 — 608 с — ISBN 5-7937-0092-7
↑ Ст 4 Устава князя Ярослава краткой редакции
↑ статья 11 Смоленских уставных грамот
↑ Церковное правило митрополита Иоанна к Иакову Черноризцу
↑ Послание митрополита Фотия в Новгород о соблюдении законоположений церковных // Русская историческая библиотека Т 6 - № 33 - Стб 272
↑ «не бывает на простых людех благословения и венчания, но боляром токмо и князем венчатися; простым же людем …поимают жены своя с плясаньем и гуденьем и плесканьем…<> вне церкви и кроме благословенья творят свадьбу, таинопоминание наречеться»
— Канонические ответы митрополита Иоанна II
↑ М Ф Владимирский-Буданов ОБЗОР ИСТОРИИРУССКОГО ПРАВА — М: «Территория будущего», 2005 — С 512 — 800 с — ISBN 5–7333–0172—4
↑ Момотов ВВ Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв: Монография М 2003, издательство «Зерцало-М» с 187
↑ ВИ Сергеевич Лекции и исследования по истории русского права
↑ "Аще жена мужа крадеть и обличити ю, митрополиту 3 гривны, а муж казнить ю, и про то не разлучити"
— ст 36 Пространной редакции Устава князя Ярослава
↑ 1 2 "Будуть ли дети, то что первое жены, то то возмуть дети лагере своея; любо си на жену будеть възложил, обаче матери своей возмуть"
— ст 94 Русской Правды
↑ "Оже станеть без вины на разбои Будеть ли стал на разбой без всякая своды, то за разбойника люди не платять, но выдадять и всего с женою и с детми на поток и на разграбление”
— ст 7 Русской Правды
↑ В Л Янин Актовые печати Древней Руси X—XV вв — М: Наука, 1970 — Т 1 Печати X— начала XIII в — 324 с
↑ Андреевский И Е О договоре Новагорода с немецкими городами и Готландом, заключенном в 1270 году — Типография Я Трея, 1855 — 108 с — ISBN 9785998963551
↑ Берестяная грамота № 603
↑ 1 2 3 4 Н Л Пушкарёва: Какими были древнерусские женщины
↑ О Ф Ланге О правах собственности по древнерусскому праву — СПб: тип ММ Стасюлевича, 1886 — С 1-5
↑ М Ф Владимирский-Буданов ОБЗОР ИСТОРИИРУССКОГО ПРАВА — М: «Территория будущего», 2005 — 800 с — ISBN 5–7333–0172—4
↑ 1 2 " Аже жена сядеть по мужи, то на ню часть дати, а что на ню мужь възложить, тому же есть госпожа, а задниця еи мужня не надобҌ" Если после смерти мужа жена решит остаться вдовой, то ей дать часть, а что ей завещает муж, тому она госпожа, а наследство мужа ей не надобно
— ст 93 Русской Правды
↑ "всякие же вдовы не злобите <> о имени вдовичине не помышляй”
— Измарагд
↑ Ю В Мизун, Ю Г Мизун Ханы и князья Золотая Орда и русские княжества
↑ Домострой Глава 16:Как дочерей воспитать и с приданным замуж выдать
↑ "А у кого помрет сын, а невестка останется, да учнет на свекри или на девери скруты своей искати, или платья своего, ино свекру или деверю отдать платье или круга; а чем невестка клеплет, ино свекру или деверю воля, чим хочет: хочет сам поцелует крест, или у креста невестка положит, чим учнет клепати" Если у кого-нибудь умрет сын, а после него останется вдова, которая предъявит иск к свекру или деверю о своем приданом – украшениях или платье, то свекор или деверь должны отдать невестке украшения или платье Если же невестка неправильно требует имущество, ей не принадлежащее, то свекор или деверь, по желанию, или пусть сами примут присягу, или положат у креста цену иска, предоставив присягнуть невестке
— Ст 91 Псковской судной грамоты
↑ "Аже будеть сестра в дому, то той задниия не имати, но отдалять ю за муж братия, како си могуть"
— Русская правда Ст 95
↑ Средневековая Скандинавия Женщина и общество Лекция доктора исторических наук Е А Мельниковой
↑ Примерами таких берестяных грамот могут служить грамота № 531, грамота № 328, грамота № 644, грамота № 228 или грамота№966
↑ Загоровский АИ Курс семейного права — Одесса: Типография Акционерного Южно-Русского Общества Печатного Дела, 1909 — С 138 — 564 с
↑ М Ф Владимирский-Буданов ОБЗОР ИСТОРИИРУССКОГО ПРАВА — М: «Территория будущего», 2005 — С 523 и далее — 800 с — ISBN 5–7333–0172—4
↑ Также и вы, жёны, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жён своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое житие со страхом
— 1Пет 3:1
↑ "Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем "
— Еф 22
↑ Домострой глава 39
↑ “Говорится ведь в мирских пословицах: ни скот в скотах коза, ни зверь в зверях еж, ни рыба в рыбах рак, ни птица в птицах нетопырь, ни муж в мужах, если над ним жена властвует”
— Моление Даниила Заточника
↑ ”жене старейшиною бытии не даст вещей закон“
— Пчела
↑ К А Неволин История российских гражданских законов: Часть первая Введения и книга первая о союзах семейственных — Санкт-Петербург, 1857 — Т 3 — С 84 — 444 с
↑ М Ф Владимирский-Буданов ОБЗОР ИСТОРИИРУССКОГО ПРАВА — М: «Территория будущего», 2005 — С 516 — 800 с — ISBN 5–7333–0172—4
↑ f-ipsubudsuru/files/assets/ustav_yaroslava_o_cerkovnyh_sudahdoc Устав князя Ярослава Владимировича о церковных судах XI-XIII вв
↑ 1 2 Памятники русского права М, 1952 Вып 1 С 181
↑ В тоже лето Святослав отпустил княгиню свою, по согласию с ней, в монастырь, и выделил ей большой надел; и выехала она от него до дня Бориса
— Повесть временных лет под 6736 годом
↑ Тальберг Н Д Святая Русь
↑ Никоновская летопись ПСРЛ Т13, 1 половина — С 45
↑ Зимин А А В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России М, 1986
↑ militeralibru/bio/kozlyakov_vn01/kozlyakov_vn01html В Н Козляков Василий Шуйский ЖЗЛ 2007

Развод в Древней Руси Информация о

Развод в Древней Руси Информация Видео

Развод в Древней Руси Hakkındaki Yorumlar

Yorum Yap

Развод в Древней РусиРазвод в Древней Руси Развод в Древней Руси Просмотр темы.

Развод в Древней Руси что, Развод в Древней Руси кто, Развод в Древней Руси объяснение

There are excerpts from wikipedia on this article and video

www.turkaramamotoru.com

Разводы в Древней Руси - Дневник самовлюбленного эгоцентриста

Как именно разводились на Руси до ее крещения, сегодня доподлинно не известно. Известно только, что разводились, причем, судя по всему, достаточно активно — даже христианство не смогло положить этому конец и вынуждено было с этим как-то сообразовываться. Начиная с одиннадцатого века руководство семейными делами на Руси было передано Церкви. «Устав князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных», изданный на рубеже тысячелетий, передает в ведение церковного суда многочисленные категории дел, в том числе о ведовстве и еретичестве, незаконных связях и изнасилованиях... Суду митрополита подлежал даже тот, кто использовал в драке незаконный прием «зубоядения» (то есть кусался). Под юрисдикцию митрополита переходили теперь и дела о «роспустах» — разводах.

Как именно должен был пастырь мирить или разводить поссорившихся супругов, князь Владимир умалчивает. Но об этом более подробно говорится в первом письменном своде законов — «Уставе князя Ярослава о церковных судах», который был издан в середине одиннадцатого века и расширен преемниками князя. За самовольный развод с женой «Устав» предлагал карать мужа рублем или гривной, причем сумма менялась в зависимости от социального статуса супругов:

«Аще же пустит боярин жену великих бояр, за сором ей 300 гривен (гривна «кун», равная примерно 1/60 золотой гривны.), а митрополиту 5 гривен золота, а менших бояр гривна золота, а митрополиту гривна золота; а нарочитых людии 2 рубля, а митрополиту 2 рубля...»

Интересно, что сумма, которую получала жена «за сором», совпадала с суммой, которую получал митрополит, хотя он «сорому» и не терпел. Кроме того, она в точности совпадала с размером штрафа за изнасилование и за словесное оскорбление женщины — Ярослав не баловал своих подданных разнообразием штрафов и за оскорбление словом и делом карал одинаково:

«Аще кто пошибает (изнасилует.) боярскую дочерь или боярскую жену, за сором ей 5 гривен золота, а митрополиту 5 гривен золота...»

«Аще кто зовет чюжую жену блядию, а будет боярь- ская жена великих бояр, за сором 5 гривен золота, а митрополиту 5 гривен золота...»

А вот за развод по взаимному согласию штрафовали по-разному, в зависимости от того, был ли брак венчанным. Развод невенчанных супругов стоил шесть гривен, венчанных — двенадцать. Впрочем, в те годы простой народ на Руси в основном жил в невенчанных браках — Церковь этому не препятствовала и такие браки признавала (в отличие от безбрачного сожительства, за которое девиц и вдов помещали «в дом церковный», то есть передавали на церковное подворье в ведение епископа). Венчание прививалось постепенно, и только в 1774 году Священный Синод издал указ, угрожающий анафемой тем, кто жил без венца.

Развод стоил недешево, и, вероятно, не переводились мужья, которые вступали во второй брак, не удосужившись расторгнуть первый. Штрафы для таких мужей «Уставом Ярослава» предусмотрены не были, но двоеженцев насильственно возвращали к прежнему семейному очагу. Судьба их вторых жен оказывалась еще печальней: их отдавали в «дом церковный». Туда же отдавали и жен, которые изменяли мужу или самовольно уходили к другому супругу, — их, в отличие от мужей-двоеженцев, в первую семью не возвращали.

«Устав Ярослава» запрещал разводиться с женой, которую поразил «лихой недуг», слепота или «долгая болезнь». С больным мужем тоже нельзя было разводиться. Не рекомендовалось также разводиться с женами, которые были изобличены в чародействе, волшбе и изготовлении зелий, — таковых жен мужьям надлежало воспитывать. Побои, наносимые мужу женой, не рассматривались как причина для развода: «Аще жена бьет мужа, митрополиту 3 гривны».

А побои, наносимые жене мужем, вообще «Уставом» не рассматривались, и митрополит от таковых побоев никакой прибыли не имел. Значительно выгоднее для него оказывались мужья, которые били жен чужих: «Аще который муж бьет чюжую жену, за сором ей по закону, а митрополиту 6 гривен».

«Устав» предусматривал и законные причины для развода — все они были связаны с провинностями жены. Так, мужу следовало бросить жену, которая, узнав о готовящемся покушении на князя, не сообщила об этом своему супругу. В числе прочих причин были доказанное прелюбодеяние, покушение на убийство мужа или недонесение о готовящемся на него покушении, а также воровство у мужа. Интересно, что по другой статье того же «Устава» воровку надлежало не разводить, а воспитывать (заплатив традиционный штраф митрополиту), — видимо, князья, редактировавшие «Устав» в течение полутора веков, не всегда внимательно вчитывались в сочинения своих предшественников.

Кроме того, мужу предлагалось развестись с женой, которая «без мужня слова имет с чюжими людьми ходити, или пити, или ясти, или опроче мужа своего спати» или «опроче мужа ходити по игрищам».

У жен, живших по «Уставу», не было права не только на игрища, но и на развод. Значительно либеральнее подходили к этому вопросу новгородцы: они разрешали женщинам разводиться с мужьями-импотентами. Кроме того, если муж «начнет красть одежду жены или пропивать», развод новгородцами не поощрялся, но допускался: обворованная жена могла купить себе свободу ценой трехлетней епитимьи. И наконец, та же епитимья разрешала проблему, «если будет очень худо, так, что муж не сможет жить с женой или жена с мужем».

Новгородцы, видимо, вообще смотрели на развод достаточно просто. Сохранилась берестяная грамота, в которой некая Гостята, жившая в Новгороде во второй половине двенадцатого века, жалуется Василю, вероятно своему родственнику, на бросившего ее мужа:

«От Гостяты к Василю. Что мне дал отец и родичи дали в придачу, то за ним. А теперь, женясь на новой жене, мне он не дает ничего. Ударив по рукам (в знак новой помолвки. ), он меня прогнал, а другую взял в жены. Приезжай, сделай милость».

О. Ивик. "История разводов".

krasavchik.livejournal.com

WikiZero - Развод в Древней Руси

Wikipedia Open wikipedia design.

Языческие и раннехристианские времена[править | править код]

www.wikizero.com

Развод в Древней Руси - Вики

Языческие и раннехристианские времена

C появлением христианства на Руси утвердилось представление о браке, как о союзе, заключаемом на всю жизнь, и, в идеале, нерасторжимом. Для обоснования нерушимости брачных уз Церковью приводились цитаты из Ветхого[7] и Нового заветов[8]. Таким образом брак мог прекратиться только в случае смерти одного из супругов. Однако в Евангелии от Марка приводится слова Христа, в которых он объявляет прелюбодеяние гораздо большим грехом чем развод[9]. Это дало обоснование Византийскому законодательству узаконить развод в случае прелюбодеяния супруги (впоследствии это развилось в возможность развода в случае любых нарушенных обязательств супругов — друг перед другом или перед государством).

Источники семейного права

Семейное право христианской Руси во многом базировалось на византийских кодексах таких как Закон судный людем, Номоканон, Прохирон Василия Македонянина и Эклога Льва Исавра. Многие византийские взгляды на брак отражены в Измарагде — сборнике христианских притч. Однако, по мнению

ru.wikiredia.com

Брак и развод на Руси в 10-11 веках. Права жены

Чтобы представить себе облик человека русского средневековья, мало знать историю политических бурь, дипломатических конфликтов и военных столкновений, поскольку жизнь общества не исчерпывалась ими. Большую часть жизни женщина X-XV вв. проводила в семье. Между тем о многих сторонах семейной жизни, привычных нуждах и заботах, представлениях руссов мы знаем пока недостаточно. Как, например, понимал человек раннего средневековья нравственные нормы? Каков был брачный ритуал, семейный быт? Как складывались отношения между супругами, родителями и детьми?

Летописный рассказ о древлянах, радимичах и вятичах в «Повести временных лет» позволяет предположить, что архаичные формы брака («умыкание у воды»), хотя и преобладали до принятия христианства у большинства племен, в X в. стали пережитком. Описание умыкания в древнейших летописных сводах отражает проявление согласования интересов сторон в матримониальных делах и, следовательно, свободной воли женщины в этом вопросе («и ту умыкаху жены собе, съ нею же кто съвещашеся»1). Обряд похищения невесты «у воды» совершался на праздниках в честь богини «женитвы» Лады, которые начинались ранней весной, «на Красную горку», и продолжались до середины лета — дня Ивана Купалы. У зависимого населения («на простых людех») этот обряд сохранялся долго: следы его прослеживаются в былинах, песнях и даже в церковных документах XIII-XV вв.2

Другая древняя форма закрепления брачных уз, сосуществовавшая в раннефеодальной Руси с умыканием, — «брак-приведение» с договорными элементами («поляне... брачные обычаи имяху: не хожаше зять по невесту, но приводяху вечер, а завтра приношаху по ней, что вдадуче»3) — свидетельствует уже о частичной утрате женщинами права на проявление свободной воли при выборе супруга и преимущественной роли в этом деле родственников или родителей невесты.

Слова «приводить», «вести» за кого-то неоднократно употребляются летописцем при описании брачных союзов князей («Игореви взрастъшю, и хожаше по Олзе и слушаше его; и приведоша ему жену от Плескова, именем Ольгу»; «у Ярополка же жена Грекиня бе, и бяше черницею, бе бо привел отец его Святослав»), а также в тех случаях, когда подчеркивалась несамостоятельность женщины как субъекта в матримониальных делах, выражаемая в безличной форме «ведена бысть» («ведена бысть дщи Святополча Сбыслава въ Ляхы за Болеслава»; «ведена дщи Володарева за царевичь Олексиничь, Царю-городу»)4.

Спорным по сей день является вопрос, существовала ли в древнейшей Руси «купля жен», известная как брачный обряд многим славянским народам и описанная арабскими авторами5. Но и сам термин «вено» понимается двояко. Традиционным для русской историко-юридической литературы является толкование его как платы, суммы выкупа за невесту6. В то же время ряд свидетельств позволяет рассматривать термин «вено» как синоним «приданого» в древнерусском юридическом быте, что исключает существование «купли» в истории русского права («...убо муж да възратит жене и вено, аще възят что от нея ино»; «и дасть Корсунь царема за вено»7).

С 988 г., с крещения Руси и присвоения церковью монопольного права утверждения брака8, начали складываться нормы брачного права, включавшего в себя и определенные свадебные ритуалы. Процесс этот шел двумя путями: через трансформацию древних семейно-брачных обрядов в правовой обычай и через узаконение решений органов церковной власти, опиравшейся в своих действиях на византийское брачное право9. О влиянии давних брачных традиций на нормы семейного права свидетельствуют русские памятники X-XI вв., упоминающие предварительный брачный сговор, которому предшествовала своеобразная помолвка. Однако она не была заимствованием элемента византийского обряда: известно, что в X в. сватов к великой княгине Ольге слал древлянский князь Мал. По русскому обычаю, помолвке сопутствовала трапеза у родителей невесты. Ели пирог-каравай, кашу и сыр. Разрезание сыра закрепляло помолвку, а отказ жениха от невесты после этой процедуры как оскорбление чести женщины карался штрафом: «...за сыр гривну, а сором ей три гривны, и а что потеряно, за то ей заплатити...»10

Брачный сговор (ряд) был следующим элементом установления супружеского союза на Руси. Родители договаривались о размерах приданого и предполагаемом дне свадьбы, если, конечно, устанавливалось согласие самих молодоженов, в том числе невесты. В русских Кормчих получение согласия вступающих в семейный союз определяется как важнейший элемент брачного процесса11.

Отсутствие права свободного выбора женщиной жениха рассматривается как серьезный аргумент в пользу тезиса о приниженном социально-правовом положении русских женщин в X-XV вв.12 Поскольку брачный сговор имел прежде всего характер имущественной сделки, заключительное решение действительно принималось родителями или родственниками невесты. Однако это не являлось ограничением прав именно женщин: брачные дела сыновей, как правило, тоже вершили родители: «Всеволод [Ольгович] ожени сына своего Святослава Василковною...»; в 1115 г. «повеле Дюрги [Владимирович] Мьстиславу, сынови своему, Новегороде женитися...». В источниках есть свидетельства того, что на Руси — в отличие, например, от Чехии и Литвы — интересы вступающей в брак женщины все же учитывались ее родственниками. Летописный рассказ о полоцкой княжне Рогнеде, не пожелавшей выйти замуж за князя Владимира, несмотря на свой легендарный характер, тем не менее факт13. О юридическом закреплении прав женщин на изъявление собственной воли в делах о замужестве свидетельствуют статьи Устава князя Ярослава Владимировича о денежных пенях, налагавшихся на родителей не только в экстремальных ситуациях (самоубийство из-за брака поневоле), но и в тех случаях, «аще девка восхощет замуж, а отец и мати не дадять». В чешском и литовском праве наказывались не родители, а девушка за самовольный выход замуж (она лишалась своей доли имущества, приданого и пр.)14.

Надо полагать, что в среде зависимого населения на ранних этапах развития древнерусского государства брачные отношения тем более складывались под влиянием личной склонности. На это указывает статья Русской Правды (РП) о трех источниках обельного холопства, среди которых назван и брак свободного с рабой, не оговоренный условиями. Примечательно, что не только в РП, но и в поздних актовых и законодательных памятниках нет указаний на то, что свободная женщина, выйдя замуж за холопа, теряла свой более высокий социальный статус. До нас дошла, например, грамота конца XIV в. — духовная Остафия Ананьевича, в которой большинство жен холопов и их дочери названы свободными, хотя сыновья от этих браков остались рабами, поступив в собственность холоповладельца. Заметим, что западноевропейское средневековье знало лишь обратную ситуацию: например, женщина во франкской деревне, выйдя замуж за человека более низкого социального статуса, оказывалась «запятнанной» браком с ним 15.

Изменения в положении жен древнерусских холопов произошли, по-видимому, лишь в конце XIV-XV в. и были связаны с общим усилением крепостничества. Судебник 1497 г., называя в ст. 66 те же три источника обельного холопства, что и РП, дает кардинально другую трактовку похолопления через брак: «по рабе холоп, по холопе раба»16. Напрашивается предположение, что ст. 66 Судебника лишь закрепила установившееся в то время положение вещей, когда жены холопов считались свободными только юридически, а фактически находились в полной зависимости от холоповладельца. После издания Судебника 1497 г. появились грамоты, отражающие претворение его норм в жизнь: в докладной записи Ивана Федоровича Новокщенова (1497-1505 гг.) сообщается, что «Авдотья Иванова дочь Костыгина», «девка вольная», пошла «за холопа Захарцу, а по его холопи далась ему в робы...». Но в записи «О разлучении» (конец XV в.), мало привлекавшей внимание историков, жене предоставляется право расторжения брака, если муж скрыл свое холопство, а мужу аналогичное право не дается: не потому ли, что формула «по холопе раба» в XV в. не сразу стала привычной, входила в практику с трудом и «вольные» женщины стремились по-прежнему оставаться свободными при мужьях-холопах? О существовавшем противодействии формуле «по холопе раба» говорят и соответствующие грамоты XVI в. Так или иначе Судебник 1589 г. вернулся к нормам РП: «А по государеву указу по рабе холоп, а по холопе робы нет»17.

Заключение «вольными» женщинами в XV в. браков с представителями непривилегированных сословий является неоспоримым свидетельством самостоятельного решения ими этих вопросов. При заключении таких браков ограничения исходили со стороны не родственников, а феодала-холоповладельца. Так, в берестяной грамоте № 402 свободный торг зависимыми людьми проступает довольно отчетливо: «Поклон о г[оспоже]. Жонку ту дала за своего паро[бка] ». Для актов XV в. эта ситуация достаточно обычна. Например, в 1459 г. Есип Дмитриев Окинфов получил «в приданые» «паропка да девочку», которых и женил по своему усмотрению. Более того, церковные поучения XV в. требуют даже наказания для господина, «аще рабы не дасть замуж». В среде свободного населения дееспособными лицами, заключавшими брачную сделку, были сами будущие супруги18.

К концу XIII в. согласие сторон на брак стало фиксироваться в брачном договоре, или ряде, составлением которого после сговора занимались сваты или родственники. Элементы этой традиции встречаются в Уставе Ярослава Владимировича в статьях о «свадебном» и «сгородном», но сам институт брачного договора получил развитие позже; рядная грамота Тешаты и Якима — одна из первых по давности — датируется концом XIII в. К этому времени относится и грамота на бересте (№ 377): «...от Микиты ко Ульянице. Пойди за мене. Яз тебе хоцю, а ты мене. А на то послухо Игнато...»19

Заключительной частью брачного сговора в XIV-XV вв. являлось церковное обручение, ставшее закрепленным общественной моралью обязательством жениться на девушке: «...аще кто девицу обручену нужою поиметь, не леть же ему иное пояти, но ту имети жену». Даже в случае, если обрученную «инь некто прельстит и осквернит», жениться на ней закон повелевал обрученному жениху20.

Члены литовского посольства 1492 г., прибывшие для переговоров о сватовстве Александра Казимировича к дочери Ивана III Елене Ивановне, «ели у великого князя», «говорили о любви и о докончании». Через два года при повторной попытке сватовства была представлена «грамота верющая» князю Ивану III, «абы дал за нас дочь свою». От названия деталей обряда произошли и синонимы слова «невеста» — «суженая» (о ней судили сваты) и «обрученная» (в результате сговора били рука об руку). В. И. Даль допускал возможность толкования обручения от слова «обруч» (браслет). При обручении могли присутствовать, по-видимому, лишь те, кто не был дважды женат (замужем). Так, при обручении Александра и Елены Ивановны был отстранен от участия в обряде один из послов по причине вторичной женитьбы. Обручение подтверждалось грамотой. Как обряд оно получило распространение не сразу и поначалу лишь в среде свободного населения, господствующего класса. «Чин, обрученье девице и мужю, царем и прочим» (XIII в.), опубликованный М. Горчаковым в XIX в., предписывает следующие обрядовые действия: «...предстанет же хотящая обручиться перед святыми дверми олтаря и положить на десней стране трапезы перьстня два, злот и железен. Железный убо надесно, златый же налево близь собе и перекрестить трижды...»21

Представителям клира было необходимо заставить своих «сынов» и «дщерей» смотреть на заключение брачных уз как на акт религиозный, но церемония заключения брака, бытовавшая в рассматриваемое время, свидетельствует о тщетности этих стремлений. Брак оставался гражданским актом, лишь освящаемым благословением церкви. Детали предсвадебной церемонии свидетельствуют, что брак по способу заключения (брачный сговор, ряд) сразу стал неким особым видом гражданского договора. Живучесть свадебного пиршества как традиции выражает тот факт, что на Руси придавалось большое значение общественному признанию брака.

Для вступления в сам венчальный брак от женщин на Руси требовалось выполнение многих условий. Одним из них был брачный возраст: 13-14 лет, в XIV-XV вв. — от 12 до 18-20 лет. Правда, зачастую условие это не соблюдалось, особенно когда вплетались политические мотивы: княжна Верхуслава Всеволодовна, когда ее «выдавали замуж», была «млада суще осьми лет»; Иван III был обручен, точнее, «опутан красною девицею» пяти лет от роду стараниями тверского князя Бориса Александровича. Однако такие браки совершались лишь в среде господствующего класса. В дальнейшем ранние браки были ограничены запретом митрополита Фотия венчать «девичок меньши двунадцати лет».22

Русская церковь препятствовала заключению браков с иноверцами: «Иже дщерь благоверного князя даяти замужь в ину страну, иде же служат опреснок и съкверноедению не отметаются, недостойно зело и неподобно правоверным сотворити своим детем сочетание: божественный устав и мирскый закон тоя же веры благоверство повелевает поимати»23. За преступную связь с иноверцем «русска» (так называет женщину Устав князя Ярослава) наказывалась насильным пострижением в монашество; позже в ряде земель наказание ограничивалось штрафом24. Этот запрет не распространялся на великих княжон, многие из которых были выданы замуж за иностранных королей.

Представители клира старались не допускать в браке смешения социальных и классовых различий: крестьянка и холопка в лучшем случае считались «меньшицами», т. е. вторыми женами; в худшем — свободный должен был или отказаться от притязаний на законное закрепление подобных отношений, или согласиться во имя брака стать холопом. Не случайны и в поучениях «Пчелы» (XIV-XV вв.) слова «от раб ведома есть жена зла и неистова»; они свидетельствуют о стремлении церковников устрашить посягнувшего на заключение брака с женщиной более низкого социального статуса25.

Ограничивалось и число замужеств: нормы христианской морали позволяли не более двух, ибо «бог совокупи — человек не разлучает». В феодальных республиках был разрешен и третий брак по смерти второго супруга и в случае, «аще кто будет млад, а детей не будет у него от перваго брака ни от втораго». Если брак заключался в четвертый раз, четвероженца немедленно «разлоучали» и лишали причастия, «донельже разрешится беззаконного брака», ибо «первый брак — закон, второй — прощение, третий — законопреступление, четвертый — нечестие: понеже свиньское есть житие»26.

Древнерусской женщине любого сословия запрещалось вступление в брак с лицами, близкими ей не только по крови, но и по свойству, а также по родству возможному или будущему. В «Уставе о брацех» говорится о запретах близкородственных брачных отношений до шестого «колена» (степени родства). За нарушение этого предписания по византийскому закону наказывали плетьми, на Руси карали денежными штрафами27.

Сохранение невинности до брака закон не рассматривал как условие для его заключения. Девственности церковный закон требовал лишь от будущих жен представителей клира, а с людей мирских предписывал лишь взимать штраф в том случае, если «замуж пошла нечиста». Ведь главной целью церковников было венчать и венчать, утверждая церковную форму брака вместо умыканий на игрищах: «Понужайте, убо да веньчаются и живут законно»28.

Древнерусская церковь опиралась еще на дохристианские представления и традиции ответственности родителей за устройство семейной жизни детей (греческий закон подобных мер не предусматривал). Пять гривен золота штрафу должны были выплачивать «великие бояре» (гривна бралась с «меньших») лишь за то, что они не выдали вовремя дочерей замуж. В поучениях духовенству есть соответствующее указание: «...а которые девицы поспели, и вы их давайте замуж, а так бы лихих дел не делали. А которые вдовицы живут незаконно, а замужь не идуть, и вы их замужь давайте...» В этом вопросе церковный закон не делал исключения для холопок: «Господин, аще не оженить раба своего или рабы не дасть замужь, ведый, яко блуд творит...» Ведь цель была одна — венчальный брак, ибо «без венчания женитва беззаконна есть и неблагословенна и нечиста...»29.

Древнерусские источники X-XV вв. почти не содержат полного описания элементов церковного венчания.

Краткое описание молитв и церковных обрядовых действий есть лишь в соответствующих «уставах» и «чинах» требников XV в.

Венчание происходило обычно «межи Рожеством и крещением», венчали после обедни либо вечером. Венчать мог любой священнослужитель — не монах. В ходе венчания жених становился по правую руку священника, невеста — по левую, оба получали «по единой свещи горящей». После надевания «перстней» (золотого — мужчиной, железного — женщиной) новобрачные «сплетали десныя рукы», священник же кадил на них «фимиам» и молился «велми гласно»; обратившись па восток, благословлял брак, «жизнь мирну и долголетну», желал «имети чада и внучата, наполнения дому благодатью и красотою»30.

Большинство описаний свадебного ритуала было составлено также не ранее XVI в. Но ряд обрядов оставался почти без изменений на протяжении столетий; не случайно автор свадебной записи о бракосочетании Василия Ивановича с Еленой Глинской (1526 г.) подчеркнул, что все свершалось «как велось исстари, при князе великом Симеоне Ивановиче», т. е. в XIV в. В день свадьбы невеста находилась вначале в «хоромех» отдельно от жениха, что символизировало ее неизвестность будущему супругу (отсюда и само название «невеста», т. е. «неизвестная»). «Афоризмы» древнерусской «Пчелы» тоже косвенно свидетельствуют о бытовании традиции неизвестности невесты жениху до свадьбы: «В мутне воде не видети дна, а в невесте не разумети истины». Впрочем, принцип неизвестности существовал, по-видимому, не везде, что дало основание Н. И. Костомарову упомянуть об одной новгородской свадьбе XV в., когда перед поездкой к венцу дружка кричал: «Мы не фату приехали смотреть, а невесту!.. И жених видел свою суженую»31.

В день свадьбы в «среднюю» палату первой входила невеста. Перед ней несли каравай с деньгами — к сытой и богатой жизни будущей семьи. Примечательно, что такое пожелание относилось именно к ней: в невесте видели, возможно, будущую распорядительницу домашним бюджетом. Перед венчанием жениху и невесте «голову чесали»; обычай этот сохранился в обряде с дохристианских времен, но дошел до нас лишь в описании рукописи XVII в.: «Да у жениха и невесты... гребнем голову чешут; да иные вражьи есть затеи...» Как видим, обряд «чесания» к XVII в. превратился уже во «вражью затею» и даже «бесовское действо», однако в рассматриваемое нами время он был широко распространен, ибо предшествовал надеванию кики и повойника с фатой — отличительных головных уборов замужних женщин на Руси 32.

Перед поездкой к венцу невесту осыпали хмелем — «к веселью»33, вносили ритуальные предметы: шубы (к богатству), незашитые соломенные тюфяки и даже просто снопы (к легким родам) и т. п. Желанием сохранить любовь мужа объясняется существование обычая «баенной воды». Еще в XII в. черноризец Кирик спрашивал у новгородского епископа Нифонта разрешения налагать недельную епитимью на тех невест, которые устраивали перед венцом ритуальную баню, «мыльню», а воду после нее давали пить будущим мужьям, чтобы те их любили. Обрядовые действия, связанные с «мыльней», упоминаются и в свадебных записях XV в.34

Среди свадебных и венчальных ритуалов XIV-XV вв. существовал обычай «вскрывания» невесты, определения ее «почестности» — едва ли не единственный, унижающий женщину, в системе свадебных обрядов, бытовавших в то время*. «Действо» это не было частью народного обычая, являясь следствием распространения церковного венчального брака и связанного с ним требования сохранения невестой целомудренности до него: «...не причащайте, женивши, а девицам потому же, которая замужь пошла нечиста..»35

Что касается других обрядовых действий, отразивших социальный статус и права древнерусских женщин, то их толкование может быть различным. Например, широко известен в этнографической науке обрядовый эпизод разувания женой мужа, упомянутый еще Нестором (полоцкая княжна Рогнеда отказывается «розути робичича»). В летописях более позднего времени и в актовом материале других свидетельств бытования этою обряда нет, что позволило некоторым исследователям увидеть его отмирание36 Между тем в сказаниях иностранцев, посетивших Россию в XVI-XVII вв., есть эпизод разувания, правда в форме обрядовой игры за будущее место жены в семье и за ее права: «Молодой кладет в один из своих сапог деньги, золотые и серебряные... Молодая должна снять один сапог по своему усмотрению. Если ей удается снять тот сапог, в котором деньги, она не только получает их, но и впредь с того дня не обязана снимать с мужа сапоги...» Аналогичный смысл имело и обрядовое разбивание кубка, упомянутое в свадебной записи XV в. Если прежде велось «бить скляницы» только на счастье, то в середине XV в тот же эпизод обряда, выраженный в игровой форме, имел уже иной смысл — борьбы за приоритет в семье: «кто из них (жених или невеста) первый наступит, того и победа, и тот всегда будет господином»37. Даже такие подарки жениха невесте, как иголки (казалось бы, символ домашней работы) или плеть, могли выражать в X-XV вв. прежнее обрядовое значение, а не только патриархальную власть мужчины в доме, которая к XVI в. была действительно законодательно закреплена и освящена церковью. В условиях долгого бытовапия дохристианских ритуалов, борьба с которыми отнюдь не завершается и в XVI в., указанным предметам в XV в. мог придаваться старый, магический смысл, не сводимый к унижению и подчиненности женщины38. С распространением и утверждением в XVI-XVII вв. церковного учения о патриархальном владычестве в семье, зафиксированном «Домостроем», происходило своеобразное слияние традиционной предметной символики в старых обрядах с новыми и возникающими обрядами. Взятые в целом, они отражали противоречивые изменения в социальном и семейном положении древнерусских женщин.

Древнерусское бракоразводное право также возникло вместе с принятием христианства и распространением венчального брака, и, хотя светские власти неоднократно вмешивались в эту сферу деятельности церкви («звлаща (особенно) в справе разводув мальженьских»), именно церковь являлась монопольным регулятором его развития39. В отличие от византийского законодательства в русском юридическом быте были иные поводы к признанию брака недействительным40, а основанием к его прекращению считалась лишь смерть одного из супругов. Церковники принимали развод лишь как уступку человеческой слабости, и вся церковная литература была буквально пронизана идеей о божественности происхождения, а потому нерасторжимости брака («не мозите жен у мужей отимати, яко тем же законом совъкупишася и на том же судищи стати имуть...»)41. Тем не менее уже в эпоху Устава князя Ярослава Владимировича русская церковная практика располагала широким перечнем поводов к разводу.

Основным поводом к разводу с древнейших времен считалось прелюбодеяние, по-разному определявшееся для каждого из супругов. Муж признавался прелюбодеем лишь в том случае, если имел на стороне не только наложницу, но и детей от нее42. Подобная ситуация, судя по епитимийным памятникам, встречалась нередко в древнерусском быте, причем в церковных поучениях и летописных свидетельствах особенно часто упоминается такое двоеженство, когда «меньшицей» была женщина более низкого социального статуса, в том числе раба43. Замужняя женщина считалась совершившей прелюбодеяние уже тогда, когда вступала в связь с посторонним мужчиной44. Прелюбодеяние, совершенное в результате насилия, не считалось изменой (подтверждение тому — канонические ответы митрополита Иоанна II45). Разнились и наказания за прелюбодеяние. Женщина вначале не обладала правом развода по причине неверности мужа: виновный супруг лишь наказывался годом епитимьи и денежным штрафом («лепше иного человека въскупити, абы ся и другая на том казнила», т. е. чтобы и другим неповадно было). Муж же имел право развода с женой, которая ему изменила; священнослужители, жены которых допустили адюльтер, не только имели право, но и были обязаны развестись, в противном случае «без священьства есть». «Аще ли прелюбы сътворила от него, то видит ю своими очима, а не оклеветает ближняго своего, то да пустит ю», — требовали нормы греческого семейного права, имевшие в XIII-XIV вв. большое распространение на Руси. И даже больше: муж, узнавший о неверности супруги и «волю давший ей», т. е. простивший ей измену и не разведшийся с ней, должен был понести особое наказание46.

Муж имел право развода с женой и по ряду других поводов, приравнивавшихся к прелюбодеянию: «...аще подумает жена на своего мужа зелием, или иными людьми, а она знает, что мужа ея хотят убити...; аще жена без слова мужа иметь с чужими людьми ходить или пить или есть, или опроче дому своего спать, а о том уведает муж47; аще ли жена иметь, опроче мужа своего воле ходит по игрищам... а муж иметь съчивати, а она не послушает...; аще жена на мужа наведеть тати...» и т. д.48 Изучение юридических норм XIV-XV вв. в сопоставлении с процитированным выше Уставом князя Ярослава Владимировича позволяет заметить, что на Руси бытовали византийские нормы, утверждавшие снисходительное отношение к поведению женщины. Например, Устав считал поводом к «разлоучению» разговоры женщины с посторонним мужчиной; в XIII-XIV вв. положение уже иное: «...аще [муж] в ином месте обрящет такового с своею женою беседующе или у церкве... волостелю да предаст... или яко же хощеть, вины объявливати по закону и доводити...»49 С развитием феодального права женщина получила даже право развода по причине неверности супруга (XV в.)50.

Правами на развод по физиологическим причинам обладали равным образом оба супруга. Этот повод к разводу был официально признан уже в XII в. В случае разлучения по этой причине женщина уходила из семьи со всем своим имуществом: «...и приданое с нею все въследует жене, и отдасть ей все муж, еже аще приял будет...» К XV в. относится разрешение митрополита Фотия «поимети» третью жену, «аже детей не будет ни от первого брака, ни ото втораго»51.

Право на развод по материальным причинам закреплялось за каждым из супругов: «...аще жена на мужа наведет тати, велит покрасти двор мужа своего... про то их разлучити...»; «велми зло будет, яко... не мочи держати (содержать) жене мужа». Епископ Нифонт специально остановился на случаях, когда жена «долг мног у мужа застанет» и когда супруг «порты ее начнет грабити». В соловецкой Кормчей 1493 г., как и в более раннем памятнике — Уставе князя Ярослава, за кражу женой у мужа последнему дозволялось только «казнить» жену, а развод воспрещался, ибо церковь стремилась сократить число поводов к разводу52.

В памятниках канонического происхождения есть указания на некоторые особые поводы к разводу. Правом разлучения по ряду из них обладали оба супруга, например в случае принятия монашества мужем или женой. Расторгать таким образом законные браки призывали женщин еретики. Церковный же закон в качестве ответной меры оговорил этот повод к разводу обязательным согласием другого супруга на разлучение и пострижение. Соглашение такого рода изложено летописцем под 1228 г.: «Святослав отпусти княгиню свою по свету, всхотевши ей в монастырь, и дасть ей наделок мног»53.

Памятники XV в. свидетельствуют о том, что право на развод на Руси могло быть и односторонним; были поводы к разводу, правами на который обладала только женщина. Так, жена имела право развестись, если муж скрыл свое холопство или продался в него без ее ведома: «...чии холоп, утаився, поймет жену, а жена та не восхощет с ним в робе быти, тех разлучити». Данная запись могла появиться лишь после фиксации правила «по рабе холоп, по холопу раба» в Судебнике 1497 г. Жена могла развестись с мужем («не виновата, идучи от него») и в случае, «аже муж не лазитъ на жену свою без совета» (т. е. является импотентом). Право на развод жена пчела и в случае бездоказательного обвинения супругом в «злом деле» («аще муж на целомудрие своея жены коромолит»). Интересно, что при разводе по такому поводу при наличии детей муж должен был оставить «свое стяжанье» семье54.

Правом развода по ряду поводов обладал только мужчина. Муж мог потребовать разлучения под предлогом «порчи жены», как великий князь Семен Иванович, или в случае несогласий между ним и родственниками со стороны жены. Так, Ярослав Святославич, готовясь к войне с Владимиром Мономахом, «умыслил с женою своею, Владимировою внукою, без всякой причины от нея развестись...»; волынский князь Роман Мстиславич, начиная войну с Рюриком Ростиславичем, намеревался «пустить» жену свою, дочь Рюрика, принудив ее к пострижению55.

«Роспуст», или самовольный развод, о котором идет речь в последнем летописном свидетельстве, был объектом борьбы как церкви, так и княжеской власти. Примечательно, что самовольный уход из семьи практиковался на Руси и мужчинами, и женщинами. Если против «роспустов», совершенных мужьями, выступал еще Устав князя Ярослава, вставая на защиту «старых», или законных, жен и требуя «казнию казнити» непостоянство мужчин, то в XIII-XV вв. представители клира вели борьбу уже против аналогичных проступков со стороны женщин («аще жена, оставя мужа, за иныи пойдет...»). Так, новгородский епископ Феодосии наказывал священникам не венчать тех «пущенниц», которые «за иные мужья посягают беззаконно, мяту-щись...»56. Нередкими в древнерусском семейном и юридическом быте были случаи «оставления» супруга и венчания с другим по причине долгого отсутствия мужа. Стремясь утвердить постоянство в семейной жизни, церковный закон запрещал «поймать жену иного мужа», ушедшего воевать, в течение как минимум трех лет («лета три звращения ждати мужже»). После этого срока священники смотрели лояльно на новый брак. Примечательно, что, когда жена самовольно уходила к другому мужу, «финансово ответственным лицом» за этот проступок считалась не она, а ее новый муж, который и платил митрополиту «продажу» (штраф)57.

Нормативные документы, отразившие наказания за «роспусты» без ведома церковных властей, указывают на пристальное внимание представителей клира к нравственной стороне брачных отношений. Во всяком случае при самовольном уходе мужа от жены с него кроме штрафа в пользу церкви взималась большая сумма как своеобразная компенсация за «сором» (моральный ущерб). Размер пени зависел от статуса и достатка распадающейся семьи: «Аще пустит боярин жену великих бояр, за сором ей 300 гривен, а митрополиту пять гривен золота; меньших бояр — гривна золота, а митрополиту гривна золота; нарочитых людей — 2 рубля, а митрополиту 2 рубля; простой чади — 12 гривен (как за убийство представителя этой социальной группы по РП! — И. П.), а митрополиту 12 гривен...» В случае развода по инициативе мужа — без законных на то оснований! — денежный штраф налагался, по-видимому, лишь на него самого: «...аще муж с женою по своей воле распустится, епископу 12 гривен»58.

В XIV-XV вв. возможности такого «добровольного» развода все более ограничивались и отчетливее становилось стремление церкви сократить количество законных поводов к разводу. Так, митрополит Даниил в конце XV в. требовал узаконить лишь один из них: «...не подобает мужу от жены разлучатися, разве блудные вины». Сохранялся как повод к разводу постриг одного из супругов. Разводные грамоты, дошедшие до нас от более позднего времени, свидетельствуют, что муж в случае выхода из семьи должен был помимо штрафа возвратить жене не только ее имущество, приданое и т. п., но и часть совместно нажитого: кудель, рожь и пр.; жена же обязывалась не предъявлять имущественных претензий59. В грамоте обязательно указывалось, что «роспуст» совершен добровольно.

В церковных нормативах оговариваются и случаи, которые ни при каких обстоятельствах не могли быть поводом к разводу. Так, в XII-XIII вв. брак налагал на супружескую чету обязанности по взаимному уходу и содержанию в случае болезни. Даже если у жены или мужа обнаруживалась «слепота ли долга болезнь», «лихий недуг», «про то нельзя их пустити, тако же и мужа». Правда, с течением времени это правило исчезло из канонических сборников, и «Правосудие митрополичье» (XIV в.) зафиксировало уже обратную статью («про то отпустити ея, тако же и мужа») По-видимому, несогласная жизнь супругов или взаимная неприязнь, т.е. причины нравственно-психологического порядка, также не считались достаточно веским поводом к «разлучению» 60.

Итак, элементы традиционного ритуала закрепления семейных уз трансформировались за несколько столетий в предсвадебные и свадебные обряды, типичные для венчального брака, освященного церковью. Узаконивая венчальный брак, церковь выступала в качестве регулятора в решении матримониальных дел: церковные законы устанавливали определенные наказания за насильную или несвоевременную выдачу замуж, за моральное оскорбление, наносимое возможным отказом жениха от невесты, или за несоблюдение других условий, необходимых для заключения брака, что в конечном счете отвечало интересам женщины. Узаконение каноническими памятниками различных поводов к разводу, правом на который в древнерусском государстве обладали женщины разных сословий, также свидетельствует об относительно высоком для средневековья юридическом статусе древнерусских женщин. Вместе с тем именно христианская церковь стремилась утвердить мораль «социального торможения», покорности и подчиненности женщины. Поэтому она не препятствовала проникновению в «священное таинство» брака элементов гражданского договора, сделки, которую устраивают родители61, стремясь подчинить женщину вначале, при заключении брака, воле родителей, а после свадьбы — мужу.

biofile.ru

Развод в Древней Руси - WikiVisually

1. Лицевой летописный свод – The Illustrated Chronicle of Ivan the Terrible is the largest compilation of historical information ever assembled in medieval Russia. It covers the period from the creation of the world to the year 1567 and it is also informally known as the Tsar Book, in an analogy with Tsar Bell and Tsar Cannon The set of manuscripts was commissioned by Ivan the Terrible specifically for his royal library. The literal meaning of the Russian title is face chronicle, alluding to the numerous hand-painted miniatures, the compilation consists of 10 volumes, containing about 10 thousand sheets of rag paper. It is illustrated with more than 16 thousand miniatures, the volumes are grouped in a relatively chronological order and include four major areas, Biblical History, History of Rome, History of Byzantium and Russian history. The titles and contents of the 10 volumes are, Museum Miscellany –1031 pages,1677 miniatures, sacred Hebrew and Greek history, from the creation of the world to the destruction of Troy in the 13th century BC. Chronograph Miscellany –1469 pages,2549 miniatures, History of the ancient East, the Hellenistic world, and ancient Rome from the 11th century BC to the 70s in the 1st century AD. Face Chronograph –1217 pages,2191 miniature, History of the ancient Roman Empire from the 70s in the 1st century to 337 AD, and Byzantine history to the 10th century. Galitzine Volume –1035 pages,1964 miniatures, Russian history from 1114–1247 and 1425-1472. Laptev Volume –1005 pages,1951 miniatures, osterman Volume I –802 pages,1552 miniatures. Osterman Volume II –887 pages,1581 miniature, shumilov Volume –986 pages,1893 miniatures. Russian history in 1425, and 1478-1533, synod Volume –626 pages,1125 miniatures. Russian history from 1533–1542, and 1553-1567, regal Book –687 pages,1291 miniature. The manuscript is thought to have created between 1568 and 1576. The work seems to have started as early as the 1540s. It was commissioned by Ivan the Terrible for the library for the purposes of educating his children. The tsars confidant Aleksey Adashev was involved in the creation of the work

2. Василий III – Vasili III Ivanovich was the Grand Prince of Moscow from 1505 to 1533. He was the son of Ivan III Vasiliyevich and Sophia Paleologue and was christened with the name Gavriil. He had three brothers, Yuri, born in 1480, Simeon, born in 1487 and Andrei, born in 1490, as well as five sisters, Elena, Feodosiya, another Elena, another Feodosiya and Eudoxia. Vasili III continued the policies of his father Ivan III and spent most of his reign consolidating Ivans gains, Vasili annexed the last surviving autonomous provinces, Pskov in 1510, appanage of Volokolamsk in 1513, principalities of Ryazan in 1521 and Novgorod-Seversky in 1522. Vasili was equally successful against the Crimean Khanate, although in 1519 he was obliged to buy off the Crimean khan, Mehmed I Giray, under the very walls of Moscow, towards the end of his reign he established Russian influence on the Volga. In 1531–32 he placed the pretender Cangali khan on the throne of Khanate of Kazan, regarding internal policy, Vasili III enjoyed the support of the Church in his struggle with the feudal opposition. In 1521, metropolitan Varlaam was banished for refusing to participate in Vasilis fight against an appanage prince, rurikid princes Vasili Shuisky and Ivan Vorotynsky were also sent into exile. The diplomat and statesman, Ivan Bersen-Beklemishev, was executed in 1525 for criticizing Vasilis policies, maximus the Greek, Vassian Patrikeyev and others were sentenced for the same reason in 1525 and 1531. During the reign of Vasili III, the landownership of the increased, while authorities actively tried to limit immunities and privileges of boyars. By 1526 when he was 47 years old, Vasili had been married to Solomonia Saburova for over 20 years with no heir to his throne being produced, conscious of her husbands disappointment, Solomonia tried to remedy this by consulting sorcerers and going on pilgrimages. When this proved unsuccessful, Vasili consulted the boyars, announcing that he did not trust his two brothers to handle Russias affairs, not many of the boyars approved of his choice, as Elena was of Catholic upringing. Vasili was so smitten that he defied Russian social norms and trimmed his beard to appear younger, after three days of matrimonial festivity, the couple consummated their marriage, though initially it appeared that Elena was as sterile as Solomonia. The Russian populace began to suspect this was a sign of Gods disapproval of the marriage, however, to the great joy of Vasili and the populace, the new tsaritsa gave birth to a son, who would succeed him as Ivan IV. Three years later, a son, Yuri, was born. According to a story, Solomonia Saburova also bore a son in the convent where she had been confined, whilst out hunting on horseback near Volokolamsk, Vasili felt a great pain in his right hip, the result of an abscess. He was transported to the village of Kolp, where he was visited by two German doctors who were unable to stop the infection with conventional remedies. Believing that his time was short, Vasili requested to be returned to Moscow, by 25 November 1533, Vasili reached Moscow and asked to be made a monk before dying. Taking on the name Varlaam, Vasili died at midnight,4 December 1533, rulers of Russia family tree Bain, Robert Nisbet

3. Развод – Divorce should not be confused with annulment, which declares the marriage null and void, with legal separation or de jure separation or with de facto separation. Reasons for divorce vary, from sexual incompatibility or lack of independence for one or both spouses to a personality clash, the only countries that do not allow divorce are the Philippines, the Vatican City and the British Crown Dependency of Sark. The Vatican City is a state, which has no procedure for divorce. Countries that have relatively recently legalized divorce are Italy, Portugal, Brazil, Spain, Argentina, Paraguay, Colombia, Andorra, Ireland, Chile, grounds for divorce vary widely from country to country. Marriage may be seen as a contract, a status, or a combination of these, where it is seen as a contract, the refusal or inability of one spouse to perform the obligations stipulated in the contract may constitute a ground for divorce for the other spouse. In contrast, in countries, divorce is purely no fault. Many jurisdictions offer both the option of a no fault divorce as well as an at fault divorce and this is the case, for example, in many US states. Though divorce laws vary between jurisdictions, there are two approaches to divorce, fault based and no-fault based. In some jurisdictions one spouse may be forced to pay the fees of another spouse. Laws vary as to the period before a divorce is effective. However, issues of division of property are determined by the law of the jurisdiction in which the property is located. In Europe, divorce laws differ from country to country, reflecting differing legal and cultural traditions, in some countries, particularly in some former communist countries, divorce can be obtained only on one single general ground of irretrievable breakdown of the marriage. Yet, what such a breakdown of the marriage is interpreted very differently from jurisdiction to jurisdiction. Separation constitutes a ground of divorce in some European countries. g. in the laws of Latvia. Divorce laws are not static, they often change reflecting evolving social norms of societies, some countries have completely overhauled their divorce laws, such as Spain in 2005, and Portugal in 2008. A new divorce law also came into force in September 2007 in Belgium, bulgaria also modified its divorce regulations in 2009. e. The negotiations with the participation of an advocate or agreement made before the registrar of Public Registry Office, Austria, instead, is a European country where the divorce law still remains conservative. The liberalization of laws is not without opposition, particularly in the United States

4. Древнерусский язык – Old East Slavic, Old Ruthenian, Old Rusian was a language used in the 10th–15th centuries by East Slavs in Kievan Rus and states which evolved after the collapse of Kievan Rus. Dialects of it were spoken, though not exclusively, in the area occupied by Belarus, central and northern Ukraine. Linguists from each of the three East Slavic countries tend to treat Old East Slavic as the predecessor of their own language. The Russian drevnerusskij jazyk means Old Rus’ian as well, Rusian is similarly used by some western scholars such as Horace Lunt. The language was a descendant of the Proto-Slavic language and faithfully retained many of its features, a striking innovation in the evolution of this language was the development of so-called pleophony, which came to differentiate the newly evolving East Slavic from other Slavic dialects. For instance, Common Slavic *gordъ settlement, town was reflected as OESl. gorodъ, Common Slavic *melko milk > OESl. moloko, other Slavic dialects are differed by resolving the closed-syllable clusters *eRC and *aRC as liquid metathesis, or by no change at all. Since extant written records of the language are sparse, it is difficult to assess the level of its unity, in consideration of the number of tribes and clans that constituted Kievan Rus, it is probable that there were many dialects of Old East Slavonic. Nonetheless, by 1150 it had more unity than any other branch of Slavic, with time, it evolved into several more diversified forms, which were the predecessors of the modern Belarusian, Russian, Rusyn and Ukrainian languages. The Ukrainian branch split away first, between 1200 and 1500, whereas Russian later separated from Belarusian by 1700, each of these languages preserves much of the Old East Slavic grammar and vocabulary. The Old Church Slavonic language was introduced, documentation of the language of this period is scanty, making it difficult at best fully to determine the relationship between the literary language and its spoken dialects. There are references in Arab and Byzantine sources to pre-Christian Slavs in European Russia using some form of writing, although the Glagolitic alphabet was briefly introduced, as witnessed by church inscriptions in Novgorod, it was soon entirely superseded by the Cyrillic. The following excerpts illustrate two of the most famous literary monuments, the spelling of the original excerpt has been partly modernized. The translations are best attempts at being literal, not literary,1110, from the Laurentian Codex,1377, Early language, fall of the yers in progress or arguably complete. South Slavic features include времѧньнъıх bygone, modern R прошлых, modern Ukr минулих, correct use of perfect and aorist, єсть пошла is/has come, нача began Note the style of punctuation. 1200, from the Pskov manuscript, fifteenth cent, illustrates the sung epics, with typical use of metaphor and simile. The Old East Slavic language developed a certain literature of its own, though much of it was influenced as regards style, the earliest dated specimen of Old East Slavic must be considered the written Slovo o zakone i blagodati, by Hilarion, metropolitan of Kiev. In this work there is a panegyric on Prince Vladimir of Kiev and this subtle and graceful oration admirably conforms to the precepts of the Byzantine eloquence. It is rivalled by another panegyric on Vladimir, written a decade later by Yakov the Monk, from the writings of Theodosius we see that many pagan habits were still in vogue among the people

5. Гражданский брак – A Civil marriage is a marriage performed, recorded, and recognized by a government official. Such a marriage may be performed by a body and recognized by the state. Most countries define the conditions of civil marriage separately from religious requirements, most countries define the conditions of civil marriage separately from religious requirements. It was not necessary, however, to be married by any official or cleric. e, church of England, the Quakers, or in a Jewish ceremony. Any other form of marriage was abolished, children born into unions which were not valid under the Act would not automatically inherit the property or titles of their parents. For historical reasons, the Act did not apply in Scotland, consequently, until 1940, it continued to be enough in Scotland for a man and a woman to pledge their commitment to each other in front of witnesses to legalise their marriage. This led to an industry of fast marriages in Scottish towns on the border with England, in 1836, the requirement that the ceremony take place in a religious forum was removed, and registrars were given the authority to register marriages not conducted by a religious official. Many European countries had similar to common-law marriage. In 1566, the edict of the Council of Trent was proclaimed denying Catholics any form of marriage not executed in a ceremony before a priest. The Protestant pastor and theologian of Geneva, John Calvin, decreed that in order for a couple to be considered married they must be registered by the state in addition to a church ceremony. In 1792, with the French Revolution, religious ceremonies in France were made secondary to civil marriage. Religious ceremonies could still be performed, but only for couples who had already married in a civil ceremony. Napoleon later spread this custom throughout most of Europe, in present-day France, only civil marriage has legal validity. A religious ceremony may be performed after or before the civil union, in Germany, the Napoleonic code was valid only in territories conquered by Napoleon. With the fall of his empire, civil marriage in Germany began to die out, however, certain sovereign German states introduced civil marriages, which were either obligatory or optional, with either a religious or civil ceremony being accepted. German Grand-Duchies such as Oldenburg, Baden and Hesse as well as the Kingdom of Württemberg followed suit, Civil marriages enabled interfaith marriages as well as marriages between spouses of different Christian denominations. Religious ceremonies may still be performed at the couples discretion, until Dec.31,2008, religious marriages could not be performed until the couple had first married in a civil ceremony. Civil marriages require a certificate, and at times a licence, reference must not be made to God or any deity, or to a particular religion or denomination, this is strictly enforced, and readings and music in the ceremony must be agreed in advance

6. Русское царство – From 1551 to 1700, Russia grew 35,000 km2 per year. After a military victory over Sweden and Poland, he implemented substantial reforms and proclaimed the Russian Empire in 1721. While the oldest endonyms of the Grand Duchy of Moscow used in its documents were Rus and the Russian land, in the 1480s Russian state scribes Ivan Cherny and Mikhail Medovartsev mention Russia under the name Росиа, Medovartsev also mentions the sceptre of Russian lordship. In England of the 16th century, it was both as Russia and Muscovy. In Northern Europe and at the court of the Holy Roman Empire, however, muscovites refute this, saying that their country was originally called Russia. When they are asked what nation they are, they respond Russac, which means Russians, and when they are asked what place they are from, by the 16th century, the Russian ruler had emerged as a powerful, autocratic figure, a Tsar. By assuming that title, the sovereign of Moscow tried to emphasize that he was a ruler or emperor on par with the Byzantine emperor or the Mongol khan. At first, the Byzantine term autokrator expressed only the meaning of an independent ruler. Ivan IV was crowned Tsar and thus was recognized, at least by the Russian Orthodox Church and that concept was to resonate in the self-image of Russians in future centuries. The development of the Tsars autocratic powers reached a peak during the reign of Ivan IV, Ivan strengthened the position of the Tsar to an exceptional degree, demonstrating the risks of unrestrained power in the hands of a mentally unstable individual. Although apparently intelligent and energetic, Ivan suffered from breakdowns of paranoia and depression, Ivan IV became Grand Prince of Moscow in 1533 at the age of three. The Shuysky and Belsky factions of the boyars competed for control of the regency until Ivan assumed the throne in 1547, reflecting Moscows new imperial claims, Ivans coronation as Tsar was a ritual modeled after those of the Byzantine emperors. With the continuing assistance of a group of boyars, Ivan began his reign with a series of useful reforms, in the 1550s, he declared a new law code, revamped the military, and reorganized local government. These reforms undoubtedly were intended to strengthen the state in the face of continuous warfare, the key documents prepared by the so-called Select Council of advisors and promulgated during this period are as follows. Muscovy remained a fairly unknown society in Western Europe until Baron Sigismund von Herberstein published his Rerum Moscoviticarum Commentarii in 1549 and this provided a broad view of what had been a rarely visited and poorly reported state. In the 1630s, the Russian Tsardom was visited by Adam Olearius, whose lively, further information about Russia was circulated by English and Dutch merchants. One of them, Richard Chancellor, sailed to the White Sea in 1553, upon his return to England, the Muscovy Company was formed by himself, Sebastian Cabot, Sir Hugh Willoughby, and several London merchants. Ivan the Terrible used these merchants to exchange letters with Elizabeth I, despite the domestic turmoil of the 1530s and 1540s, Russia continued to wage wars and to expand

7. Кормчая книга – It were written in Old Church Slavonic and Old Russian. Kormchiye Books goes back to the Byzantine Nomocanon, composed in the 6th century by John Scholasticus, the Nomocanon was translated for the Bulgarian Church in the second half of the 9th century and then was spread to Rus. Nomocanons in Russian processing was called Kormchiye Books at the end of the 13th century, in the 13th century, another type of Kormchaia appeared, where some elements of the Bulgarian and Serbian Kormchiye Books were consolidated. This was so-called Saint Sophia version, or the Synodic version and it was also supplemented by Russian articles, Russkaya Pravda, the church statutes of the princes Vladimir and Yaroslav, the rules of the 1274 Council and others. Synodic Kormchaia has been widespread and is known in a number of copies. In the late 15th and early 16th centuries, Kormchiye books were revised due to the number of variant readings. In 1650, so-called Joseph Kormchaia was published in a printing, in 1653, was published Nikon Kormchaia. In 1787, so-called Ekaterina Kormchaia was, the latest edition of Kormchaia was in 1816. Since 1816 Book of Rules are publishing instead of Kormchiye Books in Russia, Book of Rules contains a collection of one local canons of Russian Orthodox Church and old canons, adopted at Ecumenical councils. Палеографический снимок текста Русской правды по новгородской Кормчей книге XIII века / Скопир, Мазуринская кормчая, Памятник межславянских культурных связей XIV—XVI вв. Кормчая, напечатанная с оригинала патриарха Иосифа, —1481 с. Часть 1Часть 2Часть 3Часть 4Часть 5Часть 6Часть 7Часть 8Часть 9Часть 10Часть 11Часть 12Часть 13Часть14 Розенкампф Густав Андреевич. Обозрение Кормчей книги в историческом виде / соч, Розенкампфа, Издано О-вом истории и древностей рос. — Москва, В Университетской типографии,1829, Обозрение Кормчей книги в историческом виде / соч. — Второе тиснение с многими переменами и прибавлениями, начатое сочинителем, О значении Кормчей в системе древнего русского права / соч. — Из №3 и4 Чтений, издав, 50-я глава Кормчей книги, как исторический и практический источник русского брачного права / А. Обозрение древних русских списков Кормчей книги, С прил, Обозрение древних русских списков Кормчей книги, с прил. снимка из Ефремовской кормчей / труд И, Древнеславянская Кормчая XIV титулов без толкований = Syntagma XIV titulorum sine scholiis / изд. О языке Ефремовской кормчей XII века, Источниковедческие и лингвистические аспекты исследования славянского юридического памятника

8. Патриарх Московский и всея Руси – The Patriarch of Moscow and all Rus, also known as the Patriarch of Moscow and all Russia, is the official title of the primate of the Russian Orthodox Church. It is often preceded by the honorific His Holiness, the patriarchate was established in Moscow in 1589, the first patriarch was St. Job. Abolished in 1721 by Peter the Great, the patriarchate was restored on October 28,1917, Patriarch Kirill acceded to this position on 1 February 2009. Different variations of the title Patriarch of Moscow and All Russia, Patriarch of Moscow and all the great and small, the modern form, Patriarch of Moscow and all Rus, was initially used in 1589 through 1721. In the subsequent period, the Synod of Church authorities and public administration in Russia, the Patriarch of the Russian Orthodox Church was restored by decision of the All-Russian Local Council on October 28,1917. The first patriarch elected after restoration was Saint Tikhon, Metropolitan of Moscow, between terms, Holy Synod of the Russian Orthodox Church elects the chair from among its permanent members of the locum tenens of the Patriarchal throne. Not later than six months after the release of locum tenens of the throne. Shall convene to elect a new Patriarch of Moscow and All the Rus, the candidate for the patriarchs must be a bishop of the Russian Orthodox Church, not younger than 40 years old, have a higher theological education, the expertise of the diocesan administration. The procedure for the election of the patriarch of the charter was not detailed, Kirill I was elected on 27 January 2009 by the ROC Local Council as Patriarch of Moscow and All Rus and Primate of the Russian Orthodox Church, with 508 votes out of 700. He was enthroned on 1 February 2009, the Patriarch enters the dignity during a special ceremony of enthronement, which is held a few days after the election. List of Metropolitans and Patriarchs of Moscow

9. Крещение Руси – The Christianization of Kievan Rus took place in several stages. In early 867, Patriarch Photius of Constantinople announced to other Orthodox patriarchs that the Rus, baptised by his bishop, the latter events are traditionally referred to as baptism of Rus in Russian and Ukrainian literature. According to the Church Tradition, Christianity was first brought to the territory of modern Belarus, Russia and Ukraine by Saint Andrew and he traveled over the Black Sea to the Greek colony of Chersonesus Taurica in Crimea, where he converted several thousand men to new faith. Allegedly Saint Andrew traveled also north along the Dnieper River, where Kiev would be founded around the 5th century, the legendary account of the Russian Primary Chronicle tells that Saint Andrew was amused by the Slavic customs of washing in hot steam bath, banya, on his way. Saints Cyril and Methodius were the missionaries of Christianity among the Slavic peoples of Bulgaria, through their work they influenced the cultural development of all Slavs, for which they received the title Apostles to the Slavs. After their deaths, their pupils continued their work among other Slavs. Both brothers are venerated in the Ukrainian Catholic and Byzantine Catholic Churches as well as the Orthodox Church as saints with the title of equal-to-apostles, the most authoritative source for the early Christianization of Rus is an encyclical letter of Patriarch Photius, datable to early 867. Referencing the Siege of Constantinople of 860, Photius informs the Oriental patriarchs and bishops that, after the Bulgarians turned to Christ in 863, as was the case with the Bulgarians, the Patriarch found it prudent to send to the barbarians a bishop from Constantinople. With some modifications, the story is repeated by Constantine VII in De Administrando Imperio, followed by generations of Byzantine historians. There is also an argumentum ex silentio, no Greek source recorded the baptism of the Rus in the 990s. Whatever the scope of Photiuss efforts to Christianize the Rus, their effect was not lasting, although they fail to mention the mission of Photius, the authors of the Primary Chronicle were aware that a sizable portion of the Kievan population was Christian by 944. The Kievan collegiate church of St. Elijah is mentioned in the text of the chronicle, either in 945 or 957, the ruling regent, Olga of Kiev, visited Constantinople with a certain priest, Gregory. Her reception at the court is described in De Ceremoniis. According to legends, Byzantine Emperor Constantine VII fell in love with Olga, however, when she was baptized, she said it was inappropriate for a godfather to marry his goddaughter. Although it is presumed that Olga was baptized in Constantinople rather than Kiev, there is no explicit mention of the sacrament. Olga is also known to have requested a bishop and priests from Rome and her son, Sviatoslav, continued to worship Perun and other gods of the Slavic pantheon. He remained a pagan all of his life, according to the Primary Chronicle, he believed that his warriors would lose respect for him. Sviatoslavs successor, Yaropolk I, seems to have had a more conciliatory attitude towards Christianity, late medieval sources even claim that Yaropolk exchanged ambassadors with the Pope

10. Повесть временных лет – The Tale of Past Years or Primary Chronicle is a history of Kievan Rus from about 850 to 1110, originally compiled in Kiev about 1113. The work is considered to be a source in the interpretation of the history of the Eastern Slavs. Tradition long regarded the original compilation as the work of a monk named Nestor, Nestor worked at the court of Sviatopolk II of Kiev and probably shared Sviatopolks pro-Scandinavian policies. The early part of the Chronicle features many anecdotal stories, among them those of the arrival of the three Varangian brothers, the founding of Kiev, the murder of Askold and Dir, ca. 882, the death of Oleg in 912, the cause of which was reported forseen by him, and the thorough vengeance taken by Olga, the wife of Igor, on the Drevlians, who had murdered her husband. Her actions secured Kievan Rus from the Drevlians, preventing her from having to marry a Drevlian prince, in the year 1116, Nestors text was extensively edited by the hegumen Sylvester who appended his name at the end of the chronicle. As Vladimir Monomakh was the patron of the village of Vydubychi where Sylvesters monastery was situated and this second version of Nestors work is preserved in the Laurentian codex. A third edition followed two years later and centered on the person of Vladimirs son and heir, Mstislav the Great, the author of this revision could have been Greek, for he corrected and updated much data on Byzantine affairs. This latest revision of Nestors work is preserved in the Hypatian codex, because the original of the chronicle as well as the earliest known copies are lost, it is difficult to establish the original content of the chronicle. The two main sources for the text as it is known presently are the Laurentian Codex. The Laurentian Codex was compiled in what are today Russian lands by the Nizhegorod monk Laurentius for the Prince Dmitry Konstantinovich in 1377, the original text he used was a lost codex compiled for the Grand Duke Mikhail of Tver in 1305. The account continues until 1305, but the years 898–922, 1263–83, the manuscript was acquired by the famous Count Musin-Pushkin in 1792 and subsequently presented to the National Library of Russia in Saint Petersburg. The Hypatian Codex dates to the 15th century and it was written in what are today Ukrainian lands and incorporates much information from the lost 12th-century Kievan and 13th-century Halychian chronicles. The language of work is the East Slavic version of Church Slavonic language with many additional irregular east-slavisms. Whereas the Laurentian text traces the Kievan legacy through to the Muscovite princes, the Hypatian codex was rediscovered in Kiev in the 1620s and copy was made for Prince Kostiantyn Ostrozhsky. A copy was found in Russia in the 18th century at the Ipatiev Monastery of Kostroma by the Russian historian Nikolai Karamzin, numerous monographs and published versions of the chronicle have been made, the earliest known being in 1767. Aleksey Shakhmatov published a pioneering textological analysis of the narrative in 1908, Dmitry Likhachev and other Soviet scholars partly revisited his findings. Their versions attempted to reconstruct the pre-Nestorian chronicle, compiled at the court of Yaroslav the Wise in the mid-11th century

wikivisually.com