Онлайн чтение книги Мифы и легенды Японии Введение. Древние мифы японии

древние сказания и современность, интересные мифы и сказки, история страны через призму легенд

Япония - удивительная, неповторимая и до сих пор таинственная страна, находящаяся будто бы на маленькой лодке, вдалеке от остального мира. Многим людям-иностранцам японцы кажутся некими "фриками", которых иногда действительно сложно понять и соотнести со своим мировоззрением. Тем не менее интерес к Японии только растет, а ее легенды набирают еще большую славу...

"Легенда о динозавре и чудовищной птице"

Немало легенд Японии можно увидеть благодаря экранизации. Одной из таких возможностей является фильм о динозавре и птице, снятый режиссером Дзюндзи Курата на студии "Тоэй" в 1977 году.

Жанр: кайдзю эйга - фильм о монстрах.

Сюжет. Летом 1977 года в расщелине горы Фудзияма находят окаменевшие яйца древних существ - динозавров. Миллионы лет они спали мертвым спокойным сном, пока природные катаклизмы не пробудили их от долгой спячки. Последовал ряд страшных событий: людские смерти, обезглавленные лошади, массовая паника и, наконец, извержение вулкана.

"Легенда о динозавре" из Японии попала на экраны Советского Союза в 1979 г. и на удивление имела зрительский успех - около 49 миллионов просмотров.

"Легенда о Нараяме"

Как и пример, описанный выше, данное название также принадлежит фильму 1983 года. За работу принялся режиссер и сценарист Сехэя Имамура, взявший за основу сюжета рассказы Ситиро Фукадзавы.

Жанр: драма.

Сюжет. В маленькой первобытной деревне царит голод - XIX век. В селе разрешено создавать семьи только старшим сыновьям, младших же используют в качестве работников. Девочек продают или обменивают на какие-либо вещи, например, соль. Младенцев порой убивают, а семью, крадущую чужой урожай, закапывают заживо.

Смысл легенды о Нараяме в Японии заключается в том, что у села есть по-настоящему жуткий обычай. Пожилым людям, достигшим 70-летнего возраста, больше не должно доставаться еды, так как их считают "лишними ртами". Потому самый старший сын обязан взять отца или мать на свои плечи и донести до горы Нараямы, где предок останется умирать от жажды и голода.

Древние легенды Японии

Японские мифы и легенды вмещают в себя черты религий синтоизма и буддизма, а также народные сказки.

За мифологией данной азиатской культуры закреплен статус "страны восьми миллионов божеств", так как в Японии действительно очень большое количество богов.

"Кото Амацуками" - группа, состоящая из пяти ками (бог в традиционной религии Японии - синтоизме).

Когда на свет родились небо с землей, три божества Хиторигами снизошли на земную поверхность. Этими существами были:

• главенствующий бог - Амэ-но Минакануси но Ками;
• бог господства и достижения - Такамимусухи-но ками;
• бог создания или рождения - Камимусухи-но ками.

Когда же земля наполнилась морями, пробудились и остальные:

• Хикои-но ками;
• Токотати-но ками.

Далее, согласно легенде Японии, вслед за Амацуками пришла божественная эпоха семи поколений под названием "Камие Нанае", чьими последними представителями являлись Идзанами и Идзанаги - создатели японских островов.

Божества обручились, и от них родились другие острова японских архипелагов. Когда появился бог огня Кагуцути, он покалечил свою мать Идзанами, и та отправилась в подземный мир Еми. Идзанаги в порыве злости убил сына Кагуцути и ушел на поиски своей жены в то же подземное царство.

Идзанаги нашел свою возлюбленную, несмотря на беспроглядную тьму. Однако та уже испробовала пищу мертвых и стала навеки рабом подземного мира. Когда муж напрочь отказывается оставить жену, она соглашается вернуться с ним, но перед этим просит возлюбленного дать ей возможность немного отдохнуть. Прождав слишком долго, Идзанаги входит в ее опочивальню с разожженным факелом и видит, что тело жены - уже давно гниющий труп, покрывшийся личинками и другими мерзостями. Идзанаги в полном ужасе спасается бегством и закрывает подземный мир большим камнем. Идзанами в ярости обещает отнимать у него в день по 1000 живых, но Идзанаги отвечает: "Тогда я буду каждый день давать жизнь 1500 человек".

Таким образом, по легенде Японии, появляется смерть.

После пребывания в мире мертвых Идзанаги решает очиститься, сняв с себя одежду и драгоценные украшения. Каждая драгоценность и капля, упавшие с него, превращаются в новое божество. Так рождаются:

• Аматэрасу (от левого глаза) - самая известная богиня, представляющая солнце, небо и земледелие;
• Цукуеми (от правого глаза) - повелитель ночи и луны;
• Сусаноо (из носа) - бог моря, льда, снега и бури.

Городские легенды Японии: онре

Традиционно все рассказы, присущие городам страны, посвящены чаще всего жутким и страшным существам, которые наносят вред людям в качестве мести или просто из-за своей зловещей природы.

Чаще всего главным героем выступает онре - обиженный и потому мстительный дух. Сама легенда о нем исходит еще из японской мифологии VII века.

Существует мнение, что большинство тел, ставших онре, являлись ранее историческими персонами Японии. Правительство государства пыталось бороться с ними различными методами, самый масштабный из них - строение храмов на могилах онре.

Нужны ли вам ноги?

Легенда Японии рассказывает о некой старухе, которая может подойти и поинтересоваться: нужны ли тебе ноги? Несмотря на изначально комичный сюжет, все оканчивается плачевно. Правильного ответа не существует. Если ответить на вопрос отрицательно, дух отрывает человеку его нижние конечности; если же согласиться, то пришьет ему третью.

Единственным выходом может послужить попытка ответить так: "Мне не нужны, но о таком вы можете поинтересоваться у него". В момент, когда враг переключит свое внимание, у человека будет шанс бежать.

Касима Рэйко

Еще одной страшной легендой Японии является история о Тэк-тэк, или Касиме Рэйко - девушке, чье тело переехал поезд. С того момента несчастная бродит во тьме, передвигаясь на своих локтях, таким образом издавая стук (отсюда и прозвище Тэк-тэк).

Если она заметит кого-либо, а в особенности ребенка, то будет преследовать жертву, пока не разделается с ней. Типичными способами расправы являются либо разрезание косой пополам, либо переделывание человека в такую же тварь, что и она.

Каори

Девушка, поступив в старшую школу, захотела отметить сие событие проколом ушей. Для экономии денег она решила сделать это собственноручно и у себя дома. Через несколько дней ее ухо начало чесаться. Посмотрев в зеркало, Каори обнаружила в сережке белую нить и сразу смекнула, что зуд был именно из-за нее. Когда она вытащила нитку без задней мысли, свет перед ее глазами сразу погас. Оказалось, что причиной недуга старшеклассницы была не просто нить, а зрительный нерв, разрывание которого привело к слепоте.

После такой трагедии девушка стала преследовать других. Если на ее вопрос "Проколоты ли у тебя уши?", ответ был положительным, то она откусывала их несчастной жертве.

Ханако

В легендах Японии существует целая отдельная тема о призраках, обитающих в школах, а чаще всего в туалетах. Почему именно там? Возможно, это связано с тем, что в Японии водная стихия олицетворяет мир мертвых.

Ханако - самая известная из всех подобных призраков. По мифу, она появляется на 3-м этаже в 3-й кабинке, когда ей задают вопрос: "Ты ли это, Ханако?" При утвердительном ответе нужно незамедлительно бежать, иначе у вас есть шанс утонуть в не самых приятных и чистых водах.

Ака Манто

Ака - второй по популярности "туалетный" представитель, однако на этот раз в роли духа выступает сказочно красивый молодой юноша, который заходит в женские туалеты и интересуется у жертв, какой плащ бы они предпочли: красный или синий.

Если выбирали первый вариант, то юноша отрубал несчастной голову, тем самым создавая видимость красного плаща за спиной. Если же человек выбирал второй цвет, его ждало удушение, таким образом приобретался синий оттенок лица.

Если же последует какой-либо нейтральный ответ, то перед жертвой откроется ад, в который ее унесут мертвенно-бледные руки.

Кушисаке Она

Одной из самых популярных жутких легенд Японии является рассказ о девушке с разорванным ртом. Согласно наиболее распространенной версии предыстории, такое насилие над собой она совершила сама, сбежав из психиатрической больницы.

Но если послушать древние поверья, то можно сделать вывод: лицо женщины разрезал ее муж в порыве ревности, так как она была одной из самых красивых девушек в стране.

С тех пор начинается самая интересная легенда Японии. Несчастная, полная ненависти, надев на свои шрамы повязку, стала бродить по улицам и приставать к жертвам с вопросами о ее красоте. Если человек метался, Кушисаке снимала маску и показывала во всей красе свой шрам, пересекающий кожу от уха до другого, а также огромную пасть с зубами и змеиным языком. После чего девушка спрашивала вновь: "А красива ли я теперь?" Если человек давал отрицательный ответ, то она отрывала ему голову, если же говорил, что красивая, то рисовала ему такой же шрам.

Единственным способом избежать страшной участи является неясный уклончивый ответ по типу "Вы выглядите средне" или же спросить что-то раньше нее.

Япония: История и Культура: Легенды Древней Японии

Аматэрасу (яп. 天照大神 аматэрасу о:миками, «величественная, которая заставляет небеса сиять») — богиня солнца, одно из главенствующих божеств пантеона синто. По легенде, она была рождена богом творцом Идзанаги из капель воды, которой тот омывал себя после возвращения из Ёми но Куни (или (kuni – страна, yomi – мертвый) страны мертвых).  Она появилась из его левого глаза, а ее брат – Цукиёми – из правого. Она также является прародительницей японского императорского рода. Считается, что первый император Дзимму (легендарный основатель и первый император Японии) был её праправнуком. Ее отец Идзанаги поручил ей владение равниной высокого небесного свода и вручил ей дар – священное ожерелье.

Легенда о Сусаноо и Аматерасу.

Боги нашли красного петуха, пение которого возвещает рассвет, и изготовили огромное зеркало Тама-но-я-но микото, украшенное драгоценностями. По их просьбе богиня Амэ-но Удзумэ стала плясать на перевернутом деревянном котле, и это напоминало грохот боевого барабана. Петух голосил, и танец богини ускорился до экстаза. Когда Удзумэ обнажила свою грудь и распустила юбку до самой промежности, все боги захохотали. Удивленная Аматэрасу выглянула из грота и, увидев свое отражение в зеркале, не в силах была удержаться от желания созерцать свою красоту, и мир снова озарился солнцем.  Её брата же боги, посовещавшись, изгнали. До 1945 года Аматэрасу почиталась как священная прародительница японской императорской семьи, а зеркало являлось частью имперских регалий. К главному святилищу богини в Исе по-прежнему приходят миллионы паломников.

Связь с Императорской семьёй

hojap.blogspot.com

Читать книгу Мифы и легенды Японии Хэдленда Дэвиса : онлайн чтение

Хэдленд ДэвисМифы и легенды Японии

Посвящается моей жене

Введение

Книги авторов, пишущих о Японии, оставляют впечатление, что Япония – это реально существующая сказочная страна на Дальнем Востоке.

Нам доставляют удовольствие красота и традиционность этой страны, а также любовь к прекрасному и приверженность старинным обычаям японского народа. Мы подсмеиваемся над их непостижимым для европейцев образом жизни, считаем японскую женщину очаровательной и пленительной, несмотря на ее непривычно яркое для европейского глаза кимоно, и имеем смутное представление о неотъемлемых чертах Японии – чайных домиках, цвете сакуры и гейшах. Мы до сих пор слушаем мелодичную музыку Микадо, но больше не считаем Японию чем-то вроде всем известной фарфоровой тарелки с трафаретным китайским рисунком. Страна восходящего солнца стала Страной солнца восшедшего, поскольку мы узнали, что ее традиционность и красота, ее сказочные обряды и обычаи есть не что иное, как внешние проявления великой и прогрессивной нации. Сегодня мы сознаем, что Япония – это могущественная держава на Востоке.

Японцы, будучи всегда заимствовавшей нацией, быстро впитавшей и переосмыслившей религию, искусство и общественный уклад Китая и поставившей свою национальную печать на том, что они заимствовали у Поднебесной, повсюду искали материал, который укрепил бы их положение и продвижение вперед. Это умение заимствовать – одна из самых выдающихся характерных черт Японии. Она всегда неохотно делилась информацией с другими, но всегда была готова получить доступ к любым знаниям, которые могли бы внести вклад в ее развитие. В XIV веке Кэнко писал в своих «Записках от скуки» («Цурэ-дзурэ-гуса»): «Отправляясь в небольшое путешествие, все равно куда, ты как будто просыпаешься»1   Цит. по кн.: Японские дзуйхицу. СПб.: Северо-Запад, 1998. С. 362.

[Закрыть], и японцы, живущие в XX веке, воплотили этот отличный совет в жизнь. Они путешествуют всюду и извлекают пользу из своих разнообразных наблюдений. Умение заимствовать достигает у японцев гениальности. Восток и Запад сделали вклад в величие Японии, и многих из нас приводит в изумление, что страна, столь долго пребывавшая в полной изоляции и на протяжении стольких лет связанная феодальными путами, за относительно короткий период времени овладела западной системой вооружения, а также многими нашими этическими и общественными идеями и превратилась в великую мировую державу. Но своим успехом Япония обязана не только заимствованию и умному подражанию, и место среди передовых наций японцы заняли не с быстротой метеора, как могут предположить некоторые из нас.

Сегодня мы много слышим о новой Японии и слишком склонны забывать важность древней, в которую уходит корнями теперешнее государственное устройство. Япония училась у Англии, Германии и Америки тактике современного военного искусства. Она учредила действенные армию и флот на западных границах, но нужно помнить, что в венах великих героев Японии сегодняшней, в венах Того2   Того Хэйхатиро (1847–1934) – военный деятель, адмирал (1913), участвовал в Японско-китайской войне 1894–1895 гг. Во время Русско-японской войны (1904–1905) командовал японским соединенным флотом. Руководил действиями флота против Порт-Артура и в Цусимском сражении.

[Закрыть] и Оямы3   Ояма – японский маршал, главнокомандующий сухопутной армией в Русско-японской войне 1904–1905 гг.

[Закрыть], до сих пор течет кровь древних самураев, а дух их подпитывается, пусть и в современном виде, от древнего кодекса самурая – Бусидо Сёсинсю. Характер японцев до сих пор остается японским, а вовсе не европейским. Величие Японии – в патриотизме ее народа, в его лояльности и искренней любви к своей стране. Синтоизм научил Японию почитать могущественных предков, буддизм, помимо расширения ее религиозных идеалов, внес вклад в ее литературу и искусство, а христианство повлияло на проведение всяческих благотворных общественных реформ.

Существует множество противоречивых теорий о расовом происхождение японской нации, и по этому предмету нет единого мнения. Первыми Японию заселили, вероятно, племена айну, по-видимому пришедшие из Северо-Восточной Азии во времена, когда расстояние, отделяющее острова от материка, не было столь велико, как сегодня. За айну последовали два монгольских нашествия, и эти захватчики без особого труда покорили своих предшественников, но с ходом времени монголов вытеснили на север малайцы с Филиппин. «К 500 году н. э. народности айну, монголы и малайцы слились в единую нацию в процессе, подобном тому, что имел место в Англии после норманнского завоевания. Что же касается национального характера, можно сделать вывод, что айну привнесли в него дух сопротивления, монголы – духовность, а малайцы – те навыки ручного труда и приспособляемость, что являются наследием мореходов». Такие признанные авторитеты, как Баэлз4   Немецкий врач Эрвин Баэлз находился на службе в Министерстве Двора.

[Закрыть] и Рейн, придерживаются мнения, что японцы являются монголоидной расой и, хотя они смешались путем брака с айну, «обе нации, – пишет профессор Чэмберлейн, – различаются столь отчетливо, как белые отличаются от краснокожих в Северной Америке». Несмотря на то что в Японии на представителей айну смотрят сверху вниз и считают волосатыми аборигенами, достойными интереса антропологов, и снежными людьми, презренными существами, почитающими медведя как символ силы и ярости. Айны тем не менее оставили свой след в Японии. Не исключено, что название Фудзи – искаженное имя Хучи, или Фучи, богини огня айну, и, несомненно, эти аборигены дали большое число географических названий, особенно на севере основного острова, которые сохранились до сего дня. Мы также можем проследить влияние айну в определенных японских суевериях, таких как вера в Каппу, или речного владыку – водяного.

Китайцы называли Японию Жи-бэнь-го5   Три китайских иероглифа «жи»-«бэнь»-«го» означают соответственно «солнце» – «корень» – «страна».

[Закрыть] – «Место, откуда приходит Солнце», поскольку архипелаг расположен на востоке их царства, и английские слова Japan и Nippon произошли от китайского «я-пон»6   Иероглифы «жи-бэнь» на диалектах Южного Китая произносятся «я-пон», такое звучание и перешло потом в европейские языки. По-японски эти иероглифы читаются как «ниппон». И именно это название утвердилось, став официальным названием японского государства вместо древнего Ямато.

[Закрыть]. Марко Поло называл эту страну Чипингу, а одно древнее название Японии описывает ее как «Землю, Богатую Тростниковыми Равнинами, Страну Молодых Рисовых Колосьев Долгих Пяти Тысяч Осеней». Неудивительно, что столь длинное и описательное название не используется сегодня японцами, но интересно, что древнее название Японии Ямато7   Ямато (яп.) – дословно «Путь Гор».

[Закрыть] до сих пор часто используется, «Ямато Дамасий» значит «Дух Непобедимой Японии». Мы до сих пор слышим, что Японию называют Островом Стрекозы. В старинных японских хрониках говорится, что император в 630 году до н. э. поднялся на холм, носящий название Ваки Каму-но Хацума, с которого можно было обозревать страну со всех сторон. Красота Японии произвела на него сильное впечатление, и он сказал, что она напоминает «стрекозу, лижущую свое брюшко», и остров получил название Акицу-Сима (Остров Стрекозы).

«Кодзики», или «Записки о Деяниях Древности», законченные в 712 году н. э., описывают древние традиции японцев начиная с мифов и основ синтоизма и постепенно становятся все более и более историческими ближе к их завершению. Доктор Астон пишет в своей книге «История японской литературы»: «Кодзики», сколь ни ценно может быть для исследователей мифологии, обычаев, языка и легенд Древней Японии, – очень слабое произведение рассматриваем ли мы его как литературное произведение или как хроники исторических событий. Как исторические записи они не идут ни в какое сравнение с «Нихонги» – хрониками Японии, завершенными в 720 году н. э., включающими мифы, легенды, поэзию и историю с древних времен до 697 года н. э., более современным произведением, написанным китайскими иероглифами. Хотя этот язык представляет собой странную смесь китайского и японского, здесь явно сделана слабая попытка придать повествованию характер художественного произведения. Обстоятельства, при которых создавались «Нихонги», являются частичным объяснением очень любопытного стиля, в котором они написаны. Нам известно, что человек по имени Ясумаро, обученный китайской грамоте, записал это произведение со слов некоего Хиэда-но-Арэ, который обладал «столь удивительной памятью, что мог облечь в слова все, что происходило перед его глазами, и запомнить на всю жизнь то, что хоть раз слышали его уши». Возможно, что Хиэда-но-Арэ был одним из катарибэ, или потомственных сказителей, обязанностью которых было декламировать «древние слова» перед Микадо при Дворе в Нара по определенным государственным событиям.

«Кодзики» и «Нихонги» являются источниками, из которых мы узнаем древние мифы и легенды Японии. На страницах этих произведений мы встречаемся с Идзанаги и Идзанами, Аматэрасу, Суса-но-О и другими многочисленными божествами, и об этих царственных существах мы находим повествования, очаровательные своей стариной, прекрасные, отличающиеся своеобразным юмором, а иногда и слегка ужасные. Что может быть более наивным, чем любовное соитие Идзанаги и Идзанами, которым пришла в голову мысль пожениться после того, как они увидели брачные игры двух трясогузок? В этом древнем мифе прослеживается превосходство мужчины над женщиной, превосходство, сохранявшееся в Японии до недавнего времени, упроченное, несомненно, «Онна-Дайгаку», «Великим Наставлением для женщин» Каибары8   Каибара Эккэн (1630–1714) – знаменитый японский ученый.

[Закрыть]. Но в затянувшейся ссоре между Богиней Солнца и ее братом, Порывистым Богом-Мужем, старинные хроники делают упор на подлость Суса-но-О. Аматэрасу же, любопытное сочетание божества и земной женщины, изображена как идеальный тип богини. Она предстает перед нами готовящейся к войне и строящей укрепления, топая ногами по земле, из любопытства выглядывающей из своего грота в скале или смотрящейся в Священное Зерцало. Аматэрасу – центральная фигура в японской мифологии, ведь именно эта Богиня Солнца является родоначальницей Микадо – японских императоров.

В цикле легенд, известных как «Эпоха богов», мы знакомимся со Священными Сокровищами, узнаем о происхождении японских народных танцев и в воображении странствуем по Равнине Высокого Неба, стоим на Плывущем Мосту, попадаем в Срединную Страну Тростниковой Равнины, заглядываем в Страну Ёми и следуем за Хоори-но-микото во Дворец Дракона – Повелителя Моря.

Древние герои и воины, всегда считавшиеся низшими божествами – полубогами, да и сама природа синтоизма, связанная с поклонением предкам, обогатили пантеон богов Японии множеством очаровательных легенд. Из-за своей силы, умения обращаться с оружием, выносливости и счастливой способности преодолевать всяческие трудности с помощью находчивости и предприимчивости японский герой обязательно должен занимать высокое положение среди знаменитых воинов других стран. В героях Японии есть нечто возвышенно-рыцарское, что привлекает особое внимание. Доблестным мужем считается тот, кто сражается на стороне слабого или искореняет зло и деспотизм, и мы прослеживаем в японском герое, очень далеком от грубого вояки, эти превосходнейшие качества. Он не всегда выше критики, а иногда мы находим в нем чуточку хитрости, но подобные качества чрезвычайно редки и очень далеки от того, чтобы быть национальной чертой характера. Врожденная любовь к поэзии и прекрасному оказала свое облагораживающее влияние на японского героя, в результате чего его сила сочетается с добротой.

Бэнкэй – один из самых любимых героев Японии. Он обладал силой многих мужчин, его тактичность граничила с гениальностью, чувство юмора было сильно развито, и самые любящие японские матери не смогли бы проявить больше доброты, когда жена его господина рожала ребенка. Когда Ёсицунэ и Бэнкэй во главе войска Минамото, в конце концов, победили клан Тайра в морской битве при Дан-но-Ура, их успех пробудил зависть Сегуна, и два великих воина были вынуждены бежать из страны. Мы последуем за ними через моря и горы, снова и снова становясь свидетелями того, как им удается провести своих врагов. В Мацуэ против этих двух несчастных воинов была послана огромная армия. Огни костров9   Костры в боевом стане зажигали не с целью подать сигнал, а для устрашения противника, чтобы создать у него впечатление о многочисленности неприятельских войск. Для этого стремились зажечь как можно больше огней.

[Закрыть] вражеской армии обогнули сверкающей линией последнее пристанище Ёсицунэ и Бэнкэя. В доме, где Ёсицунэ находился со своей женой и маленьким ребенком, веяло Смертью, но лучше принять смерть по приказу Ёсицунэ, чем врагов у ворот. Младенца умертвил слуга, а Ёсицунэ, обхватив голову любимой жены левой рукой, вонзил свой меч, который держал правой рукой, глубоко ей в горло. Лишив жизни жену, Ёсицунэ сделал харакири.

Бэнкэй, однако, встретил врага лицом к лицу. Он встал, широко расставив ноги, прислонившись спиной к скале. Когда наступил рассвет, он все еще стоял, широко расставив ноги, но тысячи стрел вонзились в тело храбреца. Бэнкэй был мертв, но даже смерть была слишком слаба, чтобы свалить его с ног. Солнце озаряло человека, который был настоящим героем и остался навсегда верен своим словам: «Куда мой господин – туда и я. Что бы его ни ожидало – будь то победа, будь то смерть, – я последую за ним».

Япония – страна горная, а в таких странах мы ожидаем найти расу стойких, храбрых людей. И конечно, Страна Восходящего Солнца дала многих воинов, достойных стоять в одном ряду с рыцарями короля Артура. Немало легенд сложено о победах над духами, демонами и великанами и о спасении дев, которые имели несчастье стать их пленницами. Один герой убивает огромное чудовище, которое поселилось на крыше императорского дворца, другой – предает смерти Демона горы Оэяма, еще один разрубает своим мечом гигантского паука, а другой поражает змея. Все японские герои, какой бы подвиг они ни совершали, проявляют дух авантюризма и ту целеустремленность, то самое холодное презрение к опасности и смерти, которые характерны для японского народа и в наши дни.

«Рубщик Бамбука и Лунная Дева» (глава III) – это пересказ произведения X века под названием «Такэтори Моногатари», являющегося почти самым первым примером японского романтизма. Автор неизвестен, но ему наверняка была хорошо известна придворная жизнь в Киото. Все действующие лица в этой очаровательной легенде – японцы, но большая часть событий заимствована из Китая, страны, столь богатой яркими сказками. Господин Ф.В. Дикинс пишет о «Такэтори Моногатари»: «Мастерство и изящество, с какими ведется повествование о Деве Кагуя, истинно японские, его непринужденная грусть, его естественное красноречие настолько своеобразны, что ни в Срединном Королевстве, ни на Острове Стрекозы не найдется произведений, простое очарование и чистота мыслей и языка которых могли бы сравниться с ним».

При изучении японских легенд особенно поражает их универсальность, а также очень резкий контраст. Большинство народов обожествляли Солнце и Луну, звезды и горы и все величественные творения природы, но японцы считают красные цветы азалий кострами богов, а белые снега Фудзи называют одеждами божеств. Их легенды, с одной стороны, в высшей степени поэтичны, но с другой – и прозаичны – японцы, почитающие Гору Фудзи, также сложили легенды о призраках, в которых рассказывается о самых мелких насекомых. Нельзя слишком переоценивать любовь японцев к природе. Древние мифы, записанные в «Кодзики» и «Нихонги», представляют значительный интерес, но их нельзя сравнивать с более поздними легендами, которые наделяют душой деревья, цветы и бабочек или описывают те религиозные традиции, что так деликатно, но в то же время так убедительно показывают божественное значение природы. Праздник Мертвых мог возникнуть у народа, для которого прекрасное есть опора и радость жизни. Ведь этот праздник – не что иное, как призыв к ушедшим мертвым вернуться в свои старые земные любимые места в летнее время, пересечь зеленые холмы, поросшие соснами, побродить по извилистым тропам у озера и по берегу моря, задержаться в старинных, хорошо ухоженных садах и пройти в дом, где, невидимые сами, они могут так много увидеть. Для образа мыслей японца, для тех, кто сохранил еще дух Древней Ямато, самое блестящее описание Буддийского Рая не идет ни в какое сравнение с самой Японией в летнее время.

По-видимому, не так уж плохо, что японские миф, легенда, сказка и фольклор не являются исключительно поэтическими, в противном случае мы оказались бы в опасности перенасытиться слащавостью. Ведь мы восхищаемся арками готического собора не меньше, чем видом отвратительных горгулий на фасадах церквей, и в легендах Японии мы находим много гротескного и резко контрастирующего, к примеру в традициях, связанных с добрым и любящим Дзидзо. В японской легенде много грубого реализма. Мы с отвращением узнаем о любимом пиршестве Бога Грома, изумляемся волшебной силе лисиц и кошек; а повествование о «Безухом Хоити» и пожирающем трупы священнике представляют поразительные примеры сочетания таинственного и ужасного. В одной легенде мы смеемся над выходками чайника-барсука, а в другой растроганы почти до слез, когда читаем о детском маленьком футоне, шепчущем: «Старшему братцу, наверное, холодно? – Нет, тебе, наверное, холодно?» Известны многочисленные тома японских сказок, но до сих пор не появилась ни одна книга, которая давала бы обстоятельное исследование мифов и легенд страны, столь богатой своими давними и красивыми традициями, и я надеюсь, что моя книга, результат большого, но приятного труда, внесет достойный вклад в изучение этого вопроса. Я не предпринимал попытки издать полное собрание японских мифов и легенд, поскольку «имя им легион», и благоразумно сделал отбор, который в любом случае является репрезентативным, и многие легенды, вошедшие в эту книгу, будут новыми для непосвященного читателя.

Лафкадио Херн писал в одном из своих писем: «Волшебный мир снова поймал мою душу, очень осторожно и нежно – как ребенок ловит бабочку», и если мы тоже проникнемся тем же духом, то совершим путешествие в Страну Богов, где великий Кобо Дайси напишет на небесах и на текущей воде, в наших сердцах что-то о величии и волшебстве Древней Японии. В сопровождении Кобо Дайси мы станем свидетелями возникновения Горы Фудзи, побродим по Дворцу Морского Дракона и по Стране Вечной Молодости, увидим битвы могучих героев, услышим мудрость святых, перейдем Млечный Путь по мосту из сорок, а когда устанем – уютно устроимся в длинном рукаве всегда улыбающегося Дзидзо.

Хэдленд Дэвис

Глава 1ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА

Начало…

Нам известно, что в самом начале «Земля и Небо еще были единым целым, а Ин и Ё не отделились». Это напоминает нам другие легенды о сотворении мира. Ин и Ё, соответствующие китайским Инь и Ян, олицетворяют женское и мужское начала. Сказителям Древней Японии было гораздо удобнее представлять сотворение мира по аналогии с обычными человеческими родами. В полинезийской мифологии мы находим довольно похожую концепцию – Ранги (Отец-Небо) и Папа (Мать-Земля), представляющие Небеса и Землю. Далее такие же параллели можно обнаружить в египетской мифологии и других космогонических мифах. Почти везде мы находим, что принцип мужского и женского начала занимает выдающееся и в конечном итоге очень рациональное место.

В «Нихонги» говорится, что эти мужское и женское начала «образовывали хаотическую массу, похожую на яйцо, с расплывчатыми границами и зародышами внутри». В конце концов, это яйцо пробудилось к жизни, его прозрачная и более чистая часть отделилась и стала Небом, тогда как более тяжелые элементы опустились и стали Землей, которая «напоминала рябь, оставляемую плывущей рыбой на поверхности воды…». Таинственное нечто, напоминающее побег тростника, внезапно появилось между Небом и Землей и столь же внезапно обратилось в бога, названного Куни-токо-тати (Владыка Августейшей Середины Неба). Мы можем опустить рождение других божеств до появления очень важных в японской мифологии богов, известных как Идзанаги и Идзанами (Первый Мужчина и Первая Женщина). Именно об этих божествах и сложен замечательный миф.

Идзанаги и Идзанами

Идзанаги и Идзанами стояли на Плывущем Небесном Мосту и смотрели вниз, в бездну. Они задались вопросом, существует ли далеко-далеко под Плывущим Небесным Мостом земля, и решили это выяснить. Для этого они опустили копье из драгоценного камня вниз и обнаружили океан. Слегка приподняв копье, с которого стекала вода, они сотворили из загустевших водных капель остров Оногоро-дзима (Самозагустевший).

На этот остров и спустились два божества. Вскоре после этого они решили стать мужем и женой, хотя на самом деле были братом и сестрой, но на Востоке подобные родственные отношения не являются препятствием для брака. Для этого божества общими усилиями установили на острове столб. Идзанаги пошел вокруг него в одну сторону, а Идзанами – в другую. Когда они встретились, Идзанами сказала:

– Восхитительно! Я встретила прекрасного юношу. Кто-то мог бы подумать, что такой трогательный комплимент должен был понравиться Идзанаги, но он, напротив, чрезвычайно разозлился и резко ответил:

– Я – мужчина и по праву должен говорить первым. Как получилось, что ты, женщина, заговорила первой? Это к несчастью. Давай обойдем столб еще раз.

Итак, божества начали все сначала. Они снова встретились, но на этот раз Идзанаги заметил первым:

– Восхитительно! Я встретил прелестную девушку. Вскоре после этого незамысловатого предложения руки и сердца Идзанаги и Идзанами поженились.

Когда Идзанами произвела на свет острова, моря, реки, травы и деревья, она попросила совета у своего мужа и господина:

– Мы уже сотворили Великую Страну Восьми Островов с горами, реками, травами и деревьями. Почему бы нам не создать кого-нибудь, кто мог бы стать Правителем Вселенной?

Желание богов осуществилось, и по прошествии надлежащего времени родилась Ама-тэрасу – Богиня Солнца. Она также известна под именем Великая Священная Богиня, Озаряющая Небо, и была так прекрасна, что родители решили отправить ее вверх по Небесной Лестнице высоко в небеса, чтобы всегда освещать своим победоносным сиянием Землю.

Их следующим ребенком был Цуки-юми – Бог Луны. Его серебряное сияние не было столь ярким, как золотая лучезарность сестры, Богини Солнца, но тем не менее сочли, что он вполне подходит ей в мужья. Поэтому Бог Луны тоже поднялся на небо по Небесной Лестнице. Но вскоре они поссорились, и Ама-тэрасу сказала:

– Ты – злой Бог. Я не желаю встречаться с тобой лицом к лицу.

Поэтому они жили врозь, разделенные днем и ночью.

Следующим ребенком Идзанаги и Идзанами был Суса-но-О (Доблестный, Быстрый и Ярый Бог-Муж из Суса10   Суса – название местности в Издумо.

[Закрыть]). Мы расскажем о нем и его проступках позже, а пока будем довольствоваться тем, что снова обратим внимание на родителей.

Идзанами родила Кагу-цути – Бога Огня. Роды этого младенца сильно подорвали ее здоровье. Идзанаги пал на колени, горько плакал и стенал. Но его печаль ничем не помогла Идзанами, и она удалилась в Страну Ёми11   Страна Ёми – Царство Мертвых.

[Закрыть].

Ее муж, однако, не мог жить без нее и через некоторое время тоже отправился в Страну Ёми. Когда он обнаружил свою жену, та горестно спросила у него:

– Мой муж и господин, почему ты пришел так поздно? Я уже успела поесть с Очага Страны Ёми. Как бы там ни было, я хочу прилечь отдохнуть. Умоляю, не смотри на меня!

Идзанаги, движимый любопытством, не выполнил просьбы своей жены. В Стране Ёми было темно, поэтому он незаметно вытащил свой частый гребень, отломил от него зубец и поджег его. Зрелище, открывшееся ему, было чрезвычайно омерзительным и вселяющим ужас. Его когда-то прекрасная жена теперь превратилась в распухшую, истекающую гноем тварь. На ней сидели восемь воплощений бога Грома. Божества Огненного, Земляного и Горного Грома злобно смотрели на него, извергая громкий рык.

Идзанаги был напуган и с отвращением сказал:

– Я, сам того не зная, забрел в отвратительную и оскверненную страну.

Его жена обиженно отвечала:

– Почему же ты не выполнил того, о чем я просила тебя? Теперь я посрамлена.

Идзанами так рассердилась на своего господина за то, что тот пренебрег ее желанием и нарушил ее уединение, что послала в погоню за ним Восемь Уродливых Женщин Страны Ёми. Идзанаги обнажил меч и бросился спасаться бегством из темного Подземного Царства Мертвых. На бегу он снял с себя головную повязку и бросил ее на землю. Повязка в тот же миг превратилась в виноградную гроздь. Когда Восемь Уродливых Женщин Страны Ёми увидели виноград, они наклонились и стали пожирать ароматный фрукт. Идзанами, увидев, что они остановились, сочла, что лучше будет, если она сама пустится в погоню за своим мужем.

К этому времени Идзанаги уже достиг прохода, отделяющего Страну Ёми от остального мира. Там он перегородил проход огромной скалой и в конце концов оказался лицом к лицу с Идзанами. Вряд ли кто-то мог подумать, что в гуще столь захватывающих приключений Идзанаги торжественно объявит о расторжении их брака, но именно так он и поступил. На что Идзанами ответила:

– Мой дорогой муж и господин, если ты действительно намерен так поступить, я передушу всех людей за один день.

Эта горестная и угрожающая речь ни в коей мере не смутила Идзанаги, который с готовностью отвечал, что уж он постарается, чтобы в день рождалось не менее тысячи пятисот человек.

Эта реплика, должно быть, оказалась решающей, поскольку, когда мы далее встречаемся с Идзанаги, он уже благополучно спасся из Страны Ёми от разгневанной жены и избежал преследования Восьми Уродливых Женщин. После своего возвращения он совершал многочисленные очищающие омовения и тем самым породил еще немало богов. В «Нихонги» сказано: «После этого Идзанаги, исполнив свое божественное предназначение, когда его духовное состояние потребовало перемен, собственными руками воздвиг мрачное пристанище на острове Авадзи12   Авадзисима – префектура Хиого.

[Закрыть], где и пребывает поныне в тишине и уединении».

Ама-тэрасу и суса-но-О

Суса-но-О, Доблестный, Быстрый Ярый Бог-Муж, был братом Ама-тэрасу, Богини Солнца. Теперь Суса-но-О считается не самым благожелательным божеством, и в пантеоне японских богов он, определенно, бог, доставляющий беспокойство. Его характер описан в «Нихонги», возможно, подробнее, чем характеры остальных упоминающихся в этом памятнике древности богов. Суса-но-О обладал очень скверным нравом, «который зачастую проявлялся в жестоких и злых поступках». Более того, несмотря на длинную бороду, у него была привычка подолгу лить слезы и причитать. Как ребенок в приступе раздражения может разбить игрушку на кусочки, так и Суса-но-О в приступе ярости мог без предупреждения иссушить когда-то зеленеющие горы, а кроме того, принести преждевременную смерть многим людям.

Его родители, Идзанаги и Идзанами, были очень обеспокоены его выходками и, посовещавшись, решили изгнать своего непокорного сына в Страну Ёми. Однако Суса-но-О не удержался от высказывания по этому поводу. Он изложил следующую просьбу, заявив:

– Я тотчас же покорюсь вашей воле и отправлюсь в Страну Мертвых (Ёми). Но мне хотелось бы ненадолго подняться на Такама-но-хара – Равнину Высокого Неба и встретиться с моей старшей сестрой Ама-тэрасу, после чего я уйду навсегда.

Такая явно безобидная просьба была выполнена, и Суса-но-О поднялся на Небо. Его отбытие вызвало волнение на море, а по горам и холмам прошел стон.

Ама-тэрасу услышала эти звуки и, понимая, что они предвещают близкое появление Неистового Бога Суса-но-О, сказала сама себе: «Разве мой младший братец идет ко мне с благими намерениями? Думаю, на самом деле его цель – лишить меня царства. По воле наших родителей у каждого из нас есть собственные владения. Почему же он отказывается от предназначенного ему царства и осмеливается проникнуть в мою страну, чтобы шпионить за мной?»

И тогда Ама-тэрасу стала готовиться к войне. Она завязала свои волосы в узлы и украсила их драгоценностями, вокруг запястий обмотала «порфироносную нить из пяти сотен наконечников стрел из драгоценных камней». Когда вдобавок к этому она повесила на спину «колчан с тысячей стрел и колчан с пятью сотнями стрел» и надела кожаные наручи, чтобы защитить руки от отскакивающей тетивы, то приобрела очень грозный вид. Приготовившись к смертельной битве, Ама-тэрасу взмахнула луком, сжала рукоять меча и стала топать ногами по земле, пока не образовалась яма, достаточно глубокая, чтобы служить укрытием.

Все эти старательные и искусные приготовления оказались напрасными. Порывистый Суса-но-О предстал перед ней в образе кающегося грешника.

– Сначала, – сказал он, – в глубине души я не был порочен. Но поскольку, подчиняясь воле наших родителей, я приготовился навеки отправиться в Страну Ёми, как я могу отправиться в путь, не повидавшись с моей старшей сестрой? Именно по этой причине я пешком пересек облака и туманы и пришел сюда издалека. Я удивлен, что моя старшая сестра встречает меня с таким сердитым выражением лица.

Ама-тэрасу восприняла его высказывание с определенной долей подозрительности. Кажущуюся братскую почтительность Суса-но-О и его жестокость было не так-то просто примирить. Поэтому она решила проверить его искренность в удивительном испытании, описывать которое нет нужды. Достаточно сказать лишь, что испытание доказало чистоту помыслов и искренность Суса-но-О по отношению к старшей сестре.

Но конечно же примерное поведение Суса-но-О продлилось недолго. Случилось так, что Ама-тэрасу разбила на Небесах несколько великолепных рисовых полей. Некоторые были узкими, другие длинными, и Ама-тэрасу по праву очень ими гордилась. Как только она весной посадила зерна, Суса-но-О разрушил межи между полями, а осенью запустил туда нескольких пегих жеребят.

В один прекрасный день, увидев свою сестру за ткацким станком в священных Ткацких Покоях, когда та была занята изготовлением одеяний для богов, он проделал дыру в крыше и бросил туда шкуру, содранную с живой лошади. Ама-тэрасу так напугалась, что случайно поранилась челноком. Сильно разозлившись, она решила покинуть свое жилище. Завернувшись в свои сияющие одежды, она спустилась с голубых небес, вошла в грот, заперла вход и уединилась там.

Теперь весь мир погрузился во мрак, отличить день от ночи никому было не под силу. Как только произошла эта ужасная катастрофа, великое множество богов собралось на берегу Небесной Реки и стало обсуждать, как им лучше убедить Ама-тэрасу снова удостоить Небеса своим сияющим великолепием. После долгих рассуждений сам Бог, Объединяющий Мысли, собрал вместе «долго поющих птиц» – петухов из Вечной Земли. После всевозможных прорицаний на лопатке оленя над костром из вишневой коры боги создали несколько резцов, кузнечные меха и горны. Они сковали из звезд Священное Зерцало, а потом изготовили Магатама – магическое ожерелье из резных яшм и музыкальные инструменты.

Когда все было готово, великое множество богов пришло к гроту в скале, где скрывалась Богиня Солнца, и устроили небывалое представление. На верхних ветвях Древа Истины сакаки13   Сакаки – клейера японская – синтоистское священное деревцо.

[Закрыть] они развесили Магатама, а на средних повесили Священное Зерцало. Прекрасное пение петухов, чей крик возвещает наступление утра, слышалось со всех сторон, но оно было лишь прелюдией к тому, что за этим последовало. И тогда Удзумэ14   Амэ-но Удзумэ-но Микото – Небесная Богиня Отважная («удзуси» или «одзоси» (яп.) – значит «сильный», «мужественный»).

[Закрыть] взяла в руку копье, оплетенное травой евлали-ей, и сделала головной убор из ветвей Древа Истины сакаки. Затем она перевернула чан и стала танцевать на нем бесстыдно, распустив завязки своей одежды, что через какое-то время вызвало громовой хохот богов.

iknigi.net

Мифы Японии « Япония « Азия

Китайские, корейские и японские летописи не представляют сколько-нибудь достоверных данных относительно древнейшего периода японской истории и брать подобную информацию можно только из того, что сейчас считается мифы Японии.Китайцы, впрочем, впервые упоминающие о стране «У» (как называлась у них тогда Япония) лишь в 1 веке от Р.Х., очевидно знали тогда о ней только лишь понаслышке через корейцев и не отличали пришлых завоевателей Японии от исконного туземного населения страны.Во всяком случае, по имевшимся у них тогда сведениям, страна «У» распадалась более чем на тридцать независимых друг от друга областей. В одной из таких областей жил правитель в укрепленном замке. Его подданные занимались земледелием и другими ремеслами, умели варить пиво, строить суда и дома. У них имелись торговые рынки и почтовые станции. Нравственность народа представлялась, с китайской точки зрения, удовлетворительной.Самая старинная из корейских летописей, история княжества Бойци или Хя-кусай, служившая отправной точкой того, что сейчас называется мифы Японии, для была написана в 587 году от Р.Х. Первое японское сочинение по истории «Кокуси» было составлено в 621 году наследным принцем Мма-Ядо. Почти сто лет спустя появились в Японии еще два национальных исторических произведения, образовавшее нынешний свод синтоистских памятников культуры под заголовком мифы Японии: «Кодзики» (в 712 г.) и «Нихонгки» (в 720 г.). Во всех этих трех летописях древнейший период японской истории имеет мифический характер. Источниками их служили, очевидно, предания и легенды, в которых исторический элемент смешивался с мифологическим. Ввиду важного значения, которое приписывается до сих пор в Японии этим преданиям, приведем, вкратце, наиболее существенные из них.Как бы извиняясь в том, что начинает повествование только с сотворения мира, автор «Кодзики», наиболее авторитетной из древнейших японских летописей, говорит: «Кто может описать формы, в которые облекался не создавшийся мир, когда они пребывали еще неопределенными? Достаточно знать, что в начале явился дух Аменоминака-нуси, а затем еще два других духа: Таками-мусуби и Кама-мусуби. Они и были главными деятелями при сотворении мира». Потом возникло в великой пустоте существо, походившее на росток травы аси, только что вышедший из воды. Это был дух Масиаси-каби. После него явились духи: Аменотоко-даци, Кунитоко-даци и его супруга Тоекуму.Идзанами и ИдзанагиИдзанами и Идзанаги - мифы ЯпонииБлижайшими их потомками, согласно теме мифы Японии, были шесть пар духов (последовательно родившиеся один от другого, но исключительно только от матерей, без всякого участия со стороны божественных их супругов), которая с родоначальной своей четою составляют первую династию «настоящих» богов. Она управляла миром в течение множества веков, непостижимого уму человеческому, но лишь в четвертом поколении ей удалось немного упорядочить первобытный хаос. У корня колоссального ростка собралась тогда земля, а над распустившимся из него венчиком цветка образовалось небо. Последним поколением этой первой династии богов был могучий бог воздуха Идзанаги и богиня морских волн Идзанами. Японская мифология приписывает им создание земли в нынешнем ее виде, со всеми обитающими на ней тварями, не исключая и человека. Прогуливаясь однажды по радуге, Идзанаги ударил своим копьем богато изукрашенным драгоценными камнями и кораллами, бесформенную массу земли, находившуюся еще в хаотическом брожении, которое тотчас же прекратилось, и вокруг острия образовалась твердая масса первого в свете острова. Когда Идзанаги сошел на него со своей супругой, то, мудрым соизволением Великого духа, там появилась парочка трясогузок, ласкавших друг друга, вследствие чего и у божественной четы возникло неизвестное ей дотоле плотское вожделение. Она решила поселиться на земле и жить там в брачном союзе, от которого произошло не только население Японии, но и вообще все земное человечество.Прежде всего Идзанами разрешилась от бремени великолепным плодородным островом Ямато, а затем произвела тем же образом на свет Сикоку, Киу-Сиу и многие другие острова. Это вызвало в дотоле бесформенной сме¬си земли с водой такое волнение, что вода отделилась от Земли, причем образовались все остальные существующие теперь материки и острова.Тогда Идзанами последовательно подарила своему супругу богов морей, рек, гор и растений. Потом она разрешилась от бремени дочерью такой лучезарной красоты, что родители решили поселить ее на небе и дать ей имя Аматерасу (Аматэрасу), т.е. «небесный светоч». По воздушному семицветному мосту радуги Идзанаги отвел красавицу дочь в горные сферы, где Великий дух нарек ей имя Тенсё, назначил ее богиней солнца и поручил ей управлять всей поднебесной.После того Идзанами родила сына, такого же красавца, как и Аматерасу (Аматэрасу), но не столь уже кроткого и покладистого. Отцу удалось пристроить его тоже на небе в качестве лунного божества. Сперва он жил в мире с сестрой, так что луна и солнце ходили вместе по небу, но затем дерзкие выходки брата заставили Аматерасу (Аматэрасу) с ним расстаться. Тогда ему разрешили гулять по небу лишь в ее отсутствие. Между тем, Идзанами разрешилась от бремени богом огня, но это сопровождалось столь мучительными болями, что она, для избавления от них, переселилась в страну спящих, т.е. умерла. Овдовевший Идзанаги с досады разрубил волшебным своим мечом новорожденного бога на три части, превратившиеся в трех богов: грозовых туч, молнии и грома. Скучая по жене, он спустился в темное подземное царство страны спящих, но, увидев, что там очень грязно, поспешил вернуться на землю и стал умываться, дабы очиститься от грязи, которой осквернил себя при попытке свидеться с женой. Не успел, однако, еще вполне очиститься, как от него родились сперва два злых, а затем два добрых духа. По другим, столь же авторитетным, сказаниям, Идзанаги, войдя в преддверие страны спящих, умолял свою супругу вернуться к нему. Она, в свою очередь, просила его обождать, пока посоветуется с местными божествами, которые, надо полагать, не торопились с решением. Под конец, разгневанный Идзанаги вошел без спроса в мрачное подземное царство. Чтобы рассеять непроглядную тьму, он отломил один из зубцов гребешка в своей прическе и зажег этот зубец. Тогда злополучный бог воздуха убедился, что чарующе-прелестное тело его супруги превратилось в отвратительную разлагающуюся массу, внутри которой сидели восемь богов грома (заметим, кстати, что числа восемь у японцев и шесть у айнов имеют мистическое значение).аматерасу (аматэрасу)Аматерасу (Аматэрасу) - мифы ЯпонииВернувшись на остров Киу-Сиу, Идзанаги очистился, выкупавшись в речке. В это время из всех частей его тела и оставшегося на берегу одеяния родились новые божества. Так, из левого глаза Идзанаги родилась богиня Солнца, из правого — бог Луны, а из носа — Сусаноо (в переводе «неукротимо-бурный самец»).Приведя до некоторой степени в порядок землю, Идзанаги отправился с докладом на небо к Великому духу и остался там навсегда. После него начала управлять землей Аматерасу (Аматэрасу), или Тенсё (богиня солнца). Она научила людей возделывать землю, сеять «пять родов хлеба», разводить шелковичных червей, ткать шелковые материи и чествовать духов. Однако у нее вышли недоразумения с богом морей Сусаноо, который злодейски убивал людей, вырывал с корнями деревья, опустошал поля и беспрерывным своим ревом приводил в отчаяние все живущее. Превращаясь в дикую лошадь, Сусаноо топтал нивы, возделанные его сестрой, уничтожал на них доброе семя и взращивал вместо него плевелы. Не довольствуясь этим, он загрязнил дом, в котором Аматерасу (Аматэрасу) собиралась справлять праздник нового хлеба (риса), и обвалил крышу другого дома, где изготовлялась для нее платье, причем умертвил ткавших его небесных мастериц.Выведенная из терпенья Аматерасу (Аматэрасу) заперлась в пещере, вход в которую загородила скалой. «На небе не стало тогда главы, на земле водворилась тьма, появились злоумышленники, и все пришло в беспорядок».подобие солнца и навести на мысль, что, в крайнем случае, сумеют обойтись и без нее. Прочие духи, собравшиеся близ пещеры, соорудив для Аматерасу (Аматэрасу) великолепный дом, приготовили ей подарки из драгоценных камней, белых бумажных флагов и разных музыкальных инструментов. Решено было устроить в ее честь концерт, причем один из наиболее могучих духов спрятался у самого входа в пещеру, чтобы схватить богиню, как только она выглянет оттуда.Когда все роли были распределены, начались танцы и музыка. Одна из полубогинь отплясывала так ловко на барабане, что возбудила всеобщий смех, от которого потряслись небеса. Это заинтересовало Аматерасу (Аматэрасу) и побудило ее слегка выглянуть из-за скалы.Тогда ей показали зеркало. Увидев в нем свое изображение, она легким движением руки отвалила скалу и вышла из пещеры. Понятно, что богиню немедленно же схватили и отвели в построенный для нее дом, который для ограждения от злых духов был обнесен протянутой вокруг него соломенной веревкой. По выходе Аматерасу (Аматэрасу) из пещеры небо прояснилось, и беспорядки прекратились. Зеркало не понравилось богине, так как, отодвигая скалу, она сама измяла его, а потому она велела приготовить себе другое зеркало (Первое зеркало хранится до сих пор в одном из храмов и носит следы повреждений, причиненных ему скалой. Об этом инциденте упоминается в молитвах во время японского праздника Охарай или «Большого очищения» (тридцатого декабря).Признав необходимым наказать Сусаноо, сонм земных духов не только заставил его уплатить большой штраф, но, сверх того, выщипал ему волосы, вырвал ногти и отправил его в страну спящих.СусанооНа пути туда Сусаноо посчастливилось, однако, убить большую змею и добыть из нее чудодейственный меч Кусанаги. Заручившись этим сокровищем, он вернулся и принес этот меч в дар Тенсё, которая тогда соблаговолила не только помиловать «неукротимо-бурного самца», но даже приблизить его на некоторое время к своей особе. После того он поселился в области Ицумо, женился и сложил первую японскую песню. По уходе Сусаноо в страну спящих от него осталось много детей, самым замечательным из которых был Дай-коку, бог богатства. Земные потомки покаявшегося Сусаноо, хозяйничая в нынешней Японии, содействовали преуспеванию народа, отыскивали целебные средства от болезней у людей и животных, изобретали заговоры и молитвы для предотвращения несчастий.Видя, что приближается пора обратить Японию в благоустроенное государство, Тенсё командировала туда одного за другим нескольких духов. Первый из них, осмотрев с радуги землю, нашел ее еще для себя непригодной. Второй дух спустился на землю и полюбил ее так, что не захотел возвращаться на небо. Третий дух женился на дочери земного старейшины и тоже не вернулся на небо. Четвертый дух, Такемика-цзуци, оказался исполнительнее: он приказал японскому старейшине, принадлежавшему к числу полубогов из потомков Сусаноо, сдать ему власть над землей. Эмблемой этой власти служило длинное копье. Старейшина, передав его духу, отправился в страну спящих.Водворив на земле надлежащий порядок, дух этот признал свою миссию законченной, вернулся на небо и представил обо всем Аматерасу (Аматэрасу) обстоятельный доклад. Богиня солнца послала тогда на землю для управления Японией Аменоосихо-мими, сына, рожденного ей от Сусаноо. Вручив ему зеркало, она приказала ему смотреть на него как на нее саму и никогда с ним не разлучаться, поэтому зеркало в синтоистских храмах считается изображением богини солнца, которое должно постоянно напоминать о ней. Сойдя на землю, сын богини женился; когда у него родился от этого брака дух Хикохониниги, он получил от Аматерасу (Аматэрасу) разрешение вернуться на небо, где и остался, а Хикохониниги был навсегда уже оставлен в Японии. Он получил от богини солнца зеркало, шар и меч, как предметы, необходимые для управления государством. Япония была отдана ему в вечное и потомственное владение божественной бабушкой, обещавшей, что столь же бесконечно, как существование неба и земли, продлится и царствование его потомков, если только они станут добросовестно исполнять свои монаршие обязанности.Вместе с Хикохониниги спустилось в Японию по радуге, окутанной густыми облаками, несколько духов, которым велено было помогать ему в затруднительных случаях. После того непосредственное сообщение между небом и землей прекратилось, и небо отдалилось от земли. Ближайшие потомки Идзанаги и Идзанами (с Хикохонинами и его сыном включительно) царствовали, по японским преданиям, в общей сложности 2 342 167 лет. Они составляют вторую династию японских государей и носят титул микото.Со вступлением на престол правнука Хикохониниги, Дзимму, начинается, по мнению японских ученых, история их современного государства. Хотя личность этого первого земного микадо, или тенно, имеет совершенно мифический характер, тем не менее германский профессор Гофман с точностью определил день и час вступления его на престол; это было будто бы в 660 г. до Р.Х. По поводу этой даты профессор японской литературы филолог Б.Г.Чемберлен замечает, что с такой же самой степенью достоверности можно указать время вступления на престол царя Гороха.В древнейших исторических книгах, «Кодзики» и «Нихонги», написанных, как уже было упомянуто, в 8 веке от Р.Х., повествования о первых земных микадо имеют столь же мифический и легендарный характер, как и рассказы о похождениях Аматерасу (Аматэрасу).Несмотря на это, в Японии Дзимму официально считается основателем царствующей династии, и благодаря такому допущению, получается непрерывный ряд из ста двадцати одного микадо и девяти императриц, царствовавших будто бы в течение двух с половиной тысяч лет. Японцы объясняют редкостную долговечность своей царствующей династии отчасти ее божественным происхождением, отчасти же тем обстоятельством, что каждому микадо, кроме главной супруги, полагается еще двенадцать наложниц, дети которых, в случае бесплодия императрицы, становятся законными наследниками престола. Сто пятьдесят пять фамилий придворной японской аристократии, так называемых кугё ведут свой род от сыновей побочных жен различных микадо.Во всяком случае, у древних японский историков император Дзимму не выделяется сколько-нибудь из среды духов и от своих предшественников, живших на острове Киу-Сиу. Эпоха его царствования характеризуется лишь походом против инородцев и завоеванием соседних с Киото округов. О его преемниках в продолжение целых пятисот лет не сообщается почти никаких данных, да и после того, до 6 века от Р.Х., указания японских летописей, отличаясь сбивчивостью и пропусками, имеют весьма недостоверный характер.Один из этих легендарных микадо обитает уже не на Нипоне, а на Киу-Сиу, крайнем юго-западном острове Японского архипелага. Четверо богов, через посредство императрицы Цзин-го, сообщают ее супругу о существовании Кореи (о которой летописцем неоднократно уже упоминалось перед тем) и об уместности завоевать эту страну. Дозволив себе отнестись с недоверием к откровению, полученному через посредство супруги, император наказывался за это смертью. Его вдова, посоветовавшись с первым министром и богами, совершает надлежащие религиозные обряды, а затем, не оглашая смерти мужа, принимает главное начальство над флотом, который, с помощью не только больших и малых рыб, но и чудодейственной волны благополучно пристает к берегам Синра (одного из многочисленных царств, на которые делилась тогда Корея)Покорив это царство, императрица возвращается в Японию в двухсотом году от Р.Х. В царствование ее сына впервые упоминается о Китае. При ее правнуке исчезает из японских летописей элемент чудесного, что совпадает с назначением во все японские области историографов, в обязанности которых вменялось «записывать умные слова и интересные события, дабы память о них хранилась в потомстве».После того исторические указания, почерпнутые из японских источников, становятся несколько более достоверными, но все же не в такой степени, чтобы можно было на них полагаться. Не следует забывать, что история у японцев, задаваясь по преимуществу целью воспитать в народе любовь к отечеству и преданность монарху, ставит историческую истину на второй план. Между прочим, и повествование о победоносном походе японской императрицы Цзинго в Корею оказывается лишенным фактического основания. В корейской истории даже не упоминается об этом походе; в китайских же летописях рассказывается, что морские разбойники зачастую грабили корейское прибрежье, и что в 147 — 170 году от Р.Х. страна «У» находилась в состоянии полнейшей анархии до тех пор, пока там не сделалась верховной правительницей старая незамужняя колдунья, у которой было две тысячи слуг, но которую видел только тот, кто приносил ей пищу. Весьма вероятно, что жители Киу-Сиу нередко производили разбойничьи набеги на Корею, и что предания об этих набегах послужили материалом для легенды о походе туда императрицы-колдуньи.

www.animacity.ru

Аматэрасу, Мифы древней Японии

Аматэрасу, в японской мифологии богиня солнца и глава пантеона синтоистских богов; полное имя Аматэрасу-о-ми-ками, что значит «величественная, которая заставляет небеса сиять». Она рождена богом Идзанаки из капель воды, которой он омывал себя после возвращения из Ёми-но Куни, страны мертвых. Солнечная богиня появилась из его левого глаза, а лунный бог Цукуёми — из правого. Идзанаки поручил Аматэрасу владение равниной высокого неба и отдал ей свое священное ожерелье. Бог бури Сусаноо, родившийся из носа Идзанаки, разгневал отца, заявив, что не будет править водами, а отправится к матери, Идзанами, в страну мертвых. Перед уходом он хотел проститься с сестрой, Аматэрасу. Заподозрив брата в том, что он стремится лишить ее владений, Аматэрасу предлагает считать того из них сильнее, кто создаст больше мужских богов.

Она разломала меч брата на три части, разжевала и выплюнула. Изо рта вышел туман в форме трех богинь. Сусаноо разгрыз бусины плодородия, которыми были оплетены волосы и руки Аматэрасу, и из них появились пять мужских богов. Сусаноо стал бурно праздновать победу: уничтожил рисовые поля, разрушил ирригационные каналы, а в завершение злодеяний содрал шкуру с живой лошади и бросил ее в щель крыши священных покоев, где Аматэрасу с помощницами ткали. Одна из девушек умерла от испуга, а Аматэрасу пришла в ярость и укрылась в гроте, оставив мир во мраке; однако боги пошли на хитрость. Они нашли петуха, пение которого возвещает рассвет, и изготовили зеркало, украшенное драгоценными камнями. По их просьбе богиня Амэ-но Удзумэ плясала на перевернутом чане, и это напоминало звук боевого барабана. Петух кричал, и танец богини становился все возбужденнее. В экстазе она сбросила свои одежды, и боги начали смеяться. Удивленная Аматэрасу выглянула из грота и, увидев свое отражение в зеркале, не в силах была удержаться от желания созерцать свою красоту, и мир снова озарился солнцем. До 1945 г. Аматэрасу почиталась как священная прародительница японской императорской семьи, а зеркало являлось частью имперских регалий. К главному святилищу богини в Исе по-прежнему приходят миллионы паломников.

wisdomlib.ru

Читать онлайн электронную книгу Мифы и легенды Японии - Введение бесплатно и без регистрации!

Книги авторов, пишущих о Японии, оставляют впечатление, что Япония – это реально существующая сказочная страна на Дальнем Востоке.

Нам доставляют удовольствие красота и традиционность этой страны, а также любовь к прекрасному и приверженность старинным обычаям японского народа. Мы подсмеиваемся над их непостижимым для европейцев образом жизни, считаем японскую женщину очаровательной и пленительной, несмотря на ее непривычно яркое для европейского глаза кимоно, и имеем смутное представление о неотъемлемых чертах Японии – чайных домиках, цвете сакуры и гейшах. Мы до сих пор слушаем мелодичную музыку Микадо, но больше не считаем Японию чем-то вроде всем известной фарфоровой тарелки с трафаретным китайским рисунком. Страна восходящего солнца стала Страной солнца восшедшего, поскольку мы узнали, что ее традиционность и красота, ее сказочные обряды и обычаи есть не что иное, как внешние проявления великой и прогрессивной нации. Сегодня мы сознаем, что Япония – это могущественная держава на Востоке.

Японцы, будучи всегда заимствовавшей нацией, быстро впитавшей и переосмыслившей религию, искусство и общественный уклад Китая и поставившей свою национальную печать на том, что они заимствовали у Поднебесной, повсюду искали материал, который укрепил бы их положение и продвижение вперед. Это умение заимствовать – одна из самых выдающихся характерных черт Японии. Она всегда неохотно делилась информацией с другими, но всегда была готова получить доступ к любым знаниям, которые могли бы внести вклад в ее развитие. В XIV веке Кэнко писал в своих «Записках от скуки» («Цурэ-дзурэ-гуса»): «Отправляясь в небольшое путешествие, все равно куда, ты как будто просыпаешься»[1]Цит. по кн.: Японские дзуйхицу. СПб.: Северо-Запад, 1998. С. 362., и японцы, живущие в XX веке, воплотили этот отличный совет в жизнь. Они путешествуют всюду и извлекают пользу из своих разнообразных наблюдений. Умение заимствовать достигает у японцев гениальности. Восток и Запад сделали вклад в величие Японии, и многих из нас приводит в изумление, что страна, столь долго пребывавшая в полной изоляции и на протяжении стольких лет связанная феодальными путами, за относительно короткий период времени овладела западной системой вооружения, а также многими нашими этическими и общественными идеями и превратилась в великую мировую державу. Но своим успехом Япония обязана не только заимствованию и умному подражанию, и место среди передовых наций японцы заняли не с быстротой метеора, как могут предположить некоторые из нас.

Сегодня мы много слышим о новой Японии и слишком склонны забывать важность древней, в которую уходит корнями теперешнее государственное устройство. Япония училась у Англии, Германии и Америки тактике современного военного искусства. Она учредила действенные армию и флот на западных границах, но нужно помнить, что в венах великих героев Японии сегодняшней, в венах Того[2]Того Хэйхатиро (1847–1934) – военный деятель, адмирал (1913), участвовал в Японско-китайской войне 1894–1895 гг. Во время Русско-японской войны (1904–1905) командовал японским соединенным флотом. Руководил действиями флота против Порт-Артура и в Цусимском сражении. и Оямы[3]Ояма – японский маршал, главнокомандующий сухопутной армией в Русско-японской войне 1904–1905 гг., до сих пор течет кровь древних самураев, а дух их подпитывается, пусть и в современном виде, от древнего кодекса самурая – Бусидо Сёсинсю. Характер японцев до сих пор остается японским, а вовсе не европейским. Величие Японии – в патриотизме ее народа, в его лояльности и искренней любви к своей стране. Синтоизм научил Японию почитать могущественных предков, буддизм, помимо расширения ее религиозных идеалов, внес вклад в ее литературу и искусство, а христианство повлияло на проведение всяческих благотворных общественных реформ.

Существует множество противоречивых теорий о расовом происхождение японской нации, и по этому предмету нет единого мнения. Первыми Японию заселили, вероятно, племена айну, по-видимому пришедшие из Северо-Восточной Азии во времена, когда расстояние, отделяющее острова от материка, не было столь велико, как сегодня. За айну последовали два монгольских нашествия, и эти захватчики без особого труда покорили своих предшественников, но с ходом времени монголов вытеснили на север малайцы с Филиппин. «К 500 году н. э. народности айну, монголы и малайцы слились в единую нацию в процессе, подобном тому, что имел место в Англии после норманнского завоевания. Что же касается национального характера, можно сделать вывод, что айну привнесли в него дух сопротивления, монголы – духовность, а малайцы – те навыки ручного труда и приспособляемость, что являются наследием мореходов». Такие признанные авторитеты, как Баэлз[4]Немецкий врач Эрвин Баэлз находился на службе в Министерстве Двора. и Рейн, придерживаются мнения, что японцы являются монголоидной расой и, хотя они смешались путем брака с айну, «обе нации, – пишет профессор Чэмберлейн, – различаются столь отчетливо, как белые отличаются от краснокожих в Северной Америке». Несмотря на то что в Японии на представителей айну смотрят сверху вниз и считают волосатыми аборигенами, достойными интереса антропологов, и снежными людьми, презренными существами, почитающими медведя как символ силы и ярости. Айны тем не менее оставили свой след в Японии. Не исключено, что название Фудзи – искаженное имя Хучи, или Фучи, богини огня айну, и, несомненно, эти аборигены дали большое число географических названий, особенно на севере основного острова, которые сохранились до сего дня. Мы также можем проследить влияние айну в определенных японских суевериях, таких как вера в Каппу, или речного владыку – водяного.

Китайцы называли Японию Жи-бэнь-го[5]Три китайских иероглифа «жи»-«бэнь»-«го» означают соответственно «солнце» – «корень» – «страна». – «Место, откуда приходит Солнце», поскольку архипелаг расположен на востоке их царства, и английские слова Japan и Nippon произошли от китайского «я-пон»[6]Иероглифы «жи-бэнь» на диалектах Южного Китая произносятся «я-пон», такое звучание и перешло потом в европейские языки. По-японски эти иероглифы читаются как «ниппон». И именно это название утвердилось, став официальным названием японского государства вместо древнего Ямато.. Марко Поло называл эту страну Чипингу, а одно древнее название Японии описывает ее как «Землю, Богатую Тростниковыми Равнинами, Страну Молодых Рисовых Колосьев Долгих Пяти Тысяч Осеней». Неудивительно, что столь длинное и описательное название не используется сегодня японцами, но интересно, что древнее название Японии Ямато[7]Ямато ( яп. ) – дословно «Путь Гор». до сих пор часто используется, «Ямато Дамасий» значит «Дух Непобедимой Японии». Мы до сих пор слышим, что Японию называют Островом Стрекозы. В старинных японских хрониках говорится, что император в 630 году до н. э. поднялся на холм, носящий название Ваки Каму-но Хацума, с которого можно было обозревать страну со всех сторон. Красота Японии произвела на него сильное впечатление, и он сказал, что она напоминает «стрекозу, лижущую свое брюшко», и остров получил название Акицу-Сима (Остров Стрекозы).

«Кодзики», или «Записки о Деяниях Древности», законченные в 712 году н. э., описывают древние традиции японцев начиная с мифов и основ синтоизма и постепенно становятся все более и более историческими ближе к их завершению. Доктор Астон пишет в своей книге «История японской литературы»: «Кодзики», сколь ни ценно может быть для исследователей мифологии, обычаев, языка и легенд Древней Японии, – очень слабое произведение рассматриваем ли мы его как литературное произведение или как хроники исторических событий. Как исторические записи они не идут ни в какое сравнение с «Нихонги» – хрониками Японии, завершенными в 720 году н. э., включающими мифы, легенды, поэзию и историю с древних времен до 697 года н. э., более современным произведением, написанным китайскими иероглифами. Хотя этот язык представляет собой странную смесь китайского и японского, здесь явно сделана слабая попытка придать повествованию характер художественного произведения. Обстоятельства, при которых создавались «Нихонги», являются частичным объяснением очень любопытного стиля, в котором они написаны. Нам известно, что человек по имени Ясумаро, обученный китайской грамоте, записал это произведение со слов некоего Хиэда-но-Арэ, который обладал «столь удивительной памятью, что мог облечь в слова все, что происходило перед его глазами, и запомнить на всю жизнь то, что хоть раз слышали его уши». Возможно, что Хиэда-но-Арэ был одним из катарибэ, или потомственных сказителей, обязанностью которых было декламировать «древние слова» перед Микадо при Дворе в Нара по определенным государственным событиям.

«Кодзики» и «Нихонги» являются источниками, из которых мы узнаем древние мифы и легенды Японии. На страницах этих произведений мы встречаемся с Идзанаги и Идзанами, Аматэрасу, Суса-но-О и другими многочисленными божествами, и об этих царственных существах мы находим повествования, очаровательные своей стариной, прекрасные, отличающиеся своеобразным юмором, а иногда и слегка ужасные. Что может быть более наивным, чем любовное соитие Идзанаги и Идзанами, которым пришла в голову мысль пожениться после того, как они увидели брачные игры двух трясогузок? В этом древнем мифе прослеживается превосходство мужчины над женщиной, превосходство, сохранявшееся в Японии до недавнего времени, упроченное, несомненно, «Онна-Дайгаку», «Великим Наставлением для женщин» Каибары[8]Каибара Эккэн (1630–1714) – знаменитый японский ученый.. Но в затянувшейся ссоре между Богиней Солнца и ее братом, Порывистым Богом-Мужем, старинные хроники делают упор на подлость Суса-но-О. Аматэрасу же, любопытное сочетание божества и земной женщины, изображена как идеальный тип богини. Она предстает перед нами готовящейся к войне и строящей укрепления, топая ногами по земле, из любопытства выглядывающей из своего грота в скале или смотрящейся в Священное Зерцало. Аматэрасу – центральная фигура в японской мифологии, ведь именно эта Богиня Солнца является родоначальницей Микадо – японских императоров.

В цикле легенд, известных как «Эпоха богов», мы знакомимся со Священными Сокровищами, узнаем о происхождении японских народных танцев и в воображении странствуем по Равнине Высокого Неба, стоим на Плывущем Мосту, попадаем в Срединную Страну Тростниковой Равнины, заглядываем в Страну Ёми и следуем за Хоори-но-микото во Дворец Дракона – Повелителя Моря.

Древние герои и воины, всегда считавшиеся низшими божествами – полубогами, да и сама природа синтоизма, связанная с поклонением предкам, обогатили пантеон богов Японии множеством очаровательных легенд. Из-за своей силы, умения обращаться с оружием, выносливости и счастливой способности преодолевать всяческие трудности с помощью находчивости и предприимчивости японский герой обязательно должен занимать высокое положение среди знаменитых воинов других стран. В героях Японии есть нечто возвышенно-рыцарское, что привлекает особое внимание. Доблестным мужем считается тот, кто сражается на стороне слабого или искореняет зло и деспотизм, и мы прослеживаем в японском герое, очень далеком от грубого вояки, эти превосходнейшие качества. Он не всегда выше критики, а иногда мы находим в нем чуточку хитрости, но подобные качества чрезвычайно редки и очень далеки от того, чтобы быть национальной чертой характера. Врожденная любовь к поэзии и прекрасному оказала свое облагораживающее влияние на японского героя, в результате чего его сила сочетается с добротой.

Бэнкэй – один из самых любимых героев Японии. Он обладал силой многих мужчин, его тактичность граничила с гениальностью, чувство юмора было сильно развито, и самые любящие японские матери не смогли бы проявить больше доброты, когда жена его господина рожала ребенка. Когда Ёсицунэ и Бэнкэй во главе войска Минамото, в конце концов, победили клан Тайра в морской битве при Дан-но-Ура, их успех пробудил зависть Сегуна, и два великих воина были вынуждены бежать из страны. Мы последуем за ними через моря и горы, снова и снова становясь свидетелями того, как им удается провести своих врагов. В Мацуэ против этих двух несчастных воинов была послана огромная армия. Огни костров[9]Костры в боевом стане зажигали не с целью подать сигнал, а для устрашения противника, чтобы создать у него впечатление о многочисленности неприятельских войск. Для этого стремились зажечь как можно больше огней. вражеской армии обогнули сверкающей линией последнее пристанище Ёсицунэ и Бэнкэя. В доме, где Ёсицунэ находился со своей женой и маленьким ребенком, веяло Смертью, но лучше принять смерть по приказу Ёсицунэ, чем врагов у ворот. Младенца умертвил слуга, а Ёсицунэ, обхватив голову любимой жены левой рукой, вонзил свой меч, который держал правой рукой, глубоко ей в горло. Лишив жизни жену, Ёсицунэ сделал харакири.

Бэнкэй, однако, встретил врага лицом к лицу. Он встал, широко расставив ноги, прислонившись спиной к скале. Когда наступил рассвет, он все еще стоял, широко расставив ноги, но тысячи стрел вонзились в тело храбреца. Бэнкэй был мертв, но даже смерть была слишком слаба, чтобы свалить его с ног. Солнце озаряло человека, который был настоящим героем и остался навсегда верен своим словам: «Куда мой господин – туда и я. Что бы его ни ожидало – будь то победа, будь то смерть, – я последую за ним».

Япония – страна горная, а в таких странах мы ожидаем найти расу стойких, храбрых людей. И конечно, Страна Восходящего Солнца дала многих воинов, достойных стоять в одном ряду с рыцарями короля Артура. Немало легенд сложено о победах над духами, демонами и великанами и о спасении дев, которые имели несчастье стать их пленницами. Один герой убивает огромное чудовище, которое поселилось на крыше императорского дворца, другой – предает смерти Демона горы Оэяма, еще один разрубает своим мечом гигантского паука, а другой поражает змея. Все японские герои, какой бы подвиг они ни совершали, проявляют дух авантюризма и ту целеустремленность, то самое холодное презрение к опасности и смерти, которые характерны для японского народа и в наши дни.

«Рубщик Бамбука и Лунная Дева» (глава III) – это пересказ произведения X века под названием «Такэтори Моногатари», являющегося почти самым первым примером японского романтизма. Автор неизвестен, но ему наверняка была хорошо известна придворная жизнь в Киото. Все действующие лица в этой очаровательной легенде – японцы, но большая часть событий заимствована из Китая, страны, столь богатой яркими сказками. Господин Ф.В. Дикинс пишет о «Такэтори Моногатари»: «Мастерство и изящество, с какими ведется повествование о Деве Кагуя, истинно японские, его непринужденная грусть, его естественное красноречие настолько своеобразны, что ни в Срединном Королевстве, ни на Острове Стрекозы не найдется произведений, простое очарование и чистота мыслей и языка которых могли бы сравниться с ним».

При изучении японских легенд особенно поражает их универсальность, а также очень резкий контраст. Большинство народов обожествляли Солнце и Луну, звезды и горы и все величественные творения природы, но японцы считают красные цветы азалий кострами богов, а белые снега Фудзи называют одеждами божеств. Их легенды, с одной стороны, в высшей степени поэтичны, но с другой – и прозаичны – японцы, почитающие Гору Фудзи, также сложили легенды о призраках, в которых рассказывается о самых мелких насекомых. Нельзя слишком переоценивать любовь японцев к природе. Древние мифы, записанные в «Кодзики» и «Нихонги», представляют значительный интерес, но их нельзя сравнивать с более поздними легендами, которые наделяют душой деревья, цветы и бабочек или описывают те религиозные традиции, что так деликатно, но в то же время так убедительно показывают божественное значение природы. Праздник Мертвых мог возникнуть у народа, для которого прекрасное есть опора и радость жизни. Ведь этот праздник – не что иное, как призыв к ушедшим мертвым вернуться в свои старые земные любимые места в летнее время, пересечь зеленые холмы, поросшие соснами, побродить по извилистым тропам у озера и по берегу моря, задержаться в старинных, хорошо ухоженных садах и пройти в дом, где, невидимые сами, они могут так много увидеть. Для образа мыслей японца, для тех, кто сохранил еще дух Древней Ямато, самое блестящее описание Буддийского Рая не идет ни в какое сравнение с самой Японией в летнее время.

По-видимому, не так уж плохо, что японские миф, легенда, сказка и фольклор не являются исключительно поэтическими, в противном случае мы оказались бы в опасности перенасытиться слащавостью. Ведь мы восхищаемся арками готического собора не меньше, чем видом отвратительных горгулий на фасадах церквей, и в легендах Японии мы находим много гротескного и резко контрастирующего, к примеру в традициях, связанных с добрым и любящим Дзидзо. В японской легенде много грубого реализма. Мы с отвращением узнаем о любимом пиршестве Бога Грома, изумляемся волшебной силе лисиц и кошек; а повествование о «Безухом Хоити» и пожирающем трупы священнике представляют поразительные примеры сочетания таинственного и ужасного. В одной легенде мы смеемся над выходками чайника-барсука, а в другой растроганы почти до слез, когда читаем о детском маленьком футоне, шепчущем: «Старшему братцу, наверное, холодно? – Нет, тебе, наверное, холодно?» Известны многочисленные тома японских сказок, но до сих пор не появилась ни одна книга, которая давала бы обстоятельное исследование мифов и легенд страны, столь богатой своими давними и красивыми традициями, и я надеюсь, что моя книга, результат большого, но приятного труда, внесет достойный вклад в изучение этого вопроса. Я не предпринимал попытки издать полное собрание японских мифов и легенд, поскольку «имя им легион», и благоразумно сделал отбор, который в любом случае является репрезентативным, и многие легенды, вошедшие в эту книгу, будут новыми для непосвященного читателя.

Лафкадио Херн писал в одном из своих писем: «Волшебный мир снова поймал мою душу, очень осторожно и нежно – как ребенок ловит бабочку», и если мы тоже проникнемся тем же духом, то совершим путешествие в Страну Богов, где великий Кобо Дайси напишет на небесах и на текущей воде, в наших сердцах что-то о величии и волшебстве Древней Японии. В сопровождении Кобо Дайси мы станем свидетелями возникновения Горы Фудзи, побродим по Дворцу Морского Дракона и по Стране Вечной Молодости, увидим битвы могучих героев, услышим мудрость святых, перейдем Млечный Путь по мосту из сорок, а когда устанем – уютно устроимся в длинном рукаве всегда улыбающегося Дзидзо.

Хэдленд Дэвис

librebook.me

Богиня Солнца, Мифы древней Японии

Аматэрасу, богиня солнца, вступила на трон в далеком, глубоком, голубом небесном своде. Ее сияние служило небесным божеством радостною вестью.

Орхидеи и ирис, цветы вишен и слив, рисовые поля и коноплянники — отвечали ей улыбкою на улыбку, а озера и воды отражали ее в тысячах сверкающих красок.

Но Сусано-о, брат Аматэрасу, который владычествовал над океаном и теперь управлял за бога месяца, завидовал славе и всепокоряющей власти сестры.

Довольно было одного шепота испускающей лучи богини, и весь свет превращался в слух, и голос ее воспринимался в глубине кристаллов и на дне зеркально-прозрачного озера.

Ее рисовые поля приносили урожай с избытком, находились ли они на откосе горы, в защищенной долине, или подле бушующего потока, и ее фруктовые деревья склонялись под тяжестью плодов.

А голос Сусано-о не был так чист, его улыбка не была такою светящейся. Его поля, окружавшие палаты, часто затопляло, и они гибли; его рисовые посевы тоже гибли по временам.

Гнев и досада бога месяца не имели границ, но Аматэрасу была бесконечно терпелива и все прощала ему.

Раз сидела богиня солнца, как всегда, озабоченная работой, во дворе своего небесного жилища, и пряла. Прядильщицы небесного происхождения редкой красоты окружали источники, над волнами которых плавало благоухание цветов лотоса, и раздавались чудные песни, возвещавшие о ветре, облаках, о небесном своде.

И внезапно через небесную синеву пал к ногам прядильщицы окоченевший труп пегого коня — любимца богов. Завистливый Сусано-о убил его и снял шкуру.

При виде коня Аматэрасу содрогнулась и уколола себе палец веретеном и, возмущенная свирепостью брата, удалилась в пещеру и заперла за собою дверь небесного жилища в скале.

Весь мир погрузился в мрак. Радость и добродушие, душевная чистота и мир, надежда и любовь — исчезли с угасшим светом. Злые духи, которые до тех пор таились по темным углам, отважились, наконец, выйти на волю и стали бродить повсюду. И их ужасающий смех, их помрачающие разум песни наполняли ужасом сердца.

В конце концов, собрались все боги, которые опасались и за свою безопасность, и за существование всего прекрасного на свете, собрались в русле небесного потока, воды которого высохли.

Все знали, что только одна Аматэрасу может помочь им. Но чем им склонить небеса озаряющую богиню вступить в этот мир мрака и раздора?!.. Восемьсот божеств было приглашено на совет, и, наконец, был найдет план, как вывести Аматэрасу из ее заточения.

И вот Аменако повырывал с корнями священные деревья Сакаки, что растут на небесных холмах, и рассадил их перед входом в пещеру. Высоко на верхних сучьях повесили ценные цепи из блестящих драгоценных камней, которые еще Идзанаки подарил богине солнца.

Средние ветви занимало зеркало, изготовленное из благородных металлов небесных гор. Его блестящая поверхность испускала от себя лучи, словно лик солнца.

Остальные боги соткали из волокна, конопли и бумажной шелковицы королевское одеяние белое с голубым, которое они, как знак выражения своего усердия, повесили на нижних ветвях дерева Сакаки.

Был еще выстроен дворец, окруженный садом, в котором богиня растений повелела цвести многим тысячам любимейших растений и цветов. И вот все было готово.

Тогда Аменако выступил вперед и громким голосом попросил богиню солнца показаться им… но тщетно. Тогда началось великое торжество. Удзумэ, богиня радости, громко запела и стала водить хоровод.

Листья вереска украшал и ее голову, а сухостебельник с небесной горы Кагу опоясывал ее гибкий стан; дикий виноград обвивался вокруг развевающихся рукавов в то время, как она держала в руке листья дикого бамбука, увешанного, словно волшебный жезл, крошечными мелодичными колокольчиками.

Удзумэ играла на бамбуковой флейте, между тем как восемьсот мириадов божеств сопровождали ее со своими музыкальными инструментами. Одни трещали деревянными погремушками; у других были инструменты с натянутою тетивою, по которой они с быстротою молнии проводили стеблями волчьей и простой травы; огромный огонь был разведен вокруг пещеры, и когда зеркало отбросило отражение его зарева, принялись кричать «долгопевучие птицы вечной ночи», как будто утро забрезжило. Веселость взяла свое.

Ряды богов становились все оживленнее и оживленнее, и боги смеялись так, что небо содрогалось, словно от грома. Аматэрасу неподвижно слушала в своем уединении пение петухов, звуки музыки и шум танцев; но когда небо содрогнулось от хохота богов, она опасливо выглянула из своего убежища и спросила:

— Что это значит? Я думала, небо и земля погружены во мрак, но вижу свет. Удзумэ пляшет, и все боги смеются!. Удзумэ отвечала:

— Я могу танцевать, и боги могут смеяться, потому что среди нас теперь находится одно божество, чья красота подобна твоей! Погляди-ка!..

Аматэрасу бросила взор на зеркало и страшно изумилась, заметив в нем богиню сверхъестественной красоты. Она вышла из пещеры, и у порога, тотчас же перед входом была свита веревка из рисовой соломы, чтобы богиня не могла скрыться назад. Мрак исчез, и явился свет.

И воскликнули тогда восемьсот мириадов божеств:

— О, да не покидает нас никогда богиня солнца!

wisdomlib.ru

Смотрите также

• 
  Древние книги сочинение
• 
  Древний город олонец
• 
  Древний египет мода
• 
  Древний рим сочинение
• 
  Древний кремль московский
• 
  Древние дома внутри
• Специфика древней индии
• 
  Архитектура фото древняя
• 
  Представители древнего мира
• 
  Древней руси украшение
• 
  Древние ювелирные изделия