Классические образцы литературных произведений древнего Вавилона и Ассирии. Литература древнего вавилона
Классические образцы литературных произведений древнего Вавилона и Ассирии
⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 17Следующая ⇒
Рассмотрим наиболее яркие примеры литературных произведений. Прежде всего остановимся на диалоге господина и раба «О смысле жизни» конца II тысячелетия до н. э.
Некий попавший в немилость вельможа советуется со своим рабом. Он перебирает все возможные варианты выхода из тяжелого положения (просьба о помиловании, восстание, бегство, женская любовь, обращение к богу, добрые дела и т. д.). Мудрый, но лукавый раб сперва поддакивает своему господину, но затем умело разрушает его беспочвенные иллюзии. Приведем несколько отрывков из этого произведения:
«Раб, будь готов к моим услугам». – «Да, господин мой, да».
«Женщину я хочу любить!» – «Люби же, гоподин мой. Человек, который любит женщину, забывает горе и скорбь». – «О раб, я женщину не хочу любить». – «Не люби, владыка мой. Не люби! Женщина – это ловушка для охотника, глубокая яма и ров. Женщина – это острый железный кинжал, который перерезает горло человеку».
Господин хочет найти утешение в молитве и принести жертву богу, но раб снова разочаровывает его, доказывая с беспощадной логикой бессмысленность религиозного культа:
«… О раб, я жертву богу моему не хочу принести». – «Не приноси, господин мой. Не приноси. Разве ты думаешь, что научишь бога ходить за тобой, подобно собаке, или повелением запроса (магией), или незапросом (молитвой), или же исполнением того, что он у тебя попросит?»
Таким образом, предвосхищается позднейшее учение Эпикура, не отрицавшего существование богов, но считавшего, что они не вмешиваются в дела людей. Это, конечно, еще не атеизм, но уже первый шаг к нему.
Такой же бессмысленной считает раб благотворительную деятельность, подчеркивая при этом, что люди не помнят добрых дел. Потомки забудут одинаково и праведника, и злодея.
«…О раб, благодеяние стране моей я не хочу оказать». – «Не оказывай, господин мой. Не оказывай. Подымись на холмы разрушенных городов, пройдись по развалинам древности и посмотри на черепа людей, живших раньше и после: кто из них был владыкой зла и кто владыкой добра?» [29]
В данном диалоге с предельной ясностью представлена расстановка социальных сил в восточной деспотии. Раб находится в полной власти своего господина, но утешается тем, что последний, в свою очередь, бессилен перед царем и в любую минуту может быть казнен.
К творчеству писцов школ Ассирии времен Саргонидов восходит знаменитый дидактический памятник – повесть об Ахикаре.
Было создано богатое поучениями (подобие кодекса поведения и морали для детей правящей верхушки ассирийской знати) литературное произведение, которое сыграло крупнейшую роль в истории всемирной литературы. Время действия повести VII в. до н. э.
У ассирийского царя Синаххериба служил верховным сановником некий Ахикар. Он был очень мудр, богат и знатен, но не имел детей. Сановник взмолился богам, чтобы они даровали ему сына‑наследника. Боги отказали Ахикару в этой просьбе, однако посоветовали усыновить своего племянника Надана. Надан нуждается в наставлении для того, чтобы впоследствии он мог заменить самого Ахикара, ибо «никто не рождается ученым». Ахикар старательно взялся за воспитание своего наследника. Он научил его грамоте и всему тому, что знал сам. Потом представил приемного сына Синаххерибу, заявив, что тот сможет заменить сановника после смерти.
В повести изложены поучения старого Ахикара, которыми должен был руководствоваться Надан. Особенно любопытны советы визиря, касающиеся искусства «говорить и молчать». Вот некоторые из них:
«Не разглашай тайны. Слова, которые услышишь в царском доме, пусть сгинут в твоем сердце».
«Говори спокойно, не повышай голоса. Ибо если бы дом можно было бы воздвигнуть при помощи крика, то осел ежедневно бы строил по два дома».
«Лучше с мудрым человеком носить камни, чем с глупым пить вино».
«Не будь без меры сладок, чтоб тебя не проглотили. Не будь без моры горек, чтоб тебя не выплюнули».
«Удерживай язык от зла, а руку от воровства».
«Послушать умного человека – как в знойный день испить студеной воды».
«Не позволяй наступать себе на ноги, дабы потом не дерзнули наступить тебе на шею».
«Один воробей в твоей руке лучше, чем тысяча птиц, порхающих в воздухе».
«Когда вода потечет вверх, птица полетит без крыльев, ворон побелеет, горькое станет сладким, как мед, – тогда и дурак поумнеет».
«Собаку, которая оставляет своего хозяина и следует за тобой, гони камнями». [30]
Кончается повесть известным изречением: «Кто роет другому яму, сам в нее попадет».
Мы привели лишь десяток изречений, тогда как в повести их более ста. Повесть об Ахикаре (Акире Премудром) в течение нескольких столетий пользовалась на Руси большой популярностью. Но лишь в конце XIX в. ученые установили, что в основу ее легла ассирийская легенда, созданная более 2600 лет тому назад.
Эта повесть является своеобразной литературной рамкой для сборника поучений. Арамейский оригинал обнаружен в Египте в рукописи. Известны более поздние версии на арабском, древнерусском и других языках.
Популярность сюжета повести об Ахикаре еще раз свидетельствует о влиянии литературного творчества населения древней Месопотамии на другие народы. Интересно отметить, что греческая традиция приписала многие деяния Ахикара знаменитому баснописцу Эзопу, переименовав при этом ассирийского царя Синаххериба в Ликурга (чисто греческое имя) и объявив его вавилонским царем.
Одним из самых значительных произведений вавилонской литературы является «Поэма о Гильгамеше». В этой эпопее речь идет о герое‑полубоге древнего шумеро‑аккадского мира, почитавшегося еще до возвышения Вавилона. Тот факт, что до нас дошли по меньшей мере четыре ее различных варианта на одном только аккадском языке, не считая хеттского и митанийского и не говоря уже о шумерских прообразах, свидетельствует о том, что вся Передняя Азия была знакома с этой древнейшей легендой.
Название поэмы «Ша нагба имуру» в переводе означает: «Тот, кто все видел». Гильгамеш – «на две трети бог, на одну треть человек». Этот герой все видел и все знает, он страдает из‑за любви к человечеству и совершает самые опасные подвиги, пытаясь достичь бессмертия и передать своему народу знание того, чем жил мир до потопа. Особого внимания заслуживает описание потопа.
Месопотамская легенда о потопе представляет собой один из многочисленных вариантов мифа о разрушении мира богами.
Заметим, между прочим, что в этой легенде не содержится воспоминаний, пусть даже отдаленных, о проливных дождях или сейсмических катастрофах, происшедших в конце ледникового периода. Объяснения мифов следует искать в истории общественных отношений, складывавшихся между людьми в результате открытия и совершенствования орудий труда и средств производства.
Вавилонский богатырь Гильгамеш, повелитель Урука, после смерти своего друга Энкиду, которая потрясла его и заставила задуматься о тайнах бытия, отправился скитаться в поисках бессмертия. Во время странствований он встречает своего предка Ут‑напиштима и просит его рассказать историю всемирного потопа, от которого тот сумел спастись один. Гильгамеш узнает, что бог Эа, когда совет богов решил уничтожить человечество, внушил одному из жителей города Шуруппака, Ут‑напиштиму, вавилонскому Ною, мысль построить корабль, который мог бы вместить его семью, несколько пар домашних и диких животных и некоторых ремесленников. Судно это следовало хорошенько просмолить. Оно должно было быть достаточно большим, чтобы поднять на себе «порождение всего живущего». Когда сооружение судна было закончено, разразилась ужасная буря, дождь лил семь дней и семь ночей. Водяные валы поглотили землю, и все люди погибли. Когда буря утихла и воды спали, барка пристала к горе Насир (на севере от Мосула у р. Тигр).
Через шесть дней после потопа Ут‑напиштим выпустил голубку, но она не нашла земли и вернулась на судно. То же случилось и с морской ласточкой. Третьим взлетел ворон. Он увидел, что из воды выступает суша, полетел на поиски пищи и не вернулся. Тогда Ут‑напиштим сошел с корабля на берег и на вершине горы принес богам жертвы, совершив в их честь возлияния. Боги слетелись на запах еды и в награду даровали герою бессмертие.
Ут‑напиштим пытается, в свою очередь, принести бессмертие Гильгамешу, однако все его старания оказываются напрасными. Огорченный Гильгамеш возвращается в Урук и просит богов дать ему возможность увидеть хотя бы тень своего друга Энкиду.
Достаточно сравнить этот рассказ с двумя вариантами истории потопа в библейской книге Бытия, чтобы убедиться, что здесь мы имеем дело с литературной обработкой вавилонского мифа.
В этом выдающемся произведении вавилонской литературы выражена реалистическая мысль о неизбежности смерти всех людей и даже героев, совершающих подвиги.
Глава III. Ассиро‑вавилонская религия. Философия и этика
Читайте также:
lektsia.com
Древний мир. Страны и племена. Вавилония. Идеология и культура Вавилона. Письменность и литература.
Идеология и
культура Вавилона
Письменность и литература
Письменность
вавилонян, унаследованная ими от шумеров, была
хорошо развитой клинописью, приспособленной к
особенностям семитического аккадского языка.
Этот язык во II тысячелетии до н. э. стал
общепризнанным языком дипломатической
переписки. Вавилонскую клинопись изучали даже в
писцовых школах далёкого Египта. Клинописью
написаны многочисленные документы, религиозные
тексты, сказания.
Господство религии и жречества в
области идеологии являлось определяющим для
вавилонской литературы. Даже популярные
произведения устного народного творчества
подвергались обработке в духе господствующей
идеологии. Характерным для вавилонской
литературы того времени является настойчивое
подчёркивание слабости человека и
ограниченности его возможностей, проповедь
смирения и покорности человека порядкам,
установленным самими богами, и власти
обожествляемых царей. Подвергались обработке и
приспособлялись к новым успениям древние мифы и
предания, вроде упоминавшихся уже ранее мифов о
сотворении мира, о нисхождении богини Иштар в
царство мёртвых и др.
Обработке подверглись также шумерские
сказания о Гильгамеше. Возможно, что именно к
этому Времени были сведены в единый эпос ранее
существовавшие разрозненные предания о
Гильгамеше, хотя некоторые исследователи
относят создание этой эпической поэмы ещё к
концу III тысячелетия. Вавилонская обработка
сказалась, в частности, в трактовке образа
главного героя эпоса.
Содержание эпоса о Гильгамеше в том
виде, в каком он был написан на аккадском языке,
таково: Гильгамеш, царь Урука, не находя
применения своим могучим силам, угнетает жителей
Урука. Услышав их молитвы, боги создают
первобытного человека — героя Энкиду, живущего
со зверями. Энкиду было предназначено сделаться
другом Гильгамеша и направить его силы на
совершение подвигов, полезных людям.
Соблазнённый любовью к женщине, Энкиду должен
был порвать прежнюю свою тесную связь с природой
и прибыл в Урук, где, померившись силами с
Гильгамешем, стал его другом. Друзья совершают
ряд подвигов на пользу людям, в том числе убивают
хранителя кедров, чудовище Хумбабу (по-шумерски
— Хуваву). Затем Гильгамешу предлагает свою
любовь богиня Иштар, но тот отвергает её и, вместе
с' Энкиду, убивает посланного против них богиней
чудовищного быка. При этом Энкиду наносит тяжкое
оскорбление богине и за это должен умереть.
Перед Гильгамешем встаёт вопрос о
смертности людей. Несмотря на уговоры богов и
людей, несмотря на величайшие препятствия, он
предпринимает путешествие на край света, где
находится переживший потоп герой Утнапиштим
(Зиусудра). Тот рассказывает ему историю потопа и
своего спасения, но уверяет Гильгамеша, что
вечной жизни для человека быть не может. Тем не
менее, он помогает Гильгамешу найти волшебное
растение, освобождающее человека от старости.
Гильгамеш решает разделить его со своим народом,
но на обратном пути растение похищает змея. Поэма
первоначально кончалась похвалой мудрецам,
построившим древние стены Урука и тем создавшим
вечную ценность.
Эта мужественная и глубокая по мысли
поэма, герои которой выступают как поборники
блага людей и богоборцы, подверглась
тенденциозной переработке в господствовавшем
духе проповеди смирения и покорности богам. В
частности, в конце к поэме был прибавлен перевод
проникнутой религиозным духом шумерской песни о
том, как Гильгамеш вызывал из преисподней дух
Энкиду и тот рассказал ему о печальной судьбе
мертвых, страдающих от голода и жажды. Эта судьба
несколько облегчается якобы лишь выполнением
соответствующих погребальных обрядов и
принесением жертв.
Эпос о Гильгамеше был написан
стихотворным размером, основанным на счёте
ударении. Точное представление о подлиннике даёт
прекрасный перевод первых строк эпоса, сделанный
крупнейшим советским ассириологом В. К. Шилейко с
полным учётом размера подлинника.
Источник: "Всемирная
история" Том 1. под ред. Ю.П. Францева,
Государственное издательство
политической литературы, 1953.
ancient.gerodot.ru
Классические образцы литературных произведений древнего Вавилона и Ассирии
Рассмотрим наиболее яркие примеры литературных произведений. Прежде всего остановимся на диалоге господина и раба «О смысле жизни» конца II тысячелетия до н.э.
Некий попавший в немилость вельможа советуется со своим рабом. Он перебирает все возможные варианты выхода из тяжелого положения (просьба о помиловании, восстание, бегство, женская любовь, обращение к богу, добрые дела и т. д.). Мудрый, но лукавый раб сперва поддакивает своему господину, но затем умело разрушает его беспочвенные иллюзии. Приведем несколько отрывков из этого произведения:
«Раб, будь готов к моим услугам». — «Да, господин мой, да».
«Женщину я хочу любить!» — «Люби же, гоподин мой. Человек, который любит женщину, забывает горе и скорбь». — «О раб, я женщину не хочу любить». — «Не люби, владыка мой. Не люби! [186] Женщина — это ловушка для охотника, глубокая яма и ров. Женщина — это острый железный кинжал, который перерезает горло человеку».
Господин хочет найти утешение в молитве и принести жертву богу, но раб снова разочаровывает его, доказывая с беспощадной логикой бессмысленность религиозного культа:
«... О раб, я жертву богу моему не хочу принести». — «Не приноси, господин мой. Не приноси. Разве ты думаешь, что научишь бога ходить за тобой, подобно собаке, или повелением запроса (магией), или незапросом (молитвой), или же исполнением того, что он у тебя попросит?»
Таким образом, предвосхищается позднейшее учение Эпикура, не отрицавшего существование богов, но считавшего, что они не вмешиваются в дела людей. Это, конечно, еще не атеизм, но уже первый шаг к нему.
Такой же бессмысленной считает раб благотворительную деятельность, подчеркивая при этом, что люди не помнят добрых дел. Потомки забудут одинаково и праведника, и злодея.
«...О раб, благодеяние стране моей я не хочу оказать». — «Не оказывай, господин мой. Не оказывай. Подымись на холмы разрушенных городов, пройдись по развалинам древности и посмотри на черепа людей, живших раньше и после: кто из них был владыкой зла и кто владыкой добра?»2)
В данном диалоге с предельной ясностью представлена расстановка социальных сил в восточной деспотии. Раб находится в полной власти своего господина, но утешается тем, что последний, в свою очередь, бессилен перед царем и в любую минуту может быть казнен.
К творчеству писцов школ Ассирии времен Саргонидов восходит знаменитый дидактический памятник — повесть об Ахикаре.
Было создано богатое поучениями (подобие кодекса поведения и морали для детей правящей верхушки ассирийской знати) литературное произведение, которое сыграло крупнейшую роль в истории всемирной литературы. Время действия повести VII в. до н.э.
У ассирийского царя Синаххериба служил верховным сановником некий Ахикар. Он был очень мудр, богат и знатен, но не имел детей. Сановник взмолился богам, чтобы они даровали ему сына-наследника. Боги отказали Ахикару в этой просьбе, однако посоветовали усыновить своего племянника Надана. Надан нуждается в наставлении для того, чтобы впоследствии он мог заменить самого Ахикара, ибо «никто не рождается ученым». Ахикар старательно взялся за воспитание своего наследника. Он научил его грамоте и всему тому, что знал сам. Потом представил приемного сына Синаххерибу, заявив, что тот сможет заменить сановника после смерти.
В повести изложены поучения старого Ахикара, которыми должен был руководствоваться Надан. Особенно любопытны советы [187] визиря, касающиеся искусства «говорить и молчать». Вот некоторые из них:
«Не разглашай тайны. Слова, которые услышишь в царском доме, пусть сгинут в твоем сердце».
«Говори спокойно, не повышай голоса. Ибо если бы дом можно было бы воздвигнуть при помощи крика, то осел ежедневно бы строил по два дома».
«Лучше с мудрым человеком носить камни, чем с глупым пить вино».
«Не будь без меры сладок, чтоб тебя не проглотили. Не будь без моры горек, чтоб тебя не выплюнули».
«Удерживай язык от зла, а руку от воровства».
«Послушать умного человека — как в знойный день испить студеной воды».
«Не позволяй наступать себе на ноги, дабы потом не дерзнули наступить тебе на шею».
«Один воробей в твоей руке лучше, чем тысяча птиц, порхающих в воздухе».
«Когда вода потечет вверх, птица полетит без крыльев, ворон побелеет, горькое станет сладким, как мед, — тогда и дурак поумнеет».
«Собаку, которая оставляет своего хозяина и следует за тобой, гони камнями».3)
Кончается повесть известным изречением: «Кто роет другому яму, сам в нее попадет».
Мы привели лишь десяток изречений, тогда как в повести их более ста. Повесть об Ахикаре (Акире Премудром) в течение нескольких столетий пользовалась на Руси большой популярностью. Но лишь в конце XIX в. ученые установили, что в основу се легла ассирийская легенда, созданная более 2600 лет тому назад.
Эта повесть является своеобразной литературной рамкой для сборника поучений. Арамейский оригинал обнаружен в Египте в рукописи. Известны более поздние версии на арабском, древнерусском и других языках.
Популярность сюжета повести об Ахикаре еще раз свидетельствует о влиянии литературного творчества населения древней Месопотамии на другие народы. Интересно отметить, что греческая традиция приписала многие деяния Ахикара знаменитому баснописцу Эзопу, переименовав при этом ассирийского царя Синаххериба в Ликурга (чисто греческое имя) и объявив его вавилонским царем.
Одним из самых значительных произведений вавилонской литературы является «Поэма о Гильгамеше». В этой эпопее речь идет о герое-полубоге древнего шумеро-аккадского мира, почитавшегося еще до возвышения Вавилона. Тот факт, что до нас дошли по меньшей мере четыре ее различных варианта на одном только аккадском языке, не считая хеттского и митанийского и не говоря уже о шумерских прообразах, свидетельствует о том, что вся Передняя Азия была знакома с этой древнейшей легендой.[188]
Название поэмы «Ша нагба имуру» в переводе означает: «Тот, кто все видел». Гильгамеш — «на две трети бог, на одну треть человек». Этот герой все видел и все знает, он страдает из-за любви к человечеству и совершает самые опасные подвиги, пытаясь достичь бессмертия и передать своему народу знание того, чем жил мир до потопа. Особого внимания заслуживает описание потопа.
Месопотамская легенда о потопе представляет собой один из многочисленных вариантов мифа о разрушении мира богами.
Заметим, между прочим, что в этой легенде не содержится воспоминаний, пусть даже отдаленных, о проливных дождях или сейсмических катастрофах, происшедших в конце ледникового периода. Объяснения мифов следует искать в истории общественных отношений, складывавшихся между людьми в результате открытия и совершенствования орудий труда и средств производства.
Вавилонский богатырь Гильгамеш, повелитель Урука, после смерти своего друга Энкиду, которая потрясла его и заставила задуматься о тайнах бытия, отправился скитаться в поисках бессмертия. Во время странствований он встречает своего предка Ут-напиштима и просит его рассказать историю всемирного потопа, от которого тот сумел спастись один. Гильгамеш узнает, что бог Эа, когда совет богов решил уничтожить человечество, внушил одному из жителей города Шуруппака, Ут-напиштиму, вавилонскому Ною, мысль построить корабль, который мог бы вместить его семью, несколько пар домашних и диких животных и некоторых ремесленников. Судно это следовало хорошенько просмолить. Оно должно было быть достаточно большим, чтобы поднять на себе «порождение всего живущего». Когда сооружение судна было закончено, разразилась ужасная буря, дождь лил семь дней и семь ночей. Водяные валы поглотили землю, и все люди погибли. Когда буря утихла и воды спали, барка пристала к горе Насир (на севере от Мосула у р. Тигр).
Через шесть дней после потопа Ут-напиштим выпустил голубку, но она не нашла земли и вернулась на судно. То же случилось и с морской ласточкой. Третьим взлетел ворон. Он увидел, что из воды выступает суша, полетел на поиски пищи и не вернулся. Тогда Ут-напиштим сошел с корабля на берег и на вершине горы принес богам жертвы, совершив в их честь возлияния. Боги слетелись на запах еды и в награду даровали герою бессмертие.
Ут-напиштим пытается, в свою очередь, принести бессмертие Гильгамешу, однако все его старания оказываются напрасными. Огорченный Гильгамеш возвращается в Урук и просит богов дать ему возможность увидеть хотя бы тень своего друга Энкиду.
Достаточно сравнить этот рассказ с двумя вариантами истории потопа в библейской книге Бытия, чтобы убедиться, что здесь мы имеем дело с литературной обработкой вавилонского мифа.
В этом выдающемся произведении вавилонской литературы выражена реалистическая мысль о неизбежности смерти всех людей и даже героев, совершающих подвиги.[189]
2) Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1963, с. 278-279 (пер. В. В. Струве).
3) А. Д. Григорьев. Повесть об Ахикаре Премудром. — «Чтения в Московском обществе истории и древностей российских». Кн. I, СПб., 1912.
historylib.org
Классические образцы литературных произведений древнего Вавилона и Ассирии. Д. Ч. Садаев.История древней Ассирии.
Классические образцы литературных произведений древнего Вавилона и Ассирии
Рассмотрим наиболее яркие примеры литературных произведений. Прежде всего остановимся на диалоге господина и раба «О смысле жизни» конца II тысячелетия до н.э.
Некий попавший в немилость вельможа советуется со своим рабом. Он перебирает все возможные варианты выхода из тяжелого положения (просьба о помиловании, восстание, бегство, женская любовь, обращение к богу, добрые дела и т. д.). Мудрый, но лукавый раб сперва поддакивает своему господину, но затем умело разрушает его беспочвенные иллюзии. Приведем несколько отрывков из этого произведения:
«Раб, будь готов к моим услугам». — «Да, господин мой, да».
«Женщину я хочу любить!» — «Люби же, гоподин мой. Человек, который любит женщину, забывает горе и скорбь». — «О раб, я женщину не хочу любить». — «Не люби, владыка мой. Не люби! [186] Женщина — это ловушка для охотника, глубокая яма и ров. Женщина — это острый железный кинжал, который перерезает горло человеку».
Господин хочет найти утешение в молитве и принести жертву богу, но раб снова разочаровывает его, доказывая с беспощадной логикой бессмысленность религиозного культа:
«... О раб, я жертву богу моему не хочу принести». — «Не приноси, господин мой. Не приноси. Разве ты думаешь, что научишь бога ходить за тобой, подобно собаке, или повелением запроса (магией), или незапросом (молитвой), или же исполнением того, что он у тебя попросит?»
Таким образом, предвосхищается позднейшее учение Эпикура, не отрицавшего существование богов, но считавшего, что они не вмешиваются в дела людей. Это, конечно, еще не атеизм, но уже первый шаг к нему.
Такой же бессмысленной считает раб благотворительную деятельность, подчеркивая при этом, что люди не помнят добрых дел. Потомки забудут одинаково и праведника, и злодея.
«...О раб, благодеяние стране моей я не хочу оказать». — «Не оказывай, господин мой. Не оказывай. Подымись на холмы разрушенных городов, пройдись по развалинам древности и посмотри на черепа людей, живших раньше и после: кто из них был владыкой зла и кто владыкой добра?»2)
В данном диалоге с предельной ясностью представлена расстановка социальных сил в восточной деспотии. Раб находится в полной власти своего господина, но утешается тем, что последний, в свою очередь, бессилен перед царем и в любую минуту может быть казнен.
К творчеству писцов школ Ассирии времен Саргонидов восходит знаменитый дидактический памятник — повесть об Ахикаре.
Было создано богатое поучениями (подобие кодекса поведения и морали для детей правящей верхушки ассирийской знати) литературное произведение, которое сыграло крупнейшую роль в истории всемирной литературы. Время действия повести VII в. до н.э.
У ассирийского царя Синаххериба служил верховным сановником некий Ахикар. Он был очень мудр, богат и знатен, но не имел детей. Сановник взмолился богам, чтобы они даровали ему сына-наследника. Боги отказали Ахикару в этой просьбе, однако посоветовали усыновить своего племянника Надана. Надан нуждается в наставлении для того, чтобы впоследствии он мог заменить самого Ахикара, ибо «никто не рождается ученым». Ахикар старательно взялся за воспитание своего наследника. Он научил его грамоте и всему тому, что знал сам. Потом представил приемного сына Синаххерибу, заявив, что тот сможет заменить сановника после смерти.
В повести изложены поучения старого Ахикара, которыми должен был руководствоваться Надан. Особенно любопытны советы [187] визиря, касающиеся искусства «говорить и молчать». Вот некоторые из них:
«Не разглашай тайны. Слова, которые услышишь в царском доме, пусть сгинут в твоем сердце».
«Говори спокойно, не повышай голоса. Ибо если бы дом можно было бы воздвигнуть при помощи крика, то осел ежедневно бы строил по два дома».
«Лучше с мудрым человеком носить камни, чем с глупым пить вино».
«Не будь без меры сладок, чтоб тебя не проглотили. Не будь без моры горек, чтоб тебя не выплюнули».
«Удерживай язык от зла, а руку от воровства».
«Послушать умного человека — как в знойный день испить студеной воды».
«Не позволяй наступать себе на ноги, дабы потом не дерзнули наступить тебе на шею».
«Один воробей в твоей руке лучше, чем тысяча птиц, порхающих в воздухе».
«Когда вода потечет вверх, птица полетит без крыльев, ворон побелеет, горькое станет сладким, как мед, — тогда и дурак поумнеет».
«Собаку, которая оставляет своего хозяина и следует за тобой, гони камнями».3)
Кончается повесть известным изречением: «Кто роет другому яму, сам в нее попадет».
Мы привели лишь десяток изречений, тогда как в повести их более ста. Повесть об Ахикаре (Акире Премудром) в течение нескольких столетий пользовалась на Руси большой популярностью. Но лишь в конце XIX в. ученые установили, что в основу се легла ассирийская легенда, созданная более 2600 лет тому назад.
Эта повесть является своеобразной литературной рамкой для сборника поучений. Арамейский оригинал обнаружен в Египте в рукописи. Известны более поздние версии на арабском, древнерусском и других языках.
Популярность сюжета повести об Ахикаре еще раз свидетельствует о влиянии литературного творчества населения древней Месопотамии на другие народы. Интересно отметить, что греческая традиция приписала многие деяния Ахикара знаменитому баснописцу Эзопу, переименовав при этом ассирийского царя Синаххериба в Ликурга (чисто греческое имя) и объявив его вавилонским царем.
Одним из самых значительных произведений вавилонской литературы является «Поэма о Гильгамеше». В этой эпопее речь идет о герое-полубоге древнего шумеро-аккадского мира, почитавшегося еще до возвышения Вавилона. Тот факт, что до нас дошли по меньшей мере четыре ее различных варианта на одном только аккадском языке, не считая хеттского и митанийского и не говоря уже о шумерских прообразах, свидетельствует о том, что вся Передняя Азия была знакома с этой древнейшей легендой.[188]
Название поэмы «Ша нагба имуру» в переводе означает: «Тот, кто все видел». Гильгамеш — «на две трети бог, на одну треть человек». Этот герой все видел и все знает, он страдает из-за любви к человечеству и совершает самые опасные подвиги, пытаясь достичь бессмертия и передать своему народу знание того, чем жил мир до потопа. Особого внимания заслуживает описание потопа.
Месопотамская легенда о потопе представляет собой один из многочисленных вариантов мифа о разрушении мира богами.
Заметим, между прочим, что в этой легенде не содержится воспоминаний, пусть даже отдаленных, о проливных дождях или сейсмических катастрофах, происшедших в конце ледникового периода. Объяснения мифов следует искать в истории общественных отношений, складывавшихся между людьми в результате открытия и совершенствования орудий труда и средств производства.
Вавилонский богатырь Гильгамеш, повелитель Урука, после смерти своего друга Энкиду, которая потрясла его и заставила задуматься о тайнах бытия, отправился скитаться в поисках бессмертия. Во время странствований он встречает своего предка Ут-напиштима и просит его рассказать историю всемирного потопа, от которого тот сумел спастись один. Гильгамеш узнает, что бог Эа, когда совет богов решил уничтожить человечество, внушил одному из жителей города Шуруппака, Ут-напиштиму, вавилонскому Ною, мысль построить корабль, который мог бы вместить его семью, несколько пар домашних и диких животных и некоторых ремесленников. Судно это следовало хорошенько просмолить. Оно должно было быть достаточно большим, чтобы поднять на себе «порождение всего живущего». Когда сооружение судна было закончено, разразилась ужасная буря, дождь лил семь дней и семь ночей. Водяные валы поглотили землю, и все люди погибли. Когда буря утихла и воды спали, барка пристала к горе Насир (на севере от Мосула у р. Тигр).
Через шесть дней после потопа Ут-напиштим выпустил голубку, но она не нашла земли и вернулась на судно. То же случилось и с морской ласточкой. Третьим взлетел ворон. Он увидел, что из воды выступает суша, полетел на поиски пищи и не вернулся. Тогда Ут-напиштим сошел с корабля на берег и на вершине горы принес богам жертвы, совершив в их честь возлияния. Боги слетелись на запах еды и в награду даровали герою бессмертие.
Ут-напиштим пытается, в свою очередь, принести бессмертие Гильгамешу, однако все его старания оказываются напрасными. Огорченный Гильгамеш возвращается в Урук и просит богов дать ему возможность увидеть хотя бы тень своего друга Энкиду.
Достаточно сравнить этот рассказ с двумя вариантами истории потопа в библейской книге Бытия, чтобы убедиться, что здесь мы имеем дело с литературной обработкой вавилонского мифа.
В этом выдающемся произведении вавилонской литературы выражена реалистическая мысль о неизбежности смерти всех людей и даже героев, совершающих подвиги.[189]
2) Хрестоматия по истории Древнего Востока. М., 1963, с. 278-279 (пер. В. В. Струве).
3) А. Д. Григорьев. Повесть об Ахикаре Премудром. — «Чтения в Московском обществе истории и древностей российских». Кн. I, СПб., 1912.
