Постепенно новая столица обретала свой облик. Еще многие годы жизнь в городе была стесненной и суровой, как на передовой. Дороги оставались немощеными, в ветреные летние дни пыль от них поднималась тучами, а зимой колеса вязли по оси в грязи. Дамы, отправляясь на вечерние балы, вынуждены были ехать на ослах или идти в больших турецких ботах, чтобы совсем не увязнуть. В сезон дождей распространялась лихорадка, от которой умерли многие известные баварцы и греки.

План Шинкеля так и не был реализован. Король Людвиг, еще державший бразды в своих руках, решил, что на первом месте должны стоять древние Памятники, и на Акрополе строить ничего нельзя. Когда зимой 1835/36 года он приехал в Афины, они вместе с Оттоном выбрали место для королевского дворца, но не там, где предлагали Шауберт и Клеантис, а там, где он стоит сейчас, у площади Конституции, с видом на Акрополь, разрушенный храм Зевса Олимпийского и гору Ликавигос. Архитектором был назначен немец Фридрих фон Гертнер.

В мае 1832 года, перед тем как вынести официальное решение о переносе столицы в Афины, временное правительство поручило Клеантису и Шауберту создать проект Афин, «в соответствии со славой и блеском этого города и приемлемый для нашего века». В декабре 1832 года они представили правительству свои предложения, которые были одобрены королевским указом. В подготовленном проекте содержалось описание города на тот момент. Население Афин составляло около 6000 человек, вдоволь воды, узкие изогнугые улицы не более тринадцати футов шириной, дома, главным образом разрушенные, и 115 церквей, из которых только 30 признаны неаварийными.

Вордсворт замечает, что его первый приезд в Афины в 1832 году совпал с концом эпохи, и выражает по этому поводу легкую грусть:

На рыночном помосте все еще высится муэдзин, призывая мусульман к молитве в положенный час. В воротах Акрополя еще дремлют несколько турок или дымят своими трубками, облокотившись на пушку, которых немало появилось здесь с тех времен, когда на стенах шли бои. Афинский крестьянин, ведя своего нагруженного мула с Гиметта в город через восточные ворота, еще бросает малую часть тимьяна и хвороста, которыми нагружен его мул, мусульманину, стерегущему ворота, как плату за вход в город. А несколько дней тому назад пушка на Акрополе стреляла, возвещая окончание турецкого рамазана — последнего праздновавшегося в Афинах.

Одной из причин напряженности в обществе стала новая наука археология. Проэллински настроенные баварцы и почитающие предков греки считали археологию действенным инструментом не только для открытия наследия Эллады европейцам, но еще и для восстановления политического и культурного самосознания современного греческого государства. И прежде всего их внимание было приковано к Акрополю. Возвращение цитадели античного облика и использование древнего храмового комплекса для возрождения национального самосознания началось еще прежде, чем Афины были объявлены столицей.

Лучше всего оценивать первые шаги по устройству города, глядя с Акрополя в сторону севера, на Плаку и бывший турецкий город на северном плато, где предстояло построить современный город, со всем, что подобает столице: дворцом, садами и прочим. План включал основные черты ныне существующего города с учетом топографических особенностей. Улицы надлежало строить широкими, дома окружать зелеными насаждениями. Предусматривалось строительство дворца для министерств, зданий монетного двора, сената и парламента, библиотеки, создание ботанического сада и, конечно, возведение собора. Этот проект учитывал интересы и коммерции, и культуры. Он был разумным, прогрессивным и несколько идеалистическим.