Глава 6
⇐ 8 20 ⇒
У доктора медицины Харли Бэйкера была маленькая практика в Вашингтоне, вполне законная и едва оплачивающая счета за дизельное топливо, которое он сжигал, еженедельно участвуя в тракторных гонках в Сахаре. Настоящий доход приносила его фабрика Уродов в Трентоне, куда он джантировал по понедельникам, средам и пятницам. Там, за огромную плату и без лишних вопросов, Бэйкер создавал чудовищ для бизнеса развлечений и творил новые лица для преступного мира.
Похожий на повивальную бабку, Бэйкер сидел на прохладной веранде своего дома и дослушивал повествование Джиз Мак Куин о побеге.
— По сравнению с побегом из Жофре Мартель, все остальное казалось чепухой. Мы наткнулись на охотничий домик, выломали дверь и достали себе одежду. К тому же там оказалось оружие… старое доброе оружие, стреляющее пулями. Мы продали его кое-каким местным и купили билеты к ближайшей известной нам джант-площадке.
— Именно?
— Биариц.
— Переезжали ночью?
— Естественно.
— Лицо прикрывали?
— Пытались нанести грим, ничего не получилось. Проклятая татуировка просвечивала. Тогда я купила темную кожу-суррогат и опрыскала его.
— Ну?
— Бесполезно, — раздраженно бросила Джиз. — Лицо должно быть неподвижно, иначе суррогат трескается и отпадает. Фойл не в состоянии контролировать себя. Это был настоящий ад.
— Где он сейчас?
— С Сэмом Куаттом.
— Я думал, Сэм завязал.
— Да, — мрачно сказала Джиз. — Но он мне обязан.
— Любопытно… — пробормотал Бэйкер. — Никогда в жизни не видел татуировки. Я полагал ее искусство умерло и хотел добавить его к моей коллекции. Ты знаешь о моем хобби — собираю курьезы, Джиз?
— Все знают о твоем зоопарке в Трентоне, Бэйкер. Это ужасно.
— В прошлом месяце я приобрел настоящий шедевр — интереснейший случай сиамских близнецов, — увлеченно начал Бэйкер.
— Не желаю ничего слышать об этом, — резко оборвала его Джиз. — И не заикайся о своем зверинце. Можешь очистить его лицо? По его словам, в Госпитале махнули рукой.
— У них нет моего опыта, дорогая. Гм-мм… Кажется, я что-то читал… где-то… Где же?.. Подожди. — Бэйкер поднялся и со слабым хлопком исчез. Джизбелла нервно мерила веранду шагами, пока, через двадцать минут, он не появился вновь с потрепанной книгой в руке и с торжествующей улыбкой на лице.
— Нашел! Ты воистину можешь восхищаться моей памятью!
— К черту твою память. Как с его лицом?
— Это можно сделать. — Бэйкер перелистал хрупкие выцветшие страницы и задумался. — Да, это может быть сделано. Индиготиновая кислота. Вероятно, ее придется синтезировать, но… — Бэйкер захлопнул книгу и уверенно кивнул. — Я могу. Жаль только портить такое уникальное лицо.
— Да забудь ты про свое хобби! — закричала Джизбелла. — Нас разыскивают, понимаешь?! Мы первые, кто удрал из Жофре Мартель.
Ищейки не угомонятся, пока нас не схватят. Это вопрос престижа.
— Чего ты бесишься?
— Я не бешусь, объясняю.
— Он будет счастлив в зверинце, — убеждал Бэйкер. — Там его никто не найдет. Я помещу его рядом с девушкой-циклопом и…
— Зоопарк исключен. Абсолютно.
— Ну хорошо, дорогая… Почему ты так беспокоишься о Фойле? Пуская его схватят. А ты отсидишься.
— Почему тебя беспокоит то, что я забочусь о судьбе Фойла? Тебе предлагают работу. Я заплачу.
— Это дорого обойдется, милая. Я пытаюсь сэкономить твои деньги.
— Неправда.
— Значит, я просто любопытен.
— Тогда скажем, я благодарна. Он помог мне. Теперь я помогаю ему.
Бэйкер цинично улыбнулся.
— Так давай поможем ему по-настоящему — сделаем совершенно новое лицо.
— Нет.
— Я так и думал. Ты хочешь очистить его лицо, потому что оно тебя интересует.
— Будь ты проклят, Бэйкер, ты согласен или нет?
— Пять тысяч.
— Не чересчур?
— Тысяча, чтобы синтезировать кислоту. Три тысячи за операцию. И тысячу за…
— Твое любопытство?
— Нет, моя милая. — Он снова улыбнулся. — Тысяча за наркоз.
— Зачем наркоз?
Бэйкер приоткрыл древний текст.
— Это очень болезненная процедура. Знаешь, как делают татуировку? Берут иглу, макают в краску и вкалывают в кожу. Чтобы вывести краску, мне придется пройтись иглой по всему лицу, пора за порой, вкалывая туда индиготиновую кислоту. Это очень больно. Глаза Джизбеллы вспыхнули.
— Можно это сделать без наркоза?
— Я могу, дорогая, но Фойлу…
— К черту Фойла. — Плачу четыре тысячи. Никакого наркоза, Бэйкер. Пусть страдает.
— Джиз! Ты не ведаешь, на что его обрекаешь!
— Знаю. Пусть мучается. — Джизбелла истерически засмеялась.
Бэйкеровская фабрика Уродов занимала пятиэтажное здание, в котором раньше находился завод.
Завод выпускал вагончики для метро, пока с метро не покончила джантация. Задние окна фабрики выходили на ракетное поле, и пациенты Бэйкера могли развлекаться, наблюдая за взлетающими и садящимися по антигравитационным лучам кораблями.
В подвальном этаже располагался бэйкеровский зоопарк анатомических аномалий, естественных выродков и чудовищ, купленных, одурманенных или похищенных. Бэйкер был страстно предан этим несчастным созданиям и проводил с ними долгие часы, упиваясь их уродством, как другие упиваются красотой искусства. На средних этажах размещались палаты для прооперированных пациентов, лаборатории, склады и кухни. Наверху — операционные.
В одной из последних — крошечной комнатке, обычно используемой для экспериментов на сетчатке глаз, — Бэйкер трудился над лицом Фойла. Под ослепительно яркими лампами он склонился с маленьким стальным молотком, выискивая каждую пору с краской и вбивая туда иглу. Голову Фойла зажимали тиски, но тело было не привязано. И хотя его мускулы дергались, он ни разу не шевельнулся, вцепившись руками в край операционного стола.
— Самообладание, — выдавил Фойл сквозь зубы. — Ты хотела, чтобы я научился самообладанию, Джиз. Я учусь. — Он скривился.
— Не двигайся, — приказал Бэйкер.
— Мне смешно.
— Все хорошо, сынок, — произнес Сэм Куатт, отвернувшись. Он искоса взглянул на яростное лицо Джизбеллы. — Что скажешь, Джиз?
— Он учится.
Бэйкер методично продолжал манипулировать иглой и молоточком.
— Послушай, Сэм, — еле слышно пробормотал Фойл. — Джиз сказала мне, что у тебя есть свой корабль.
— Да. Из тех, что зовут «Уикенд На Сатурне».
— То есть?
— Уикенд на Сатурне длится девяносто дней. Корабль обеспечивает жизнь четырех человек девяносто дней.
— Как раз для меня, — невнятно прошептал Фойл. Он скорчился от боли, однако тут же взял себя в руки. — Сэм, я хочу воспользоваться твоим кораблем.
— Зачем?
— Есть дело.
— Законное?
— Нет.
— Тогда это не для меня, сынок. Я завязал.
— Плачу 50 тысяч. Хочешь заработать 50 тысяч? Считай их целыми днями.
Безжалостно впивалась игла. Фойл корчился.
— У меня есть 50 тысяч. В венском банке лежит в десять раз больше. — Куатт вытащил из кармана колечко с мерцающими радиоактивными ключами. — Вот ключ от сейфа. Вот ключ от моего дома в Йобурге — двадцать комнат, двадцать акров земли. А вот ключ от корабля. Можешь не искушать меня, сынок. Я джантирую в Йобург и остаток дней своих буду жить тихо и мирно.
— Позволь мне взять корабль. Сиди в Йобурге и греби деньги.
— Когда будут деньги? И откуда?
— Когда вернусь. В астероидах… корабль «Номад».
— Что там ценного?
— Не знаю.
— Лжешь.
— Не знаю, — упрямо пробормотал Фойл. — Но там должно быть что-то ценное. Спроси Джиз.
— Послушай, — зло произнес Куатт. — Если хочешь договориться, давай начистоту.
Ты осторожничаешь, как проклятый татуированный тигр, готовящийся к прыжку. Мы твои единственные друзья…
С губ Фойла сорвался крик. ### — Не шевелись, — бесстрастно сказал Бэйкер. — Когда у тебя дергается лицо, я не туда попадаю иглой. — Он поднял глаза и пристально посмотрел на Джизбеллу. Ее губы дрожали. Внезапно она открыла сумочку и достала две банкноты по 500 кредиток.
— Мы подождем снаружи.
В приемной она потеряла сознание. Куатт подтащил ее к креслу и разыскал сестру, которая привела ее в чувство нашатырем. Она так зарыдала, что Куатт испугался. Он отпустил сестру и ждал, не решаясь подойти, пока рыдания не стихли.
— Черт побери, что происходит?! — потребовал он. — Что значат эти деньги?
— Это кровавые деньги.
— За что?
— Не хочу говорить об этом.
— С тобой все в порядке?
— Нет.
— Могу я тебе помочь?
— Нет.
Наступило молчание.
Потом Джизбелла произнесла усталым голосом: — Ты согласен на предложение Гулли?
— На «Номаде» должно быть что-то ценное. Иначе Дагенхем не преследовал бы Гулли.
— Я все равно пас. А ты?
— Тоже. Не желаю больше иметь ничего общего с Гулли Фойлом.
Снова наступило молчание. Потом Куатт спросил: — Значит, я возвращаюсь домой?
— Тебе не сладко пришлось, да, Сэм?
— Я тысячу раз думал, что вот-вот сдохну, нянчась с этим тигром.
— Прости, Сэм.
— Я бросил тебя, когда ты попала в беду в Мемфисе,
— Это было естественно.
— Мы всегда делаем то, что естественно, хотя иногда не следовало бы.
— Я знаю, Сэм. Знаю.
— А потом проводишь остаток дней, пытаясь отквитаться… Пожалуй, я счастлив, Джиз. Сегодня ночью я сумел отдать долг. Могу теперь вернуться домой?
— Назад в Йобург, к спокойной жизни?
— Да.
— Не оставляй меня одну, Сэм.
Я стыжусь себя.
— Почему?
— Жестокость к глупым животным.
— Что это значит?
— Не обращай внимания. Побудь со мной немного. асскажи мне о счастливой жизни. Что в ней счастливого?
— Что ж, — задумчиво произнес Куатт. — Это иметь все, о чем мечтал в детстве. Если в пятьдесят у тебя есть все, о чем мечтал в пятнадцать, это счастье. А мечтал я…
И Куатт стал рассказывать о символах, целях и разочарованиях своего детства, пока из операционной не вышел Бэйкер.
— Ну, как? — нетерпеливо спросила Джизбелла.
— Все. С наркозом я мог работать быстрее. Сейчас его бинтуют.
— Он ослаб?
— азумеется.
— Когда снимут бинты?
— Через пять-шесть дней.
— Лицо будет чистым?
— Я полагал, тебя не интересует его лицо, дорогая… Оно должно быть чистым. Не думаю, что я пропустил хоть пятнышко. Можешь восхищаться моим мастерством, Джизбелла… и моей проницательностью.
Я собираюсь поддержать затею Фойла.
— Что?! — Куатт рассмеялся. — Ты хочешь рискнуть, Бэйкер? Я считал тебя умнее.
— Не сомневайся. Под наркозом он заговорил… На борту «Номада» — двадцать миллионов в платиновых слитках.
— Двадцать миллионов! — Лицо Куатта побагровело. Он повернулся к Джизбелле, но та тоже была в ярости.
— Не смотри на меня, Сэм. Я не знала. Он и мне не сказал. Клялся, что понятия не имеет, почему Дагенхем его преследует… Я убью его, растерзаю его своими собственными руками и не оставлю ничего, кроме черной гнили. Он будет экспонатом твоего зверинца, Бэйкер. О, господи, почему я сразу не позволила тебе…
Дверь операционной открылась, и две сестры выкатили носилки, на которых, слегка подергиваясь, лежал Фойл. Голова его была одним сплошным белым кулем.
— В сознании? — спросил Куатт.
— Этим займусь я, — вспыхнула Джизбелла. — Я буду говорить с этим… Фойл!
Фойл слабо отозвался сквозь марлевую повязку.
Когда Джизбелла в бешенстве втянула воздух, одна стена госпиталя вдруг исчезла, и оглушающий взрыв повалил их с ног. Здание зашаталось. В образовавшийся проем хлынули люди в форме.
— ейд! — выдохнул Бэйкер. — ейд!
— Боже всемогущий! — Куатт задрожал. Солдаты заполнили здание, крича:
— Фойл! Фойл! Фойл!
Со слабым хлопком исчез Бэйкер. Бросив носилки, джантировал обслуживающий персонал. Фойл хныкал, немощно шевеля руками и ногами.
— Это рейд! — Куатт встряхнул Джизбеллу. — Беги, девонька, беги!
— Мы не можем оставить Фойла! — крикнула Джизбелла.
— Очнись, девонька! Беги!
— Мы не можем его бросить.
Джизбелла схватила носилки и побежала с ними по коридору. Куатт тяжело трусил рядом. Крики стали громче: — Фойл! Фойл! Фойл!
— Оставь ты его, ради бога! — молил Куатт. — Пускай он достанется им.
— Нет.
— Ты знаешь, чем это для нас может обернуться? Лоботомией, Джиз!
— Мы не можем бросить его.
Они завернули за угол и врезались в толпу вопящих пациентов — людей-птиц с трепещущими крыльями, тащившихся подобно тюленям русалок, гермафродитов, гигантов, пигмеев, двухголовых близнецов, кентавров и мяукающих сфинксов. Все они в ужасе выли и цеплялись за Джизбеллу и Куатта.
— Снимай его с носилок! — закричала Джизбелла. Куатт сдернул Фойла с носилок. Тот оказался на ногах и медленно повалился. Джизбелла и Куатт подхватили его за руки и втащили в палату, где Бэйкер содержал уродцев с ускоренным чувством времени, подобно летучим мышам мечущихся по комнате и испускающих пронзительные визги.
— Сэм, джантируй с ним.
— После того, как он собирался надуть нас?
— Мы не можем бросить его, Сэм. Ты должен был бы уже понять. Джантируй с ним. Быстрее!
Джизбелла помогла Куатту взвалить Фойла на плечо. Воздух дрожал от душераздирающего визга уродцев. Двери палаты распахнулись. Залязгали пневматические винтовки. Куатта швырнуло в стену.
Он охнул и выронил Фойла. На виске появился иссиня-черный подтек.
— Убирайся отсюда, — прохрипел Куатт. — Со мной покончено.
— Сэм.
— Со мной покончено. Не могу джантировать. Спасайся!
Превозмогая боль, Куатт выпрямился и с ревом бросился на хлынувших в палату солдат. Джизбелла схватила Фойла за руку и поволокла через заднюю дверь, через кладовую, через клинику, через приемную, через прачечную, вниз по древним ступеням — шатким, скрипучим и поднимающим клубы пыли. Протащила его через подвальный склад продовольствия. Наткнулась на забитую деревянную дверь и вышибла ее. Они спустились по выщербленным ступенькам и очутились в старом угольном подвале. Взрывы и крики над головой звучали тише. Скатившись по спускному желобу, Джизбелла и Фойл оказались у задней стены Фабрики Уродов. Перед ними расстилалось ракетное поле. Пока они переводили дыхание, Джизбелла проследила взглядом за садящимся по антигравитационному лучу грузовым кораблем. Его иллюминаторы сверкали, опознавательные огни перемигивались, как зловещая неоновая вывеска, выхватывая из тьмы заднюю стену госпиталя.
С крыши здания сорвалась фигура. То был отчаянный прыжок Сэма Куатта, который надеялся долететь до ближайшей шахты, где антигравитационный луч мог бы подхватить его и смягчить падение. Он рассчитал идеально. Но луч был выключен. Сэм упал на бетон и разбился.
Джизбелла сдавленно вскрикнула. Все еще машинально держа Фойла за руку, она подбежала к телу Куатта. Выпустив Фойла, нежно коснулась головы Сэма. Ее пальцы обагрились кровью. Фойл вцепился в свою повязку и проделал дыры перед глазами. Он что-то бормотал, прислушиваясь к рыданиям Джизбеллы и доносящимся крикам. Его руки слепо ощупали тело Куатта, потом он поднялся и потянул Джизбеллу.
— Надо идти, — прокаркал он. — Надо убираться. Нас заметили.
Джизбелла не шевельнулась. Фойл напряг все силы и поднял ее на ноги.
— Таймс-Сквер, — бормотал он. — Джантируй, Джиз! Таймс-Сквер. Джантируй!
Вокруг них возникли фигуры в форме. Фойл дернул Джизбеллу за руку и джантировал на Таймс-Сквер.
Тысячи джантеров изумленно уставились на огромного человека с большой перебинтованной головой. Фойл до боли всматривался сквозь бинты. Джизбелла могла быть где угодно. Он закричал.
— Монтак, Джиз! Монтак!
Фойл джантировал с последней вспышкой энергии и молитвой. В лицо ему ударил холодный северный ветер, швырнув горсть колючих ледяных крошек. На площадке виднелась еще одна фигура. Фойл на неверных ногах заковылял к ней через снег и ветер. Это оказалась Джизбелла, замерзшая и оцепеневшая.
— Слава богу, — пробормотал Фойл. — Слава богу. Где Сэм держит свой «Уикенд»? — Он встряхнул Джизбеллу. — Где Сэм держит свой «Уикенд»?
— Сэм мертв.
— Где он держит свой корабль?
— Сэм отошел от дел. Теперь его не напугаешь.
— Где корабль, Джиз?
— Там за маяком.
— Идем.
— Куда?
— К кораблю Сэма. — Фойл взмахнул рукой перед глазами Джизбеллы. Связка мерцающих ключей лежала у него на ладони.
— Идем.
— Он дал тебе ключи?
— Я снял их с тела.
— Вампир! — Она засмеялась. — Лжец… Вор… Тигр-Вампир… Мразь… Стервятник… Гулли Фойл.
И все же она пошла вслед за ним через буран к маяку.
Трем акробатам в напудренных париках, четырем огненно-красным женщинам, обвитым питонами, младенцу с золотыми кудрями и циничным ртом и инвалиду с пустотелой стеклянной ногой, в которой плавала золотая рыбка, Саул Дагенхем сказал:
— Все, операция закончена. Отзовите остальных. Статисты джантировали и исчезли.
егис Шеффилд протер глаза и поинтересовался: — Что значит это помешательство, Дагенхем?
— Юрист сбит с толку, не так ли? Это часть нашей операции ВФБК. Веселье, фантазия, беспорядок, катастрофа. — Дагенхем повернулся к Престейну и улыбнулся улыбкой мертвой головы. — Могу вернуть вашу плату, если угодно, Престейн.
— Выходите из игры?
— Нет. Получаю колоссальное удовольствие.
Готов работать бесплатно. Мне никогда не доводилось сталкиваться с человеком такого масштаба. Фойл уникален.
— То есть? — резко потребовал Шеффилд.
— Я устроил ему побег из Жофре Мартель. Он бежал, однако совсем не так, как я предполагал. Я пытался спасти его от лап полиции беспорядком и катастрофами. Он ушел от полиции, но не так, как я рассчитывал… по-своему. Я пытался спасти его от лап азведки весельем и фантазией. Он ушел… и опять на свой манер. Я хотел заманить его на корабль, чтобы он сделал бросок на «Номад». Он не поддался на уловку. Достал корабль. И сейчас на нем уже летит.
— А вы следом.
— азумеется. — В голосе Дагенхема появилось сомнение. — Кстати, что это он делал на Фабрике Бэйкера?
— Пластическая операция? — предположил Шеффилд. — Новое лицо?
— Не может быть. Бэйкер, конечно, недурной хирург, но и он не может сделать пластическую операцию так быстро. У Фойла была забинтована голова.
— Татуировка, — сказал Престейн.