Императрица Мессалина - разврат или болезнь? Мессалина древний рим

Мессалина - самая сексуальная женщина Древнего Рима

25.05.2018 КАТЕГОРИЯ: Мы разные

Месаллина, Валерия Мессалина (Valeria Messalina) (ок. 17/20 — 48) — третья жена римского императора Клавдия, влиятельная и властолюбивая римлянка, имя которой приобрело переносное значение из-за её распутного поведения.

Источник: http://www.liveinternet.ru/users/3596969/post127294134/

Испокон веков чересчур любвеобильных женщин сравнивали с Мессалиной, супругой римского императора Клавдия. Мессалина осталась в истории воплощением распутства, жестокости и коварства. Но была ли история к ней справедлива? Многочисленные адюльтеры — обычное дело во времена Калигулы. А эпоху от Калигулы до Нерона в некотором смысле можно сравнить с сексуальной революцией 60-70-х годов ХХ века.

Мессалина родилась в 20 году нашей эры в семье консула Марка Валерия Мессалы, представителя древнего и знатного рода Валериев. Как водилось у патрициев, девочку нарекли по имени отца. Если в семье рождалось несколько дочерей, их просто нумеровали — Первая, Вторая и так далее. Поскольку у Мессалины номера не было, скорее всего, она была единственной дочерью рано умершего Мессалы.

Молодость Мессалины пришлась на период стремительных перемен в Римской империи. Богатство и успех патрициев стали всецело зависеть от степени близости к императору и влияния на него. Борьба за место возле первого лица государства велась без правил и пощады. Падение нравов знати было невиданным. Кроме того, Рим поглотил многие народы и перенял их не слишком целомудренные обычаи. Особенно популярным оказался греческий культ красоты и плотской любви. Еще недавно Рим был оплотом патриархальности и сдержанности. Выходя на люди, римлянки кутались не хуже современных мусульманок. Известен случай, когда сенатору коллеги вынесли выговор за то, что он поцеловал свою жену в присутствии дочери. Теперь же в моду вошли пышные пиры, которые по эллинскому образцу начинались философскими беседами, а заканчивались оргиями. Вместе с вином обильно лилась кровь — правители Вечного города губили на гладиаторских боях сотни людей и животных. Тон упадку нравственности задавали императоры. Многие пострадали от деспотизма и подозрительности уже второго из них, Тиберия, а его приемник Калигула был откровенно сумасшедшим. Он издевался над приближенными, а из их жен создал себе гарем. Возразить никто не смел — даже косой взгляд на безумца мог стоить жизни. Калигула не раз говорил, что, будь у римского народа одна шея, он с радостью срубил бы ее.

В такой обстановке и росла Мессалина. Она вдоволь наслушалась скабрезных историй и рано научилась привлекать мужчин с помощью искусно подведенных глаз, румян и густых мускусных ароматов. В четырнадцать лет римская девушка уже считалась невестой. Полагают, именно в этом возрасте Мессалину и выдали замуж — за дядю императора, почти 50-летнего Клавдия. Ее согласия никто не спрашивал, иначе она ни за что не пошла бы за лысого хромого старика, о глупости которого в Риме ходили легенды. Его престарелая мать, желая подчеркнуть чье-либо ничтожество, говорила: «Да он глупее моего Клавдия!» При дворе Калигулы его дядюшка был по сути шутом. В него бросали кости и гнилые яблоки, заставляли плясать, а когда он, обессилев, засыпал где-нибудь в углу, будили пинками и снова гнали к гостям. На самом деле Клавдий был неглуп и хорошо образован, но привык притворяться — так было безопаснее. Слушая грубый хохот императора и его любимцев, он только улыбался и копил бессильную обиду. Не было счастья и в личной жизни — с первыми двумя женами он развелся, потому что обе откровенно им принебрегали.

Клавдий заикался и хромал на левую ногу, но не был ни слабоумным, ни невеждой. Он увлекался историей — его учителем и другом был Тит Левий, крупнейший летописец. Клавдий даже создал учреждения, подобные министерствам культуры пренебрегали. Мессалина же была с мужем ласкова, нежна, всегда весела, утешала его после очередной обиды.

Клавдий заикался и хромал на левую ногу, но не был ни слабоумным, ни невеждой. Он увлекался историей — его учителем и другом был Тит Левий, крупнейший летописец. Клавдий даже создал учреждения, подобные министерствам культуры

Через год после свадьбы Мессалина родила дочь Октавию, еще через два года — сына Британника. Между этими событиями случилось невероятное: шут стал монархом. Испытав на себе гнев Калигулы, трибун Кассий Херея решил не ждать казни, а вонзил меч в живот тирану прямо в Палатинском дворце. Его сторонники поймали не успевшего убежать Клавдия и объявили его императором как ближайшего наследника трона. По другой версии, сам Клавдий тщательно сплел нити заговора, взяв в сообщники всесильного Каллиста, бывшего раба, ставшего министром финансов. Как бы то ни было, в 41 году началось императорство Клавдия, а с ним и Мессалины.

Беспредельная власть, однако, быстро испортила молоденькую супругу императора. Она как капризный ребенок, желающий заполучить то, что ей приглянулось, небрежно сметала с дороги мешавших ей людей. Тацит приводит историю ее родственника Валерия Азиатика, устроившего в своем имении самый красивый в Риме парк. Мессалина пожелала его купить, но Азиатик отказался его продавать. Недолго думая, она обвинила родича в заговоре, и его доставили на допрос к Клавдию. Искусному в речах Азиатику почти удалось оправдаться, но на помощь Мессалине пришел императорский секретарь Нарцисс. Вдвоем они вырвали у мягкотелого Клавдия согласие на казнь обвиняемого. В виде последней милости Азиатику позволили вернуться домой и вскрыть себе вены. Перед эти гордый римлянин выбрал в своем парке место для погребального костра, позаботившись, чтобы огонь не повредил его любимые деревья.

Вскоре проявилась еще одна неприглядная черта императрицы — крайняя распущенность. Стареющий Клавдий, загруженный государственными делами, не мог утолить ее любовных аппетитов, и Мессалина стала все чаще уединяться с молодыми придворными. Император оказался терпелив сверх меры. Он позволял фаворитам супруги подолгу оставаться с ней наедине, а заходя в ее покои, непременно стучался, чтобы незадачливый любовник успел спрятаться. Когда придворный лицедей Мнестер не захотел уступать домогательствам Мессалины, она пожаловалась мужу, и тот велел ослушнику выполнять все желания супруги. После этого красавец Мнестер стал главным заместителем императора на ложе любви. Но и его, и других царедворцев ненасытной Мессалине было мало. Сатирик Ювенал поведал, что по ночам она отправлялась в бордели злачного района Субура, где под именем гетеры Лизиски отдавалась всем желающим. Конечно, она меняла одежду и надевала белокурый парик — римские жрицы любви традиционно красились в блондинок. Но то один, то другой рыбак или торговец узнавал в появлявшейся во время торжественных церемоний на людях супруге императора свою ночную гетеру. Умные помалкивали, остальные исчезали бесследно.

Возможно, Мессалина, как считают некоторые историки, страдала каким-то недугом вроде нимфомании. Но скорее всего, это было просто самоутверждение, достигаемое единственно возможным для женщины в царстве мужчин способом. Правда, не исключено, что грехи Мессалины были сильно преувеличены. Очернительство было развито в империи не меньше, чем в наше время. Ненавидевшие Клавдия Сенека, Тацит и Ювенан перенесли ненависть на его жену и включили уличные сплетни о ней в свои труды, которым с почтением внимают современные ученые. По странному совпадению, истории о Мессалине слово в слово повторяли легенды о распутных царицах вроде Семирамиды или Клеопатры.

Скорее всего, Клавдий на самом деле знал о похождениях супруги, но мало ими интересовался. Его положение и без того было сложным — всю власть прибрали к рукам придворные Нарцисс, Каллист и Паллант (все бывшие рабы). Жадные до денег, они вполне могли помочь кому-либо из претендентов свергнуть Клавдия. Его спасало только то, что он умело поддерживал в фаворитах лютую ненависть друг к другу.

Тем временем Мессалина впервые по-настоящему влюбилась. Ее избранником оказался юный патриций Гай Силий, поразивший императрицу искренними чувствами к… своей молодой жене. Она несколько месяцев безуспешно пыталась его соблазнить, а в конце концов просто развела Силия с женой и заняла ее место на супружеском ложе. Все приличия без ума влюбленная Мессалина отбросила — она не только переехала в дом к любимому, но и перевезла туда мебель из императорского дворца. По словам Тацита, Мессалина «не украдкой, а в сопровождении многих открыто посещала дом Силия, повсюду следовала за ним по пятам, щедро наделяла его деньгами и почестями».

В 48 году наступила развязка. На лето Клавдий, как многие знатные римляне, уехал в приморскую Остию, где было попрохладнее. Мессалина воспользовалась этим, чтобы осуществить безумный план — при живом муже выйти замуж за Силия. При помощи верных ей придворных был подготовлен свадебный обряд. Перед алтарями богов новобрачные принесли клятвы в верности. Потом начался шумный пир, где Мессалина и Силий возлежали рядом и ласкали друг друга, не стесняясь гостей. Потом они удалились в сад, где было постелено брачное ложе… В это время гонцы уже мчались в Остию, чтобы известить императора о неслыханной дерзости его супруги. Услышав новость, Клавдий пришел в ярость — ведь теперь речь шла не просто об измене, но о попытке переворота. Он считал, что план свадьбы придуман именно Силием, метившим в императоры. Это мнение разделяли и некоторые римские историки, считавшие, что за молодым патрицием стоял кто-то из тройки царедворцев Нарцисс-Каллист-Паллант.

Во всяком случае, это был не Нарцисс — он к тому времени рассорился с Мессалиной и понимал, что после устранения Клавдия ему не жить. Именно поэтому он поспешил в Остию и в деталях рассказал императору о неслыханных даже для Рима прегрешениях его жены. Зная Клавдия, Нарцисс привез с собой делегацию влиятельных сенаторов, которые дружно возмущались поведением Мессалины. В один голос они требовали от императора покарать вероломную супругу, и тот послушался. Пока его кортеж готовился к возвращению в столицу, вперед устремились конные стражники с приказом арестовать всех участников злополучной свадьбы.

Гостей Мессалины и Силия схватили утром следующего после свадьбы дня. В тюрьме оказался и Гай Силий, но задержать императрицу стражники не посмели. Мессалина решила использовать последнее средство. Взяв с собой малолетних Октавию и Британника, она отправилась к воротам Рима. В простой одежде, без украшений, она ждала Клавдия, надеясь, что это зрелище разжалобит его. Возможно, так бы и случилось, но в дело опять вмешался Нарцисс. Выехав вперед, он к радости собравшейся толпы начал обличать Мессалину. В застывшую у ворот женщину полетели гнилые фрукты. Император, не желая вмешиваться в скандал, проехал мимо.

Не давая утихнуть его гневу, хитроумный Нарцисс отвел Клавдия в дом Гая Силия, где тот увидел свои подарки Мессалине и мебель из дворца. Присутствующие здесь же командиры преторианской гвардии потребовали жестокого наказания для расхитителей императорской собственности. Ссориться с преторианцами было опасно, и Клавдий поборол остатки сочувствия к жене. Правда, сам он устранился от суда и расправы, целиком поручив их Нарциссу.

Для начала были казнены десять придворных, объявленных любовниками Мессалины. Не уцелел и Мнестер, кричавший, что он всего лишь выполнял приказ императора. Силий погиб последним — он держался твердо и требовал ускорить казнь, чтобы избавиться от позора. Мессалина казней не видела — ее держали под охраной в саду, который она некогда отобрала у Валерия Азиатика. Император не знал, как с ней поступить.

Мессалина надеялась, что Клавдий пощадит ее хотя бы из любви к детям. Кроме того, с точки зрения римского права, ее брак с Силием был не так уж незаконен. В тогдашнем Риме развестись было просто — надо было только послать мужу или жене разводное письмо с указанием причины. Обычно такой причиной была неверность, и Клавдий был замечен в ней — историки пишут о многих его любовницах. Мессалина уверяла, что письмо было послано ею накануне свадьбы. Обвинители отрицали факт его получения. В глубине души все участники этой драмы знали: император всегда прав, и доказывать ему что-то бессмысленно. Знала это и мать Мессалины, Лепида, которая уговаривала дочь добровольно уйти из жизни. Мессалина не раз подносила кинжал к груди и снова опускала — легко ли молодой, полной сил и желаний женщине расстаться с жизнью? Так прошло несколько дней. Император по-прежнему не отдавал приказа о казни жены, а потом прошел слух, что он собирается с ней встретиться. Нарцисс пришел в ужас: опытная соблазнительница легко выпросила бы себе прощение. Тем же вечером он послал в сад трибуна и вольноотпущенника с солдатами. Они объявили Мессалине, что пришли убить ее, и закололи ее мечами.

По словам Тацита, когда пирующему Клавдию сообщили о смерти Мессалины, он даже не спросил, была ли эта смерть добровольной или насильственной. Только потребовал кубок с вином и осушил его единым духом. «В последующие дни, — писал историк, — он не выказал ни малейших признаков ни радости, ни гнева, ни скорби… как при виде ликующих обвинителей, так и глядя на подавленных горем детей». Он позволил сенаторам уничтожить все статуи Мессалины и вычеркнуть ее имя из официальных документов. Другие источники сообщали, что Клавдий все же проявлял скорбь и пообещал никогда больше не жениться.

Тем не менее уже в том же году император отправился к алтарю с молодой вдовой Агриппиной Младшей. Он усыновил ее сына Нерона, которого Агриппина любила до безумия. Однажды ей предсказали, что отпрыск будет царствовать, но при этом убьет свою мать, и она ответила: «Пусть убьет, лишь бы царствовал». Постепенно в руках коварной и упорной Агриппины сосредоточилась вся власть в империи. Нарцисс и Каллист пытались сопротивляться, но были отправлены в изгнание. А осенью 54 года, едва Нерон достиг совершеннолетия, его мать отравила Клавдия. Смерть зажившегося старика вызвала в Риме всеобщую радость, а наставник Нерона написал на покойного злую сатиру. В ней Клавдий после смерти превращался не в бога, как другие властители, а в тыкву.

Император Нерон известен не только тем, что отравил свою мать и учителя Сенеку, но и тем, что в его правление произошел величайший пожар в Риме символ глупости.

Став новым императором, Нерон превзошел в жестокости Калигулу. Он сделал своей женой дочь Мессалины Октавию, но при этом открыто изменял ей, а позже велел убить, чтобы не путалась под ногами. Своего соперника, сына Мессалины Британника, накануне его 14-летия отравил на пиру. Умертвил даже мать Мессалины, престарелую Лепиду. Потом, как и было предсказано, настал черед и его собственной матери, которая слишком уж докучала Нерону наставлениями. По той же причине погиб и Сенека, осмелившийся порицать поведение своего ученика. А потом и сам Нерон пал жертвой заговорщиков, положивших конец первой римской династии Юлиев-Клавдиев.

К тому времени Мессалина была почти забыта. До наших дней дошло лишь несколько ее портретов — в основном на монетах, да и то лишь тех, которые чеканились в провинциях. Граверы, никогда не видевшие императрицу, изображали ее, как боги на душу положат. Обычно ее наделяли благородной полнотой и другими чертами зрелой матроны. Поэтому много веков спустя с Мессалиной стали сравнивать зрелых женщин, одержимых страстью к мужчинам помоложе. Возник даже медицинский термин «мессалинизм», хотя злополучная любительница наслаждений не дожила и до 30 лет. Но это никого не интересовало. Легенда есть легенда, и она до сих пор волнует воображение больше, чем реальная жизнь римлянки, не повинной во многих из приписанных ей преступлений.

Мессалина — самая сексуальная женщина Древнего Рима

she-win.ru

Императрица Мессалина - разврат или болезнь? | Мужчина и женщина

Достоверных изображений Мессалины до нас почти не дошло. Не сохранились они не только за давностью лет. Дело в том, что после смерти Мессалины римский Сенат решил предать ее имя забвению. Во исполнение этого решения были разбиты все ее статуи и затерты все изображения. Впрочем, так же, как в деле Герострата, полного забвения властям обеспечить не удалось. Проговорились, и весьма смачно проговорились, историки Тацит и Светоний, а также поэт-сатирик Ювенал. В результате до потомков дошли истории о жене императора, которая не могла пропустить ни одного увиденного мужчину.

Многие вполне достойные женщины Древнего Рима развлекали себя рабами, пленниками и гладиаторами. Императорской супруге тоже не возбранялись эти невинные игры. А уж широкий выбор «игрушек» для подобных забав обеспечивало императорское положение Мессалины. Но сексуальная озабоченность этой дамочки не знала границ. По вечерам Мессалина являлась в публичный дом, где отдавалась всякому посетителю, который платил обычную, не слишком большую, цену за сексуальные услуги. Императрица не слезала с ложа всю «рабочую ночь».

Однажды она даже устроила профессиональное состязание с известной римской проституткой: кто обслужит больше мужчин. За ночь у каждой вышло по 25 клиентов. Нетрудно подсчитать, что на ложе «стахановок» мужчины сменяли друг друга каждые 20−30 минут. Соперница поутру выбыла из соревнования. Мессалина же продолжала отдаваться с прежним жаром и обслужила еще 25 человек.

Такие «подвиги», пожалуй, трудно списать только на развратное влияние «внешней среды». Хотя и такого влияния хватало. Валерия Мессалина была родственницей императора Калигулы (12−41 гг.). В тринадцать лет она потеряла девственность, а едва оформилась как женщина, как стала блистать при императорском дворе и принимать участие в закатываемых правителем оргиях. В двадцать лет Калигула выдал ее замуж за своего дядю, Тиберия Клавдия (10 до н. э. — 54 гг.). После убийства Калигулы в 41 году Клавдий был провозглашен императором.

Возвышение Клавдия стало неожиданностью для многих, кто вслед за императором Калигулой считал его тихим заикающимся дурачком, занятым историей и литературой. Вполне возможно, что только эта незавидная репутация спасла Клавдия от зверств предшественника. С другой стороны, его юная жена и делом, и телом способствовала продвижению Клавдия к императорскому трону.

Разница в возрасте между супругами составляла 25 лет, не меньше. Императору Клавдию шел 51 год. По тогдашним меркам он считался уже человеком весьма почтенным, если не сказать старым. Супруга выполнила перед ним свой долг, родив ему в 40 году дочь Клавдию Октавию, а через год сына Британика. Темперамент у императора был не пламенный и прелести юной супруги его не возбуждали. Поэтому Клавдий достаточно спокойно относился к ее сексуальным приключениям, делая вид, что ему об этой части жизни супруги ничего не известно. Так или иначе, жена Цезаря должна быть вне подозрений…

Вполне возможно, что Клавдий сторонился жены не только из-за своего возраста и не только из вполне понятной брезгливости. Живя рядом с этой женщиной, он лучше других чувствовал в ее поведении нечто нездоровое. О психических болезнях древние римляне представления почти не имели, хотя название полового расстройства Валерии Мессалины, «нимфомания», они бы без труда перевели с греческого. «Нимфе» — «невеста», «мания» — «безумие».

При нимфомании многочисленные оргазмы не утомляют женщину и не дают ей удовлетворения. Сексуальная жажда не утихает, и количество партнеров определяется, грубо говоря, устойчивостью влагалища к истиранию. Нечего и говорить, что такое психическое состояние не менее мучительно для женщины, чем физические расстройства или болезни.

Для противоположного пола общение с нимфоманкой тоже мучительно, хотя многие из мужчин об этом не догадываются. Одно из тайных мужских желаний — отыскать женщину, которая всегда была бы готова к сексуальному контакту. Беда в том, что нимфоманку мужчина интересует исключительно как носитель пениса. В ее планы входит получение удовольствия от партнера (хотя бы и кратковременного), а не доставление тому удовольствия. В эмоциональном смысле общение с нимфоманкой для мужчины хуже, чем общение с проституткой. Проститутка хоть вид сделает, что мужчина ее удовлетворил. От нимфоманки этого не дождешься.

Нимфомания — болезнь, возникающая чаще всего на фоне гормональных расстройств либо психических сбоев. И как у всякого больного человека, в поведении женщины-нимфоманки есть определенные странности. Мужчины, ищущие легких приключений, должны помнить об этих симптомах и бежать их, как огня. Например, дорогие мужчины, если женщина смотрит на вас взглядом, полным желания, причем едва ли не с первого мига знакомства, не приписывайте себе сверхъестественных способностей очаровывать противоположный пол. Не пускайте слюнки, если едва знакомая дама начинает вдруг вам рассказывать о том, какой шлейф половых приключений за ней тянется.

Уложить в постель такую подругу, вероятно, будет легко. А вот вырваться из ее объятий — проблематично. Громкий, экзальтированный голос и зацикленность на сексуальных проблемах — тоже плохой признак. Одним словом, счастья нимфоманке вы не доставите. И счастья от нее тоже не получите. Поверьте опыту и чутью императора Клавдия.

Клавдий терпел Мессалину довольно долго. До тех пор, пока в 48 году она не решила сделать императором своего любовника, Гая Силия. Один из слуг Клавдия, секретарь-вольноотпущенник Тиберий Клавдий Нарцисс, донес об этом императору. Более того, зная Клавдия как человека мягкого и податливого, Нарцисс сам от его имени арестовал Мессалину и Силия. Мессалину поместили под домашний арест и вскоре убили: императорский легат предложил ей покончить жизнь самоубийством. Когда Мессалина отказалась, он заколол ее кинжалом.

Императору Клавдию доложили о смерти Мессалины за ужином. Единственной реакцией его на это известие была просьба: «Долейте мне вина»…

shkolazhizni.ru

Мессалина. 50 знаменитых любовниц

(род. ок. 25 г. — ум. в 48 г.)

Третья жена римского императора Клавдия. Знаменита своим распутством, властолюбием и жестокостью.

Мессалина… Это имя стало нарицательным. «Форма сексуального поведения женщины, испытывающей потребность в частой смене сексуального партнера», названа медиками «комплексом Мессалины». Мессалиной восхищенно-презрительно называют женщину, слишком часто предающуюся безудержной страсти (в русском языке, правда, есть и другое, не менее звучное слово)… Чем же она, прожившая немногим более двадцати лет в необозримо далекие времена, «заслужила» столь прочную и нелестную славу? Если вести речь о распутстве, то история знает и не такие примеры: по слухам, римская императрица Юлия Старшая имела 80 тысяч партнеров, французская актриса XVIII в. мадемуазель Дюбуа — 16 527 по составленному ею самой каталогу. Говорят, что у Валерии Мессалины было 8 тысяч любовников, но кто их считал? Если вспоминать о властолюбии, то взять хотя бы Агриппину Старшую, последнюю жену императора Клавдия, которая, по словам Тацита, «вершила делами Римской империи отнюдь не побуждаемая разнузданным своеволием, как Мессалина… а держала узду крепко натянутой, как если бы она находилась в мужской руке». Что же касается жестокости, то венгерская принцесса XVI–XVII вв. Эльжбет Батори, на чьей совести ни много ни мало 650 умерщвленных зверскими пытками девушек, или печально известная Дарья Салтыкова (1730–1801 гг.), по прозвищу Салтычиха, собственноручно замучившая в своем подмосковном имении 138 крепостных, куда более «достойны» внимания. Почему же именно Мессалина вошла в историю с несмываемым клеймом «Распутная. Властолюбивая. Жестокая»? Прежде чем попытаться дать ответ на этот вопрос, ознакомимся с теми немногими сведениями о ее жизни, которыми мы располагаем благодаря римским историкам, в частности Гаю Транквиллу Светонию и Корнелию Тациту, жившим на рубеже I–II вв. Это их трудами Валерия Мессалина прославлена как одна из самых развратных женщин Древнего Рима. Ни в коем случае не пытаясь защищать любвеобильную императрицу, будем все же иметь в виду, что дошедший до нас образ явно искажен политической сатирой, несомненно присутствующей в опусах древнеримских авторов.

Мессалине суждено было родиться не в самое лучшее время. С 31 г. до н. э. начинается новая страница римской истории — история империи. Конец I в. до н. э. — начало II в. — время ранней империи, или принципата (от лат. princeps — первый среди равных, первое лицо в списке сенаторов; принцепсом называли императора), расцвета рабовладельческих отношений. Римское государство превращается в огромную империю, включающую Восточное Средиземноморье, Северную Африку, большую часть Европы. Вместе с притоком со всех уголков необъятной державы богатств многих стран и народов начинается деморализация нравов и, как следствие, — разложение семьи. Время чистых идеалов и добродетелей осталось далеко позади. «Будущие поколения ничего не прибавят к нашей развращенности; пусть наши потомки найдут что-нибудь новое, порок дошел до предела — он может только уменьшаться», — писал римский поэт-сатирик Ювенал. Публичный разврат принял колоссальные размеры. Дошло до того, что быть хорошим семьянином стало просто «неприличным». Говорят: рыба гниет с головы… Еще Октавиан Август, издавший ряд строгих законов против распутства, сам отнюдь не следовал этим предписаниям. У него было множество любовниц, как девушек, так и замужних женщин, которых подыскивали ему друзья. Император Тиберий, чья похотливость могла посоревноваться с патологической жестокостью, под старость уединившись на острове Капри, предался безудержному разврату. Его преемник Калигула, безумец и извращенец, за четыре года правления умудрился навлечь на себя всеобщую ненависть, растратить огромные средства, накопленные его предшественниками, и погрязнуть в таких пороках, что его имя стало синонимом кровосмешения, убийства и тирании. Стоит ли удивляться, что среди императоров династии Юлиев-Клавдиев (от

Цезаря до Нерона) ни один не умер своей смертью. Пришло время, когда насилие и преступления стали чуть ли не нормой. Так, в доме Агриппины Старшей только одна женщина скончалась по естественным причинам, все остальные были зарезаны, отравлены, заморены голодом. Согласно Плутарху, почти в каждом семействе были совершены убийства жен, матерей, сыновей; братоубийств также было множество.

В настоящее время трудно даже представить, до какой степени была развита в римлянах страсть к зрелищам. Это было то врожденное зло, которым каждый, по словам Тацита, страдал еще в утробе матери. «Богатые и знатные, — отмечал римский историк III в. Аммиан Марцеллин, — ни о чем больше не говорят, как только о лошадях и ристаниях, о великолепных постройках и редких лакомствах, а праздная толпа, по-видимому, живет только для того, чтобы пить, играть в кости и гоняться за зрелищами и скачками. Ее храм, ее обиталище, ее народное собрание, цель всех ее желаний — арена цирка». Да, таким предстает перед нами Рим — развратным, властолюбивым, жестоким, и Мессалина лишь неразумное дитя его.

В 37 г. римский сенат при всеобщем ликовании народа вручил полномочия принцепса 25-летнему правнуку Августа Гаю Цезарю Германику по прозвищу Калигула (Сапожок), и впоследствии не раз пожалел об этом. Годы его правления — время насилия, кровавых расправ и изощренного разврата. Трудно сказать, что направляло поступки Калигулы, — психическая болезнь или неверно истолкованное понятие власти, но он повел себя так, словно задался целью установить, существует ли предел вседозволенности. Он развлекал себя тем, что устроил во дворце бордель, где «девочками» служили жены сенаторов, держал в спальных покоях специально обученных псов, с которыми вынуждал совершать половые акты самых знатных женщин Рима, имел своеобразный отряд, состоящий из мальчиков, гермафродитов, карликов — исключительно для сексуально-экзотических целей. В качестве одной из статисток в бесконечных эротических постановках Калигулы дебютировала при дворе и Валерия Мессалина.

Дочь консула Валерия Мессаллы Барбата и Домиции Лепиды в свои четырнадцать лет «была на редкость красивая девушка, стройная и проворная, с черными, как агат, глазами и копной черных кудрявых волос. Она почти все время молчала и улыбалась загадочной улыбкой…» — такой, по мнению писателя Роберта Грейвза, впервые увидел Мессалину будущий супруг. Необычайную красоту этой женщины подтверждают и единичные дошедшие до наших дней прижизненные изображения, среди которых мраморная голова в Мюнхене, где присутствует несомненное сходство с Октавией, сестрой Августа, прабабкой Мессалины по отцовской и материнской линии. Надо сказать, что по сравнению с женщинами других древних культур римлянки были достаточно образованны, но знания, даваемые им, предполагали прежде всего необходимость их применения в семье: это языки (латынь, греческий), античная литература, а также арифметика. В богатых домах у девочек были свои гувернантки, которыми чаще всего становились греческие рабыни. Для будущей матроны приглашался специальный преподаватель танцев, так как особым достоинством для римлянки была благородная походка. Поощрялись занятия музыкой, пением, а также обучение игре на струнных музыкальных инструментах. Можно предположить, что такого рода образование получила и Мессалина, хотя прямых указаний на это нет. В некоторые тонкости, что могли пригодиться молодой очаровательной девушке для успешной придворной карьеры, ее, по-видимому, посвятила мать, не отличавшаяся ни хозяйственностью, ни добродетелью.

В 39 г. по прихоти Калигулы Валерию выдали замуж за его дядю, Клавдия, который был старше невесты более чем в три раза и служил посмешищем всего двора. Дело в том, что в детстве он перенес паралич и в семье считался умственно неполноценным. Собственная мать называла его уродом среди людей, которого природа начала и не закончила, и, желая укорить кого-нибудь в тупоумии, говорила: «глупей моего Клавдия». По словам Светония, он заикался, страдал избыточным слюноотделением, сильным хроническим насморком, постоянным нервным тиком, часто объедался и был склонен к пьянству. Бедному Клавдию особенно доставалось на обедах во дворце Калигулы. «Так, если он опаздывал к назначенному часу, то он находил себе место не сразу, да и то разве обойдя всю палату. А когда, наевшись, начинал дремать — это с ним бывало частенько, — то шуты бросали в него косточками фиников или маслин, а иной раз, словно в шутку, будили хлыстом или прутьями; любили они также, пока он храпел, надевать ему на руки сандалии, чтобы он, внезапно разбуженный, тер себе ими лицо», — пишет Светоний. Но именно репутация глупца, которую он сам, как рассказывал позднее, всячески поддерживал, спасла ему жизнь при императоре-садисте. Светоний упоминает также, что «был он высок, телом плотен, лицо и седые волосы были у него красивые, шея толстая», и далее: «К женщинам страсть он питал безмерную, к мужчинам зато вовсе был равнодушен» — редкий феномен среди римских правителей. Однако самым замечательным в Клавдии был высокий уровень эрудиции. Плиний Старший, чрезвычайно просвещенный человек, причислял его к сотне выдающихся ученых той эпохи. Клавдий создал римскую историю в сорока трех книгах на латинском языке, продолжавшую труд Тита Ливия, а также историю этрусков в двадцати книгах и историю карфагенян в восьми книгах на греческом языке, а еще восемь книг автобиографических мемуаров и ученое сочинение «В защиту Цицерона». Он также написал исторический труд о романском алфавите, к которому добавил три буквы, хотя вскоре они были вновь упразднены.

Брак с Мессалиной был уже третьей попыткой Клавдия обрести покой и любовь в семье, до этого он развелся с двумя женами — ему надоели постоянные ссоры и откровенный разврат. Первоначально их семейная жизнь была ровной и безоблачной. На свет появилась прелестная девочка, названная Октавией. Когда же Мессалина была на исходе второй беременности, произошло событие, круто изменившее жизнь супругов. 24 января 41 г. Гай Калигула убедился, что терпение римской знати не бесконечно: он был убит заговорщиками, и императором провозгласили Клавдия, что оказалось полной неожиданностью прежде всего для него самого. А на двадцатый день правления нового принцепса горячо любимая молодая жена родила ему наследника — Британика (в определении времени и очередности рождения детей существуют разногласия). На этом, можно сказать, тихое семейное счастье и закончилось.

Став «у руля», Клавдий с головой погрузился в дела государства, изрядно «потрепанного» предыдущим правителем. Поначалу Валерия рьяно взялась помогать ему. Так, ее обязанностью было следить за назначением военачальников, судей и губернаторов провинций, а также за списками по предоставлению римского гражданства. Но вершить историю было не в характере Мессалины. Куда более интересовал ее вопрос, чем, став императрицей, она может порадовать лично себя. И очень скоро она нашла немалые выгоды в своем нынешнем положении. Получив «боевое крещение» на пирах Калигулы, по сути, в подростковом возрасте, Мессалина, созревшая телом, с рано разбуженной чувственностью, но умом ребенка, вполне могла воспринимать все происходящее в покоях безумного императора как должное. То, что двенадцатилетний возраст для римских девушек считался уже пригодным для вступления в брак, совсем не подразумевает соответствующего умственного развития. И нет ничего удивительного в том, что обретение статуса «первой леди государства» Мессалина расценила как аналог вседозволенности. Молодость, красота, жаждущее наслаждений тело плюс разум шестнадцатилетней девчонки минус крепкие моральные устои, и все это помноженное, нет, возведенное в степень безграничной власти — кто устоял бы в подобной ситуации! Было и еще одно обстоятельство, сыгравшее в свое время дурную шутку и с Калигулой, и со многими другими власть имущими и до и после Мессалины, — это извечное, неистребимое раболепие придворного окружения. Случались, конечно, и исключения: те, кто предпочел смерть потаканию прихотям взбалмошной императрицы — ну, они и умирали, но об этом чуть позже.

Итак, получив доступ к судьбам сограждан, Мессалина развила бурную деятельность по расчищению «жизненного пространства». Первыми в списке попавших в немилость стояли те, кто мог войти в оппозицию ее влияния на Клавдия. Сполна досталось его племяннице Юлии Ливилле, дочери горячо любимого брата, покойного Германика. Мессалина обвинила ее в прелюбодеянии с Сенекой (тем самым: сенатором, философом и писателем). А когда наказание за этот проступок в виде ссылки показалось ей недостаточным, она приписала Юлии новое злодеяние — покушение на жизнь царствующей четы — и добилась-таки ее казни. Такая же участь постигла и командующего императорской гвардией Юста, которому инкриминировалась подготовка к вооруженному восстанию, хотя на деле вся его провинность заключалась в том, что он, как и Ливилла, намеревался открыть глаза Клавдию на истинную сущность Мессалины. А ей действительно было чего опасаться.

Вскоре после рождения второго ребенка Валерия объявила мужу, что желает иметь отдельную спальню — якобы таким образом она стремится избежать новой беременности. Заняв покои в дальнем крыле дворца, императрица распахнула двери опочивальни всем желающим. Патрициям, простолюдинам, гладиаторам, актерам и гвардейцам — в этом списке был даже один из парфянских послов — она без разбора даровала свои милости. Скромные, робкие и просто порядочные завлекались обманом, а то и приводились под конвоем. Красавец-мим Мнестер не слишком рвался на царственное ложе, справедливо опасаясь последствий. Тогда Мессалина нажаловалась мужу, что дерзкий лицедей не подчиняется ее воле, дескать, не желает позабавить ее величество актерским мастерством. «Послушай, ничтожный грек, — сказал Клавдий, почесывая ветвистые рога. — Изволь запомнить: если госпожа Мессалина велит тебе что-нибудь сделать, ты обязан повиноваться ей, и беспрекословно. Что бы она ни приказала, и все, что она прикажет». «Повинуюсь, цезарь», — ответил Мнестер… С тех пор случалось не раз, что он не появлялся на сцене, хотя его имя значилось на афишах, и его отсутствие необъяснимым образом всегда совпадало с головной болью Мессалины, не позволяющей ей пойти в театр.

В 43 г. Клавдий предпринял успешную военную экспедицию в Британию, а покинутая супруга предалась неистовому разврату. Говорят, пресытившись дворцовыми утехами, она «пошла в народ». Ювенал, сочась желчью, пишет, что чуть ли не каждую ночь «Блудная эта Августа бежала от спящего мужа;//Черные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась//В теплый она лупанар (публичный дом), увешанный ветхим лохмотьем,//Лезла в каморку пустую свою — и, голая, с грудью//В золоте, всем отдавалась под именем ложным Лициски…//Ласки дарила входящим и плату за это просила». Хрестоматийной стала история, рассказанная римским писателем Плинием Старшим, о том, как Мессалина вступила в состязание с самой известной в Риме проституткой и превзошла ее, ибо «на протяжении двадцати четырех часов совокупилась двадцать пять раз».

Это действительно смешно, но, по словам Грейвза (а он уверяет, что опирался на труды множества античных авторов), Клавдий передал жене «большую часть своих обязанностей блюстителя нравов». Вероятно, именно в этом качестве Мессалина посвящала все свободное время проверке морального уровня сограждан, а заодно и карала тех, кто, с ее точки зрения, недостаточно «соответствовал». Жизнью платили и надоевшие любовники за излишнюю пылкость, и те, кто не пожелал удовлетворить ненасытную похоть императрицы — за неуместную холодность. К последним относился и экс-консул Аппий Юний Силан, которого Мессалина сначала женила на своей вдовой матери и поселила во дворце, к себе поближе, а затем оговорила и подвела под казнь, когда он наотрез отказался разделить ложе со своей падчерицей, сказав, что он человек влюбчивый, но не нечестный. Вслед за ним в Царство мертвых отправился любимый «советник по ученым делам» Клавдия, вольноотпущенник (бывший раб, получивший свободу) Полибий, так как Мессалина привела доказательства, что он продает право римского гражданства и кладет деньги в свой карман (между нами говоря, этим вовсю занималась сама императрица). Показательна история Валерия Азиатика, дважды избиравшегося консулом, отличившегося в походе против британцев, которого Мессалина задумала погубить, по словам Тацита, «зарясь на сады, разбитые в свое время Лукуллом и доведенные Азиатиком до поразительного великолепия». Он был обвинен в заговоре против Клавдия, «в развращении воинов, которые, получая от него деньги и предаваясь распутству, превратились в толпу разнузданных негодяев, затем в прелюбодейной связи с Поппеей (речь идет о Поппее Сабине, теще будущего императора Нерона) и, наконец, в недостойном мужчины разврате». Выступление Азиатика в свою защиту заставило разрыдаться даже Мессалину, однако, выбегая из покоя, чтобы смыть слезы, она не забыла шепнуть обвинителям наказ «никоим образом не дать подсудимому ускользнуть». Учитывая прошлые заслуги, Азиатику была дарована «милость» покончить с собой. «Проделав обычные гимнастические упражнения, обмыв тело и весело пообедав, он напоследок сказал, что для него было бы гораздо почетнее погибнуть от коварства Тиберия или от вспышки ярости Гая Цезаря (Калигулы), чем из-за того, что его оболгали женщина и мерзостный рот Вителлия (приспешника Клавдия), и затем вскрыл себе вены, осмотрев, однако, до этого свой погребальный костер и приказав перенести его на другое место, дабы от его жара не пострадала густая листва деревьев: таково было его самообладание в последние мгновения перед концом», — пишет Тацит.

Судя по всему, Мессалина нашла для себя верный способ решать все «наболевшие» вопросы — головы летели направо и налево. Одним словом: «Нет человека — нет проблемы». Причем сценарий был всегда один и тот же — до скучного примитивный: замыслив избавиться от очередного неугодного лица, она придумывала невероятные злодеяния, якобы совершенные или планируемые, подкупала или запугивала свидетелей и, заручившись поддержкой советников легковерного Клавдия, припадала к его ногам, вдохновенно громоздя ложь на ложь и щедро перемежая заготовленные обвинения клятвами в безмерной любви и неустанной заботе об императорском благополучии. Поверить в ее искренность мог лишь тот, кто очень хотел верить, однако влюбленный Клавдий раз за разом заглатывал наживку и подписывал смертные приговоры, что называется, не глядя. Действительно, долгое время Мессалина пользовалась безграничным доверием, вплоть до того, что получила разрешение применять от имени принцепса дубликат его личной печати для всех писем и документов. И весь этот «дилижанс» плавно катился по наезженной дорожке: Клавдий старательно закрывал глаза на очевидное, Мессалина — открывала объятия и рубила головы, советники — набивали карманы. Все были довольны.

Идиллию, как водится, нарушила женщина. Нет чтобы развратничать себе потихоньку — глядишь, и до внуков бы дотянула, — так что вытворила эта сумасбродка? Она влюбилась! Сегодня трудно сказать, овладело ли императрицей глубокое настоящее чувство, но вот голову она потеряла — это точно. Как нельзя лучше эту ситуацию описывает Тацит. По его словам, Мессалина «воспылала к Гаю Силию, красивейшему из молодых людей Рима, такой необузданной страстью, что расторгла его брачный союз со знатной женщиной Юнией Силаной, чтобы безраздельно завладеть своим любовником. Силий хорошо понимал, насколько преступна и чревата опасностями подобная связь, но отвергнуть Мессалину было бы верной гибелью, а продолжение связи оставляло некоторые надежды, что она останется тайной. Привлекаемый вместе с тем открывшимися пред ним большими возможностями, он находил утешение в том, что не думал о будущем и черпал наслаждение в настоящем. А Мессалина не украдкой, а в сопровождении многих открыто посещала его дом, повсюду следовала за ним по пятам, щедро наделяла его деньгами и почестями, и у ее любовника, словно верховная власть уже перешла в его руки, можно было увидеть рабов принцепса, его вольноотпущенников и утварь из его дома». Вскоре Силий, чувствуя, как с каждым днем их положение становится все более шатким, стал убеждать возлюбленную «узаконить отношения», то есть заключить брак по всем правилам и устранить Клавдия, не дожидаясь, пока он умрет от старости. Ведь в этом случае Мессалина сохранит прежнее могущество, к которому добавится и безопасность. И ведь уговорил-таки, мерзавец! На исходе лета 48 г. ничего не подозревающий император отправился совершать традиционные жертвоприношения в близлежащую приморскую Остию…

Далее события принимают столь фантастический оборот, что, опасаясь обвинений в извращении фактов, предоставим слово Тациту, который и сам сомневается, поверят ли ему: «Я знаю, покажется сказкой, что в городе, все знающем и ничего не таящем, нашелся среди смертных столь дерзкий и беззаботный, притом — консул на следующий срок, который встретился в заранее условленный день с женой принцепса, созвав свидетелей для подписания их брачного договора, что она слушала слова совершавших обряд бракосочетания, надевала на себя свадебное покрывало, приносила жертвы пред алтарями богов, что они возлежали среди пирующих, что тут были поцелуи, объятия, наконец, что ночь была проведена ими в супружеской вольности. Но ничто мною не выдумано, чтобы поразить воображение, и я передам только то, о чем слышали старики и что они записали».

Грейвз рассказывает удивительную историю о том, что Клавдий, поверивший вымыслу Мессалины о якобы предсказанной астрологом скорой смерти ее мужа, в попытке обмануть судьбу согласился на развод и новый ее брак, чтобы отвратить и перенести на другого угрозу опасности, причем самолично участвовал в выборе нового супруга и даже присутствовал на свадьбе. Вероятно, писатель основывался на словах Светония: «На свадьбе Мессалины с ее любовником Силием он (Клавдий) сам был в числе свидетелей, подписавших брачный договор». Однако факт этот вызывает сомнения, поскольку об участии Клавдия в свадьбе Мессалины не упоминается более нигде.

Как полагается, за бракосочетанием последовало удалое пиршество. Шла пора сбора винограда, и молодожены устроили шумную Вакханалию. «Женщины, облачившись в звериные шкуры, тут же плясали и прыгали, как приносящие жертвы и исступленные вакханки; сама Мессалина с распущенными волосами, размахивая тирсом, и рядом с нею увитый плющом Силий закидывали голову в такт распевавшему непристойные песни хору», — пишет Тацит.

Но не всем было весело на этом празднике. Три советника Клавдия — вольноотпущенники Каллист, Нарцисс и Паллант, — пользовавшиеся огромным влиянием при дворе, не разделяли всеобщей радости. Их терзали опасения за свою судьбу: если Силий совершит государственный переворот и станет принцепсом, они потеряют все могущество, если же поддержать Клавдия — месть разгневанной Мессалины будет страшна. Кому, как не им, знать об этом: ведь они были участниками многих ее козней и к тому же ее любовниками. Взвесив все «за» и «против», они решили идти на риск, постаравшись, однако, максимально обезопасить себя. Нарцисс, как самый хитрый и изворотливый, взялся довести дело до конца. Он склонил двух любимых наложниц Клавдия донести императору обо всем происшедшем, собрал влиятельных людей, подтвердивших их слова, и заодно рассказал о прежних многочисленных супружеских изменах Мессалины. Затем, взяв на себя командование гвардией, направил в столицу офицеров для ареста участников злополучных брачных торжеств. Императорский кортеж еще не тронулся из Остии, а этот приказ был уже выполнен. Испуганная Мессалина поторопилась навстречу мужу (надо полагать, бывшему), чтобы показаться ему и, как это не раз бывало, в личной беседе развеять все его сомнения. Также у въезда в Рим разгневанного отца должны были ждать его дети — Октавия и Британик, однако Нарцисс не допустил этого. Умело поддерживая обиду и ревность обманутого супруга своевременной демонстрацией памятной записки с перечислением любовных связей жены, он повез окончательно ошалевшего Клавдия в дом Гая Силия, где предъявил его же собственных рабов и утварь из царского дворца, затем, не дав опомниться, доставил к преторианцам, живописно обрисовал ситуацию — и вот уже верная императорская гвардия требует назвать имена виновных и подвергнуть их наказанию. Суд был скорым. Силий, державшийся твердо, попросил лишь не тянуть с казнью. «Под шумок» лишились головы еще множество человек, занесенных Нарциссом в списки любовников Мессалины, в том числе и несчастный Мнестер — не помогли и его причитания, что он, дескать, лишь выполнял личное распоряжение Клавдия во всем подчиняться прихотям императрицы.

Мессалине так и не удалось встретиться с мужем. Удалившись в сады Лукулла, она не оставляла попыток спасти свою жизнь и сочиняла слезные мольбы. Тем временем Клавдий, удовлетворенный устранением соперника и обильным ужином, велел передать несчастной (как утверждают, он употребил именно это слово), чтобы она явилась на следующий день представить свои оправдания. Гнев его остывал, а любовь возрождалась. Но Нарцисс был начеку. Он быстро нашел военного трибуна и нескольких центурионов и велел им умертвить Мессалину, якобы по приказу принцепса. Тацит сообщает, что грозные посланцы нашли отчаявшуюся женщину «распростертою на земле и рядом с ней ее мать Лепиду, которая, не ладя с дочерью, пока та была в силе, прониклась к ней состраданием, когда она оказалась на краю гибели, и теперь уговаривала ее не дожидаться прибытия палача: жизнь ее окончена, и ей ничего иного не остается, как избрать для себя благопристойную смерть». Осознавая неотвратимость расплаты, Валерия схватила кинжал, но никак не могла решиться на последний взмах, прикладывая его дрожащей рукой то к горлу, то к груди. Тогда трибун пронзил ее ударом меча. Тело Мессалины отдали для погребения матери, а пировавшему Клавдию сообщили, что он вдовец. Как это случилось — умолчали, а он и не спрашивал…

Думается, теперь можно сделать попытку ответить на вопрос: «Почему именно Мессалина была навечно заклеймена эпитетами „распутная, властолюбивая, жестокая“?» Своим беспрецедентным, выставленным напоказ всему Риму браком с Гаем Силием она бросила дерзкий вызов обществу! И общество в лице своих историков «подняло перчатку», несколько сгустив краски в описании и без того не безупречной жизни императрицы. А если принять во внимание уже упоминавшийся факт, что жизнеописание Мессалины нам известно лишь со слов античных авторов, чья объективность неоднократно ставилась под сомнение более поздними исследователями, то события предстают несколько в ином свете.

Крайне любопытны выводы, сделанные историком-антиковедом А. В. Коптевым на основании анализа работ Тацита. Оказывается, с правовой точки зрения брак Мессалины и Силия не нес в себе ничего предосудительного, и смерть их была не следствием порочности и нарушения законности семейных уз императора, а произошла в результате интриг Нарцисса в борьбе за власть и влияние на принцепса. Мессалина, по-видимому, дала развод Клавдию, и нет никаких оснований утверждать, что она не имела права этого делать. Жречество, окружение, армия и народ выступали в роли свидетелей при этом браке и не видели в нем нарушения каких-либо юридических или нравственных норм. Другое дело, что разводное письмо Мессалины Клавдию могло не дойти до адресата и осесть в руках интригана Нарцисса, контролировавшего каждый шаг императора. Что же касается умерщвления несчастной женщины, то это было откровенно противозаконное убийство, закамуфлированное заботами об интересах государства. Видимо, для его оправдания и проводилась столь настойчиво мысль о порочности императрицы. «В эпоху Светония и Тацита, — пишет Коптев, — случай брака Гая Силия с Мессалиной уже воспринимался как нечто противоправное, поскольку фигура принцепса заметно обособилась от массы граждан в правовом отношении. Общество легко восприняло официальную версию о развращенности Мессалины, а ее право на столь же легкий развод с принцепсом, как со всяким другим гражданином, было просто затушевано традицией».

Следующая глава >

biography.wikireading.ru

Мессалина – императрица или жрица любви?

Испорченная девица, которой не мог отказать никто, дабы не оказаться казненным, которая этим пользовалась, не пропуская ни одного мало-мальски приличного мужика. По образу жизни и количеству «достижений» она дала фору всем вместе взятым жрицам любви того времени.

Кто же это и что о ней говорит история? Она владелица притона, с удовольствием сама «работавшая» в нем. Кажется, что у нее постоянно зудело в одном месте, и она всячески искала на это место приключений. И все это Валерия Мессалина – жена правителя Древнего Рима. Представляем Вам интересные исторические факты об этой малоприятной личности…

Судьба дала в руки этой молодой особе (она прожила всего 28 лет) все: безграничную власть, богатство, почитание, семью… Она была императрицей, значит, казалось бы, должна быть примером для своих подданных, но Мессалина, не таясь, вела такой образ жизни, от которого у нормальных людей волосы дыбом вставали. И это во времена, когда Древний Рим не мог похвастаться благочестием и целомудрием! Не случайно слово «Мессалина» является синонимом распущенности. По сей день она самая развратная императрица всех времен и народов.

Кто-то скажет, что она была нимфоманка, то есть виной всему болезнь, основными симптомами которой являлись – сильнейшее сексуальное влечение, постоянная неудовлетворенность, и, как следствие, непрекращающиеся поиски такого партнера, который бы смог ее удовлетворить. Другие же считают ее глупой, распущенной сверх всякой нормы и безнравственной самкой (назвать ее женщиной не поворачивается язык).

Возможно, немалую роль в формировании личности Мессалины сыграло то, что она росла при дворе во времена правительства Калигулы (читайте о нем в статье "Калигула – самые жестокие и развратные правители в истории человечества") и с малых лет, как губка, впитывала в себя все прелести распутства.

Валерия Мессалина родилась в богатой семье древнеримского консула, а по материнской линии принадлежала к императорской семье. Она с детства могла иметь все, но ей всегда хотелось больше и больше. Ее не привлекали интересные люди. Это была глупая и недалекая девица, которая считала, что жизнь ей дана для разврата и властвования. Первый опыт она получила еще в нежном возрасте, а с 13 лет стала менять мужчин, как перчатки. Возможности у Мессалины были, поскольку в семье было много рабов и гладиаторов, многие из которых были весьма недурны собой. Но и этого ей было мало. Мессалина очень любила ходить в притоны и отдавалась там всем желающим за весьма небольшую плату!

Трудно сказать, имела ли Мессалина связь с Калигулой, императором, правившим в то время, но именно он выдал ее замуж за своего дядю Клавдия, бывшего в преклонном возрасте. Зачем Калигула это сделал? Кто знает. Может, хотел сделать приятное дяде, полагая, что искушенная девка скрасит тому старость, а может, решил пристроить ее, дав мужа, который не видит дальше своего носа. И это факт – Клавдий якобы до последнего не знал о похождениях своей женушки. Весь Рим знал, а он нет! Не верится…

Итак, в двадцать лет Мессалина стала женой Тиберия Клавдия, любившего историю и литературу. Он был скромным, невзрачным и сильно заикающимся мужчиной, который вряд ли мог удовлетворить аппетиты Мессалины. Не удивительно, что в первую брачную ночь она сбежала из супружеского ложа в притон, где и отпраздновала свое замужество.

Со временем распущенность императрицы достигла предела. Однажды она заключила пари со Сциллой – самой известной римской жрицей любви того времени – о том, кто без перерыва сможет обслужить большее количество мужчин. Дело происходило при большом числе свидетелей. Сначала соревнующиеся шли ноздря в ноздрю и за ночь обслужили по 25 клиентов. Но к утру Сцилла признала поражение и «сошла с дистанции». Казалось бы, спор выигран, но Мессалина не хотела останавливаться и решила установить личный рекорд, обслужив 50 человек. Она это сделала, и была очень горда своим «подвигом»!

Когда Калигула был убит, императором стал муж Мессалины, поэтому она приобрела еще больше возможностей для блуда. Кто посмеет отказать императрице? В Риме было очень много молодых и красивых мужчин, и Мессалина считала делом чести побывать во всех их постелях.

Мессалина открыла собственный "дом любви", в котором с огромным удовольствием работала обычной жрицей. И Клавдий не знал об этом? Скорее всего, он просто закрывал на все глаза, понимая, что не может удовлетворить огромные "постельные" запросы женушки.

О том, что Клавдий был в курсе дел и что сам был порабощен Мессалиной, говорит один случай. В один прекрасный день Мессалина захотела заполучить в свою постель одного молодого и очень красивого актера, по имени Мнестер, но тот не хотел быть использованным грязной и потасканной императрицей. И что же вы думаете? Мессалина пожаловалась на несговорчивого юношу Клавдию, и тот велел актеру во всем подчиняться своей жене. Несчастному ничего не оставалось, как допустить Мессалину до своего тела.

Шли годы, но ничего не менялось… Так было до тех пор, пока Мессалина не задумала посадить на трон, устранив мужа, конечно же, своего тогдашнего любовника. Клавдию об этом сообщили, Мессалина была арестована и вскоре убита. Клавдий не был расстроен этим известием, он лишь попросил налить ему еще вина…

Древний Рим вздохнул с облегчением. Жителям больше не нужно было смотреть, как императрица Мессалина с гордостью выставляет напоказ свою мерзкую сущность. Сенат повелел уничтожить все свидетельства о ней: скульптуры, картины, барельефы, но кое-что все же дошло до наших дней.

morefactov.ru

Валерия Мессалина - модница древнего Рима

По мере роста могущества и богатства Рима одежда римлянок становилась богаче и утонченнее; расширилась цветовая гамма: коричнево-золотистая,золотисто-желтая, лилово-зеленая, светло-лиловая с желтым, голубовато-серая, розовато-сиреневая и.т.д.

Обилие рабов привело к тому, что почти все домашние заботы римских женщин легли на рабские плечи. У римлянок появилось много свободного времени и все больше и больше они могли заниматься собой: своим телом, лицом, прической, нарядами — в общем, красотой. И они покоряли округлостью плеч, широкими бедрами, выпуклой тугой грудью, золотистыми волосами.

Изобретенные Востоком благовония и притирания наводнили Рим и... будоражили римских мужчин призывно-томными ароматами.

Рим вступает в «эпоху кокетства, флирта и... необузданного разврата». Процветали законодательницы мод — свободные куртизанки высокого ранга, всеми доступными и недоступными средствами стремившиеся устроить свою жизнь.

Самый «счастливый билет» «вытянула» Валерия Мессалина (25-48 гг. н. э.) — третья жена императора Клавдия. Эта похотливая красавица с золотисто-пепельными волосами и огромными глазами цвета морской волны, обрамленными очень длинными и густыми ресницами, с высокой упругой грудью и стройными, словно литыми, бедрами стала апофеозом разнузданного разврата в истории Рима. Но рассказ наш не об этом, а том, что Мессалина — одна из тех красавиц античности, что довели уход за своим телом до уровня высокого искусства.

Римлянки злоупотребляли духами, которые изготовлялись из ароматических веществ, привозимых из Египта, Аравии и Индии. Для этой цели часто употреблялись и росшие в Италии лилии, ирисы, нарциссы, пестумские розы, пахучий тростник. Духи добавляли в лорогие вина, подливали в светильники, ими обрызгивали арену цирка и сцену в театре.

Отметим, что духи тогда были не такими, к каким привыкли мы. Это были густые мази. В парфюмерных лавочках продавали все необходимое для ухода за лицом, косметические средства отдельно для женщин и мужчин.

Мессалина имела специальные несессеры, или как их тогда называли, «женский мир», т. е. необходимые наборы женских принадлежностей: серебряные четырехугольные зеркала, покрытые узорами на обратной стороне; гребни из слоновой кости; щипцы для завивки волос; золотые и серебряные шпильки и булавки в различных изящных коробочках; ножницы; баночки с румянами, помадами, белилами; алебастровые сосудики и флакончики из оникса с духами и притираниями и многое другое.

Во времена Империи модницы стали тратить на косметику огромные деньги. Жены императоров, в частности Валерия Мессалина, и вовсе не знали здесь ограничений. Особо ценились египетские мази и порошки, которым приписывали различные магические свойства.

Для всего имелись свои притирания: тело и лицо обрабатывались пальмовым маслом, руки — мятным маслом, волосы — мазями из майорана (эфирно-масличного растения). Раз в неделю римлянки делали маски для лица из бобовой муки, замешанной на ослином молоке. Особой популярностью пользовались ночные маски для лица из миндального масла и парного молока молодой коровы.

Молодость кожи сохраняли с помощью аппликаций из трав, воска, камеди и разнообразных жирных притираний. В ходу было средство от морщин из душистого льняного масла и животных жиров. Самым действенным средством считался массаж кусочком льда.

Жены римских патрициев ежедневно принимали молочные ванны, при переездах за ними перегоняли стада ослиц, в молоке которых они купались. Не меньшей популярностью пользовались ванны из фруктовых соков и лепестков алых роз. Особо состоятельные дамы выходили в свет лишь после часовой розовой ванны. Куртизанки и патрицианки делали эпиляцию, ежедневно всевозможные притирания различными косметическими средствами интимных частей тела.

При нанесении грима они пользовались сажей, сурьмой, белилами и киноварью. Модной считалась сильная бледность, поэтому дамы натирали лицо, спину, грудь и руки меловым порошком, смешанным со свинцовыми белилами, для придания коже белизны. Так модницы зарабатывали себе хроническое отравление свинцом. Пудрились глиной с острова Хиос или порошком из экскрементов крокодила. Особым шиком считалась диасразмата — прообраз современной компактной пудры: прессованная высушенная смесь из бобовой и пшеничной муки. Румянец делали с помощью винных дрожжей и охры, глаза подводили сурьмой, карандашами или просто сажей от сжигания особой эссенции. Губы подкрашивали отстоем красного вина или растительной краской. В употреблении косметики римские дамы не знали меры и не заботились об естественности. Римские женщины времен Империи обязательно утром и вечером чистили зубы толченым жемчугом и кораллом либо порошком из мелко тертого рога или пемзы. В случае необходимости вставляли искусственные зубы. В ходу были и искусственные накладные брови, всяческие утяжки и толщинки для усовершенствования фигуры. Однако все это было доступно лишь знатным женщинам, бедные и рабыни наводили красоту при помощи масок из ячменного теста с яйцом.

Валерия Мессалина, стремящаяся выглядеть элегантной и богато одетой дамой, огромное значение придавала чувственному восприятию форм своего тела, используя для этого некоторые интимные принадлежности женского туалета.

Так, чтобы максимально долго сохранять стройность, она, подобно другим римлянкам, туго бинтовала специальной длинной полосой ткани особой выделки («зона») талию и бедра. Получалось нечто вроде современного женского нижнего белья. Мессалина весьма ревниво следила за формой своей груди, приподнимая ее снизу неким подобием современного бюстгальтера — надетой на голое тело повязкой из эластичной мягкой кожи (мамилларе — сородич греческого аподесмия). Так возникла мода на высокую вздымающуюся грудь. Пояс (строфиум) она носила высоко, под грудью.

Как известно, Рим во времена Империи сделался средоточием моды подобно теперешнему Парижу и римские куртизанки с патрицианками уделяли огромное значение прическе. Валерия Мессалина обожала менять свой облик с помощью причесок. Ей нравились и кудряшки вокруг лба, и так называемый «греческий узел» с прямым пробором, и круглая завивка с начесыванием волос. Можно было встретить ее с высокой прической из локонов, укрепленных на веерообразном металлическом каркасе, отчасти напоминавшем русский кокошник. На него крепились аккуратными рядами локоны. Остальные волосы, заплетенные в косу, укладывались на затылке в виде «корзиночки». Если своих волос не хватало, добавляли чужие.

Кстати, римлянки от природы обычно имели темные волосы и по римским законам не должны были изменять их цвет, но они считали, что черный цвет волос их грубит, и подобно своим землячкам — итальянкам времен Ренессанса (венецианским и неаполитанским дамам) — предпочитали светлые, золотистые волосы, красиво сочетавшиеся с карими глазами. С этой целью римлянки обычно применяли различные осветлители. Окрашивание волос требовало особых щелочных составов и особых знаний. Поэтому специально обученные рабыни выполняли эту работу в несколько этапов, одна из них мыла и просушивала волосы, навивала на щипцы. Другая смазывала волосы помадой, а третья укладывала их. Чаще всего для обесцвечивания волосы натирались дрожжами или жидким мылом из козьего молока (либо жира) с золой бука, а затем сушились на солнце. Случалось модница перебарщивала в употреблении сильно обесцвечивающего щелочного состава и даже лысела. Тогда на помощь ей приходил парик.

Особенно модны были парики из белокурых, почти белых (бесцветных) волос, наиболее экстравагантные аристократки осмеливались носить цветные парики. Парики рыжего цвета носили в основном танцовщицы, куртизанки и... императрицы.

...Кстати, уже тогда считалось, что рыжие «не как все». Рыжеволосые женщины выглядят намного сексуальнее, нежели обладательницы волос другого цвета. Даже при отсутствии макияжа и в обыкновенном одеянии они притягивают к себе взоры каждого мужчины вне зависимости от возраста и социального положения. Именно среди рыжих во все эпохи было наибольшее количество...стерв! Примечательно, но жрицами в Риме могли стать лишь римлянки с рыжими волосами и зелеными глазами, что в природе, как известно, встречается весьма редко...

Валерия Мессалина отличалась особым, доходящим до крайности пристрастием к украшениям. Она отдавала предпочтение серьгам в виде маленьких полушарий (их Мессалина надевала по несколько штук одновременно) и в форме больших капель из очень дорогих индийских жемчужин. Но более всего обожала она появляться при дворе вся сплошь усыпанная жемчугом, под которым не было никакой одежды.

Когда наступил упадок, а затем и падение «Вечного города», исчезла и былая роскошь, в том числе и в одежде. Наступила эпоха деградации, естественной и неизбежной. Античность ушла в прошлое.

...Плохо закончила свои дни и Валерия Meccaлина — первая модница и первая... куртизанка Римской империи. По приказу ее супруга-рогоносца она была заколота его гвардейцами-преторианцами в знаменитом Лукулловом саду, первый хозяин которого навсегда вошел в историю своим непревзойденным стремлением получить от жизни максимум удовольствий. До сих пор, когда люди хотят выразить свое восхищение увиденным мероприятием, они говорят: «О, это был Лукуллов пир!» Для Мессалины вся жизнь была Лукулловым пиром, на котором она поражала всех не только ненасытностью и плотскими удовольствиями, но чувственными нарядами, которым был столь присущ один из главных принципов современной моды: умелое сочетание открытых и закрытых частей тела..

s30556663155.mirtesen.ru

Скандальная Мессалина

     В истории имя ее связывают с дебошами, сексуальными излишествами и злоупотреблением властью. В действительности же, это был ребенок, доставшийся в качестве жены императору старше ее почти на 40 лет. Она позволила многим манипулировать собой и умерла в 22 года!

     Мессалина принадлежала к той золотой молодежи, которая вращалась на орбите императорской семьи, ибо все они были потомками в первом поколении династии Юлиев-Клавидев. Август, его сестра  Октавия и жена Ливия. Родители Мессалины – Марк Валерий Мессала Барбат и Домиция Лепида – оба внуки Октавия. Дедом матери Мессалины был сам Марк Антоний.      Мессалина родилась около 26 г. н.э. в правление Тиберия, детство ее проходит в многочисленных дворцах императорской семьи в Риме или на морских курортах. Ее выдают замуж в возрасте 14 лет, в 39 или 40 г., что вполне нормальным для молодой римлянки того времени. Выбор родителей,  конечно же, только в последнюю очередь мотивируется критериями красоты и молодости избранника. Речь идет о двоюродном брате невесты, внуке Октавия, Клавдии, бывшем в возрасте 50 лет,  на 36 лет старше Мессалины. С юного возраста Клавдий считается паршивой овцой в своей семье. Все видят в нем глупца и тугодума. Мессалина все же привыкает к своему невзрачному супругу и дарит ему одного за другим двух детей – Октавию, род. в 40 г. и Британника, род. в 41 г. Клавдий души не чает в своей жене-подростке, а рождение двух детей просто возносит его на седьмое небо. Он очень гордится маленьким Британником: носит его на руках  перед строем своих солдат, берет на заседания народного собрания, а во время спектаклей все время держит его на коленях.      Клавдий становится императором в 41 г., Мессалину тоже ждут перемены. Из жены простого придворного, так ненавидимого и презираемого собственной семьей, она становится супругой Цезаря. Отныне, при любом появлении на публике, она притягивает взгляды, она получается почести равные почестям своего супруга.  Спутница императора (домина) может позволить себе любой каприз. После блистательной победы Клавдия в Британии, она сопровождает его триумфальную колесницу, сама – в такой же триумфальной колеснице. Она получает также привилегию разъезжать в карпентуме (двухколесной повозке), право которое имели только жрецы.

Мать двоих детей (слева), супруг которой боготворит ее, Мессалина считала, что достойна не меньших почестей, чем ее муж. Во время триумфальной процесси Клавдия в 45 г., она едет на колеснице позади него (справа)

     Достаточно быстро Мессалина почувствовала вкус к интригам. Скорее из легкомыслия и природной капризности, чем по тайному умыслу, она удаляет из своего окружения всех, кто вызывает ее недовольство, гнев или зависть. Она находит себе сообщников среди вольноотпущенников своего мужа.  В особенности привлекает ее Нарцисс, которого она привязывает к себе, чтобы подстраивать ловушки в окружении Клавдия. Императрица прибегает к различным ухищрениям, чтобы найти значительные суммы денег, которые она без сожаления тратит на устройство тех или иных козней. Излюбленный способ - подкуп военных командиров, магистратур и наместников провинций. Мессалина, в сговоре с вольноотпущенниками, продает монополии торговцам на на те или иные дефицитные товары, что приносит ей немало власти.      В окружении Мессалины мы встречаем довольно интересного персонажа – Люция Вителия (отца будущего императора – Авла Вителия) , который благодаря своему льстивому характеру успешно маневрирует в хитросплетениях придворной жизни. Он, например, называл Калигулу богом и, приходя к нему, все время простирался ниц перед императором, чем и заслужил расположение последнего. После смерти Калигулы Вителий сразу же обращает свой взор на новых власть имущих. Зная о влиянии Мессалины и вольноотпущенников на Клавдия, он произносит перед ними бесстыдные речи. Он помещает в ларах (лары, в древне-римской религии божества-покровители, почитавшиеся в каждом частном доме. Их изображения находились обычно в шкафчике, помещавшемся у очага или в специальной небольшой комнате; считалось, что лары присутствуют при семейной трапезе и всех домашних делах – источник БСЭ) в собственном доме золотые портреты Нарцисса и Палласа. Он безупречно играет роль робкого воздыхателя подле Мессалины. В качестве исключительной почести, своего рода подарка, она позволят ему разувать ее. Он похищает одну из ее сандалий и постоянно носит ее, спрятанную между тогой и туникой. Иногда он вынимает эту сандалию и целует при всех с восхищением.

     Одна из первых жертв Мессалины – младшая дочь Германика и, следовательно, племянница Клавдия, - Юлия Ливилла. Она, а также две ее сестры – Агриппина и Друзилла были осыпаны почестями своим братом Калигулой и вступали с ним в кровосмесительные отношения. Но они же и познали силу его гнева. Когда Юлия Ливилла и Агриппина сделали своим любовником мужа Друзиллы, брат отправил  их обеих в изгнание. Друзилла же тем временем скончалась. Придя к власти, Клавдий вернул сестер из ссылки. Агриппина, зная ревнивый характер Мессалины, держалась скромно.      Но Юлия Ливилла решает завоевать сердце своего дяди, всегда находясь подле него, льстя и ублажая, что не могло не вызвать гнева Мессалины. Едва став императрицей, Мессалина с осторожностью относиться ко всем увлечениям своего царственного супруга, развод был не таким уж редким делом в Риме, а Клавдий питал слабость к красивым женщинам. С другой стороны, Юлия Ливилла, потомок Августа и Германика представляла в некотором роде легитимную ветвь династии Юлиев-Клавидев, в то время как Мессалина, связанная через свою мать узами родства с Марком-Антонием, принадлежала к соперничающему клану.  С помощью Нарцисса Мессалина убеждает Клавдия, что Юлия изменяет ему с философом Сенекой. Юлия сослана, а впоследствии доведена до смерти. К Сенеке же проявили великодушие. Он оставляет за собой право владения на все свои богатства, однако, высылается я на Корсику. Впоследствии Агриппина вернет его оттуда.      Начиная с 42 г. Мессалина старается удалить от Клавдия влиятельных политических деятелей, которые, как ей казалось, могут затмить его своим умом или богатством. Император только что устроил свадьбу Аппия Силания с матерью Мессалины, что для последней равнозначно угрозе ее существования. Мессалина пытается соблазнить Силания, тот отвергает ее, подписывая себе, таким образом, смертный приговор. Ранним утром в покои Клавдия врывается Нарцисс. Вид у него испуганный и потрясенный. Он говорит, что видел страшный сон, в котором Силаний убивает императора. Клавдий, еще полусонный, едва понимает его, но тут же пугается до смерти. Со дня восшествия на престол его преследует панический страх государственного переворота. Мессалина также подтверждает, что вот уже несколько ночей подряд она видит тот же сон, что и Нарцисс. Неожиданно стражник объявляет о приходе Силания, сообщники еще вчера попросили того прийти утром к Клавдию, якобы для решения неотложного вопроса. Это «совпадение» еще больше пугает Клавдия, и он тут же отдает приказ о казни Силания. Позже Мессалина и Нарцисс еще не раз воспользуется этим приемом, для осуществления своих планов посредством императора.      В 47 г. во время цирковых игр дети знати представляют на публике Троянскую войну, конное праздничное шествие, созданное Августом. Среди маленьких кавалеристов находятся сын Мессалины  Британник (6 лет) и Агриппины – Нерон (10 лет). Публика покорена величественной осанкой и выправкой Нерона, это и неудивительно, ведь он – последний живой потомок Германика. По слухам, Мессалина, считавшая Нейрона соперником своего сына, приказывает слугам удавить его во время традиционной сиесты. Однако, убийцы, приблизившись к нему, увидели змею, которая обвилась вокруг головы ребенка и, испугавшись, в страхе бросились прочь. Этот античный анекдот похож на вымысел, тем не менее, полагаем, что в нем есть и доля истины.      Вполне возможно, что после рождения Британника Мессалина отдаляется от своего старого супруга, который утоляет жажду чувственных развлечений с молодыми служанками. Она же начинает выбирать себе любовников из придворных мужей. Но можно ли назвать ее нимфоманкой в прямом смысле этого слова? Быть может, она просто была ослеплена властью и вседозволенностью, положенными ее рангу? Ведь ей только 16 лет, а многочисленные античные историки уже описывают ее многочисленные дебоши и оргии. Досье на Мессалину, история ее жизни были написаны уже после ее смерти. Авторами «биографии» были сообщники Мессалины и, в том числе, небезызвестный Нарцисс, в интересах которого было переложить всю вину за совершенные ими вместе проступки и преступления именно на Мессалину. Безусловно, что Мессалина ответственна за все интриги и убийства, которые совершились при ее явном и скрытом участии, однако, не стоит забывать, что она всего лишь царственный ребенок, взбалмошный, капризный и, в то же время, очень одинокий, ведь рядом с ней не было ни одного человека, кто бы мог урезонить ее или пристыдить. Она в ссоре со своей матерью Домицией Лепидой, распутная жизнь которой вряд ли может служить примером дочери. Окружение Мессалины – это завистники и льстецы, которые посредством дружбы с ней пытаются добиться своих целей.      Одно из самых веских обвинений, выдвинутых против Мессалины – смертный приговор Валерию Азиатику. Это – известный всему Риму галл, выходец из выдающейся семьи из Вены, дважды избранный консулом, почитаемый за свое богатство и атлетические данные. Являясь официально другом Калигулы, он, в то же время, был и одним из его убийц. Клавдий ценит его и берет с собой в Британскую экспедицию. Валерий Азиатик - счастливый обладатель чудесных садов Лукулла, посаженных на севере Рима (склон современного холма Пинчо и вилла Медичи), с которых открывался незабываемый вид на весь Рим. Засаженные многочисленными фруктовыми деревьями, эти сады считались одними из самых великолепных владений столицы и вожделенным местом обитания многих знатных жителей.      В 47 г. Мессалина страстно желает это владение. По своей привычке, которая не раз позволяла делу выгореть, она решает соблазнить Азиатика. Однако, у того в любовницах самая прекрасная женщина своего времени - Поппея Сабина, посему он даже не удостаивает взглядом маленькую императрицу. Разгневанная, Мессалина решает отомстить любовникам, и первой ее жертвой становиться Поппея. Люди Мессалины угрожают ей судебным процессом по обвинению в измене, ведь официальным любовником Поппеи является пантомим Мнестер. Не выдержав угроз, Поппея кончает жизнь самоубийством. Клавдий до конца остается в неведении относительно смерти последней и даже, спустя несколько дней после самоубийства, встретив мужа Поппеи, он осведомляется почему тот не пришел со своей супругой.      В спешном порядке ищутся люди, готовые обвинить Валерия Азиатика. Среди них мы видим ненавидимого всеми Публия Суиллия, продажного доносчика, и Социбиуса,  учителя и наставника Британника. Сообщникам необходимо официальное лицо из особо приближенных к императору для претворения плана в жизнь. Им станет Вителлий, который создаст в окружении Клавдия атмосферу страха и таинственности, распуская слухи, что Азиатик, который уже убил Калигулу, теперь замышляет заговор против ныне здравствующего императора. Ведь Азиатик должен ехать в Галлию, а там у него много могущественных друзей и родственников, это ли не прекрасное средство поднять мятеж! Клавдий не желает устраивать более тщательное расследование и приказывает арестовать Азиатика. Стража приводит его в покои императора в цепях, а там его уже поджидают Мессалина и Суиллий. Последний начинает сыпать обвинениями. Кроме всего прочего, заключенному вменяется в вину коррупция во вверенных ему войсках, его преступная связь с Поппей, а также слишком женское поведение в обществе (?). На последнее заявление Азиатик, который до этого не проронил не слова, отвечает: «Иди и спроси своих сыновей Суиллий, они скажут тебе мужчина я или женщина!» Затем он начинает выкрикивать оправдания, и его защитная речь настолько поражает венценосную чету, что под конец ее, они уже не сдерживают слез. Успокоившись, Мессалина понимает однако, что Клавдий готов оправдать и отпустить Азиатика, а потому, выскользнув из комнаты вслед за Вителлием она просит его не выпускать заключенного из дворца ни в коем случае. Вителлий, который тоже еле сдерживает слезы, начинает защищать Азиатика перед Клавдием, превозносит его многочисленные заслуги перед обществом и, притворившись будто смертный приговор дело уже решенное, просит императора чести для заключенного: чтобы тот сам мог выбрать, какой смертью ему умереть. Клавдий, по своей забывчивости, действительно решает, что уже подписал смертный приговор, а потому, действительно, разрешает выбрать наиболее подходящую смерть. Друзья советуют Азиатику смерть от голода, но тот выбирает путь быстрый и надежный. После своих обычных ежедневных военных упражнений и обильного ужина со своими верными сторонниками он вскрывает себе вены. Его последней волей было перенести собственный погребальный костер чуть подальше от дома, чтобы пламя не задело деревьев в его прекрасных садах. В тот же день Мессалина вступает во владение садами Лукулла.

Единственное преступление Азиатика - владение садами Лукулла, которые пришлись по душе домине. Надгробная надпись на могиле Азиатика выбита  по приказу Клавдия. В ней говориться: "Я хочу, чтобы имя этого разбойника было забыто всеми, я проклинаю его, этого выскочку из палестры".

     В 48 г. Мессалине 22 года. Она уже пресытилась быстрыми и слишком легкими победами у мужчин. Теперь она влюблена в Гая Силия, одного из самых красивых юношей Рима, если верить молве. Силий холост, а в любовницах у него числиться красавица Юния Силана. Для Мессалины не составляет никакого труда выгнать соперницу из постели своего возлюбленного, и вот уже парочка, не стесняясь, появляется открыто вместе. Пока длиться день Мессалина в доме своего любовника. Она даже приказывает перевезти из дворца посуду и мебель, чтобы устраиваемые здесь праздники были пышней. Императорские слуги приходят теперь к Силию, чтобы прислуживать ей, туда же перебрались и многочисленные куртизаны. История не знала еще такой измены, когда встречи с любовником делаются столь открыто, что не отличишь, кто же настоящий муж, а кто же любовник. Свидительства той эпохи говорят о том, что Силий чурался и отнекивался от свалившегося на него счастья. Но что он мог поделать?! Отвергнуть Мессалину – это обречь себя на верную смерть. С другой стороны, настоящее пока ничем не грозит ему. Пышные праздники, все эти богатства, которыми окружила его Мессалина, ему по вкусу, поэтому он решает пока ничего не предпринимать.

Императрица выбирает себе любовников среди гладиаторов, известных своей мужской силой. К тому же, она не первая кто так делает, многие богатые римлянки предпочитают гладиаторов 

     Было ли известно Клавдию о связи Мессалины и Силия? Маловероятно. Император отличался просто поразительной слепотой по отношению ко всему, что касалось его жены, ее выходок и многочисленных слухов. Кроме того, 47-48 гг. – это начало введения цензуры в государстве. Цензор обязан был вести списки всадников и сенаторов. От него требовалось, чтобы он сам вел нравственную жизнь. Клавдий полностью поглощен этим нововведением, ему нравиться государственные дела и он с успехом решает многие из них. Одно из немаловажных достижений цензуры – вход галльской аристократии в Римский Сенат. Все эти события неустанно притягивают внимание императора, в то время как его здоровье начинает ухудшаться. Он страдает ужасными болями в желудке, такими изматывающими, что даже подумывает о самоубийстве. Единственные семейные события, которые на время отвлекают его от забот о государстве и здоровье – это рождение первого внука, сына его старашей дочери Антонии, которая замужем за братом Мессалины, и заключение помолвки другой его дочери Октавии, возрастом 7 лет, с Люцием Юнием Силанием.      В течение 48 г. любовная история Мессалины и Силия совершает новый виток. У юного любовника, такого пугливого и осторожного в первые месяцы адюльтера, неожиданно созревает смелый замысел, в который он немедля посвящает императрицу. Он предлагает Мессалине избавиться от Клавдия, а затем выйти за него, за Силия, замуж. Император уже стар, поэтому ничего нет страшного в том, чтобы ускорить его и без того уже близкий конец. Силий подтверждает Мессалине, что готов усыновить Британика и сохранить за ней все привилегии, которые она имеет.  Кроме того, ведь с начала 48 г. Силий - консул, и он уверен, что у него есть много сторонников, которые бы хотели видеть именно его у руля власти.      Мессалина отнеслась к предложению довольно прохладно. Конечно, не смерть Клавдия заставляет ее грустить. Она боится, что как только Силий займет трон и окунется в интриги, неизбежно сопутствующие столь высокому рангу, он отдалиться от нее и отдалит ее от власти. Поэтому перспектива женитьбы в обход легитимного супруга не прельщает ее.      Клавдий отправляется в Остию на религиозную церемонию и любовники, воспользовавшись его отсутствием, устраивают себе свадьбу. Силию все же удалось убедить Мессалину участвовать в этой авантюре. Поговаривают даже, что они хитростью заставили Клавдия подписать акт их бракосочетания, мотивируя это тем, что контракт фиктивный, направленный на то, чтобы обмануть плохие предзнаменования, говорящие о смерти «мужа Мессалины». Римский закон позволяет женщинам разводиться с мужьями по собственному желанию. Мессалина обращается к претору и заявляет, что разводится с Клавдием, что является вполне законным. Однако, упущена одна небольшая, но очень важная деталь. Мессалина не оповестила своего мужа о том, что она подписала развод с ним. А это важно в глазах закона.  В то же день, 24 августа бракосочетание Мессалины и Силия празднуется с большой помпой. Авгур гадает на полете птиц, Мессалина завернута в оранжевую вуаль – символ новобрачной, свидетели подписывают акт бракосочетания, брачное ложе поставлено в доме Силия. Это происходит на глазах всего Рима, никто более не остается в неведении.

Прекрасный Силий убеждает Мессалину избавиться от старого императора и вновь выйти замуж 

     Свадьба сильно тревожит и пугает вольноотпущенников Клавдия. До этого они охотно принимают участия в «невинных» забавах императрицы, но теперь дело принимает угрожающий оборот. Пока Мессалина принимала в своих покоях актера, пантомима Мнестера, это было серьезным проступком, но не в коей мере не могло повлечь за собой развода и повторного брака.      Сейчас опасность исходит от молодого но обладающего могуществом, красотой и умом человека. Многие понимают, что свадьба с Мессалиной – это только первый акт, что последствия могу быть более разрушительными. Каллист, Паллас и даже друг детства Нарцисс подумывают об устрашении Мессалины, пытаются угрожать ей, чтобы она расторгла свой союз с Силием. Затем, они решают рассказать обо всем Клавдию, который задерживается в Остии. Осторожный Нарцисс сносится с двумя проститутками, Кальпурнией и Клеопатрой, сопровождающими императора в путешествии, и просит их рассказать тому всю правду о жене. Кальпурния катаясь в ногах у Клавдия, начинает лить слезы и стенать: «Мессалина вышла замуж за Силия!». Клеопатра, а затем и Нарцисс подтверждают это: «Знаешь ли ты, Цезарь, что с тобой развелись? Люди, Сенат, армия – все были свидетелями свадьбы Силия. Если ты не поторопишься, муж Мессалины захватит власть в Риме!»      Как обычно, при подобных обстоятельствах, у Клавдия случается приступ паники. Он мечется по комнате, повторяя: «Я все еще император, не так ли?» Все убеждают его вернуться в Рим и искать убежища у преторов, там он будет чувствовать себя в безопасности. Но император им не внемлет. Он то заходится гневом, проклиная свою супругу и ее любовников, то плачет от умиления, вспоминая хорошие моменты их совместной жизни и своих малолетних детей.      В то же самое время Мессалина и ее новый супруг празднуют вместе со своими друзьями сбор винограда, который выливается в разнузданную вакханалию. В саду были установлены прессы с виноградом и бочки, наполненные суслом. Женщины, едва прикрыты шкурами животных, скакали и прыгали издавая крики вакханок. Силий, увенчанный плющом, представлял Вакха, растрепанная Мессалина, потрясающая тирсом (жезлом Вакха) с острыми шипами на конце, изображала Ариану, спутницу бога. В разгар праздника, захмелевший Веттий Вален взбирается на вершину дерева и пафосно заявляет, что видит «черный шторм идущий со стороны Остии». Фраза, оказавшаяся пророческой.      Пока длиться пиршество, появляются гонцы, которые объявляют, что Клавдий все знает и движется на Рим, чтобы отомстить за себя. Паника охватывает ряды вакханок и богов, и они с криками разбегаются в разные стороны. Дабы скрыть свой страх Силий немедленно отправляется в Сенат, чтобы заняться своими консульскими делами и сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло. Мессалина не слишком напугана, она знает, как успокоить своего супруга. Вот только она не может знать, что ее лучший друг Нарцисс переметнулся на сторону врага и уже просил у императора о ее смерти. Она решает появиться перед Клавдием, держа на руках малолетних Британника и Октавию. Все разбегаются, завидев ее, она же пешком проходит через весь город и поднимается вместе со своими детьми в повозку мусорщика, направляющегося в сторону Остии. Завидев военную колонну своего супруга, она буквально бросает своих детей в объятия Клавдия. Однако, Нарцисс, находившийся поблизости перебивает ее, отстраняет ее и детей от императора. Клавдий наблюдает за всем не проронив не слова. По прибытию в Рим Цезаря встречает Вителий, который в очередной раз сменил лагерь. Он проводит Клавдия к дому Силия и показывает ему все то, что Мессалина велела перевезти сюда из своего дворца. Клавдий, наконец, выходит из безмолвного оцепенения и разражается проклятиями и угрозами. Вернувшись в лагерь преторов, он немедля подписывает смертный приговор на всех любовников Мессалины. Список этих любовников ему услужливо составил Нарцисс. Около 15 знатных персон Рима были казнены практически на месте.      Императрице удалось укрыться в садах Лукулла. Там находит ее собственная мать Лепида, до этого бывшая в ссоре с дочерью. Теперь она пришла к ней с добрым советом. Она предлагает Мессалине не ждать пришествия солдат, а тот час же убить себя. Однако, неверная жена не теряет надежды получить прощение от своего мужа и тут же составляет прошение на его имя. Обманутый муж, пытаясь забыть все горести этого сложного дня, устраивает роскошный ужин и размягченный от обильных возлияний решает выслушать Мессалину на следующий день. Нарцисс понимает, что гнев Клавдия понемногу успокаивается, и достаточно будет ночи, проведенной в объятьях Мессалины, чтобы забыть все случившееся.  Опасаясь собственного разоблачения, он отдает приказ страже найти и казнить Мессалину. Завидев солдат, Мессалина начинает рыдать и едва уловимым жестом пытается заколоть себя ножом. Опережая ее, военный трибун пронзает ее своим мечом. Весть о смерти Мессалины застала Клавдия за тем же праздничным столом. Находясь все еще в эйфории от съеденного и выпитого, он не проявляет ни удовлетворения, не гнева, ни скорби. Он даже не замечает радости своих приближенных, ни горя своих детей, находящихся подле него. Хуже того, через некоторое время он спрашивает, почему императрица не присоединилась к нему во время пиршества, что лишний раз доказывает, что по сути Клавдий вообще ничего не слышит вокруг себя.  Сенат принимает решение вымарать имя Мессалины из всех публичных и частных актов и мест, что помогает и Клавдию забыть свою юную жену. Главным победителем из всего этого выходит Нарцисс. Его не только делают квестором, но и отмечают его примерное поведение.

Бесславный конец. Мать Мессалины убеждает ее свети счеты с жизнью, в то время как посланец Нарцисса оскорбляет ее. Она пытается заколоть себя, но только ранит. Солдат довершает дело, пронзая ее своим мечом.

Проклятое имя

     Античные авторы сделали имя Мессалины практически нарицательным, символом нимфомании и всевозможных излишеств. Все в один голос утверждают, что она была сексуально невоздержанной, что меняла любовников каждый день, но и это не удовлетворяло ее похоти, и она занималась проституцией в римских домах терпимости. Согласно Диону Кассию низость Мессалины доходила до того, что она заставляла других дам из своего окружения изменять своим мужьям прямо на глазах последних. Все это происходило ни где-нибудь, а в императорском дворце. Дамы, которые соглашались на авантюры затем получали щедрое вознаграждение. Мужья, кто отказывался предоставлять своих жен для участия в оргиях, наживали злейшего врага в лице Мессалины, и она не успокаивалась, пока не наказывала их. Все это происходило в покоях императорского дворца, под боком у Клавдия, который долгое время вообще ничего не замечал. Чтобы сплетни не распространялись, она укладывала к себе в постель самых красивых из своих служанок.      Тон в повествованиях о Мессалине меняется в трактатах Плиния Старшего и Младшего. Первый в своей «Естественной истории», посвященной рассмотрению вопросов спаривания в среде животных и в среде людей, писал о том, что Мессалина поставила перед собой цель найти максимальное количество любовников за минимальный отрезок времени.  В качестве «соперницы» она выбрала самую известную проститутку Рима, и выиграла у нее, совокупившись с 25 мужчинами за одну ночь.      Ювенал в своих сатирах идет еще дальше, называя Мессалину «августейшей блудницей» и «царственной проституткой». Вот эти строки: «Как только засыпает ее муж, она меняет свое императорское ложе на убогую постель. Императорская проститука надевает плащ с капюшоном и покидает покои всего с одной служанкой. Пряча свои черные волосы под белым париком, она входит в духоту убого борделя. Ей отведена отдельная комната, на которой значится ее псевдоним, Лициска. Она прячет грудь в ажурную сетку из золота, оставаясь почти обнаженной и в таком виде предлагает себя посетителям заведения. Она показывает всем свой обнаженный живот, из которого вышел благородный Британник. Она ласкает тех, кто приходит к ней и не забывает назвать цену за услуги. А когда содержатель притона закрывает его, она уходит последней, так и не утолив своей страсти. Она уходит, утомленная мужчинами, но не удовлетворенная.» Бесспорно, Мессалина была женщиной легкого поведения и имела много любовников. Но очень трудно поверить в легенды о борделе, а также о том, что в императорском дворце могли устраиваться подобного рода оргии. Ведь источником этой клеветы всегда были люди заинтересованные в оправдании смерти Мессалины. Тем не менее, выражение «царственная проститука» так и осталось связанным с именем Мессалины.

Восходящая звезда. Едва Мессалина умерла, на сцену выходит племенница Клавдия, юная Агриппина, ставшая через год законной императрицей.

 Принесенный в жертву Британник

    Второй ребенок Клавдия и Мессалины, родился 12 февраля 41 г., и являлся единственным наследным принцем, появившемся на свет во время царствования своего отца. При рождении он получает имя Тиберий Клавдий Цезарь, но затем его нарекают Британником в честь победы его отца в Бретани. Клавдий всегда держал сына подле себя и появлялся с ним на всех торжественных церемониях. Скандал, связанный со смертью Мессалины, сильно потряс неокрепшую душу ребенка. В  49 г. Клавдий женится в четвертый раз на Агриппине, которая всеми силами старается сделать наследником  своего сына, Люция Домиция, будущего императора Нерона, которого Клавдий усыновляет, а также женит на своей дочери Октавии.      В тот самый момент, когда происходит убийство Клавдия, Агриппина запирает Британника в своих покоях, и выходит к преторам со своим сыном Нероном, и все приветствуют его как императора. Но даже после этого у Британика остаются сторонники. Это доказывает один факт. Оба принца, вместе с молодыми людьми их возраста празднуют Сатурналии. Чтобы посмеяться над Британником Нерон приказывает ему петь. Нисколько не смущаясь Британник начинает петь песню, в которой говорится о законном наследнике трона, который был свергнут врагами. Песня имеет успех, многие аплодируют. Разгневанный, Нерон решает отравить своего брата. Во время пира Британику подают очень горячий напиток. В нем нет яда. Яд находится в холодной воде, которую тот просит, чтобы запить жар. Британник отпивает из чаши и, не издав ни звука, падает замертво. Отрава подействовала мгновенно. Нерон объявляет, что У Британника вероятно случился приступ эпилепсии, которыми тот страдает с детства. В тот же день тело подростка было погребено в мавзолее Августа.

 Сын Агриппины Люций Домиций, будущий император Нерон. Клавдий усыновил его в 50 г., после чего его мать всегда старалась продвинуть его в ущерб законному наследнику Британнику.

Автор: Жуковская Д. 

Рекомендуем вам следующие книги по теме:

www.historicus.ru

женщина, которая поимела Древний Рим — Альтернативный взгляд Salik.biz

Сегодняшнюю героиню нашей рубрики нельзя назвать великой в традиционном понимании этого слова, ибо прославилась она не самыми достойными свершениями. Будучи древнеримской императрицей, эта женщина не сделала ровным счетом ничего полезного в качестве политика, зато… искренне заботилась об удовлетворении физических потребностей своих подданных. И активно участвовала в решении этой проблемы. Лично. Мы предлагаем вам ознакомиться с довольно-таки нескучной биографией самой великой нимфоманки в мировой истории. Знакомьтесь — Валерия Мессалина.

Она происходила из знати, кровными узами была связана с императорской семьей. Стоит отметить, что по современным меркам нравы в Древнем Риме были достаточно свободными, но похождения Мессалины поражали даже ее современников.

Жить взрослой жизнью Валерия начала уже в 13 лет. А спустя всего год по приказу императора Калигулы ее и вовсе отдали замуж за Клавдия, дядю Калигулы. Примечательно, что разница в возрасте между молодоженами была 36 лет. Считаете, ничего страшного? Это в наше время мужчина в 50 лет считается еще в самом расцвете сил, а Клавдий уже был стариком — ибо продолжительность жизни в ту пору была намного меньше. В общем, интимная близость Клавдия уже не особо интересовала. Но ради продолжения рода он был готов посвятить немного времени этому занятию. Валерия родила престарелому мужу двоих детей, тот был очень счастлив и рад, и больше делами девушки не интересовался.

Юная Мессалина же, в свою очередь, не слишком интересовалась государственными делами. Получив безграничную власть, а вместе с ней и вседозволенность, она решила посвятить себя удовлетворению своих нимфоманских потребностей. Какое количество мужчин прошло через ее ложе доподлинно неизвестно. Зато известно, что вскоре придворные юноши и мужчины Валерии наскучили. Императрице захотелось острых ощущений.

В поисках носителей тестостерона, способных заглушить похоть, Валерия отправилась на улицы города. Переодевшись, чтобы не выдать в себе особу благородных кровей, она таким образом добрела до борделя и ей пришла в голову отличная идея… Качество потенциальных партнеров тут вызывает сомнения, но количество у нашей героини было явно в приоритете, поэтому более подходящий вариант найти сложно. Валерия не без удовольствия делила ложе с простолюдинами. Более того, она позволяла партнерам делать с собой все, что их душа пожелает: любые извращения, грубости, применение физической силы. В общем, давала возможность обращаться с собой, как с самой дешевой… девушкой легкого поведения.

По легенде, однажды Валерия устроила состязание с местной жрицей любви: кто обслужит большее количество клиентов. Соревнование началось вечером. Утром профессионалка без сил уползла домой с результатом 25 удовлетворенных мужчин, а вот Мессалина, как ни в чем не бывало, продолжила утехи и остановилась только когда количество ее партнеров достигло 50. Полсотни любовников за одну ночь. Это какую же выносливость иметь надо!

Мессалина действительно страдала сексуальным расстройством, ее потребность в интимной близости не утихала никогда, количество партнеров определялось исключительно физическими возможностями организма. Императрица проводила ночи напролет на «рабочем ложе», даже брала плату, причем такую же, как и рядовые ночные бабочки.

Античные авторы не случайно сделали имя Мессалины почти нарицательным, ассоциирующимся с нимфоманией и развращенностью. Если верить Диону Кассию, распущенность и своенравие Валерии доходили до того, что она заставляла других дам из своего окружения изменять мужьям прямо на глазах последних. Женщины, которые соглашались на подобного рода авантюры, затем получали щедрое вознаграждение. Мужья, отказывающиеся предоставлять своих жен для участия в оргиях, наживали злейшего врага в лице Мессалины, и она не успокаивалась, пока не наказывала их.

Валерия развлекалась как могла, но жизнь августейших особ не может надолго скрыться от любопытных глаз подданных. За ней пристально следил бывший раб, а в итоге практически главное лицо римского правительства по имени Нарцисс. Он сразу проникся отвращением и неприязнью к похотливой особе, установил за Валерией слежку, надеясь разведать об императрице компрометирующую информацию.

Сильно стараться для этого не пришлось. Валерия ограничивалась одноразовыми утехами до тех пор, пока не встретила Гая Силия. Этот мужчина (будучи, кстати, не простолюдином, а представителем элиты власти) был объектом весьма ГЛУБОКИХ чувств и страстей императрицы. В общем, Валерия влюбилась в него по уши.

Мессалина практически поселилась в доме Силия. Они вместе появлялись на публике, императрица даже приказала перевезти часть мебели из дворца в дом Гая, чтобы устраиваемые там праздники были еще пышнее. Однако Силий не слишком радовался свалившемуся на него «счастью» в лице ручной императрицы-нимфоманки. Но что он мог поделать? Пойти наперекор главе страны – значит обречь себя на верную смерть. Всем было прекрасно известно, Валерия либо получает то, чего хочет, либо предмет ее вожделения не достается никому.

И все же роскошь, которой императрица окружила возлюбленного, не могла не укротить его нрав, поэтому он быстро привык к своему новому статусу. А позже мужчине и вовсе пришел в голову гениальный план: свергнуть Клавдия, а потом жениться на Мессалине и самому стать императором. Силию даже удалось убедить Валерию участвовать в этой авантюре. В итоге она развелась с Клавдием, даже не сообщив ему об этом, а потом на глазах у всего Рима устроила свадьбу с возлюбленным.

Забавно, но Клавдий обо всех выкрутасах своей жены даже не догадывался, включая то, что она с ним развелась. Император был настолько увлечен делами государства, что не замечал очевидных вещей, происходящих в его семье. Так что, можно ли осуждать Мессалину за уход от такого мужа — весьма спорный вопрос. Открыл Клавдию глаза на всю эту вакханалию притаившийся ранее Нарцисс: он в подробностях рассказал императору всю правду о его экс-жене, ее любовнике Силии, а также о том, что парочка готовит государственный переворот.

Император не славился решимостью, поэтому далее Нарцисс тоже действовал за него. Смертной казни были преданы 15 видных персон, побывавших в постели Валерии (в том числе и ее новый муж). Неверной императрице же удалось скрыться, но ненадолго. Понимая безвыходность своего положения, женщина даже думала покончить с собой, но не тважилась. Она понадеялась вымолить прощение у мягкого Клавдия. Нарцисс прослышал о таких намерениях нашей героини, поэтому во избежание эксцессов приказал солдатам найти ее и убить. Военный трибун пронзил Валерию своим мечом. Ей не было еще и 30 лет.

Весть о смерти бывшей жены застала Клавдия за праздничным столом. Находясь в эйфории от съеденного и выпитого, он пропустил это мимо ушей, не проявив никаких эмоций. Он даже не заметил ни радости своих приближенных, ни горя своих детей, находящихся подле него и пораженных этой новостью. Более того, через некоторое время он как ни в чем не бывало поинтересовался, почему императрица не присоединилась к их пиршеству. Сенат принял решение вымарать имя Мессалины из всех публичных и частных актов и мест, что помогло Клавдию окончательно забыть свою юную жену.

Вот так весьма неприглядно и бесславно закончилась жизнь царствующей проститутки, привыкшей ни в чем себе не отказывать. Не хотим читать вам мораль, но все же отметим, что отсутствие меры (в чем бы то ни было) до добра не доводит.

salik.biz

Смотрите также

• 
  Древний рим мессалина
• 
  Видео древняя русь
• 
  Наследие древнего рима
• 
  Происхождение древних славян
• 
  Фото древний рим
• 
  Легенды древнего рима
• 
  Мифология древней индии
• 
  Скульпторы древней греции
• 
  Школы древней греции
• Древний тармашев читать
• 
  Культура древних цивилизаций