История возникновения сказок на Руси. Сказка древней руси
«древняя русь сказка и быль»
Подобный материал:
Древняя Русь (VI ix вв.). Феодальная раздробленность на Руси, 144.08kb.
1. Древняя Русь в X начале, 636.21kb.
Л. Н. Гумилёв: к 100-летию со дня рождения Отдельные труды: Древняя Русь и Великая, 64kb.
Положение о подготовке и проведении международной художественной сессии «Древняя Русь»,, 30.13kb.
Экзаменационные билеты по истории Отечества за курс средней школы Билет №1 Древняя, 120.24kb.
Программа вступительного испытания по предмету «История» Тема Древняя Русь (до ХIV, 24.7kb.
Реферат древняя Русь и кочевники, 156.01kb.
Школьная олимпиада для учащихся 4-ых классов литературное чтение, 27.85kb.
Н. А. Чуракова 3 класс (102 ч) Устное народное творчество Сказка, 129.7kb.
Сказка быль, 4191.9kb.
ЛИТЕРАТУРНОЕ КРЫЛЕЧКО:
«ДРЕВНЯЯ РУСЬ - СКАЗКА И БЫЛЬ»
Сказительница: Два чувства дивно, близки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к Отеческим каменьям.
На них основано от века
По воле бога самого.
Самостоянье человека,-
Залог величия его:
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва.
Без них нам целый мир – пустыня.
Душа – алтарь без божества.
Времена, о которых пойдет речь сегодня, кажутся нам бесконечно далекими, едва различными в тумане прошлого. И чтобы попасть туда мы должны как терпеливые поломники пройти путь в целые века. История происхождения любого народа скрыта в глубине веков, в непроницаемых дописьменных временах. Чтобы приоткрыть завесу некоторых тайн мы отправимся в то далекое прошлое, сейчас в нашу жизнь возвращается огромный пласт православной культуры. А вот в древнерусской славянской культуры считают, что она была языческой и варварской.
Однако древняя религия наших предков, которые некоторые считают, забытой до сегодняшнего дня продолжает, жить в наших повседневных обычаях. Доказательства? Сколько угодно?
Спроси себя, к примеру: почему нельзя здороваться за руку через порог? Почему на свадьбе разбивают тарелку? А почему, вселяясь в новый дом, первым в него пускают кота? Многие из вас сейчас ответят: на счастье? А ведь эти перечисленные обычаи, как раз от туда из языческих времен. Один путешественник по Древней Руси, уважаемый араб Ахмед ибн Фадлан путешествуя, по Руси очень многим обычаям удивлялся, и не мог их понять. Давайте же сейчас послушаем его.
Араб: Мое путешествие по Руси было очень долгим. Позади осталась моя страна, согретая жарким солнцем с богатейшими городами, раскинувшимися в зеленых прохладных оазисах. Корабль наш плыл по русскому морю и прибыл в город Корсунь. Люди, живущие, там очень хорошо вооружены, мечи у них плоские с бороздками. Одежда женщин украшена многочисленными дорогими украшениями. Вообще же вся Русь была поделена на три загородные страны Куявия, Славия и Артания. И там я услышал имена богов, но не знаю кто они? Не могли бы вы мне подсказать?
Араб: Кто такие эти боги, и за какие, стихии они отвечают? Первый это Даждьбог.
Сказительница: Может, кто из гостей ответит уважаемому Ахмеду ибн Фадлану?
Бога Солнца называли Даждьбогом, это не от слова дождь, как иногда ошибочно думают, это значит –« дающий бог», «Продолжатель всех благ». Славяне верили, что Даждьбог едет по небу на чудесной колеснице, а солнечный свет происходит от огненного щита, который Даждьбог возит с собой. Утренняя заря была Солнцу женой. Каждый год во время великого праздника летнего солнцестояния, ныне известно нам как Иванов день, торжественно праздновался их брак. А совмещенным знаком Солнца с незапамятных времен был крест! Его, говорят, можно увидеть, если посмотреть прищурясь на солнце.
Не потому ли Христианский крест, так похожий на древнейший языческий, прижился столь.
Араб: А вот следующий вопрос кто такой. Ярила?
Сказительница: Все, наверное, видели или читали оперу или сказку «Снегурочка», она прекрасна как художественное произведение, но не как историческая целость. Например «Берендей», среди которых разворачивается действие, исторически были совсем не славянами, а кочевниками – тюрками, выходцами из степей. И. Ярила совсем не бог солнца, как там поют.
Сказительница: Что мы подразумеваем под словом «ярость»? Неистовство, порыв, слепой, стихийной, зачастую бессмысленной силы. И еще много родственных слов, и все они рассказывают о сильных эмоциях. Вот такие чувства, как страсть кипучая и были в ведении славянского бога Ярилы. Еще в девятнадцатом веке кое-где в России справляли праздник «Ярилы», приуроченный к 27 апреля, к самому пику буйства природы. Целую ночь по возвышенным местам горели костры, а молодежь гуляла, пела песни, плясала. Ярило, представляли себе юным мужчиной пылким, влюбленным женихом. Проводам Ярилы, состарившегося и плешивого тоже был посвящен праздник. И был он осенью, этот праздник у нас сейчас называют «отжинки». А зерновые культуры, которые сеют весной, называют яровыми. Ну что уважаемый ибн Фадлан есть у вас еще вопросы?
Араб: Вот у меня есть загадочные свитки, кому они достанутся, тот и должен нам сказать кто это такой?
Хлевник на одно лицо с домовым. Он сопровождает скотину в поле, холит, лелеет, ее не дает в обиду. Чтобы задобрить Хлевника над входом в конюшню вешали чучело сороки, сплетали особый кнут из конопли с несколькими узлами, в новолуние ставили перед воротами жаровню с углями, чтобы скотина переступила через нее.
Банник: Является домовым бани. Он живет в нетопленной бане за каменкой. Или под полом, а когда баню топят. Он прячется. Чтобы задобрить банника, ему приносили хлеб с солью, оставляли для него воду в кадках и жертвовали черную курицу.
Полудница: жила полудница в полях. Среди хлебов и трав, а также на огородах. Она была хозяйкой растительного мира, который культивировали люди. Полудницу считали виновницей полевых вихрей; говорили даже, что их можно увидеть в вихревом столбе.
Араб: Ну, вот пришло время прощаться с вами о жемчуга моего сердца. Все знания, которые я получил сегодня, я занесу, в книгу и вы первые ее прочитаете. Желаю вам удачи!
(уходит под музыку)
Сказительница: Продолжим наше путешествие по Древней Руси. И дальше мы с вами попадаем в 12 век. В это время на Руси, процветала письменность. Это была золотая и эпическая пора. И в гостях у нас летописец Нестор.
Летописец: Для вас, души моей царицы,
Друзья мои, для вас одних
Времен минувших небылицы.
Под шепот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих, не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой.
Что дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть, украдкой,
На песни грешные мои.
Хочу вам предложить испытание такое. Былину, вы должны назвать которую, буду я читать?
(смотрите приложение 1)
Летописец: С заданием моим вы справитесь с лихвою. Пойдем мы с вами дальше тернистою тропою. Посмотрите эпизоды жизни деревенской
(Идут сценки приложение 2)
Назовите имена богатырей, которые забыли наши герои?
Скажите какое «ясное солнышко» собирается Марфушка увидеть в Киеве?
Ответ: 1. Алеша Попович и Добрыня Никитич.
2. Князя Владимира, так его ласково называли на Руси.
Летописец: На этом былинный сказ свой завершаю. И мы продолжаем свое путешествие во времени. И мы с вами отправимся на последнюю ступень нашего литературного крылечка в «Библиотеку русской сказки». Изначально сказка сочинялась вовсе не на потеху ребятишкам. Когда – то осенними и долгими зимними вечерами сказочников слушали и стар и млад, со временем таинственное мерцание сказки сильно потускнело и многое забылось. Огненные змеи, колдуны и колдуньи, черти, лешие, водяные какие они? Что умеют? Сейчас мы с вами попробуем это выяснить.
Сказительница: Я вам сейчас, гости дорогие, назову сказочное словцо, а вы должны дать ему определение, то есть что оно означает.
Туесок - ведерко берестяное.
Сажень – мера длины.
Лытки – часть ноги ниже колена.
Шушун – верхняя одежда, телогрея.
Комолая – безрогая.
Голик – веник без листьев.
Огниво – камень для высекания огня из кремня.
Беремя – охапка.
Зарод – скирда продольной кладки.
Молодцы! Вижу, знаете, слова сказочные, ну а кто не знал, теперь уж точно знает.
Нужно в следующем задании обычные вещи превратить в сказочные.
(достает вещи)
Шапка - невидимка.
Сапоги – скороходы.
аленький цветочек.
Волшебная палочка.
Скатерть самобранка.
клубок.
вода живая и мертвая
молодильное яблоко.
Яйцо смерть кощея.
меч кладинец
Сказительница: На этом нашей сказочке конец, а кто слушал молодец! Какой бы век не наступил, какая бы эпоха не пришла, с нами всегда остаются, герои рассказов, былин, преданий и сказок. Потому что, это наша история, которую мы должны знать и строить ее сами.
СЦЕНКА: № 3
«Чего на свете не бывает?»
Сказитель: Жил-был барин богатый – пребогатый. Не знал он, куда свои деньги девать. Ел – пил сладко, одевался нарядно, гостей у него каждый божий день столько было, что у иных по праздникам столько не бывало. А еще у него денег неубывало, еще прибывало. И захотелось раз барину пошутить над мужиком – дураком, позвал он к себе самого бедного.
Барин: Слушай, мужик! Дам я тебе денег целую кашолку, только скажи мне чего на свете не бывает? Нынче люди до всего дошли: и на черте ездят, и по небу летают, и в Питер по проволоке послать можно. Скажи, чего на свете не бывает?
Мужик: Одного, барин, не бывает: топором никто не подпоясываются, ног за топорище не заткнет.
Барин: Нашел, брат что сказать. У нас подлинно этого не делают, а в чужих землях так сплошь да рядом. Думай еще.
Мужик: Баба – попом не бывает, красная девка обедни не служит.
Барин: Нет, и этого не бывает, у немцев все так. Думай в последний раз.
Мужик: (в сторону) Видно одному только не бывать, чтобы у меня деньги были.
Мужик: Думал, я, что люди хоть на небо живьем не попадают, а здесь сам побывал, теперь поверил, что и это бывает.
Барин: Как же ты на небо попал?
Мужик: Покойница жена побывать наказывала и подводу за мной выслала: двух журавлей в разнопряжку; вот так и доехали. Повидался с ней, с ребятишками к твоей милости воротился.
Барин: И назад с журавлями?
Мужик: Нет, назад я соскочил.
Барин: Как же ты, мужичок, не убился?
Мужик: Да по уши завяз, не жесткая земля попалась, сходил домой и принес лопату, выкопался да и вылез.
Барин: Не видал ли ты на небе покойного барина, моего родителя?
Мужик: Как же видел.
Барин: Ну и что он там делает?
Мужик: Да после моих ребятишек, постилки моет.
Барин: Врешь, мужик – дурак? Того на свете не бывает, чтобы барин у холопа нянчился? Бери деньги, да не мели околесицы.
geum.ru
Реферат к исследовательской работе "Традиции Древней Руси в волшебных сказках"
Управление образования МКОУ «Илирская СОШ №2» Реферат
Традиции Древней Руси
в волшебных сказках
Работу выполнили:
Гузина Александра, ученица 5 класса
Дранник Елизавета, ученица 5 класса
Руководитель: учитель русского языка Кузнецова Галина Владимировна
Прибрежный
2015
Оглавление
I. Уникальность русских народных сказок…………………………..с.4
II. Отражение жизненного опыта народа в сказках……………..с. 4-7
III. Значение народной сказки………………………………………………с.7
IY. Библиография……………………………………………………………………с.8
В устном поэтическом творчестве русского народа сказки окончательно оформились после установления на Руси Православия. Уникальность русских волшебных сказок заключается в том, что они проникнуты православными духовно- нравственными ценностями. В жизни любого народа сказки никогда не были только детским развлечением - их слушали все от мала до велика. Невзирая на возраст слушателя, сказки обращаются прямо к его душе, приносят радость и пользу любому : ребёнку, юноше, зрелому мужу или старику. Сказочная простота заключает в себе ответы на глубинные вопросы бытия. Философ И. А. Ильин1 писал: «Человек спрашивает сказку, и она отвечает ему - о смысле земной жизни ». В сказках исподволь накапливался практический жизненный опыт народа, закреплялись производственные знания и открытия. В сказках сохранились мифологические по происхождению образы охотника, пахаря, кузнеца, женские образы чудесных искусниц, способных одним зерном накормить весь белый свет, из одной нитки напрясть полотна на весь мир. Волшебные сказки отобразили архаичные представления о животном- прародителе, животном-супруге, о способности человека к превращению в другие существа, о его возможности посетить загробный мир и вернуться оттуда с чудесной невестой и многое другое. Сказки открывали возможность беспредельно свободному полёту мечты. Именно в сказках люди придумали самолёты (ковёр- самолёт), машины и поезда (сапоги – скороходы ), телевизор ( зеркальце – весь мир покажу ) и иные чудесные вещи, пока ещё не реализованные творческой силой разума. Главные проблемы были морально – нравственными. И решались они с христианской точки зрения. Прежде всего следует подчеркнуть, что всё своё внимание сказки обратили к семье. Отношения между членами семьи рассматриваются в свете заповеди Христовой: « Да любите друг друга» [Библия.]2. Нарушение этой заповеди составляет главное содержание любого сказочного конфликта. Сказки обеспокоены взаимоотношениями родителей и детей, мужа и жены, брата и сестры. Особое внимание уделяется самым слабым и бесправным членам семьи: сиротке-падчерице, младшему брату, младшей сестре. Идейную устремлённость сказок можно определить словами: наделение обделённого, но достойного. Живя со злой мачехой, падчерица привыкла всё от неё переносить, поэтому так же покорна, вежлива и терпелива. За это она остаётся живой и получает богатое приданое. Ей противопоставляется изнеженная дочка мачехи, которая разговаривает грубо, работу выполняет плохо и потому строго наказана. Для сказки важной темой является почитание родителей. Иванушка - дурачок проводит на могиле отца три ночи – за себя и за братьев – и в награду получает чудесного коня. Теми милости волшебная сказка уделяет много внимания. Часто герою помогают благородные люди и животные, растения и даже предметы, которым он сам когда – то в чём – то помог. Милостивые странноприимны. В одной сказке герой – неудачник, бедняк, обделённый счастливой судьбой (талантом), но он – милостивый. «Вот он раз сидит у порогу. И краюхи хлеба в доме не было. И идёт мимо старичок весь в грязи: «Ванюша, - говорит, - накорми меня, напои меня».- «У меня, - крошки хлеба в избе нету. Иди, дедушка, я тебя умою». Вот он етого старика в байну сводил. Всю грезь с него снял. Потом спать повалил». [Карнаухова. – №90].3 Эстетика сказок включает в себя духовную красоту человеческой любви к другим людям и к любому Божьему творению на земле. Н.О. Лосский4 писал : « К числу первичных основных свойств русского народа принадлежит выдающаяся доброта его». Не случайно в поэтическом языке сказок, как и во всём русском фольклоре, так много « ласковых» по форме слов: « золотые яблочки», « сизый голубочек», « зелен дубок», « красные девушки», « добрые молодцы», « кочеток – золотой гребенёк» … Сказки рассказывают образы жизни народа, его быт. У русских существовало 2 типа жилища: изба (рубилась из брёвен) и хата ( строилась из глины). Они упоминаются в сказках. Подобно людям, Баба Яга на Севере живёт в избушке, а на юге - в хатке на куриной ножке. Древним священным центром жилища была печь, которая обогревала, кормила, лечила. Строили печь по-разному: в хате сказочный персонаж прячется под печью, в избе – на печи. А в некоторых местах в печи мылись как в бане, поэтому иногда он прячется в печи – например, в сказке « Братец у Баба Яги»: « Она с братом ушла, пришла к печуре. « Печура, печура! Схорони меня!» - «Садись, красная девица!» Печура сейчас расселась, сделалась такая широкая. Она туда и села». Герой сказки вообще связан с печью, она – его любимое место. От печи и печной золы (пепла) происходят разнообразные имена сказочных персонажей :Иван Запечный, Иван Печевский , Иван Попалов. Не может расстаться со своей печью и Емеля – так на ней и разъезжает (сказка « По щучьему веленью»). В быту православного русского народа появился иной священный центр жилища – красный ( то есть « красивый, нарядный») угол, или божница. Это полка с поставленными на ней образами ( иконами), которые по традиции обрамлялись льняными полотенцами, расшитыми древним языческим орнаментом. Здесь же стоял обеденный стол. Красный угол устраивали в горнице ( самой просторной и чистой части избы). Как и алтарь, он был обращён на восток. Входная дверь располагалась с противоположной стороны. Входя в горницу, следовало перекреститься на образа и отвесить поясной поклон, а при большом скоплении народа – степенно, неторопливо поклониться на все стороны. Это жизненная норма была столь обычной, что неосознанно прикреплялась даже к жилищу Бабы Яги или Идола Идолыча. « Идёт она дальше. Стоит избушка на куриных лапках, на веретенных пятках, стоит да повёртывается. Она и говорит: « Избушка, избушка, встань к лесу задом , ко мне передом!» - Избушка поворотилась, она взошла в неё. Помолилась Богу, поклонилась на все четыре стороны. Лежит Баба Яга на лавке, голова в стенке, ноги в потолок упёрла, зубы держит на полке»[Худяков.- №13].5 « … К Ыдолу Идолыцу в полаты взошли. Богу помолились, на все стороны четыре поклонились. « Здравствуйте, Идол Идолыч! Мы молодцы и приехали к вашим полатам…»»[Зеленин, Вят. - №100].6 Герой сказки молится перед казнью. В поединке со змеем богатырю помогает молитва его братьев. Почётное место в жизни русского народа, его бытовых обрядах и фольклоре, занимал хлеб. По обычаю, гостей было принято встречать «хлебом-солью» - ржаным караваем на вышитом полотенце. С хлебом народ связал много примет, о нём сложены загадки, пословицы, поговорки. Недаром царь даёт задание своим невесткам испечь каравай. Например: « Хлеб – всему голова», « Хлеб- батюшка», « Хлебушко- калачу дедушка»( то есть ржаной – пшеничному). Как известно, русичи поклонялись медведю в образе язычного Волоса-Велеса(«волосатого, мохнатого»), думая, что он оберегает скот и приносит богатство. Медведь как животное-прародитель был почитаем у большинства языческих народов евразийского материка: в обрядах люди рядились медведями, совершали магические действия с медвежьей шкурой, лапой, головой. Мужское имя Иван ( из библейского Иоанн), упроченное за главными героями русских сказок, а также его царственность ( Иван-царевич) позволяют предположительно обозначить время окончательного художественного оформления волшебных сказок. По-видимому, это былпериод государственногоправления Ивана4 Васильевича Грозного. Грозный был любителем сказок поклонником простонародных забав. Сказочники на ночь рассказывали сказки. Возможно , желая угодить своенравному царю, сказочники закрепили за главным героем сказок его имя. Однако и среди простого народа имя Иван несколько столетий было самым распространённым: каждый четвёртый русский мужчина был Иваном. От этого имени в языке и фольклоре образовано множество производных форм: Иванушка, Ивашка, Иванко, Ванюшка, Ванюша, Ивасик, Ивашечка… А счастье ,по мысли народа, невозможно без семьи, поэтому в сказках путь испытаний героя традиционно увенчивается свадебным пиром «на весь мир».Многочисленная литература о сказках, написанная в предшествующие десятилетия, убедительно доказывает, что сказочное повествование никогда не было беспочвенной фантазией. «Сказка не пустая складка, - писал выдающийся фольклорист, литературовед и этнограф 19 века А.Н.Афанасьев,- в ней, как и вообще во всех созданиях целого народа, не могло быть и в самом деле нет ни нарочно сочинённой лжи, ни намеренного уклонения от действительности мира». Недаром фольклорные мотивы стали неотъемлемым элементом в творчестве известных русских писателей.
7А.Н. Афанасьев. Народные русские сказки/М.: Наука, 1985 Библиография
А.Н. Афанасьев. Народные русские сказки/М.: Наука, 1985
Библия
Д.К. Зеленин. Великорусские сказки святой губернии./Пг., 1915.
И.А. Ильин. Духовный смысл сказки./Литература в школе., 1992.
И.В. Карнаухова. Сказки и предания северного края./М.; Л., 1934.
Н.О. Лосский. Характер русского народа./М., 2005.
И.А. Худяков. Великорусские сказки в записях./М.; Л.; Наука, 1964
1И.А. Ильин. Духовный смысл сказки // Литература в школе.-1992.
2 Библия-Библия.
3 Карнаухова – Сказки и предания Северного края / М.; Л.; Academia, 1934.
4 Лосский Н.О. Характер русского народа. – М., 2005.
5 Худяков – Великорусские сказки в записях И.А. Худяков/М.;Л.: Наука,1964.
6 Зеленин, Вят. – Великорусские сказки святой губернии. Д.К. Зеленин – Пг.,1915.
4
multiurok.ru
История возникновения сказок на Руси
Мы все когда-то были детьми. И все любили сказки. Ведь в мире сказок жив особенный, необыкновенный мир, дышащий нашими мечтами и фантазиями. Без сказок даже реальный мир теряет свои краски, становится обыденным и скучным. Вспомните бабу Ягу-костяную ногу в избушке на курьих ножках, Кощея Бессмертного, чахнущего под златом, леших, русалок и прочую нечисть…, а богатыри, а Василиса-красавица…
Но кто-нибудь задумывался, есть ли за этими сказаниями реальные события, были ли сказочные герои самыми обычными людьми, чья жизнь и приключения могли стать основой для сказок.
А почему бы и нет? Например, лешим мог оказаться кто-то, долго живущий в лесу, отвыкший от общения с людьми, но хорошо ладивший с лесом и его обитателями.Ну, Василиса-красавица – тут все понятно.А вот Кощей Бессмертный похож на старика, женившегося на молодой девушке – и ее родители деньги на этой сделки заработали, и вроде любит, а толку мало…
А вот с Бабой-Ягой ситуация интереснее.
Наша земля расположена на пересечении дорог из Европы в Азию, с юга на север и наоборот. Вот поэтому и жили мы в тесной связи с рядом живущими народами. С севера с нами контактировали викинги, которые были на ступень выше по развитию, чем мы. Они принесли нам металл и оружие, свои легенды и сказки – а мы им одежду, обувь и продукты питания, все, чем богата наша земля. Оттуда сказка о Бабе Яге, там она была злой старухой Хеель на двух костяных ногах, которая живет в отдельной избушке на окраине леса, сторожит души умерших и являет собой пограничный пункт в переходе от земной жизни в загробную. Она не блещет добротой, скорее, она создает массу испытаний и неприятностей для тех, кто идет этой дорогой. Вот поэтому к Бабе Яге попадают герои наших сказок, загнанные своими неприятностями в глухой угол.
Избушка на курьих ножках и ее хозяйка – это преодоление препятствий в доказательство себе, что ты чего-то достиг, ты что-то можешь…
С юга нас беспокоили турки и татары, они грабили нас и уводили в неволю наших мужей и жен. Зачем работать, если есть рабы? Когда наши соотечественники волею судьбы возвращались из татарского плена, у нас появились сказки о ковре-самолете, скатерти-самобранке и печке, разъезжающей по улице самой по себе. Еще – гусли – самогуды… Лишь бы ничего не делать…
Что такое сказки? Не обычная ли реальность была основой для столь искусных творений человеческой мысли, наших мечтаний, наших надежд.
No related links found
tainy.net
Деревянная сказка. Живая древняя Русь. Книга для учащихся
Деревянная сказка
В природе все прекрасно: и плывущие по небу облака, и березка, шепчущаяся с травой, и суровая северная ель, и лишайник, карабкающийся вверх по склону каменистого откоса… Но что может по живости, прелести и очарованию сравниться с водой? Волнуемые ветром волны, отражающие в себе зеленое и голубое, — живая жизнь. Так думал я, когда на простом деревенском паруснике плыл по рябоватым просторам Онежского озера. Оно манило к себе прозрачностью и глубиной. Я вспоминал, что в старину считали воду плодотворящей, целебной, очистительной, вещей силой. Когда при гадании наши бабушки, бывшие еще молодицами, смотрелись в зеркало, надеясь увидеть в нем суженого, то это был модернизированный обычай испрашивать будущее у воды.
Озеро меняло свои краски. Сначала, когда рассвет едва вспыхнул над еловой кромкой, вода была темной-темной, холодной и неприветливой. Потом цвет озера стал оловянным; когда же лучи солнца заиграли на нашем парусе, вода повеяла свежестью, заколебалась, словно в танце, стала теплой по своим оттенкам, манящей к себе.
Куда я еду?
Мой путь в мир русской сказки — древние Кижи.
Те, кто не бывал на Онеге, думают, что Кижи — это островок, случайно затерявшийся среди водных просторов. Это мнение ошибочно. Знающие люди рассказывают, что на озере — ни много ни мало— 1650 островов! Глядя на ели и березы, отраженные в воде, на солнце, краснеющее в волнах, облака, проплывающие, словно невесомые корабли, я вспоминал пейзажи Рериха, Нестерова, Писахова. Последний, посвятивший свою жизнь Русскому Северу, был живописцем и сказочником. В одном из писем Писахов, приглашая меня в Архангельск, писал: «Приезжайте к нам на Север, своей красотой венчающий земной шар».
Едем час… третий. Неторопливая езда успокаивает. И когда вдали показалась ажурная башня Гарницкого маяка, мой знакомый лодочник Савелий Васильевич сказал:
— В Кижи теперь многие ездят.
— А раньше?
— Раньше было тихо.
Лодочник, пожилой морщинистый человек, немало побродивший на своем веку с топором и пилой, много поработавший (об этом свидетельствовали его сильные, корявые, избитые руки), помолчал и добавил:
— В войну до Кенигсберга дошел. Все видел. Такой красоты, как у нас, нигде нет.
Зримым подтверждением его словам на солнце заблестели золотистые главы Кижского погоста.
Потом все было как во сне. Я прыгнул на глинистый берег и бегом побежал на встречу с деревянной сказкой, с чудом, что сотворили плотники-зодчие.
Солнце умывалось за неровной кромкой бора…
Что такое Кижи?
Две многоглавые церкви, отделенные одна от другой колокольней. Все из дерева. Двадцать две главы Преображенского собора.
Здесь, берега во тьме раскинув,
Спит озеро, глаза смежив.
Напевною загадкой линий,
Как чудо светлое России,
В Онеге плавают Кижи.
Юрий Адрианов
Множество, множество куполов, покрытых лемехами — резными пластинками из осины, что, переливаясь на солнце, кажутся золотыми. Над куполами вьются чайки, и вместе с белокрылыми птицами все здание устремляется вверх, в заоблачные выси.
Кто создал эту лесную и озерную сказку — Преображенский храм?
Лодочник говорил просто и трогательно, его слова гармонировали с тихой ласковостью заонежских далей.
— Долго плотники работали, — неторопливо пояснял Савелий Васильевич. — Щепу возами возили. Это глазом легко смотреть. Глаз-то он барин, а рука — работница. Главы были поставлены, и новехонькие стены закрасовались, как молодицы на гулянке; подошел к озеру мастер по имени Нестер. Плотники его окружили. Топор у Нестера был, дорогой ты мой миляга, загляденье. Во всем Заонежье такого топора не было. Люди говорили, что у Нестера топор-то заколдованный. Что же он, мастер, сделал? Поцеловал Нестер топор и бросил в озеро. Плотники зашумели, стали жалеть — можно ли такому орудию в воде пропадать? А Нестер им в ответ сказал: «Церковь поставили, какой не было, нет и больше не будет. И топору моему теперь место на дне». Прошлым летом ребятишки ныряли, хотели в озере топор отыскать, да где там…
Главки церкви разновелики, но в их многоярусном подъеме живет плавный ритм.
Савелий Васильевич неожиданно легко взбегает по ступенькам крыльца, отороченного резными подзорами. С возвышенного места открывается вид на озеро, испещренное белесыми всплесками и солнечными бликами. Представляю себе, как рослые и кряжистые северяне — переселенцы из Великого Новгорода — входили, сняв шапки, на гульбище и смотрели на эти бесконечные водные просторы, защищавшие их от врагов.
Преображенская церковь — памятник русской воинской славы. Она была построена в 1714 году, когда в Северной войне боевое счастье стало служить войскам Петра. Шведские захватчики постоянно опустошали озерный Русский Север. Избавление от всегдашней угрозы набегов было радостным событием для местного населения. Ликующий облик Преображенской церкви явился «эхом русского народа», воплотившимся в архитектуре. Впечатление усиливает и высота здания, составляющая около сорока метров.
В каменных храмах мы обычно видим стены, украшенные фресками, изображающими библейские сцены. Здесь нет фресок, простые бревенчатые стены создают ощущение домашнего покоя.
Кижи. Преображенская церковь. Фрагмент.
Покровская (1764) и Преображенская (1714) церкви в Кижах.
До войны «небо» собора было украшено иконами, среди которых находились и довольно большие, размером до восьми метров.
Савелий Васильевич, чувствуя себя в Кижах своим человеком, с удовольствием вспоминает:
— В эту церковь ходила еще моя бабка Олена. Она помнила, что стены и иконы прежде были украшены золотистыми полотенцами и вышивкой. Олена, бывало, помолится, а потом красные узоры разглядывает, чтобы дома платок или занавеску вышить.
Надо сказать, что в Заонежье женщины издавна прилежно и умело рукодельничают. В земском статистическом сборнике я вычитал, что в десятых годах здесь работало около пятисот вышивальщиц. На огненном кумаче крестьянки вышивали белым тамбуром сказочные цветы, зверей, птиц, условные фигуры людей. Или, наоборот, на белый холст наносилась красная вышивка. Любили также геометрические узоры: Иногда вышивали белым по белому. На ажурный фон сетки белой льняной нитью наносились пышные растения.
Место фрески в деревянном храме занимали иконы. Северные письма резко отличаются от суздальских или строгановских икон. Творения здешних художников простонародны, бесхитростны, голосисты по своим краскам.
— Взгляните-ка сюда, — советует лодочник.
С потемневшей от времени иконы глядят на меня суровые мужицкие лики старцев.
— Знаете, кто это?
Я смущенно молчу, перебирая в памяти имена библейских героев. Нет, видимо, это местные святые.
— У нас, — поясняет Савелий Васильевич, — каждый пожилой человек с ходу скажет, что это Зосима и Савватий. Они монастырь в Соловках основали. Богатое на Белом море было хозяйство. Даже персики в оранжереях росли.
По соседству с колокольней — Покровская церковь, опоясанная резным деревянным кружевом. Солнце уже высоко стоит над островом. Меняется освещение — меняются и Кижи. Мне трудно покидать этот сказочный мир. Но Савелий Васильевич торопит. Он знает, что поздно вечером туман, как саваном, прикроет местность. Мы должны засветло добраться до дому. И я, отплывая от берега, кричу во весь голос: «До свидания, Кижи! Я к вам непременно вернусь!»
Новая встреча с Кижами произошла неожиданно быстро. В Москве, в пользующемся широкой известностью Выставочном зале на Кузнецком мосту, была открыта своеобразная выставка «Памятники старины в живописи». Художники с трепетом и трогательным душевным подъемом изображают на полотнах Кижи.
Прялка. Деталь. Роспись В. М. Амосова. Северная Двина. 1890.
Прялка. Деталь росписи. Северная Двина. Нач. XIX в.
Я видел Кижи ночью, Кижи, залитые солнцем, выделяющиеся своим силуэтом на фоне вечернего неба. Ни один памятник архитектуры не был изображен живописцами столько раз, сколько Кижи. Видно, что Заонежье пленило мастеров кисти. Эту выставку можно было бы по праву назвать праздником Кижей.
Гоголь в свое время писал: «Архитектура — та же летопись. Она говорит миру, когда уже молчат и песни и предания». В самом деле, мы уже не поем песен тех, что пели петровские полки, отправляясь в поход на шведов. Мы не помним тех времен, когда прорубалось «окно в Европу». Но я смотрю на полотна, изображающие Кижи, и думаю о тех временах, когда Петр Первый «Россию поднял на дыбы».
Кижи — это величавая поступь петровских ратников.
Кижи — завещание потомкам, наказ любить свою страну.
Кижи — это бессмертная Древняя Русь, художественное прошлое, живущее в настоящем.
Мне как-то довелось по душам разговориться с Сергеем Тимофеевичем Коненковым, человеком, бесконечно влюбленным в дерево — материал, с которым работал всю жизнь. Он, помнится, сказал: «Многоглавую церковь в Кижах я считаю прекрасной. Она порождена народным гением. Часто думаю о строительных артелях, бродивших по Руси, создававших затейливые произведения архитектуры с помощью такого нехитрого инструмента, как простой топор…»
Дерево — постоянный спутник наших предков.
Лес и родина нераздельны, и в их судьбе много общего. Лес всегда был верным другом русских людей, их кормильцем, надежной защитой от многочисленных врагов. Прадеды охотились в дремучих чащобах, бортничали — добывали дикий мед — и, тесня непроходимые дебри, отвоевывали места под пахоту и пастбища.
Позднее, когда Русь украсилась избами, теремами и деревянными храмами и на нее стали зариться полчища восточных кочевников, густые леса надежно укрывали стариков, женщин и детей от угона в монголо-татарский полон, от рабства. Наученные годами тяжкого лихолетья, люди стали по границам государства Московского ставить постоянные сторожевые посты, создавать лесные завалы, непроходимые для конницы кочевников. Стоило на горизонте показаться вражеским лучникам, как на вершине тысячелетнего дуба вспыхивал костер, поднимая к облакам черные клубы дыма. Увидев дымное облако, зажигало свой костер следующее охранение, затем третье… Население Мурома, Касимова, Коломны заблаговременно предупреждалось об опасности.
Дары леса сопровождали человека на протяжении всего жизненного пути — от лубяной зыбки и резной игрушки в детстве — до смертной кончины — могильного креста да гробовой доски.
Самое насущное в крестьянском быту — изба, изгородь, сани, соха, прялка, лапти, ложка, кадка, ткацкий стан, веник, деготь, пряничная доска — все это щедрая дань, взимаемая народом с необъятного зеленого океана.
«Вряд ли какой другой народ вступал в историю со столь богатой хвойной шубой на плечах: именитым иностранным соглядатаям, ездившим сквозь нас транзитом повидать волшебные тайны Востока, Русь представлялась сплошной чащобой с редкими прогалинами лесных поселений… — пишет Леонид Леонов. — Лес стоит такой непролазной крепостью и такого сказочного ассортимента, что былины только богатырям вверяют прокладку лесных дорог».
Живя среди бескрайних лесных массивов, народ, естественно, много думал о деревьях, их свойствах, о применении дерева в быту — для хозяйственных нужд и украшений, складывал песни, сказки, загадки, пословицы и поговорки.
Сойдутся парни на посиделки, зажгут лучину (и свет давало дерево!) и спросит приятелей хозяин-бобыль:
— Ну-ка, отгадайте, ребята, что такое: стоит дерево, цветом зелено; в этом дереве четыре угодья: первое — больным на здоровье, другое — от тени свет, третье — дряхлых, вялых пеленание, а четвертое — людям колодец.
Загадка не из трудных. Кто же не узнает свое родимое дерево? Дружки в один голос отвечают:
— Береза! Первое угодье — банный веник, второе — лучина, третье — береста на горшки, четвертое — берестица!
А сколько в зимние вечера пелось задушевных песен про березу, липу, калину, дуб, рябину…
Народ различал дерево сошное (т. е. идущее на основу сохи), дерево мачтовое, кривое дерево (годное на вязь), матичное, семенное и т. д. Обилие древесины внушило горделивую поговорку: лес по дереву не плачет.
Мало дошло до нас замечательных старинных деревянных сооружений — они гибли от частых пожаров и довольно регулярных военных лихолетий. Народная память сохранила в фольклоре смутные воспоминания о некогда существовавших сказочных теремах и роскошных палатах. В сборнике «Древние российские стихотворения» Кирши Данилова описывается, как воинская хоробрая дружина строит терема невесте Соловья Будимировича Забаве Путятишне:
Со вечера, поздным-поздно,
Будто дятлы в дерево пощелкивали,
Работала его дружина хоробрая,
Ко полуночи и двор поспел:
Три терема златоверхие,
Да трои сени косящаты,
Да трои сени решетчаты,
Хорошо в теремах изукрашено:
На небе солнце, в терему солнце,
На небе месяц, в терему месяц,
На небе звезды, в терему звезды,
На небе заря, в терему заря —
И вся красота поднебесная.
Богато и разнообразно народное зодчество. В нем есть свои весьма устойчивые образы.
Исследователи подметили, что народное искусство нельзя уподоблять быстро летящему коню бурного и несдержанного индивидуального творчества. Народное искусство вернее сравнивать с медленным плотом на могучей реке, преодолевающим постепенно тысячеверстные пространства. При вечном неторопливом движении уходило на дно все лишнее, временное, наносное. Оставалось лишь насущно необходимое.
Очень интересны крестьянские избы и амбары.
Перенесемся мысленно на лесистые берега Северной Двины. Дом, поставленный здесь помором, напоминает неприступную крепость. Он двухэтажный, окна — их пять или шесть — прорублены высоко над землей. К строению примыкают сени, сарай, кладовая, составляющие с домом одно целое. Снаружи стены не принято обшивать досками. Во многих домах — три-четыре горницы.
Словом, северная изба производит впечатление вековечной прочности, она олицетворяет победу сильного, мужественного человека над суровой природой. Гордый и сильный северянин не жалел бревен на постройку и возводил не подслеповатую избенку, а крепость, в которой не страшны ни полярная ночь, ни хищный зверь, ни лихой человек. Всего дороже, говорилось в народе, честь сытая да изба крытая.
Совсем другое дело — изба на средней Волге: небольшая, обшитая тесом, нередко выкрашенная голубой или белой краской, украшенная деревянными кружевами, резными наличниками, часто с петухом-флюгером на крыше. Это строение напоминало сказочную избушку на курьих ножках, что «пирогом подперта, блином покрыта».
Есть единственное в своем роде волжское селение Вежи, родина дедушки Мазая. Это о Вежах писал Некрасов:
Летом ее убирая красиво,
Исстари хмель в ней родится на диво,
Вся она тонет в зеленых садах;
Домики в ней на высоких столбах…
В детстве, в Костроме, за несколько лет до войны, мне довелось побывать в Вежах и увидеть там много диковинного.
Здешние места — заливные луга, низины, изобилующие речками, болотами, озерками. Когда весной разливались Волга и Костромка, то вся эта местность на много десятков верст, за исключением наиболее возвышенных холмов, покрывалась водой. В воде стояли леса и рощи, звери спасались на островках-гривах; вода нередко заливала и деревенские улицы.
Жители костромских заречных деревень, расположенных вдоль извилистой речки, в особенности селений Ведерки и Спас-Вежи, не боялись по весне большой воды; хлебные амбары, рыбные склады, парные бани были поставлены на могучих дубовых сваях, благо за строительным лесом ходить далеко не приходилось. В бывалошное время крестьяне, отгороженные от остального мира болотными топями, озерами, непроходимыми лесными чащобами, чувствовали себя вольготно — начальство предпочитало избегать путешествий в эту сторону. Недаром один из некрасовских героев говорит:
«А нашу-?? сторонушку черт три года искал».
Крепкий краснощекий малый лет тринадцати вызвался показать нам свою деревню. Когда мы спросили, как его зовут, он равнодушно ответил:
— Петькой.
— А фамилия?
— Мазайкин.
И чтобы избежать дальнейших расспросов, добавил:
— Дед Мазай наш прадед был. Многие интересуются, как Некрасов в нашей избе останавливался. Только об этом теперь никто не помнит. Как деда покойного не стало, так некому и рассказывать.
Мальчик держался с необыкновенным достоинством. Остановившись возле деревянной церкви на дубовых сваях, Петя сказал:
— Смотрите, без одного гвоздя построена.
Суровая красота была запечатлена в облике деревянного храма-терема, поблескивающего на солнце золотистой главкой, что венчала островерхую кровлю. Внешний вид церковки удивительно соответствовал всему, что нас окружало. Поставленная с помощью топора, она была родной этим лесам и озерам, неяркой, чуть приглушенной зелени окрестных лугов, она словно перекликалась с сероватыми облаками, что ветер уносит в сторону Костромы.
Храм Преображения, который мне довелось увидеть в Вежах, — один из самых редкостных. Дело даже не в том, что он на сваях, хотя, конечно, дубовая колоннада, держащая храм, придает ему совершенно неповторимый облик.
Поводырь с медведем. Богородская игрушка Вторая половина XIX в.
Щедры и размашисты контуры: в сооружении много веселой простоты в лестницах и переходах, гордо вздымается к небесам деревянная кровля. Мастера-древоделы поставили храм Преображения в 1628 году: Это было время возвращения к мирным заботам. Русь только что изгнала со своей земли польских интервентов, покончила с «тушинским вором» и другими недругами. Неподалеку от этих мест совершил свой бессмертный подвиг Иван Сусанин. После ратных лет люди с радостью сменили меч на орало. Охотно взялись за топоры древоделы. По тогдашнему обычаю, памятные события отмечались сооружением храмов. Конечно, мастера в Вежах не смогли взяться за работу сразу после войны. Видимо, не так-то просто было местным людям собраться с силами. Понадобилось пятнадцать лет, чтобы начать сооружение храма Преображения.
…Петя Мазайкин повел нас по широкой лестнице на высокое храмовое гульбище. Первозданная панорама предстала нашему взору; луговые просторы смотрели на нас глазами озер-чаш, можжевеловые кусты указывали путь к лесной опушке; возле деревни забавно возвышались домики на сваях, издали похожие на огромные пчелиные ульи.
Прошло много лет.
Мне, как и моим землякам из Заречья, пришлось побывать на новоселье деревни деда Мазая и Преображенского храма.
Я прохожу через массивные ворота за каменную крепостную стену Ипатьевского монастыря, и передо мной, как видение отроческих лет, как ожившая сказка предстали домики на сваях — амбары и баньки села Спас-Вежи.
Силой и народной жизнерадостностью веет от единственного в стране храма на сваях, помолодевшего и похорошевшего после переноса и реставрации. Однако здесь, в каменных стенах, храму-богатырю не хватает вековечного простора, зеленой и водной стихии, среди которой он возник и прожил столетия.
…Я мысленно прощаюсь с берегами Волги и приглашаю читателей совершить со мной прогулку в Коломенское, включенное ныне в городскую черту Москвы.
Коломенское издавна привлекало москвичей красотой, обширными заливными лугами, расположенными за рекой, и богатыми возможностями для соколиной охоты.
В 1532 году при отце Ивана Грозного — Василии Ивановиче была возведена при летних княжеских хоромах шатровая церковь, про которую летописец восхищенно писал, что «вельми чудна высотою и красотою и светлостью, такова не была на Руси». Желая подчеркнуть значение нового собора, летописец записал в свой рассказ любопытную деталь: пир по случаю освящения церкви длился три дня.
В семнадцатом веке был сооружен деревянный Коломенский дворец — летнее местопребывание царской семьи. Дворец воплотил в себе лучшие архитектурные традиции, навыки деревянного зодчества, выработанные веками.
История сооружения такова. Осенью 1666 года застучали топоры, запели пилы в непроходимых муромских и брянских лесах. Плотничьи старосты, приехавшие из Москвы, указывали, какое дерево следует валить. Не дожидаясь половодья на Оке, Угре и Жиздре, лучшую древесину лошадьми поволокли в столицу, на высокий коломенский берег. Весной, в первых числах мая, началось строительство летнего дворца. Работами руководили «плотничий староста Сенька Петров и стрелец плотник Ивашка Михайлов».
Терема с башенками, с сенями и переходами, светлицы, чуланы, оружейные и стряпущие избушки, рундуки стрелецких караулов, церковки, спальни с потаенными ходами, мыльни, кладовые, бесчисленные крыльца сооружались с невиданной быстротою. Полноводная Москва-река едва успевала уносить щепу и стружку. Государевы плотники старались вовсю. К осени дворец был готов. Но сложные отделочные работы были еще впереди.
Матрешки. Современная народная игрушка.
Дворец внутри и снаружи решено было украсить резьбой, точеными фигурками, позолотой и рисунками. Со всей земли были собраны искусные резчики и художники, в частности те, кто уже трудился над украшением монастыря на реке Истре. Резным делом занимался многоопытный мастер монах Арсений, умелец и художник, знаток разнообразных орнаментов. Нам известны имена и сотоварищей Арсения по работе — это Клим Михайлов, Давыд Павлов, Андрей Иванов, Герасим Окулов, Федор Микулаев. Обычно в книгах отмечались лишь имена заказчиков. Сооружение Коломенского дворца было таким почетным делом, что история сохранила фамилии тех, кто трудился топором и «всякой столярной снастью». До нас дошли (что большая редкость!) даже некоторые биографические сведения о строителях. Так, из документов мы узнаем данные о Климе Михайлове: «Климка Михайлов, родом из Шклова города, делает резное дело по дереву под золото, да столярное дело; в первую службу взял его добровольно в Шклове боярин князь Григорий Семенович Куракин и жил у него на Москве без крепости с год и женил его князь на дворовой своей русской девке Анютке и, женясь, прожил у князя зиму и отдал его бывшему Никону Патриарху на время, тому ныне четырнадцать лет, с тех мест жил он в Воскресенском монастыре восемь лет».
«Под лаской вкрадчивой резца» дерево, выросшее в окских просторах, превращалось то в легенду, то в песню. Карнизы, подзоры, наличники украшали дворец, словно кружево. В Москву спешили заморские корабли, они везли краски для росписи дворца и листовое золото для отделки стен.
Живописная артель во дворце трудилась под руководством Симона Ушакова, художника, сторонника «обмирщения» искусства.
Дворец радовал взор светлыми красками, узорчатой резьбой, позолотой, причудливыми цветными узорами. Один иноземец, посмотрев только что отделанные хоромы, в письме сравнил их с игрушкой, которую только что вынули из ящика. Польские послы, побывав на приеме в новом дворце, отправили на родину восторженное послание, где дотошно описывали все, что им пришлось увидеть. Вот строки из их послания: «На подворье пред хоромами врата толсты дубовые, так толсты, как дуб уродился, резные, хотя и не глубоко вырезаны, достаточно пригожи… Хоромы царского величества с лавками и печами довольно пригожи… Оных хором несметное число… Признать, что место зело весело и хорошо».
Любопытно простодушие послов, которые не забыли похвалиться в письме, что их угощали в столовой сахаром, пастилами, вишнями и пряниками. Гостей дворца приводили в восторг деревянные львы, которые рычали с помощью потайного механизма.
Церковь Вознесения в Коломенском. 1532 г.
Таков был пышный Коломенский дворец. Москвичи восторгались этим строением. Поэт-просветитель семнадцатого века Симеон Полоцкий, посещавший его, написал поэму, которая заканчивалась такими пышными словесами:
Нет лучшего, разве дом небесный,
Семь дивных вещей древний мир чтише,
Осьмий див сей дом время имеет наше.
Роскошному дворцу, к сожалению, не суждена была долгая жизнь. Дерево не мрамор и не гранит — оно недолговечно. Сто лет спустя — после того как дворец потребовал значительного ремонта — его разобрали, и лишь кусты акаций, посаженные по линиям основания, еще долго напоминали людям о замечательном памятнике русского деревянного зодчества.
Теперь многочисленные посетители Коломенского судят об исчезнувшем сооружении по искусному макету дворца, воспроизводящему с большой точностью хоромы семнадцатого века. Впечатление такое, словно смотришь в перевернутый бинокль: большое выглядит малым, уменьшенным в пропорциях. По мере того как вы разглядываете макет, растет ваше изумление перед «осьмым чудом света» и вы искренне жалеете, что двери миниатюрного дворца слишком малы и вы не можете переступить их порога. Модель была выполнена в прошлом веке, спустя сто лет после разборки дворца. Некий умелец Д. Смирнов тщательно воспроизвел по чертежам и картинам общий план дворца и его резные украшения. Мы видим Коломенское в миниатюре, как бы с птичьего полета…
Бродя по коломенским холмам, любуясь отдельными резными золочеными деталями дворца (их уцелело очень немного), я думаю о той поре, когда мы, наконец, восстановим терема.
